Закон Кулона

      Placebo – Running Up That Hill              

And if I only could,

      I'd make a deal with God,

      And I'd get him to swap our places,

      Be running up that road,

      Be running up that hill,

      With no problems. ©

             Звёздная дата 2266.234              Первичное облегчение от осознания того, что тебе не нужно делать чего-то, чего делать очень не хочется, очень сладко. Но мимолётно так же, как и ненадёжно. Потому что ты понимаешь - всегда понимаешь - что рано или поздно это настигнет тебя. И ты будешь везунчиком, если сможешь объяснить, прежде всего, самому себе, какого же чёрта ты всё это время тянул.       А пока… Пока, поговорив со Скотти, Джим облегчённо выдохнул, малодушно обрадовавшись, что Чарли нарвалась на взыскание от Спока и была отправлена обратно на «Энтерпрайз» подальше от всех тех, кто даже в теории мог рассказать ей. В его душе теплилась надежда, что он сможет сказать ей когда-нибудь потом, когда душу не будет тянуть груз обещаний, данных Боунсу.       Джим уговаривал себя, что, рассуждая так, он просто дотянет до того момента, когда МакКой сможет вернуться и рассказать обо всём сам, но злобный и циничный голос разума каждый раз обрывал его самоуговоры одним железобетонным фактом: никто ещё не выживал.       «Какова вероятность того, что, когда ты вернёшься, он будет ещё жив?» - спрашивал его всё тот же голос совести, и тогда Джим весь день не мог отделаться от чувства тоски и вины.       На самом деле, за последние шесть недель, которые пролетели быстрее пули, это даже перестало быть вопросом Шарлотты. Это стало какой-то обезличенной, но не менее тяжёлой дилеммой. Джим всем своим существом чувствовал эту потерю, и ему хотелось, чтобы все знали о том, что произошло. Он всё ещё безумно верил в то, что, знай Чарли, она бы смогла помочь, хотя и понимал, что Леонард просил его молчать не просто так.       Оставался только Спок, который тоже с головой ушёл в изучение вопроса в свободное от смен времени, и Соммерс, с которым он по-прежнему раз в неделю открывал канал связи.       С тех пор, как Реджинальд поделился радостью, сказав, что с помощью присланных Споком расчетов смог вывести формулу терапии, почти на 30% затормозившей развитие болезни, и что МакКоя перестали мучить приступы кровавого кашля и мигреней, а селезёнка замедлила свой рост, прошло уже больше трёх недель.       Поначалу Кирк обрадовался, но сейчас, то ли от недосыпа, то ли от погоды, мужчина снова задумался о конечности всех их потуг и неизбежном конце для МакКоя.       Скотти от него тоже отстал, видимо, понадеявшись на то же, на что он сам, или, может, разрабатывая собственный план заботы о подруге в случае форс-мажора.       Ему было проще – человек, о котором он заботился больше всего на этом корабле, был здесь, в целости и сохранности.       Джеймс же никак не мог успокоить свою душу.       Он свёл почти до нуля все взаимодействия с Чарли, отдавая ей приказы через Скотти или Спока, потому что трусливо боялся, что она увидит, заметит, спросит, в конце концов, а он не сможет солгать.       Несмотря на очевидно миновавший пик опасности, всё это пришибало Кирка всё сильнее с каждым днём. Он и не предполагал, что держать что-либо в тайне окажется так тяжело.       Быть может, потому что прежде ему никогда не приходилось так долго обманывать людей, которых он сам считал своими друзьями.       И, в общем-то, сам того не зная, он был прав в своей тревоге. Видимо, в какой-то момент, капитанское чутьё действительно обострилось.       Никто из них не догадывался и не знал, что вот уже полтора месяца Шарлотта, варварски шантажируя Бенджамина и пользуясь его каналом связи, общалась с Реджи и отдавала всё своё свободное время поиску лекарства. Никто не придавал значения тому, что женщина в полтора раза быстрее справлялась со своими служебными задачами и, неожиданно для самой себя, стала негласным командиром той части инженеров, что осталась работать на корабле.       В другой момент жизни ей бы это даже польстило, но сейчас все мысли женщины оставались в лаборатории, которую Мастерсон ей открывал ровно через пятнадцать минут после конца её смены и закрывал за три часа до начала следующей.       После того, как доктор всё-таки поймал женщину в одном из коридоров «Энтерпрайз» и попытался поговорить, жизнь Бена стала полна сюрпризов. И первым из них оказался тот, что Джонс уже об всём знала. Тогда женщина, сверкнув на него быстрым яростным взглядом, елейно улыбнулась и предложила ему поговорить в другом месте и в другое время. И назначила встречу в лаборатории после смены.       С тех пор Бенджамин вот уже шесть недель ходил по грани трибунала, позволяя Чарли работать по его пропуску в лаборатории, перевёлся в ночную смену, чтобы как-то оправдать принос забранных образцов в лабораторию в 18:45 каждого дня и ставил себе будильник на 3:25, чтобы успеть подняться с Нима, отпереть обратно лабораторию и выпустить Шарлотту.       Бен не считал справедливым то, что первым под удар её возмездия попал именно он, но, в общем-то был готов понести заслуженное наказание. Только вот он никак не ожидал, что женщина, не поверив ему, решит заставить его работать на неё и прибегнет к шантажу.       Теперь он помогал ей сразу по двум причинам: искупление и угрозы рапортовать Кирку о преступной халатности и утере пропуска в особо охраняемую зону.       С этой стороны он её ещё не знал.       Она ожесточилась и, кажется, плюнула на собственное благополучие и перспективы на Флоте. А когда он попытался объяснить ей, что она стремительно движется к получению волчьего билета, та лишь пристально посмотрела на коллегу и равнодушно пожала плечами.       Вообще-то, состояние Джонс действительно Бена заботило. Она настолько погрузилась в исследования, что почти забыла о сне, оставляя себе на него всего три часа в сутки. Это было преступно мало, и уже начало потихоньку проявляться на её лице тёмными кругами под глазами и раздражительностью.       Но, поскольку никто, кроме него, об этой её внештатной деятельности не знал, а на люди она выходила всегда накрашенная и внешне свежая, им до сих пор удавалось проворачивать всё это без особых подозрений.       Конечно, если бы служба безопасности проверила систему наблюдения…Но для этого у них должны были появиться веские основания, а Шарлотта их никому не давала, попросту обманывая систему сигнализации и допуска.       Правда, Мастерсону было чем гордиться, если, конечно, в его положении вообще можно было чем-то хвастаться. Нередко проводя первые пару часов вместе с Джонс и помогая ей рассортировывать смоделированные цепочки реакций, вызванных действием робоцитов с той или иной программой на кровь, он заваривал ей кофе, незаметно подмешивая туда суточную дозу магния для хоть какого-то поддержания её нервной системы.       Он бы с удовольствием пичкал её стандартными антидепрессантами, да не хотел привлекать внимание постоянным выписыванием рецептов. К тому же Чарли опыты ставила на своих образцах крови, и непременно бы заметила изменения.       Это было отдельным пунктом его тревоги. Бен несколько раз предлагал варьировать опыты с разными образцами, но Шарлотта настояла на том, что будет тестировать робоцитов только на своих образцах, и мужчине совсем не нравилось это упрямство.       Смены складывались в дни, дни в недели, и Мастерсон почти привык к своему новому распорядку.       Он, правда, пытался снова пробить крепкую броню её самоконтроля, но Джонс будто накрыла себя непробиваемым коконом. Накал обиды прошёл, и она смягчилась, начала общаться с ним не только короткими отрывистыми фразами, но даже реагировать на его сарказм, но в остальном всё становилось только хуже.       Неизбывная серьёзность на лице, отточенные, почти роботизированные движения, методичная фиксация всех результатов, без единого срыва и выплеска эмоций.       Это было неправильно, и он совершенно точно знал, что это прямые симптомы случившегося нервного срыва и начинающейся депрессии. Как врач и её друг он просто обязан был что-то предпринять в ближайшее время. Как-то встряхнуть её, заставить поговорить с ним, выпустить пар, в конце концов. Но, как человек, Бен видел, что она попросту вычеркнула из своей жизни некоторые имена, и перестала доверять кому-либо, кроме себя.       По истечении шести недель такой вот работы Бен впервые за время своей службы на флоте напился, сидя в своей собственной каюте, и потом не нашёл ничего лучше, как притащиться в лабораторию в таком состоянии выпускать оттуда Чарли.       Тогда он с мстительным удовлетворением впервые за много дней увидел в её глазах проблеск настоящей эмоции.       Подорвавшись с места и подскочив к Мастерсону, когда тот чуть не растянулся на полу, споткнувшись о стойку с образцами, она схватила его за плечи и заставила посмотреть на себя. И выглядела при этом напугано.       Неожиданная неспособность мужчины держаться на ногах на одно мгновение снесла непробиваемую скорлупу анабиоза.       - Бен, что? – на выдохе спросила она.       Но мужчина лишь хмуро смотрел на неё, не в состоянии произнести мало-мальски связную фразу.       Хотя ещё в начале вечера у него была масса идей.       - Я не могу помочь тебе, - с трудом выдавил он, отводя взгляд и пытаясь сфокусироваться на её значке инженерной службы.       Учуяв сильный запах алкоголя, Шарлотта кашлянула, покрепче перехватила мужчину и усадила его на стул, тут же засуетившись, гремя какими-то склянками и роясь в шкафу.       Сейчас задумываться о причинах того, почему всегда сдержанный и рассудительный Бен надрался до синих чертей прямо в конце своей рабочей смены, было некогда. Она должна была привести его в порядок и быстро, иначе Мастерсону грозило отстранение.       Странно, но в тот конкретный момент, она даже не подумала о том, как это может отразиться на ней и её исследовании.       - Если это тебя успокоит, ты уже мне очень помогаешь, Бенджамин, - вполголоса пробормотала Шарлотта, не раздумывая прислонив к шее доктора гипошприц и вводя туда дозу отрезвляющей сыворотки.       Мужчина рассеяно потёр место укола, и исподлобья взглянул на сурово сведённые брови сидящей напротив и закрывающей все файлы на компьютере женщины.       - Спрыгнуть с обрыва я помогаю, - прикрыл глаза мужчина.       Тогда Чарли испустила раздражённый стон, резко выдохнула и вдруг, крутанувшись на кресле, затормозила прямо напротив него, нагнувшись и заглядывая прямо в глаза.       - Ты – единственный, у кого хватило мужества сказать мне правду. И ты не сдал меня. Возьми себя в руки и прекрати посыпать голову пеплом. В этой Вселенной живёт бесчисленное множество живых существ, которым твоя помощь нужна куда больше. И тем не менее, ты помогаешь именно мне.       - Ты меня шантажировала, - спустя какое-то время проговорил Мастерсон, чувствуя, как морок опьянения постепенно слабеет.       - Я была убедительной сволочью, - она впервые ему улыбнулась, - Но я чувствую, что разгадка совсем близка. Скоро всё закончится, ты забудешь об этом, и будешь помнить только хорошее. Обещаю.       - Закончится? – тупо переспросил Бен, вскидывая глаза и пытаясь понять, говорит ли она ему правду или просто успокаивает.       - Моделирование показало сегодня семидесятипроцентную вероятность ремиссии и полного излечения. Я почти закончила, Бен.       Её глаза лихорадочно блестели, и Мастерсону бы порадоваться, но он почему-то встревожился пуще прежнего.       - Что ты сделала? – вдруг почти трезво спросил он, стискивая её руку в ответ.       - Я почти закончила, - всё с той же улыбкой повторила Чарли, но она совсем не умела врать.       Тогда психиатр, руководствуясь какой-то безумной догадкой, резким движением, которого Джонс совсем не ожидала от нетрезвого мужчины, схватил её за руку и дёрнул рукав джемпера вверх, оголяя локтевую впадину и видя на ней чёткие отметины от инъекций.       Окончательно протрезвев от этого, Мастерсон вскинул шальной взгляд на Чарли, лицо которой внезапно посерело и вовсе перестало что-либо выражать.       - Что ты сделала? – уже гораздо строже повторил Бен, не отпуская её руку и осознавая, что там, на месте его пальцев скорее всего останутся синяки.       - То, без чего это исследование не будет иметь никакого смысла. Это необходимый и единственно верный способ убедиться в действенности лекарства. У меня ещё достаточно времени на доработку.       - Что ты сделала, идиотка?! – отшвырнул от себя её руку мужчина, подскакивая со стула, - Нет, не говори, я знаю.       Мужчина застонал и приложил ледяные пальцы к схватившимся резкой болью вискам.       - А я знал. Знал, что ты непременно сделаешь какую-нибудь фантастическую глупость и сведёшь себя в могилу, - сказал он сокрушённо, растирая виски и пытаясь унять пульсирующую тошнотворную боль, - Господи, Джонс…Я должен доложить капитану.       Он тяжело опустился на стул и закрыл глаза, пытаясь осознать все новые вводные.       - Ты же знаешь, что тогда Кирк отстранит меня и посадит под бдительное наблюдение медиков, что свяжет мне руки и угробит ещё быстрее?       - Да, я знаю.       Бенджамин наклонился вперёд, утыкаясь лбом в собственные колени и чувствуя, как кружится голова.       - Тише, - на его спину легла тёплая ладонь, - Я знаю, что делаю.       - А если оно не сработает? – не поднимая головы, ответил Бен, из такого положения его голос звучал приглушённо и сдавленно, - Ты хоть представляешь, что будет с Реджи? Со Скотти?       - Должно сработать. Я проанализировала все наши с МакКоем опыты, переписала десять вариантов развития инфекции Унары, провела сравнительный анализ всех побочных явлений и оказываемых эффектов, сделала выборки и прописала коды активации нужных команд для робоцитов. Всё получится, Бен, - она сидела совсем близко и старалась говорить уверенно, хотя её голос слегка подрагивал.       - Семьдесят процентов. А что насчёт остальных тридцати? – слабо возразил мужчина, медленно разгибаясь.       Внутри отчаянно металось желание хорошенько приложить эту самонадеянную дуру обо что-нибудь твёрдое, но он понимал, что это не отменит того, что она сделала. Он мог кричать, обзываться, возмущаться, кипеть, швырнуть в неё чем-нибудь, но, по большому счёту, всё, что ему теперь оставалось, это поддерживать и ждать, надеясь, что ему не придётся закрывать её веки, называя звёздную дату и время.       - Я добью её до восьмидесяти пяти. Если бы я знала, как эта маленькая смелая девочка поможет мне даже после смерти…Я бы никогда не ушла. Я покажу тебе.       - Какую версию и концентрацию ты себе засандалила? – с надеждой спросил мужчина, всей душой желая услышать о самом слабом, щадящем варианте.       Но, зная Шарлотту и последние данные Соммерса, из которых стало понятно, что больше пяти месяцев МакКой не продержится, Бен понимал, что вряд ли услышит желаемое.       - У нас слишком мало времени, Бен, - серьёзно посмотрела на него женщина, подтверждая худшие опасения, - Версия 4.3, концентрация с коэффициентом полтора. Это наш единственный шанс испытать лекарство до того момента, как станет поздно.       Мужчина закрыл лицо руками и снова застонал, недоумевая, зачем стал врачом.       Человек, с которым он бок о бок проработал почти 5 лет только что, считай, что покончил с собой, а он…психиатр хренов.       - Ты же не триббл, - хрипло выговорил Бен, - Ты хоть понимаешь, что с тобой будет происходить ближайшие недели? Это не будет постепенно, плавно, незаметно или как там ещё начинается эта дрянь. Тебя накроет сразу и сильно. Ты не сможешь работать, внешние проявления станут заметны спустя дни.       - Ну, рано или поздно мне всё равно придётся поставить командование в известность. Правда, надеюсь, к этому моменту, они не станут предавать меня трибуналу сразу, а всё-таки дадут вылечиться, - она хотела звучать непринуждённо, но получалось скорее нервно, - Ну же, Мастерсон, я не самоубийца, я учёный. Всё будет в порядке.       Она снова потрепала его по плечу и неуверенно улыбнулась.       - Это что, типа, у нас снова мир? – невесело скривил губы он, с шумом выпуская воздух сквозь раздутые щёки.       - Это типа «я скоро начну умирать» и мне нужен тот, кто меня поддержит, - буркнула Чарли, - А теперь пошли отсюда, тебе смену ещё закрывать, а мне не мешало бы выспаться. Он мог бы много чего рассказать про самоуверенность и безрассудство бывшей коллеги, но каждый раз, думая о ней, всё, что он на самом деле испытывал, больше напоминало приступ смешанной с паникой гордости. С того памятного разговора прошла ещё неделя, отмечая четвёртый месяц обратного отсчёта МакКоя и второй – работы на Нима. Пока всё шло неплохо, Шарлотта лишь немного сбросила в весе и теперь вынуждена была везде носить во внутреннем кармане формы пузырёк с перекисью и самодельные турунды из-за частых носовых кровотечений. Он предполагал, что очень скоро ему придётся делать ей полное сканирование и биопсию костного мозга, чтобы убедиться в «правильности» течения болезни.       А ещё он уже неделю сам себя подкармливал лёгкими успокоительными, потому что иначе выдерживать гнёт беспокойства было просто невозможно.       Они с Джонс почти не говорили об этом, но он прекрасно помнил о непредсказуемости ксенополицитемии, так что каждая смена начиналась и заканчивалась теперь контрольными проверочными сообщениями, на которые Чарли должна была ответить в течение трёх минут. Пока прецендентов не было, но при любом другом раскладе, это полностью развязывало руки Бену, потому что это бы означало форс-мажор.        Но ничто не могло оставаться незамеченным столько времени. И Мастерсон, и Джонс это понимали.       И пока Чарли продолжала доводить до совершенства своих робоцитов, а Бен исправно отрабатывал смены в медотсеке у Клока на Нима, прикрывая её, у Монтгомери появились вопросы.              ***                     765, Крествью Драйв, Южный Сан-Франциско. Калифорния. США.       22 августа 2266 года.       Звёздная дата 2266.234              Imagine Dragons – Rise Up!              Леонард сидел на кухне и допивал кофе, пока Соммерс продолжал копаться в своей комнате наверху, собираясь на работу. В последние несколько недель Редж стал удивительно несобранным, и МакКой несколько тревожился, что тот молчит.       Всё шло не то, чтобы плохо, но старый доктор нервничал, и МакКой хотел понять, почему.       Неловкость испытывать он перестал давно – после того странного разговора на кухне мужчина несколько воспрял духом и буквально заставил себя продолжать нормально жить. Пить по утрам кофе, делать зарядку, ездить за продуктами, на работу в лабораторию. Вот, с бритьём не задавалось – он несколько раз порывался избавиться от отросшей щетины, но сначала что-то его отвлекало, а потом, однажды посмотрев в зеркало, он решил остаться так.       Поначалу мысли о болезни продолжали бомбардировать его голову, но Боунс упрямо и монотонно следовал своему написанному в электронном ежедневнике расписанию, и, спустя пару недель, жить стало немного легче.       К тому же, Редж, и МакКой отдавал должное старому упёртому барану, построил наиболее эффективную схему терапии. Она была достаточно агрессивна по отношению к остальным процессам организма, и по уровню разрушительности лишь немного не дотягивала до классической химиотерапии. И всё же это была не она, так что он даже растительность на теле сохранил.       Да, теперь, кроме инъекций по расписанию, ему нужно было пить целую космическую горсть пилюль, но доктор всё время повторял себе, что лучше так, чем никак. Возможно, так ему хватит времени повернуть историю. Хотя бы свою.       У МакКоя появилась надежда. И, хотя говорить об этом с кем-либо он отказывался и сразу превращал в саркастический каламбур любые сентиментальные замечания Далии или Реджи, сам он с тройным рвением взялся за моделирование и опыты.       Когда-то он не хотел, чтобы Чарли забрасывала свои исследование, потому что верил в успех и предвкушал его. Как доктор, как человек, и как её друг.       Теперь он должен был найти решение для себя. И заодно для пары-тройки миллионов других людей.       Возможно, ему даже удастся дожить до возвращения друзей, и наконец-то рассказать обо всём Скотти и Чарли, как о пройденном этапе.       Леонард задумался, вспоминая свои последние дни на «Энтерпрайз» и прощание у бара.       Вспомнил растерянность, мелькнувшую в глазах сидящей напротив женщины и полный тщетно скрываемой грусти взгляд, когда он прощался с ней, думая, что отпускает их навсегда.       Иногда ему снился этот момент. Вернее, не конкретно он – только запах знакомых духов и мягкие прикосновения. Но Леонарду не хотелось думать об этом, как о чём-то важном. Вероятнее всего, это был лишь ответ его мозга на тоску по привычным лицам и витающий в комнате аромат, ведь до него здесь жила Шарлотта.       Может быть, он зря переживал, что, узнав, она сразу бросится искать лечение. Судя по тем слухам, что передавал Реджи, они все были так плотно заняты и увлечены восстановлением планеты, что вряд ли бы ей хватило сил ещё и на это.       Мужчина вздохнул, ставя чашку на стол, и почесал аккуратную чёрную, с проседью, щетину.       Джим был в кошмарном состоянии, трудно представить, как он смог сохранить всё в тайне. Это наверняка отняло у него так нужные на миссии силы, а он и так всегда был ведом не головой.       «А кое-чем другим», - мысленно добавил Боунс и вслух хохотнул, - «Вернутся – извинюсь».       Всё же хорошо, что их с Чарли опасная игра в флирт не зашла настолько далеко, чтобы он не мог этого контролировать. Тогда бы им обоим было сейчас несравненно тяжелее. Особенно учитывая его призрачные перспективы.       В его жизни хватило одной неудачной истории, а сейчас и вовсе всё его существование – одна сплошная плохо снятая мелодрама.       Подумав об этом, Леонард почему-то разозлился и, слишком громко отправив чашку в раковину, нетерпеливо позвал Реджи.       - Ты там Ла-манш решил вырыть? Сколько можно копаться?       Не успел он услышать ответ, как дверь их дома распахнулась, и в него вбежала девочка, а за ней, на ходу поправляя сумку, поспешно ввалилась и сама Далия.       - Джордерро! – громко поздоровался Боунс, когда ребёнок затормозил возле него, с сомнением смотря внизу вверх на доктора.       - Борода? – неуверенно протянула девочка, вздёрнув бровь, будто бы передразнивая его.       С первых дней знакомства с Далией, она для поддержания разговора и отвлечения МакКоя от собственных мрачных мыслей начала забивать его бедовую голову ненужной, на первый взгляд, информацией, и попутно рассказала о себе и своей семье, которая теперь насчитывала только их с дочкой.       Блестящая медсестра с безупречным послужным списком, карьера которой на Звёздном Флоте оборвалась вместе с жизнью её мужа, и девятилетнаяя дочь, раз в месяц вынужденная сдаваться в больницу из-за редкого генетического заболевания, которое превращало её иммунитет в решето.       Однажды, зло швырнув в лицо воодушевлённой женщине, которая пыталась вытащить его на совместную прогулку после особенно паршивой ночи, вопрос: не считает ли она жестоким знакомить ребёнка с тем, кому осталось всего-то ничего, он получил сбивающий с толку ответ.       «Я знаю, как защитить мою дочь от боли. А что насчёт тебя?»       Так тогда ответила Далия, и, похлопав его по плечу, почти волоком повела из дома – знакомить с дочкой, кататься на каруселях и дышать воздухом.       Этот ответ перекликнулся с воспоминанием его последней миссии.       Кажется, тогда Чарли, едва сама отойдя от шока и травм, переживала за него.       «Ну да, и потом, плюнув на все, спустилась за тобой на Спейтерру».       «Не за мной, а за нами. И это был приказ Спока».       «Разумеется».       Леонард тряхнул головой, прогоняя внезапные, непонятно откуда, накатившие размышления.       Надо было заканчивать с этой глупой ностальгией.       «Обычно ностальгия не касается одного единственного человека», - посетовал внутренний голос.       МакКой прочистил горло, кашлянув, и заставил себя переключиться на ожидающую его реакции девочку.       - По-моему, ничего, - оправдываясь, показал пальцем на отросшую растительность, Боунс, чувствуя себя полным идиотом под оценивающим взглядом этой шмакодявки.       Придирчиво склонив голову сначала в одну сторону, а потом в другую, и прищурившись, Джордан скептично поджала губы и, наконец, одобрительно кивнула и разулыбалась беззубой улыбкой.       - Пойдёт, - слегка шепеляво заключила девочка.       - Простите, парни, - запыхавшись, Далия у двери сбросила с плеча сумку и подставила ладонь Боунсу, который тут же отбил «пять», - Первые два урока сегодня отменили, так что мы вдвоём. Придётся потесниться в машине.       Каждое утро вот уже месяц Далия заезжала за Реджи и Леонардом, чтобы вместе доехать до лаборатории. Просторный автолёт самого Соммерса ждал нового аккумулятора и зарядника заодно в одном из сервисов Сан-Франциско примерно столько же.       Проблема была в том, что женщине с одним ребёнком действительно вполне хватало улучшенного «Смарта».       Для женщины и двух мужчин он был уже тесноват, но, в целом, годился. Четверо бы в него уже не влезли. Если бы, конечно, кто-то из них не решил посадить Джордан к себе на колени.       - Как сегодня чувствует себя суперворчливый доктор? – по-хозяйски подойдя к графину с водой и плеснув себе в стакан, поинтересовалась Далия.       - Сносно. Без неожиданностей: легкая тошнота и, кажется, скоро мне придется удалить пару ребер, чтобы вместить эту сволочь, - мужчина показал туда, где была расположена селезенка, и Далия на него шикнула.       - Здесь дети, Лео, обойдемся без красочных эпитетов, - тихо прокомментировала она, наткнувшись на непонимающий взгляд, - Слушай, тебе нужно на рентген. Мы не узнаем, на сколько можно отложить спленэктомию, пока не поймем уровень компрессии. Чего ты тянешь?        - Пока в канарейку не превращусь, - недовольно буркнул Боунс, - Это в моих ближайших планах, видишь? Уже начинаю «оперяться».       Мужчина показал ей свою загорелую ладонь, и Далия увидела, что естественный оливковый оттенок кожи начал желтеть.       - Реджи в курсе? - тихо спросила она, следя глазами, как Джордан ходит по гостиной с закрытыми глазами и играет в «угадай предмет на ощупь», - Милая, осторожно!       - Он каждый божий день проверяет мой дневник.        Боунс понял, как это звучит, и скривился.       - Проклятье, как же дерьмово это… - раздраженно начал он.       Но не успел договорить фразу, получив крепкий удар по хребтине.       - Слушай, хватит меня…! - огрызнулся было МакКой, свирепо зыркнув на Далию, когда та, разъяренно поджав губы, взглядом указала на дочь.       - В конце концов, пускай привыкает, жизнь - не рождественский пряник, и очень скоро она с радостью введет в лексикон еще пару десятков слов, точно описывающих бытие.       Его хорошего утреннего настроения как ни бывало, не спасло даже присутствие ребенка.       Леонард знал, что ведет себя слишком резко, но сдерживаться не оставалось никаких сил. И еще эти её расспросы. Будто бы отраженных в дневнике ухудшений было недостаточно.        Он и так прикладывал достаточно усилий, чтобы не сыграть в ящик. В конце концов, он сам был доктором, по мнению многих, даже неплохим, и не нуждался в лишних напоминаниях.       - Черт, - тихо выругался Боунс, пытаясь сменить тему обсуждения, - И как же мы все уместимся в твоей боевой божьей коровке?       Далия открыла было рот, чтобы объяснить на понятном ему языке, куда он может запихнуть свой чертов характер, когда со второго этажа спустился, наконец Редж, и безмолвно швырнул в МакКоя чем-то, что он инстинктивно поймал ладонью.       А когда разжал пальцы, его брови удивлено взметнулись к челке.       - Вот так и поедем. Хватит лаяться, у нас работы не в проворот, - сурово высказался темнокожий мужчина, только сейчас замечая дочь своей ассистентки.        - О, привет, ребенок!       Соммерс широко улыбнулся, когда девочка разлепила глаза и радостно заулыбалась, увидев знакомого.       - Привет, дядя Редж!        Мужчина потрепал девчушку по голове и, подхватив свой портфель, прошел мимо своих коллег на улицу.       - Редж! - окликнул его Боунс, широкими шагами покинув дом и оставив Далию запирать дверь, - И что, позволь узнать, мне с этим делать?       Он покачал ключами, висящими не его указательном пальце.       - Мы не уместимся сюда вчетвером, - пожав плечами, серьезно рассудил Соммерс, - Доедешь на нём.       Мужчина кивнул куда-то за спину МакКоя, и, тот, обернувшись, убедился в своей догадке: Реджи дал ему ключи от мотоцикла Джонс.       - И кто сказал тебе, что я умею с этим обращаться? - сурово сведя брови к переносице, громко спросил доктор, но, сверкнувшая недобрым взглядом Далия, уже села за руль своего «Смарта» и, включив зажигание, «выплыла» с парковки.       Простояв так, с ключами на пальце, как полный идиот, пару минут и проследив глазами за удаляющимся автолетом, будь проклят полетевший зарядник Соммерса, Боунс, наконец, отмер и подошел к запыленному черному мотоциклу.       Мужчина молча погладил рукой топливный бак и рукояти руля, а потом привычным движением перекинул ногу через сидение и мягко опустился на него.       Конечно, он умел. Сам проговорился как-то за ужином, защищая право этого чудовища на жизнь, что обожал гонять на похожих на ранчо деда в Техасе, когда ему было лет пятнадцать.        Только вот, конечно, с тех пор, практиковаться ему так и не пришлось.        Бывшая приходила в ужас от одного вида старых двухколесных «мясорубок  на колесах», а он сам практически никогда не пользовался личным транспортом, за отсутствием необходимости.       И вот теперь, сидя на нагретом солнцем мотоцикле, Леонард вдруг понял, что улыбается.       Во все тридцать два зуба.        Впервые за последние 2 месяца.       - Ах ты ж, чудовище, - в голос рассмеялся мужчина, вставив ключ в зажигание.       И, если бы кто-то сейчас его слышал, то подивился бы тому, как ласково это прозвучало.       - Не рассказывай Чарли, договорились?       Он полной грудью вдохнул жаркий утренний воздух Сан-Франциско, на одно единственное мгновение не желая думать вообще ни о чем, кроме того, как сейчас ему хорошо.       И, медленно выжав сцепление, выкатился с парковки, слушая приятное утробное рычание двигателя и раздумывая о том, что обязательно найдет и купит себе такой же.        Старый, потрепанный и очень-очень родной.       Если выживет, конечно.              ***              Галактика Большой Пес. Бета-квадрант. Р-Каас.              Звёздная дата 2266.230              Michael Giacchino – Admiral Exposition              В тусклом, мерцающем свете электрических светильников стены кабинета переливались разными оттенками, отражаясь на изящном приталенном сюртуке сидящего за столом мужчины. Огоньки игриво окрашивали короткие седые волосы и бледную испещрённую морщинами кожу, будто им это было дозволено.       Этот мужчина давно уже перешагнул отметку «средних лет», смело оказавшись в «преклонном» или, как по-другому называли это время в их народе – возрасте мудрости.       Что, впрочем, было совершеннейшим враньём, ведь по глубокому личному убеждению Колдера Ордига, а именно так звали этого человека, мудрость и возраст были вещами совершенно не связанными.       Взять, к примеру, хотя бы его недоразвитых советников. Один другого старше, до деменции ещё, как до Кардассии на варп 2, и все 5 лет назад убеждали его в том, что разгорающиеся на соседних планетах угли недовольства – лишь фантомные боли разбалованного и вынужденного слегка затянуть пояса народа. Идиоты.       И сколько было таких, которых носом ткни в навоз – они облизнутся и скажут: какой необычный торфяной сорт шоколада! Откуда только берутся все эти «мудрецы».       Оказавшись на этой должности тридцать пять лет назад, он твёрдо решил выстроить жизнь конгломерата так, чтобы его жители не нуждались в более сильном и процветающем покровителе. Им чудом удалось избежать поглощения обеими расширяющимися Империями, и упускать такое везение теперь было бы глупо.       На протяжении всего своего существования Р-Каас процветал, как незримый буфер между Империей клингонов и Объединённой Федерацией планет. Они торговали, производили, принимали заказы и снабжали рабочими кадрами всех желающих. Границы всегда были открыты, а Совет – гостеприимен.       Но пятьдесят лет назад ситуация изменилась. Штаб Федерации предложил им союзничество, и это было бы честью, если бы не влекло за собой неизбежную зависимость – экономическую, социальную и политическую.       Переговоры с предыдущим Председателем конгломерата длились две недели, и в конечном итоге, они отказались, не желая становиться очередным, самым отдалённым и самым беззащитным анклавом Федерации.       С тех пор сотрудничество продолжилось, но над Р-Каасом неизменно нависла опасность быть проглоченными разрастающимся, словно раковая опухоль, планетарным альянсом.       Ещё будучи заместителем премьер-министра Р-Кааса, Колдер мысленно выстраивал систему, которая была бы достаточно закрыта, чтобы не впустить никого извне, но при этом гибка для торговли и других социальных связей. Он понимал, что люди, веками существовавшие на планетах конгломерата, имели прочные культурные и родственные связи и с клингонами, и с народами Федерации.       И вот теперь, после всего, чего они добились, его народ жаждал перемен. Снова. И на этот раз гораздо более кардинальных, чем пятьдесят лет назад.       Только вот менять хорошо сработанные процессы он не позволит, особенно, если в качестве альтернативы предлагалось присоединиться к Федерации.       Ведь когда лицемерным штабным мордам снова захочется с кем-нибудь повоевать, Р-Каас окажется на самом краю существования, без деловых партнёров, без армии для защиты и с ротой солдат Звёздного флота, которая не сможет сделать ровным счётом ничего супротив клингонских боевых птиц или ромуланских истребителей.       Налоги на импорт каждый год индексировались. Разумеется, это частично компенсировалось льготным налогообложением для крупных производителей.       Правление выделяло немалые бюджетные средства для развития и поддержки мелких предпринимателей.       Образование было сосредоточено на точных науках и культурных ценностях Р-Кааса, но с недавнего времени в обществе стали всё больше слышаться голоса тех, кто считал, что обучение нужно расширить общими знаниями других народов, включая изучение дополнительных языков, вроде карадассианского или вулканского. Некоторые даже составляли петиции о введении клингонского.       И он сделал упор на культивацию их исторических профессий и специализаций. Металлургии, геологии, стеклоделия, и спутниковых систем.       Стоит ли говорить, что последнее было наиболее высокооплачиваемой отраслью и обходилась конгломерату в круглую сумму денег.       И это помимо модернизации обработки добываемой руды и замены стандартной, более дешёвой и более вредоносной пирометаллургии на электрометаллургию и поголовной цифровизации сферы услуг.       Остальное приходилось оптимизировать, и над этим работали его лучшие промышленники и экономисты.       Но тем, кто был на местах, было невдомёк, они видели лишь увеличивающиеся налоги, введённые акцизы и грабительские на их взгляд таможенные сборы от торговли в Альфа- и Бета- квадрантах.       Глупые, разучившиеся быть благодарными, лентяи, норовящие пролезть без мыла в любую имеющуюся щель для обхода закона.       Колдер пробежался глазами по отчёту главного прокурора конгломерата и подписал его запрос на пять обысков и десять арестов по самым разным статьям: от мошенничества до государственной измены.       Последние два протокола ареста касались участников стихийно крепнущего повстанческого движения, выросшего из оппозиционной группки активистов, выступавших за сворачивание налоговой реформы, развитие отдалённых регионов и пересмотр состава Совета.       Ордиг нахмурился и поправил очки, внимательно читая основание для ареста и предъявленные им деяния.       «Сопротивление», как они себя гордо называли, набирало обороты всё стремительнее и бесконтрольнее. Наглецы были уверены в том, что им удастся что-то изменить, но они даже не представляли, чего на самом деле хотят. И на данный момент, раздираемое противоречиями общество было для Колдера опасностью гораздо большей, чем Федерация.       А то, что было опасно Председателю, несло угрозу и всему Р-Каасу.       В дверь раздался осторожный вежливый стук, и Ордиг вскинул настороженный стальной взгляд голубых глаз.       - Войдите, - разрешил он, и в комнату уверенным шагом вошёл руководитель их оперативной разведывательной службы с толстой папкой в руках.       - Добрый вечер, сэр.       - Добрый, Генри.       - Гринвуд заключил сделку с клингонами, сэр. Вот все оперативные сводки, думаю, вам будет интересно, - молодой мужчина протянул Колдеру папку с документами, и тот сразу же её перехватил.       - Вот как, - довольно мурлыкнул Председатель, - Занятно. Землянин и клингоны, это что-то новое.       - Это ещё не всё, сэр. Сразу после заключённой сделки «Сопротивление» попыталось передать сообщение на частотах Федерации, - Они хотели слить информацию в Адмиралтейство.       Колдер удивлённо вздёрнул брови, с сомнением глядя поверх очков на своего разведчика.       - Мы перехватили сообщение, - подытожил Генри и замер, ожидая дальнейших распоряжений.       Сидящий напротив мужчина переключил своё внимание на содержимое папки и около получала листал фотографии, временные сводки и отчёты.       Наконец, лёгким движением сняв очки, он взглянул на подчинённого и откинулся в своём кресле.       - Очень интересно. Просто праздник какой-то. Значит, клингоны сошлись на отмене эмбарго на металлы. Вот что, Генри, доставь-ка ко мне господина Ут’аша, что-то я не припомню, чтобы в нашем с ним договоре был пункт о сговоре с объектом ликвидации.       - Да, сэр, - мужчина кивнул, и было видно, что у него на языке вертится какой-то вопрос, который он не решается задать.       Колдеру стало любопытно, к каким умозаключениям пришёл начальник его разведслужбы, и какие вопросы в его голове породила эта неоднозначная ситуация.       - Если у тебя есть вопросы, ты можешь их задать, - не отрываясь от разглядывания фотографий с наружной слежки, спросил Ордиг.       - Сэр, вы сообщите клингону о попытке Гринвуда сдать их?       Вопрос был простым, но Председатель задумался, и снова заговорил только спустя пару минут.       Он выглядел задумчиво и будто продолжал что-то просчитывать.       - Ещё рано. Я хочу понять, что за игру он затеял. Будь наготове. Свободен.       Генри уже был у самой двери и уже протянул руку, чтобы уцепиться пальцами за массивную ручку, когда Колдер снова окликнул его.       - Генри, продолжайте блокировать любые попытки «Сопротивления» связаться со Звёздным флотом. И передайте пресс-службе и связистам, пусть передадут в Адмиралтейство, что повстанцы Р-Кааса заключили союз с клингонами.       - Но, сэр, это будет означать открытое нарушение мирного соглашения с клингонами. Федерация будет вправе направить сюда миротворцев.       Председатель усмехнулся, встал из-за своего стола и, подойдя к мини-бару, плеснул в бокал настойки. Он кивком головы предложил Генри присоединиться, но тот, вытянувшись по струнке, лишь внимательно и покорно наблюдал, отказавшись.       - Разумеется. Одна пуля, две цели. Мы впустим их и дадим сделать то, что должно. Руками Федерации мы избавимся и от «Сопротивления», и от клингонов. А бонусом получим нарушение ими нейтральной зоны и возобновление их конфронтации с Империей, что на долгое время отведёт от нас их пристальное внимание и даст нам время расшириться. Они придут сюда, чтобы избавиться от предателей и врагов. Придут с дипломатией и десятком фотонных торпед, сделают своё дело и падут жертвой клингонов. Конечно же, всё происходящее станет для нас настоящей неожиданностью и ужасной трагедией.       - А что с Ут’ашем?       - А что с ним? Какие бы цели ни преследовал этот ящер-переросток, это точно не эмбарго на металл и даже не три военных базы, обещанных им мною. Они пришли сюда, чтобы обозначить свои интересы. А их интерес – мы. Р-Каас не станет частью ни одной из этих Империй. Мы сами – Империя.       Генри молча кивнул, и Колдер небрежно махнул рукой, давая ему понять, что тот больше не нужен.       Председатель вернулся на своё место и отхлебнул, задумчиво крутя бокал в пальцах и глядя на блики от настольной лампы, отражающиеся от стеклянных граней.       Да, это было удобно. Он даст им перебить друг друга. А если этого не произойдёт, им помогут.       Ещё ни один корабль Федерации не оставался на орбите Р-Кааса или любой другой планеты конгломерата, если он этого не хотел. Так было с «Рахманиновым», чёрт бы побрал этот корабль и всех спасшихся с него крыс, включая живучего Гринвуда, так будет с любым другим.       «Сопротивление» захлебнётся в собственной желчи и крови, и вскоре о них забудут. Всё вернётся на круги своя. Это будет правильно, и это то, к чему он поведёт Р-Каас.       Самобытный и процветающий мир за границами вечной борьбы двух агрессивных и жадных Империй, нашедший свой собственный, ни от кого не зависящий путь развития.       Раздражённым порывистым движением изящных пальцев, Колдер закрыл папку с фотографиями, с которых на него смотрел бывший офицер Звёздного флота Кристофер Гринвуд.              ***       Планета Нима.       Звёздная дата 2266.254       Michael Giacchino – A Lesson in Vulcan Mineralogy              Смена Монтгомери на Нима должна была начаться через десять минут. Они только доели по сэндвичу с Чарли, сидя на скамейке смотровой площадки и глядя на далёкую и близкую одновременно планету.       Шарлотта что-то увлечённо рассказывала ему о том, как три раза подбирала вручную последовательности цифрового кода для запуска скана, потому что он постоянно слетал. Ещё она говорила о том, что всерьёз опасается, что придётся выходить в космос и на месте искать неполадку на спутнике. Сейчас же она пыталась найти, какой именно из пятидесяти штук сетки сбоил.       Он смотрел на неё, усиленно пытаясь не замечать чрезмерно бледного цвета кожи и слегка обострившихся скул, но получалось плохо. Монтгомери заметил, что за последний месяц женщина скинула не меньше десяти фунтов. Джонс и так никогда не отличалась плотностью телосложения, а сейчас её вид особенно громко вопил о том, чтобы её покормили.       Мужчина знал её достаточно давно, чтобы не впадать в иллюзии о диетах, и достаточно хорошо, чтобы забеспокоиться о её здоровье. Даже в самые напряжённые и плохие периоды своей взрослой жизни Шарлотта выглядела здоровее.       Скотти продолжал приглядываться, пытаясь найти ответы на собственные вопросы, и в конце концов, Чарли не выдержала.       - Да хватит разглядывать меня, Монти! Что на тебя нашло?! – Джонс взмахнула рукой и весело улыбнулась, непонимающе вздёрнув бровь.       - Ты хорошо себя чувствуешь? – в лоб выстрелил Монтгомери и тут же сморщился от того, как по-идиотски и топорно прозвучала его тревога.       Чарли нахмурилась, но улыбаться не перестала.       - Монти, ты чего? Ты же знаешь, когда я заболеваю, меня из каюты не вытащишь. Конечно, у меня всё в порядке.       Он продолжал смотреть на неё и непрошено в памяти поплыли картинки из его детства и похорон бабушки, которую забрал рак. Конечно, он уже прекрасно лечился в то время, но бабушка почему-то решила, что готова уйти, и никто не смог отговорить её. Болезнь её так иссушила, что на момент похорон его любимая Клодетт больше походила на хорошо сохранившиеся останки мумифицированного египтянина, чем на человека, ещё полгода назад разговаривавшего и дышавшего. Возможно, сейчас Скотти даже мог её понять – всё же старушке было уже 97 лет. На её месте он бы уже чертовски устал. Впрочем, что уж говорить, он уже достаточно устал, а ведь ему ещё не и пятидесяти не было.       - Ты здесь? – Монти моргнул, замечая, что Чарли уже не улыбалась, внимательно заглядывая в его лицо, и понял, что на мгновение вывалился из реальности.       Нет, конечно, Чарли было далеко до его бабушки, но ассоциации были слишком яркими, чтобы Скотт вот так просто перестал обращать внимание на происходящие изменения.       - Да, где ж ещё. Мы мало видимся в последнее время. Это непривычно после почти двух лет работы бок о бок. Всё-таки ты непроходимая тупица – надо было тебе сцепиться с этим говноедом.       - А что ты предлагаешь? Надо было промолчать? Кстати, что там Клок? Ещё никого не убил?       - На удивление, нет. Кажется, остальные даже начали к нему привыкать, - Монти скорчил такое лицо, будто только что разжевал лимонную дольку, да не половину, а сразу целый «кружочек».       - Возможно, это только мне не повезло, и на самом деле он – душка, - пожала плечами Чарли, допивая из стаканчика сок.       - Это вряд ли, - хохотнул Монти, но вдруг посерьёзнел и отвернулся, глядя перед собой, - Слушай, Чарли, серьёзно. Я знаю, что тебя и под прицелом фазера не заставишь к Клоку пойти. Но пусть Бен тебя посмотрит.       Он видел, как Джонс недовольно поджала губы и протяжно выдохнула через нос. Обычно Скотти получал даже некое удовлетворение, доказывая свою правоту и доставая оппонента до печёнок. Но сейчас он не испытывал ничего, кроме иррационального чувства вины и тревоги.       - Напоминаю тебе, что, хотя я там и не работаю, но я – всё ещё доктор. Заканчивай психовать. Последний месяц был довольно тяжёлым, многое пришлось контролировать, со сном не очень, но я это уже взяла на контроль. Я действительно в порядке. Немного вымоталась. Вот и всё, - женщина подняла вверх сложенные вместе указательный и средний пальцы в знак клятвы.       Внимательно посверлив подругу взглядом ещё несколько долгих секунд, Скотти набрал воздуха и выдал тягучее: «Ла-а-а-а-дно».       - Что ж…зато мне теперь не надо волноваться, что ты захочешь вернуться на службу в медкрыло, - неловко отшутился Скотти.       Плохое предчувствие забралось куда-то совсем глубоко, вопреки всем её увещеваниям, но мужчина мудро рассудил, что проигранная битва не означает проигранной войны. А он твёрдо решил выяснить, что происходит, потому что ни одно её объяснение не уменьшило его уверенности, что что-то было не так.       И, чёрт побери, ведь это была Чарли, его Чарли, которую иногда хоть пили, хоть рви – не расколется.       Правда, он думал, что они прошли этот этап доверия ещё лет семь назад…       Тогда такой нелогичный и внезапный откат к «заводским настройкам» в её голове был ещё более подозрительным и «говорящим».       Спустя ещё несколько минут Джонс быстро чмокнула мужчину в щёку и, улыбнувшись, пожелала удачи на смене, скрываясь за поворотом коридора.       Зависнув взглядом на той точке, где исчезла её фигура, Скотти почувствовал, как по спине бегут мурашки.       Он не мог позволить случиться с ней чему-то плохому. Только не с ней.       Нахмурившись и твёрдо решив взять в жесткий оборот Мастерсона, он поспешил в транспортировочную.              ***       За два прошедших месяца жизнь на этой планете почти вошла в привычное рутинное русло. Если можно было назвать рутиной ежедневную работу и переговоры с другими народами о предоставлении материалов и лучших учёных. Поначалу правительство Нима, конечно, было против использования ещё чьей-либо помощи – в конце концов, они выстраивали всё тут сами, и не нуждались в дополнительных руках. Но Джиму и, даже в большей мере, Споку, удалось убедить их в том, что такой подход был рациональным и логичным, когда процесс модернизации и реформации шёл естественным, плавным путём в течение десятилетий. И совершенно не подходил для них сейчас, когда нужно было в кратчайшие сроки наладить то, что было разрушено. Спок успокоил их, что, как только будут окончательно восстановлены основные системы Нима, они продолжат воссоздавать свой мир самостоятельно. Тогда им не понадобится не только помощь извне, но и непосредственное присутствие «Энтерпрайз».       Таким образом на планете появились андорианцы, на плечи которых легло восстановление экологии, налаживание и дополнительное обучение специалистов агрономического сектора, и научная экспедиция дельтан, которые тут же установили неплохой контакт с местными хартонами и быстро влились в инженерные отряды.       Нескольких дельтан Скотти даже отправил в помощь Чарли на «Энтерпрайз», надеясь немного разгрузить её.       Джим не мог отделаться от мысли, что его главного инженера что-то тревожило. В последние пару недель он стал гораздо чаще обычного отправляться на корабль и проверять работу по восстановлению спутниковой сетки.       Кирк несколько раз пытался вызнать у друга, что его беспокоит, но тот лишь отмахивался и выдавал очередную гневную тираду о безделии и лени его подчинённых и невыносимых условиях работы.       Иногда он спрашивал о Чарли у Нийоты и Скотти во время вечерних посиделок по окончании смены. Несколько раз даже звал её по внутренней связи присоединиться к ним, но каждый раз Джонс отвечала со смешком, что когда-нибудь по-настоящему разозлится из-за того, что Кирк не может запомнить, что сам развёл их по разным сменам.       Тогда Джим решил это изменить и получил в ответ ещё больше сарказма с её стороны и решительный отказ. Она, видите ли, не могла бросить своих коллег, которые уже привыкли к такому распорядку и к её постоянному присутствию.       Он тоже чувствовал, что что-то не так, но по-прежнему не мог понять, что, и списывал всё на собственную совесть, которая имела обыкновение просыпаться всякий раз, когда он думал или говорил о Чарли.       Уклонение от разговора и ложь во спасение ещё никогда не давались ему так тяжело. С каждым проведённым днём, стоило ему задуматься обо всей этой ситуации, Джим с горечью чувствовал, что теряет друга. По собственной глупости и данному обещанию.       Для себя он уже давно понял, что совершил ошибку в тот момент, когда пообещал Боунсу молчать. Но он был так потрясён и раздавлен, что, наверное, сделал бы всё, что хоть как-то могло облегчить существование другу.       Который сейчас усиленно искал лекарство и старался не впадать в уныние под присмотром Соммерса.       Если этот засранец выживет, он ей богу, выскажет ему всё, что думает на тему вот таких подстав.       «Она не должна знать, Джимбо. Вспомни Унару, ты же не хочешь снова потерять ценного сотрудника? Потому что это может разрушить её. Ты знаешь, что я прав».       А что насчёт его, Джима?       Вспыхнувший от всех этих мыслей Кирк, что сидел всё это время в своем углу в шатре и от руки подписывал для лишенной пока цифровых аналогов администрации Нима бумажные копии приказов и распоряжений, накопленных за неделю, громко отшвырнул от себя ручку. Да так, что она улетела куда-то под стол, куда Джим, тихо матюгнувшись, полез её искать.       И ведь Спок предупреждал его, что пора обратиться к главному идеологу этой разработки, что он сам уже в тупике. Даже почти уговорил Джима. Но тот взял время на раздумья и «думал» вот уже пять дней.       Так или иначе, если они хотели продолжать искать решение для МакКоя, Чарли нужно было рассказать. И вот он, Джим Кирк, должен был подойти и как-то выдать ей всю информацию, что скрывал все эти недели.       «Привет, Джонс. Отлично выглядишь, это что – новый парфюм? Кстати, тут такое дело: Боунс умирает, нам бы не помешала твоя помощь».       Он прям там же и ляжет, убитый стыдом, тяжелым взглядом и, возможно, фазером.       Мужчина, наконец нашёл ручку и вылез из-под стола, попутно хорошенько хряпнувшись головой о столешницу.       - Всё, хватит с меня работы, - раздражённо буркнул вслух Кирк, потирая ушибленное место и морщась, и вышел из шатра подышать.       На улице было тепло и очень пусто – в команде была пересменка, скоро с «Энтерпрайз» должен был вернуться Скотти со своей частью инженеров, а он всегда отчитывался Джиму о состоянии корабля и проделанной работе. Так что со сном нужно было притормозить, хотя он был на ногах уже сутки и, откровенно говоря, был в состоянии, близком к терминальному.       Кирк плохо спал, он никак не мог привыкнуть к тому, что земное время ночи приходилось здесь на самую середину светового дня. Пару раз в неделю он даже уходил спать на «Энтерпрайз», но всё время ночевать там, вдали от команды и возникающих вопросов, не хотел.       Проще было довести себя до полного отупения, чтобы просто упасть на койку и ничего не замечать, провалившись в долгожданный сон, что он чаще всего и делал.       Как только со стороны транспортировочной раздались первые голоса, мужчина прищурился, ладонью прикрыв глаза на манер козырька и разглядел разговаривающего о одним из своих коллег Скотти. Впрочем, шотландец быстро переключил своё внимание на стоящего вдалеке Кирка и направился прямиком к нему.       Джим уже издалека видел, что, несмотря на привычную говорливость, с настроением у его друга были явные проблемы: он почти не улыбался, совсем не отпускал язвительных комментариев в адрес Кинсера, а, увидев капитана, и вовсе нахмурился.       Сейчас он сообщит какую-нибудь гадость, и не видать ему отдыха, как Споку кончиков своих ушей.       - Джим! Хреново выглядишь, - подойдя ближе, скорчил гримасу инженер, и поймал себя на мысли о том, что уже говорил нечто похожее сегодня в адрес Шарлотты.       Может, у него действительно проблемы, раз он во всех видит какой-то недуг?       - Скотти. Что нового? Можешь сразу начать с плохой, я готов, - проигнорировал выпад друга капитан, всей душой желая принять горизонтальное положение и закрыть глаза.       - Что? - не сразу понял Монти, а когда понял, закатил глаза и махнул рукой,-Да нормально всё. Эти олухи не сделали и половины того, о чем я их просил. Видите ли времени я им дал мало на трассировку нужной платы.       - Не будь так строг, ты их хорошо выдрессировал, сделают, - урезонил его Джим, - А ты правда дал им мало времени?       - Мне бы хватило, - буркнул Монти.       - Если мне не изменяет память, последний раз ты занимался трассировкой платы исключительно в качестве хобби года четыре назад, когда совершенствовал модуль управления гондолами. И провозился тогда дней шесть, - саркастично изогнул бровь капитан.       Скотти набрал в грудь побольше воздуха, открыл рот, чтобы возразить, но тут же закрыл его, потому что Джим был прав.       Только какого черта он это помнил?       - Ладно, умник. Возможно, я действительно дал им времени немного меньше, чем нужно.       Джим ещё сильнее поднял бровь, явственно намекая Скотти, что не впечатлён.       - Хорошо-хорошо. Значительно меньше времени. Но, Джим, мы стопоримся! Я не могу продолжить наладку, пока плата не будет готова. И, к слову, может, эти дельтане и одна и самых красивых рас, но точно не самая быстрая. Их медлительность меня просто убивает.       Конец фразы он закончил уже шепотом из-за проходящей мимо стайки дельтан.       - Уверен, всё не так плохо, - улыбнулся Кирк, - Ты из-за этого такой мрачный?       - Да, - махнул рукой Скотти, - То есть нет. Не знаю, чёрт знает что.       - О чём ты? Что-то с кораблём? – слегка нахмурился Джим, подозревая, что вот сейчас и услышит целый ворох проблем.       Инженер посмотрел на него и громко фыркнул.       - «Энтерпрайз»? Да если её не обстреливать каждый день и не размазывать о скалы, эта дамочка всех нас переживёт и не закашляет, не говори ерунды.       Скотти задумчиво проследил взглядом за расходящимися по своим шатрам офицерам и чуть подтолкнул Джима в сторону, отходя в более тихое место.       - Как там док? – вполголоса спросил вдруг он, удивив Кирка.       Монтгомери вёл себя странно, и капитан нахмурился пуще прежнего.       - Насколько я знаю, вполне сносно. Мы общались с Реджи на прошлой неделе, он сказал, что болезнь прогрессирует, но уже не так быстро. Продолжают научные изыскания.       Джим намеренно ни словом не обмолвился о предложении Спока подключить к разработке Джонс, потому что знал, что стоит Скотти напомнить о том, что он до сих пор ни о чём ей не рассказал, и головная боль на ближайшие недели ему обеспечена – он попросту его изведёт.       «Так тебе и надо, осёл», - шепнул внутренний голос, и Кирк кашлянул, отгоняя непрошенные эмоции.       - Я говорил с Чарли, - вдруг выпалил Скотти невпопад, и Джим подавился воздухом.       - Ты что? – перешёл на шипение мужчина, уволакивая Монти ещё дальше от любопытных глаз.       - Эй, какого чёрта, Джим?! – охнул инженер, потирая плечо, когда железные пальцы перестали сдавливать руку.       - Это я должен спросить, какого чёрта! У нас с тобой была договорённость! – разъярённо продолжил капитан, сверля его неверящим и гневным взглядом.       - Что? – свёл брови Скотти, - О чём ты го…       Но тут его лицо резко разгладилось, на нём мелькнула тень осознания, и тут же Скотти угрожающе прищурился, тыча пальцем в грудь Кирка.       - Ах, вот оно что! Ты идиот! Во- первых, спасибо, что признал, наконец, что плевать ты хотел на наши «договорённости», - он сердито показал в воздухе кавычки, - Мы просто говорили, я ничего ей не рассказал! Что за идиотская привычка: сначала бить, а потом разбираться?!       - Так ты не рассказал ей о МакКое? – насупился сконфуженно Джим, неловко хмыкнув и поджав губы.       В ответ Монтгомери лишь очень выразительно посмотрел исподлобья.       Несколько мгновений между ними висело неловкое молчание, только изредка Монти оттопыривал плечо, с явным осуждением демонстративно его разминая.       - Я волнуюсь за неё, Джим, - наконец, решил нарушить молчаливую дуэль Скотт, - Она выглядит уставшей, тёмные круги под глазами. А ещё она похудела фунтов на десять, если не больше.       Слушая это, Кирк почувствовал неприятное покалывание под «ложечкой».       - Ты уверен?       - Сам бы сходил, да посмотрел. Бегаешь от неё, как школьник.       - Я не…- начал Джим, но замолчал и устало прикрыл глаза, сдавливая указательным и большим пальцами переносицу. По большому счёту, несмотря на все его существующие оправдания, Скотти был прав.       Только он был не школьником, а банальным трусом.       Джим с шумом выпустил воздух и прочистил горло – не лучшее время для самобичевания он выбрал. Да и вообще, в таком ли состоянии оценивать себя, когда он сам еле на ногах стоял от усталости.       - Я могу загнать её к Бену. Пусть проверит. Клоку она всё равно ничего не расскажет. Или можно посоветоваться со Споком и уменьшить ей смены или дать дополнительный выходной.       - Я пытался уговорить её, но она же врач. Нет ничего хуже, чем пациент-врач.       - Можешь не рассказывать, - махнул рукой Джим, - Ладно, я понял, придумаю что-нибудь.       - Кстати об этом. Не вздумай говорить с ней сейчас. Уже протянул время – так хотя бы дай ей спокойно выяснить, что с ней происходит. Не добавляй драм, - было видно, что Скотти неприятно это говорить, но, если у Чарли какие-то проблемы, добивать её новостью о болезни МакКоя сейчас точно не стоило, - И не говори мне, что наконец-то я понял тебя. Я не понял. Мне важна Чарли, и ты всё равно расскажешь ей, но сначала она. Она – потом МакКой.       - Извините, - раздался за спиной тихий голос, и оба мужчины резко обернулись на его источник. Возле них стоял заинтересованный Санни, неловко переминаясь с ноги на ногу, - Мастер Скотт, капитан Кирк. Я случайно услышал имя Чарли и не мог пройти мимо, извините ещё раз.       Оба мужчины продолжали молча взирать на неизвестно откуда выросшего тут хартона, лихорадочно соображая, как отреагировать, учитывая тонкую душевную организацию парня и его эмпатию. Был бы кто другой – послали бы в один голос за подслушивание, а тут…Да и не подслушивал он. Вроде бы.       - Привет, Санни, - первым отмер Джим, наконец совладав с собой и коротко улыбнувшись, - Мистер Скотт как раз рассказывал мне о том, как обстоят дела на корабле. В следующий раз можешь подняться на борт вместе с ним, уверен, Джонс будет тебе рада и с удовольствием проведёт тебе экскурсию, - глаза Джима загорелись этой идеей.       - Джим, - зашипел на него Скотти.       Последнее, чего он хотел, это привлекать к ситуации посторонних. Тем более инопланетян. Особенно проницательных и чувствительных хартонов.       - Что? Ей нужен друг.       - Друг? Она в беде? – нахмурился Санни, подходя ближе.       - Нет, ничего серьёзного, Санни, обычная хандра. Она просто устала. Не слушай капитана. С ней действительно всё в порядке, - затараторил Скотти, пытаясь заболтать парня и сместить вектор его внимания на себя.       - О, хорошо. Но я всё равно приму ваше приглашение, мастер. Если вы, конечно, не будете против, - молодой человек улыбнулся и кивнул им, прощаясь.       Но сделав несколько шагов в сторону вдруг остановился, будто бы вспомнив что-то.       - Я буду очень рад увидеть Чарли и посмотреть ваш корабль. Никогда не бывал на космических судах. Должно быть, она занимается чем-то очень важным, я ни разу не видел её здесь даже после смен, а ей, кажется, здесь нравилось. Кто-то берет работу на дом, - улыбнулся юноша, - Но это полезно для неё. Погрузиться в работу-лучший способ восстановить душевное равновесие и нестабильный эмоциональный фон.       - Что? - тихо откликнулся Джим, но Скотти, кажется, не удивился, чуть нахмурившись.       - Да, Санни. Последний год выдался для неё насыщенным. Чарли сменила профиль работы, она же доктор, но, должно быть, ты знаешь об этом. Вы с ней довольно много общались. Да еще наш близкий друг не смог полететь в экспедицию, так что всё…немного не так.       - Понимаю, Мастер Скотт, - кивнул хартон и вдруг поджал губы.       Он не мог заставить себя уйти, хотя говорил себе, что так будет правильно.       С самого начала у него сложилось понимание того, каким человеком была Джонс - в конечном итоге, такова была суть хартонов. Он ценил искренних в своих порывах и, особенно, вне оных, людей и тревожился, что женщина совершит что-то необдуманное. И теперь от мастера Скотта за милю разило тревогой. Недостаточно открыто, чтобы навредить, но для Санни было очевидно, что причина этого чувства была вполне явственной и обоснованной.       Слова начальника инженерной службы о её истинной профессии и воспоминания об их с Чарли последнем разговоре вдруг сложились в единую картинку самым неприятным образом.       Санни понял, что вот-вот совершит еще одну фатальную ошибку, которая может стоить жизни.       Он её предупреждал, и, кажется, пришло время спасать её от самой себя.       - Санни, ты позволишь? Мы бы хотели побеседовать наедине, извини, - мягко произнес Джим, выводя парня из транса собственных мыслей.       Но вместо вежливого ответа и быстрого ухода хартон отрицательно и нарочито медленно покачал головой.       - Боюсь, что нет, капитан Кирк. Нам нужно поговорить.       Мужчины переглянулись, но прогонять парня не стали.       Судя по решительному и серьезному лицу только что улыбавшегося хартона, ему действительно было, что рассказать.       Почти потухшее после разговора с Джимом предчувствие разгорелось в груди Скотти с новой силой.       Какая-то его часть трусливо не хотела слушать молодого человека, потому что он был уверен: то, что он узнает, будет плохой новостью.       Он так хотел ошибиться, что, спустя четверть часа, когда стало понятно, что его надеждам не суждено сбыться, он просто продолжал сидеть и молча пить чай, смотря в одну точку.       Поблагодарив Санни и отправив его отдыхать, Кирк, мрачнее тучи, сел за свой рабочий стол и только сейчас взглянул на друга.       Сонливость осталась где-то там, далеко, на расстоянии пятнадцати минут «до».       - Что она задумала? Как узнала?       Эти вопросы повисли в воздухе, а Скотти продолжал шумно втягивать губами чай.       Его совершенно не интересовало, как и от кого. Теперь он понял, откуда у него взялось ощущение, что она что-то ему не договаривала. Это не было иллюзией, а все потому, что Чарли действительно больше ему не доверяла.       Господи, да и он и сам бы себе не доверял после такого.       - Не надо было мне тебя слушать, -в друг тихо произнес Монтгомери, -Тогда хотя бы у одного из нас был шанс уберечь её.       - Скотти…Нужно понять, что именно она знает.       - Серьезно? Это всё, что тебя интересует? Ты хоть иногда задумываешься, как звучишь со стороны? Господь всемогущий!       - Ну, давай, расскажи мне.       Джим прозвучал неожиданно раздраженно, и Скотти глубоко вдохнул, успокаивая себя. Получилось, откровенно говоря, хреново. Мужчина начал говорить, не понимая, что с каждым сказанным словом говорит все громче.       - Она одна, все это время она была совершенно одна со всем этим дерьмом. Сколько там? Две недели? Три? Полтора месяца? Я говорил тебе, я просил тебя рассказать, - Скотти впервые за все время службы на «Энтерпрайз» выглядел по-настоящему злым и напуганным, - Пусть только попробует выжить, чертов докторишка. Я сам его прикончу, если с ней что-то случится.       Мужчина встал со своего места и решительно направился к выходу из шатра.       - Отставить, лейтенант- коммандер Скотт, - повысил голос Джим, также поднимаясь с насиженного стула, - Не забывай, что мы говорим о МакКое. Для любого из нас мы бы сделали то же самое.       - Ты бы скрыл от него, если бы что-то случилось с одним из нас?! – запальчиво обернулся Скотти, скрестив руки на груди.       Хмуро уставившись на него, Джим молчал.       Он знал, что Боунс был одним из немногих, если точнее, он был единичным экземпляром человека, от которого он не смог бы ничего скрыть, даже если бы хотел. И не потому что тот был особенно проницательным или эмпатичным. Просто МакКой был таким слушающим, внимательным и чутким, что тебе хотелось с ним говорить.       Был ли это врожденный дар врачевателя или свойство его огромного сердца, Кирк никогда не задумывался.       Но в этом Скотти, пожалуй, был прав: скрыть что-то от Боунса он бы не смог, просто потому что никто и никогда не понимал Джима так, как он.       Все старательно запечатанные эмоции последних недель заполнили Кирка до самой макушки. Там были боль, страх и стыд. А еще вина.       Шумно выпустив воздух, Джим молча прошел мимо Скотти, рывком отворяя вход в шатер и выходя из него.       Выбежавший вслед за ним Монтгомери встревоженно окрикнул его.       - Куда ты?!       - Поговорить с ней, - безапелляционно бросил через плечо Джим, не сбавляя шага.       -Сейчас?! Ты рехнулся?!       Проигнорировав дальнейшие увещевания друга, капитан встал на транспортировочную площадку и активировал транспортер.       - Лучше поздно, чем никогда.              ***       Шарлотта нутром чувствовала, что не убедила Монти. Истина скоро откроется, и ей нужно было быть к этому готовой. За прошедшее время ей почти удалось свыкнуться с мыслью о том, что все люди, которых она считала близкими друзьями, обманули её. И клокочущая обида действительно гасла. Если люди считали, что заботятся о ней – так тому и быть, это их жизнь и их право. А она и так потеряла порядочно времени и рефлексировать на эту тему ей было уже некогда.        К тому же, если быть честной самой с собой, нарастающая симптоматика заболевания действительно становилась всё заметнее. Бен уже увеличил ей дозировки антикоагулянтов и не спускал глаз с её увеличившейся селезёнки. Он уже несколько раз намекал ей на сплеэктомию, но Чарли упрямо отказывалась даже рассматривать такую перспективу, убеждая Мастерсона, что селёзенка ей ещё понадобится после излечения.       Хотя выраженная анемия и присутствие крови во всех выделениях кричали о том, что её организму нужна была помощь.       Но Чарли терпела, ожидая, когда придет время. По её расчетам, если не случится неблагоприятный скачок, она должна была сделать первую инъекцию примерно через три с половиной месяца. Это бы соответствовало полноценной пятой стадии ксенополицитемии. Разница была лишь в том, что, если болезнь МакКоя Реджи всячески тормозил, она этого делать не собиралась, потому что её конечной целью было проверить действенность лекарства, а не облегчить собственные симптомы.       Она боялась верить в успех, и было бы глупостью отрицать то, что ей было страшно, что она ошиблась, и лекарство не поможет. Но оно того стоило.       Впервые в своей жизни она довела до конца то, что могло оказаться по-настоящему полезным, могло спасти дорогого ей человека. Впервые.       И ещё пару сотен тысяч других людей.       Реджи мог гордиться – наконец-то ей удалось синтезировать препарат, полностью скопировавший механизм воздействия робоцитов на поражённые клетки костного мозга.       Как они с МакКоем и предполагали с самого начала, робоциты могли дать отправную точку для моделирования практически любого лечения.       Её болезнь развивалась в полтора раза быстрее, чем у МакКоя, и пока всё шло по плану. Сыворотка с робоцитами была готова, всё, что ей осталось сделать, это подготовить пятнадцать доз и ждать.       Сегодня она впервые почти ничего не почувствовала, подумав с утра о Леонарде, и, хотя, как врач она подозревала, что это проделки ослабленного организма, другая её половина с мрачным удовлетворением наслаждалась отсутствием эмоциональных качелей и ниспосланной свыше возможностью взглянуть на свои исследования с холодной головой и отсутствием посторонних забот.       Сделав в видеожурнале очередную запись и отчитавшись о течении болезни, она взглянула на часы и разочаровано выдохнула - нельзя было загонять себя, а спать оставалось всего ничего. В этот раз страховать её было некому: Клок распорядился, чтобы Бен закончил за него накопленные за месяц отчёты по отработанным и уничтоженным образцам крови, так что сегодня Чарли была сама себе предоставлена. Утомлённо зевнув, женщина выключила свет и вышла из лаборатории.       Она на ходу стянула очки и начала массировать переносицу и глаза, уставшие от многочасового общения с компьютером, где-то внутри неё продолжал вопить тоненький голосок опасения, предлагающий свернуть в медкрыло и попросить дежурного сделать рентген прямо сейчас, потому что кожа на ладонях слегка пожелтела, а под рёбрами справа тянуло сильнее обычного, но всё это было вполне закономерными симптомами, и могло подождать до прихода Бена.       За углом раздались чьи-то голоса, и Джонс беззвучно охнула, рывком разворачиваясь, потому что один из голосов удивительно походил на Боунса.       Тихо и быстро скользнув к стенке, женщина выглянула и увидела двух смеющихся офицеров, что, очевидно, шли на боковую после затянувшегося у кого-то отдыха.       Она почувствовала, как на лбу выступила испарина, и инстинктивно положила ладонь на него, собираясь с мыслями.       Нет. Не МакКой.       От собственной глупости ей захотелось горько рассмеяться или, может, заплакать.       Кажется, предположение об отсутствии эмоций было не в полной мере верным. Вот и они пожаловали. И одиночество. И разочарование. И обида. И желание ударить кого-нибудь, потому что, чёрт возьми, она ещё никогда в своей жизни не чувствовала себя так одиноко.       Женщина согнулась пополам, тяжело дыша и опираясь прямыми руками на собственные колени, и не заметила, как возле неё остановился человек.       - Чарли, что ты тут делаешь?       Запоздало, мозг обработал подаваемую картинку, она подняла глаза, видя знакомую русую копну волос и встревоженно-суровый взгляд, и Джонс прочла нём ответ на заданный им же вопрос.       Он знал.       - Я иду спать, капитан, - спокойно и тихо ответила она, разгибаясь, и не удостоив его приветствия, -Доброй ночи, Джим.       Шарлотта выдавила вежливую улыбку и уже собиралась обойти Кирка и уйти, когда ей снова загородили дорогу.       - Я не отпускал тебя.       Джонс мысленно застонала и прикрыла глаза: интуиция вопила о том, что он оказался в этом пустынном коридоре не просто так, но сейчас у неё не было ни сил, ни здоровья выслушивать очередную порцию оправданий, как это было когда-то с Беном.       Ей было во всех смыслах погано, и Джиму стоило выбрать другой момент, чтобы решить лично проведать её впервые за два месяца нахождения здесь.       Чарли открыла глаза и снова посмотрела на часы, переведя взгляд на Джима.       - Ты следил за мной? Твоя смена закончилась 5 часов назад. На Нима.       Смерив женщину пристальным взглядом и с трудом подавляя в себе желание хорошенько встряхнуть учёную, Кирк собрал остатки терпения, чтобы звучать максимально мягко.       Он ждал слишком долго. Останавливал себя, терзал, уговаривал, что это делается для её же блага. Молчал, когда его разрывало от необходимости просто поговорить не с «кем-нибудь», а с человеком, который понял бы его. И теперь, стоя прямо перед этим человеком, он чувствовал, что начинает злиться на неё за этот отстранённый официальный тон, за холодность. За то, что, и Скотти действительно не приуменьшил, так извела себя, что на неё было больно смотреть.       Для человека, который не видел её воотчию так долго, Чарли действительно выглядела откровенно плохо. Но вместо того, чтобы испугаться, как делают все нормальные люди, Джим разозлился ещё сильнее. И даром, что всё это было закономерным итогом того предчувствия беды, что не покидало его всё это время. Будто бы ему было мало Боунса.       Чем дольше длилось молчание, чем внимательнее он наблюдал за Джонс, тем неестественнее выглядело её спокойствие.       - Я думаю, нам нужно поговорить, - вздохнув, наконец, выдавил Джим.       - Если ты о моём систематическом нарушении устава, то я подам рапорт, как только сойду на Землю. Сделаем всё тихо, надеюсь, ты не передашь меня Штабу, по крайне мере, я была бы благодарна тебе за это, - она говорила спокойно и убедительно, и…как будто с чужим человеком, словно даже сейчас, вне смены, он продолжал оставаться для неё только капитаном.       - Если это действительно то, чего ты хочешь, уговаривать не буду, - чуть резче, чем планировал, ответил Джим.       Не это он ожидал услышать. И о каком, собственно, нарушении она говорила?       - Пустой разговор какой-то. Я могу идти?       - Нет! – протяжно выпалил Джим, зажмурившись и не зная, с какого края подступиться, - Слушай, я беспокоюсь за тебя. Правда. Какого чёрта, Чарли?       - Какого чёрта ты беспокоишься за меня? Или что? – нахмурилась Джонс, не чувствуя, как внутри всё медленно начинает дрожать, - Не знаю, может, потому что Скотти тебя накрутил, и теперь ты боишься, что придётся списывать с «Энтерпрайз» по состоянию здоровья ещё одного полуживого офицера? Ну, это так, догадки, конечно.       - Шарлотта, - растерянно пробормотал Кирк, отметив про себя, что, если она лучшего друга назвала «Скотти», значит, дела действительно плохи.       Он только сейчас сообразил, что понятия не имеет, как объяснить ей, что происходит, и почему именно так. Вся эта ситуация из просто хреновой стремительно превращалась в настоящую катастрофу. Странно было этому удивляться, ведь Скотти именно об этом его и предупреждал. И тем не менее, Джим был сбит с толку.       - Но я успокою тебя, Джим, я в полном порядке. Немного устала, немного больна, но уж точно не при смерти. Так что, если ты хотел поговорить об этом, то, считай, мы поговорили, - впервые за последнее время на её лице отобразились живые и похожие на прежнюю Джонс эмоции.       Джеймс искоса взглянул на удачно попавшуюся поблизости дверь кладовой и, приложив свой пропуск, схватил Джонс за предплечье, затаскивая внутрь.       - Ого, кладовка? Джим, а как же Кристина? – холодно хохотнула Чарли, отстраняясь от Джима к противоположной стене.       «Однажды она узнает о смерти МакКоя из новостей, и тогда ты поймешь, что совершил ошибку. Тебе с этим разбираться, капитан», - сказал ему когда-то Скотти, и самое паршивое, что Кирк понимал, что всё происходящее – от начала и до конца - только его вина.       Кажется, настало время «разобраться».       - Послушай, Джонс, - начал было мужчина, но Шарлотта не оставила ему не единого шанса.       Все чувства, что она так старательно хоронила вместе с мыслями о произошедшем, вернулись и ударили с новой силой, и всему виной был чёртов Джим Кирк, которому приспичило поговорить именно сейчас.       - Нет, это ты послушай меня, Кирк, - заговорила она, обратившись к нему по фамилии, что неприятно резануло слух, и в её голосе Джим услышал непривычный металл, - Ты хотел поговорить? Давай. Я начну? Мне глубоко наплевать на то, почему и как вы с МакКоем пришли к вашему фантастическому решению его маленькой проблемы, но у меня осталось чертовски мало времени до того момента, когда его органы начнут отказывать, и мне, чёрт побери, нужно высыпаться, раз уж приходится заниматься ночными бдениями в лаборатории на нелегальном положении. Так что отойди от двери и дай мне вернуться в свою каюту.       Капитан продолжал стоять на своём месте, загораживая вход в кладовку, и смотрел на свою подругу широко распахнутыми глазами, что совсем не вязалось с сурово сведёнными к переносице бровями.       - Ты ищешь лекарство? – тихо спросил Джим.       Женщина поймала мазнувший по её рукам взгляд Джима и только сейчас почувствовала, как её трясёт.       - Твоими молитвами, Джимбо, - с вызовом ответила женщина, понимая, что эмоции начинают одерживать верх, с головой накрывая её праведным гневом и осадком отчаяния, с которыми ей приходилось жить все эти дни, и которые она так успешно игнорировала до этого чёртового дня.       С момента ухода Боунса никто во всём мире не называл его «Джимбо», никто не знал или просто не осмеливался; из уст Шарлотты это прозвучало естественно, издевательски и зло, но он был по-мазохистски рад, что ему удалось пробиться. - Я виноват. Прости меня. Я должен был сказать тебе раньше, но Боунс…он запретил. Не хотел, чтобы ты угробила свою нервную систему и карьеру. Он видел, как её лицо стремительно бледнеет, а ноздри начинают раздуваться в такт тяжело поднимающейся и опускающейся грудной клетке, и на мгновение спохватился, что забыл прихватить с собой гипошприц с успокоительным, который выдала ему Кристина на пути к Чарли, но тут нащупал его в кармане и успокоился. - Я даже не знаю, что меня смешит больше: твоё извинение или доморощенное благородство МакКоя. В последний раз прошу, с дороги! - И что ты сделаешь? Ударишь меня? Брось, мы оба знаем, что ты не станешь. В следующее мгновение оползая по стене к развалившимся в стороны швабрам и осторожно касаясь пальцами разбитой брови и саднящей скулы, Джим думал, что, наверное, не стоило подавать ей идею. Однако вместо того, чтобы покинуть помещение в тот же миг, когда Кирк перестал загораживать проход, Шарлотта прикрыла глаза ладонью и отвернулась, ухватившись рукой за металлический стеллаж и пытаясь продышаться. - Ты его отпустил, - прохрипела вдруг она, - Как ты мог отпустить его? - Проклятье, Чарли, ты действительно ударила меня, - ворочая челюстью, тяжело поднялся Джим, - А что мне оставалось? Не мне тебе рассказывать, что это неизлечимо, в конце концов, его всё равно пришлось бы списать. - Действительно, чего тянуть. Лучше сразу, - язвительно фыркнула Джонс, поворачиваясь к нему лицом, и скрестила руки на груди. - Не забывайся. - Ах, извините, ты здесь босс. - Я говорю не об этом! Он был таким же моим другом, как и твоим, - он старался держаться, но подобная манера общения всегда заставляла его вскипать. - Да, поэтому ты великодушно разрешил ему отползти в могилу и не отсвечивать. Каждое её резкое слово попадало точно в цель и стремительно перерубало стропы его выдержки, и Джим ответил раньше, чем понял, что именно он отвечает. - Хватит! - взорвался Кирк, переходя на крик, -Что я должен был сделать? Приковать его к варп-ядру и ждать, когда ты убьешься в поисках лекарства для него и, не найдя, присоединишься к нему? - Для начала, ты мог бы сказать об этом мне! Ты облажался, Джим! Господи, ты так чертовски облажался! – прокричала в ответ Чарли.       Он обессиленно облокотился на стену позади себя, возведя глаза к потолку, а когда вновь посмотрел в горящие гневом глаза Чарли, увидел стоящие в них слёзы бессильной злобы и понял, что чувствует то же самое.       И по-прежнему так же остро, как в первый вечер.       - Я знаю, - хрипло прошептал он, - Но я устал терять людей. Хотя, как видишь, это всё равно происходит.       Он всплеснул руками, указывая на неё.       - Ты была дорога ему.       - Враньё, - просипела Чарли, - Не смей говорить, что я была дорога ему. Так не поступают с теми, кем действительно дорожишь.       - Он хотел защитить тебя от тебя же! Боунс знал тебя слишком хорошо, он знал, что всё закончится именно этим!       - Хватит говорить о нём в прошедшем времени! – вскрикнула Чарли, саданув ладонью по стеллажу, и железяка жалобно заскрипела.       Несколько бесконечных минут в каморке раздавалось лишь их сбитое дыхание, будто только что их заставили сдать три годовых норматива по бегу.       Джим тяжело сглотнул и выхолощенно растёр руками лицо.       Шарлотта выглядела неважно, впрочем, он подозревал, что и сам ничуть не лучше.       - Ты как? – тихо спросил он, делая неуверенный шаг к Чарли, видя, как она борется с собой, рассыпаясь.       - Я так зла на тебя, - её голос подрагивал от напряжения и подступивших слёз, но она больше не стремилась оттолкнуть его.       Поэтому, когда Джим осторожно прихватил её за рукав и потянул на себя, Чарли почти не сопротивлялась.       Крепко сомкнув руки вокруг неё и гладя её по голове, мужчина и сам стал понемногу приходить в себя.       Этот гнев могучим цунами снёс все выстроенные ею преграды и смыл его накопившееся напряжение.       Она была права, он облажался.       МакКой был жив, и Джим слишком рано списал его со счетов. И тогда его последнее желание – не говорить ничего Шарлотте – было лишь лакмусовой бумажкой для самого капитана.       Ведь это Кирк поставил его выше, чем свою дружбу с Джонс, и поменяйся они с Чарли местами, он бы, конечно, Леонарду всё рассказал. Потому что заботился о нём и уважал его чувства.       Кажется, теперь пришло время позаботиться о чувствах самой Чарли.       - Я не могу потерять ещё и тебя, понимаешь? Просто…не могу. Это настолько эгоистично, насколько вообще может быть. И мне очень жаль, что я подвел тебя, - пробормотал он в макушку Шарлотте, чувствуя, как её трясёт крупной дрожью в его руках.       - Ты ведь в курсе, что тебе не удастся вколоть мне успокоительно незаметно? – неразборчиво промычала Чарли куда-то ему в плечо.       - Это на всякий случай, - мгновенно напрягся Кирк.       Но когда его торс обхватили в ответ, позволил себе слегка расслабиться.       Её плечи мелко дрожали, каждый её влажный всхлип резал его по живому, но Джиму хотелось верить, что он вернул её, и теперь…Нет, конечно, не всё будет хорошо.       Им обоим понадобится ещё много времени, чтобы принять происходящее. Ей – чтобы простить Джима за его молчание. Ему – чтобы вновь вернуться к тому, на чём они остановились два месяца назад. Но начало было положено, и, несмотря на обстоятельства, он был счастлив стоять сейчас здесь, с ней, успокаивать её и чувствовать, что в его жизни ещё остались люди, которым действительно не всё равно.       - Я тебе бровь разбила. Надо обработать, - Чарли сжала на его кофте ладони, и слегка отстранила Кирка, часто моргая, хмурясь и пытаясь избавиться от застлавшей всё пелены.       - Забудь, - мягко улыбнувшись, тихо пробормотал Джим, - Не против, если я провожу тебя?       - Черт, - выдохнула женщина, осторожно разглядывая ранку и периодически шмыгая носом, - Швы нужны, иначе шрам останется. Пойдём заштопаю тебя.       Они вышли из кладовки, оба – с невысказанным облегчением от того, что коридор был пуст.       - Ты уверена? У тебя руки дрожат, я не против побыть твоим манекеном, но, возможно…       Фыркнув, Джонс выставила вперёд ладони, показывая ему, и Джим побеждённо хмыкнул, стараясь сдержать рвущуюся наружу комментарии: её ладони совсем перестали трястись, неподвижно зависнув в воздухе.       Он, конечно, слышал о причудах нервной системы, но никогда прежде не видел, чтобы после такого мощного выплеска эмоций тремор отпускал так быстро.       - Это одно из немногого, что я действительно умею делать хорошо, Джимбо, - кашлянула Чарли, и на её губах заиграла уставшая улыбка, - Не спрашивай, сама удивлена. Наверное, я своё уже отплакала, у меня было два месяца, знаешь?       - Пошли, - он приобнял её за плечи, чуть подталкивая вперёд.       Сейчас Кирку было всё равно, что часы стремительно отмеряли секунды, приближая начало следующей смены, или что они оба были опустошены и напуганы, и будущее казалось, как никогда, неопределённым.       Вопреки всему, ему было спокойно, и он понял, что сделает всё, действительно всё, чтобы быть рядом с ними столько, сколько сможет.               ***       Michael Giacchino – Kirk’s Last Stand              Чарли шила сосредоточено и быстро. Назвать процесс совсем уж безболезненным он, конечно, не мог, но даже в таком раздрае работала она мастерски.       - Для недоктора, ты прекрасно справляешься, - с улыбкой поддел он подругу.       - Для недоктора, я слишком много времени потратила на изучение медицины.       - Не думала вернуться в медслужбу?       Женщина затянула последний стежок и, закрепив нить, обрезала её.       - Я не хотела оставлять Монти. Но, знаешь, если бы Леонард позвал меня ещё раз…Я бы пошла. Ну, вот, завтра пройдёмся заживителем, и следа не останется.       Кирк первые услышал из её уст имя друга, и это прозвучало так естественно, мягко и легко, что у Джима защемило сердце.       Тихо и просто в его голове всё, наконец, сложилось – для Чарли Джонс Боунс уже давно был гораздо больше, чем другом.       Она любила его тихо, глубоко и сильно настолько, что готова была навсегда остаться его другом.       Поэтому обман МакКоя стал для неё таким ударом, поэтому она готова была загнать себя до беспамятства, работая над лекарством, и именно поэтому просьба Боунса скрыть правду от Чарли никогда бы не сработала.       Потому что она всегда будет прикрывать его спину вне зависимости от его желания.       - Что? Почему ты так смотришь на меня? – Джим не заметил, что уже добрые две минуты пристально заглядывался на Шарлотту, пока та убирала инструменты.       - Просто задумался, прости, - моргнул мужчина, соскакивая с кушетки, - Та-а-а-к, что ты теперь собираешься делать?       В любой другой ситуации она бы огрызнулась и сказала что-нибудь язвительное на тему долгого восстановления доверия.       Но она была так измотана, а Джим выглядел совершенно побеждённо и виновато. Ей не хотелось признаваться даже самой себе, но всё это время ей действительно его не хватало. Возможно, она даже простила его.       Притом ещё давным-давно. Но в груди по-прежнему не было ничего, кроме опустошённой усталости.       - Препарат готов, - женщина присела напротив и начала крутить меж пальцев карандаш, - Я испытаю его и, если всё пройдёт хорошо, отправлю результаты Реджи.       - Готов? – чуть слышно выдохнул Джим, боясь поверить в то, что расслышал её правильно, - Но вы с Боунсом бились не один месяц, и всё тщетно. Я был уверен…       - У меня была мощная мотивация, - Чарли вздохнула, - Мы перелопатили огромный объём материала, ты помнишь. Как оказалось, когда умерла Унара, мы были в шаге от решения. Но я ушла, и всё остановилось. Так что в какой-то степени это и моя вина.        - Чушь собачья. Никто не мог этого знать.        Джонс лишь грустно улыбнулась, пожав плечами.        У Джима был такой озадаченный и суровый вид, что на мгновение женщине стало по-настоящему весело. Нечасто ей удавалось увидеть, как кто-то вводит Кирка в такой ступор. Кажется, она могла невооружённым взглядом увидеть пролетающие в его голове вопросы, которые он не задавал, тратя на это остатки выдержки.       Наконец, он всё-таки нарушил молчание.       - Тогда мы должны как можно скорее вернуть Боунса на «Энтерпрайз».       Шарлотта мысленно содрогнулась – она не была готова к тому, чтобы рассказывать обо всём сейчас. Но Джим уже был здесь, перед ней, и скрывать то, что скоро станет очевидным, уже не было никакого смысла.       - Нет. Он не хотел, чтобы я знала об этом, и я хочу, чтобы так и оставалось, - повторила она то, что не так давно писала Реджи и, пожалуй, только в этот момент впервые осознала, что действительно не хочет, чтобы МакКой знал.       - Ты слишком строга к нему. И к тому же, по-моему, выбора-то ни у него, ни у тебя, особо нет.       - Чего у меня точно нет, так это времени на беседы и уговоры. Нет, значит, нет. Напрашиваться в близкие друзья в ближайшее столетие я не планирую.       - Чарли…- мужчина шумно выдохнул, соображая, как можно объяснить ей, чтобы она поняла.       - Джим, у меня действительно нет времени. Доставлять сюда МакКоя будет слишком опасно – это долго, он может не дожить.       - А как же испытания препарата? Ты же сама когда-то говорила, что испытывать подобные вещи нужно на таргетной группе себе подобных, и что эксперименты с другими формами жизни могут по итогу быть недостаточно точными? Или я что-то путаю?       - Нет, ты правильно всё говоришь. Не думала, что ты запомнишь, - улыбнулась Джонс, мысленно группируясь, - Джим, у меня всё под контролем.       Мужчина открыл рот, чтобы возразить, но увидел в её взгляде то, от чего сердце нехорошо кольнуло. Джим прищурился, вглядываясь в её лицо – она смотрела на него решительно и открыто. И очень-очень упрямо.       Ему не понравился этот взгляд, он отлично знал его. Так он сам смотрел на Спока, когда Ухуру завалило в пещере. Так смотрела на отца Кэрол, собираясь погибнуть вместе со своей командой. Так смотрел на него Боунс в их последнюю встречу. «Похудела фунтов на десять» «У меня нет времени» «Нестабильный эмоциональный фон» «Она была совершенно одна» «У меня нет времени» «Тёмные круги под глазами» «Немного устала, немного больна» «Похудела» «Немного больна»       Гул голосов в его голове затих, оставив в сухом остатке одно единственное. Джим не был идиотом. А Шарлотта не была больна, не могла быть.       Да, конечно, ксенополицитемия была коварна, и даже такие мастодонты, как МакКой, могли пропустить её начало, но то был он. И не заметил он у себя. Боунс не мог проворонить Чарли. Если только это не было намеренным шагом. Если только она не воспользовалась наработками для экспериментов.       От неожиданности капитан аж отступил от неё на шаг, с сомнением вглядываясь в помрачневшее и сосредоточенное женское лицо.       - Джим, - тихо позвала она, и мужчина поднял на неё шальной взгляд.       - На ком ты собираешься испытывать лекарство?       Она видела в его взгляде понимание и испуг, но не могла опровергнуть ничего из того, что он понял.       - Джим, всё будет хорошо. Правда, - осторожно произнесла Чарли, - У меня не было другого…       - Ну, нет, - нервно рассмеялся Кирк, - Нет, это уже слишком.       - Я буду в порядке, - упрямо повторила Джонс, опустив глаза и продолжая сидеть на стуле.       - В порядке, - тихо повторил мужчина, - В порядке? В каком?! Господи Боже, Чарли, как тебе вообще в голову такое пришло?! – он обернулся, всплеснув руками, его лицо было перекошено яростью, - Ты сделала это назло, признайся. Узнала, что мы обманули тебя, и просто отомстила.       - Не будь кретином, Джим! Странный способ отомстить, загнав себя в могилу.       - Ах, всё-таки, в могилу, - он покачал пальцем.       - Ты бы сделал то же самое. Ты уже сделал то же самое, - убийственно спокойным голосом ответила Чарли, смотря на него исподлобья, - Варп-ядро, смещённая импульсная ось, помнишь?       - Откуда ты…Неважно! Это не одно и то же! Я не мог потерять команду! Это было единственное, что я мог сделать, чтобы дать им шанс! – выкрикнул Джим, нависнув над ней и ткнув пальцем ей в ключицу.       - А я не могу потерять его, - повысила голос женщина, - И, коль скоро вы решили не травмировать мою нежную душу суровой реальностью, в которой я ещё могла ему помочь, пришлось пользоваться тем, что у меня осталось. Не то чтобы я была в восторге от всего этого.       Джим некоторое время просто нависал над ней, замерев и тяжело дыша. Он не мог осознать, не мог поверить, что она в самом деле сделала это. Мужчина даже в мыслях не мог это произнести, не то, что вслух.       И всё это прямо у него под носом!       «Да, который ты воротил от неё последние два месяца», - вовремя подлил масла в огонь внутренний голос.       - Я тебя, к чёрту, под трибунал отдам, - сурово сдвинув брови, на грани слышимости пророкотал Кирк, и, видит Бог, она ещё никогда не видела его настолько разъярённым, - И всех, кто тебе помогал.       Что ж, его воля.       - Дай мне закончить, а потом хоть в кипятке свари, - парировала Джонс, - И хрен тебе по всей морде, а не «помощники».       - Хрен мне…Что? – от неожиданности он отпрянул и нервно хохотнул.       Они переглянулись, и на несколько долгих мгновений в лаборатории повисла странная наэлектризованная тишина.       А потом оба разразились громким надрывным хохотом и смеялись так, что скоро Джим сморгнул слёзы и вынужден был вытереть кулаком глаза.       Вряд ли хоть один человек со стороны, увидь он их в тот момент, мог бы назвать такую реакцию здоровой, потому что ничего даже близкого к адекватности в их поведении сейчас не было.       Они ещё долго пытались унять вырывающиеся смешки, а когда полностью успокоились, снова пристально посмотрели друг на друга.       - Скотти убьёт меня, - вдруг с обречённой улыбкой произнёс Джим.       - Он ведь знал, не так ли?       Шестерёнки в голове капитана закрутились с немыслимой скоростью, соврать – означало бы подставить Скотти и снова обмануть Чарли, а любой обман рано или поздно вскроется. Джим больше не мог врать. Не сейчас и не ей. Но, пожалуй, ему стоило подготовиться ко второму хуку с правой. И предупредить друга.       - Ну…Он докопался до правды чуть раньше тебя, да, - осторожно ответил Кирк, но в ответ получил лишь кривую ухмылку.       - Имеет смысл.       - В его защиту могу сказать, что он каждый день напоминал мне о том, какое я дерьмо, что не рассказываю тебе.       - Он тебя измотал.       - Довольно сильно, - с энтузиазмом поддакнул Кирк, вдруг ощущая опустошающую лёгкость, - Прости меня.       Ответить на это извинение на самом деле ей было бы очень просто. Так уж сложилось, что она, сама того особо не желая, привязалась к самым сложным и самым сумасбродным членам команды. Которые, ко всему прочему, ещё ею и командовали.       Чарли вымученно потёрла лицо ладонями и коротко застонала.       - Ты большой мальчик, сам всё понимаешь, - устало произнесла женщина, - Никто не осудит тебя за исполнение последнего желания лучшего друга.       - Но…       - Наверное, мне нужно время. Надеюсь, оно у меня есть.       - Я всё ещё с трудом понимаю, что происходит, - снова присел на стул Джим и уронил подбородок на грудь.       - Спасаем друг друга. Как и всегда, капитан, - улыбнулась Джонс, положив ладонь на его плечо, - Ну же, взбодрись, мы нашли лекарство.       В ответ Джим лишь промычал что-то нечленораздельное, но Чарли уловила в этом звуке чётко уловимые сардонические нотки.       Капитан посмотрел на неё снизу вверх, накрыв её ладонь своей, и только сейчас, когда острота момента прошла, Чарли заметила, каким на самом деле выхолощенным был Кирк, склеры глаз чуть покраснели от напряжения, а лицо было бледнее обычного. Против воли, всё внутри сжалось от щемящей заботы и желания дать, наконец, этому человеку хоть несколько часов нормального, полноценного отдыха.       Иногда она ненавидела свою быструю отходчивость, но сейчас в груди разлилось тепло: они снова были рядом, и, возможно, чтобы вернуться на круги своя, ей понадобится гораздо меньше времени, чем предполагалось. В её ситуации, это скорее было плюсом.       - Что от меня требуется? – серьёзно спросил Кирк.       На мгновение Чарли растерялась. Она никогда не продумывала вот такое предложение. До сих пор все её мысленные разборки с Кирком обрывались на моменте с избиением.       - Сделай так, чтобы никто не узнал, - теперь её интонация была скорее вопросительной, и Джим невесело усмехнулся.       - Так уж и никто? Я не волшебник, Джонс. Я так понимаю, очень скоро тебя придётся освободить от работы и приставить к тебе медицинское наблюдение. Чтобы сделать это максимально незаметно, нужны люди.       - Да, ты прав. Предлагаю обсудить этот вопрос после того, как ты нормально выспишься. Мы вчетвером соберёмся, и всё обсудим.       - Вчетвером?       - Я, Монти, ты и Мастерсон, - кивнула сама себе Чарли.       Джим вопросительно вздёрнул бровь, ожидая продолжения, но его не последовало.       - Я уважаю Спока, но сейчас лучше ему не знать. С его педантичностью это может обернуться грандиозным скандалом, в конце концов, я действительно нарушила с дюжину положений Устава, к тому же так мы поставим его перед выбором: ты или штаб. Тебя он сдать не сможет, вы уже эту стадию прошли. Так что пожалей нашего хобгоблина.       Кирк с сомнением покачал головой, но, в общем, согласился и почему-то улыбнулся.       - Что? – не поняла женщина.       - Хобгоблин. Ты маленькая мартышка, лучше б что хорошее переняла, - тихо усмехнулся капитан, заставляя улыбнуться и Чарли, - Ты сообщишь Реджи?       - Нет, ты сообщишь Реджи, - коварно прищурилась Джонс.       - А, я понял. Вот это месть.       Шумно вздохнув, мужчина поднялся со своего места и растрепал копну своих волос.       - И всё-таки ты ненормальная.       Чарли усмехнулась и, подойдя, снова обняла его. Но на этот раз в этом объятии не было той отчаянности и боли. Оно было тёплым и обещающим; так обычно его обнимала мама, когда хотела его поддержать или успокоить. Это было странное и обманчиво приятное ощущение, с которым, однако, Джим бороться не смог. Мужчина прижал её к себе, чувствуя, что сейчас это необходимо им обоим.       - А вы тут на «Энтерпрайз» все такие, - проговорила женщина куда-то в его плечо, - Приходится соответствовать.