Мне говорили, что я похожа на свою тётю. Тётю, которая когда-то ушла в монастырь. Прекрасную девушку с волосами, что переливались блеском, мягкие, словно кусок чёрной атласной ткани. А её пронзительный взгляд лисьих глаз отломал небольшой кусочек неба и присвоил себе. Такой мне описывал мой отец, а также все, кто видел её хоть разок. Вот только почему-то она красавица, а я, так на неё похожая, тощая общипанная ворона со стекляшками вместо глаз. Любил мой отец раскидываться всякими словечками. Да уж, хуже писателя с отклонениями в психике может быть только полностью неудавшийся писатель с отклонениями в психике.
Иронично, что теперь, стоя перед огромными железными воротами закрытой школы на территории монастыря, я стала ещё больше походить на тётю.
***
В коридоре раздавались хлопки и всхлипывания, звучным эхом отбивающиеся от каменных стен. Вокруг маленькой девочки, лет восьми-девяти, столпились несколько девушек постарше. Самая взрослая среди них — и статусная, судя по одеянию монахини, наносила девочке хлёсткие пощечины. В её светло-карих глазах читалось чистейшее презрение, а леденящий взгляд пронзал жертву, нанося ещё и душевную травму.
— Простите, старшая сестра...
Негромкое, но чётко произнесённое обращение остановило монахиню. Её рука зависла на полпути, а затем принялась поправлять очки.
— В чём дело, Кристина?
Судя по ноткам раздражения в голосе старшей, Кристина таки добилась своего. Сохраняя невозмутимый вид, та продолжила:
— Вас искала старшая сестра Мария. У неё есть к Вам некоторое дело. Она ждёт Вас в обеденной комнате.
— Это срочно?
— Да, старшая сестра Эмма.
Эмма недовольно хмыкнула, но всё-таки пошагала в направлении обеденной.
— А с тобой, Пенелопа, мы ещё разберёмся.
Когда монахиня окончательно скрылась за поворотом, Кристина прорвалась сквозь небольшую толпу и протянула руку девочке.
— Пойдём, Пенни, — однако в следующую же секунду получила удар от своей одногодки.
— Куда собрались? Она должна получить наказание.
Рука Кристины дрогнула от вложенной в удар силы и боли, но осталась на месте.
— Сестра Вивьен, — обратилась она к кареглазой блондинке, — хоть ты и старше Пенни, но наказывать её не имеешь права. Сестра-настоятельница не выносит такого своевольничества, пускай ты и желаешь исполнить волю старшей сестры Эммы. Но это её воля, не твоя. Ты не должна забирать её. Пойдём, Пенни.
Девушка настойчиво ждала, когда пострадавшая осмелеет и сбежит вместе с ней от стаи стервятниц.
Пенелопа мялась. Она дрожала от страха, что остальные девчонки, до сих пор находящиеся поодаль, встрянут в их перепалку. Однако протянутая рука и твёрдость в глазах Кристины пересилили боязнь, и вот их спешные шаги гулко отозвались в ушах девушек.
— Старшая сестра...
— Кристина, — прервала девочку та. — Просто Кристина. Скажи, за что тебя решили наказать?
— Я с-спросила, есть ли Бог на самом деле, — ответ девочке дался с трудом.
— И тебе ответили, что в Боге сомневаться нельзя, конечно же он существует, как ты посмела усомниться! И бла-бла-бла, — перекривляла Кристина монахиню в очках.
— Да, вот так она сказала! А ты что думаешь?
— Я?
Кристина остановилась. Она наклонилась и шепнула Пенелопе на ухо:
— Молодец, правильные вопросы задаёшь! Не бойся иметь своё мнение, Пенни!
Девочка удивлённо похлопала глазами, наблюдая на лице старшей одобрительную ухмылку.
***
«Остался всего один год, и я наконец-то уйду отсюда»
Кристина прошла мимо группы девушек, что весело щебетали о чём-то; она не вслушивалась, в этом не было нужды. Единственное, что волновало Кристину в данный момент — забор, за которым скрывалась лесная прогалина. Этот забор, дыра, прикрытая толстым слоем плюща, это окно в свободу. Оно открыло ей тот мир, куда она не смогла бы попасть, будучи запертой в стенах католического пансионата.
Проверив, не следят ли за ней, девушка приоткрыла плющевой занавес и прошмыгнула в дыру. В глаза ей тут же ударил яркий солнечный свет. Кристина выпрямилась и тут же сделала глубокий вдох. Она повторяла это чуть ли не каждый раз, когда выбиралась с территории интерната. Воздух, казалось бы, не так уж сильно отличается, но раз за разом девушка чувствовала его насыщенность, чистоту, свежесть, а после него наступало ощущение умиротворенности и блаженства. Всё становилось проще, а будущее — определённее. Пока внутри пансионата надежда то и дело падала в яму с шипами, за его пределами она восстанавливалась, лишь укрепляясь в своей силе.
Придерживая подол платья, Кристина шла по вытоптанной тропинке. Дождя не было уже две недели, земля не пачкала лакированные туфельки. А вот солнце пекло, пусть и не так нещадно, как в последние дни, но прогревало достаточно, чтобы ощущать под одеждой дорожки пота. К счастью, осталось пройти совсем немного: впереди маячил старый трейлер, оставленный когда-то неведомо кем. Разукрашенный, да не заброшенный: на нём, поверх всех остальных граффити, большими буквами выведено "Time
Travel RAISE Machine". Туда Кристина и зашла, без раздумий распахнув дверь. Её нисколько не смутило присутствие молодого человека, что целовал сидящую на нём девушку. А вот девушка застыла от столь наглого появления и отодвинулась в смущении. Затем она начала сверлить Кристину взглядом, на который та, впрочем, отреагировала максимально равнодушно.
— Эй, стучаться надо, прежде чем заходить!
— В свой же дом не стучаться. — Кристина даже не удосужилась повернуть голову, открывая ящик, где лежал комплект поношенной одежды, который, тем не менее, пах свежестью. — Ого, ты постирал мою одежду, спасибо, Винс!
— Пожалуйста, обращайся, — наконец подал голос тот. Ошеломлённая незнакомка сползла с него.
— Ты в своём уме?! — она перешла на крик. — В-встречаться с двумя девушками одновременно!
— Она моя младшая сестра, — в его словах ясно считывалось равнодушие. А постоянная хрипота и лёгкая несвязанность речи говорили о том, что сегодня он снова выпил стопку водки.
— Да хоть твоя мамаша, она не имеет права себя так вести!
— Справедливо. Только как же мне плевать.
В лицо парня тут же прилетел плевок.
— Тогда мы расстаёмся! Иди нахер, козёл вонючий!
Напоследок девушка со всей силы бахнула дверью, аж трейлер зашатался.
— Винсент.
— М?
— Это было грубо.
— Не тебе судить, Крис, — он отвернулся, дабы Кристина сменила монашеские одеяния на более пристойное тряпье. — К тому же, мне нужна разрядка. А целуется она просто паршиво.
Кристина вздохнула.
— Удивительно, что она вообще согласилась с тобой встречаться.
— Чего удивительно-то? Мы бухие были, она предложила, я согласился, и всё.
— Сколько ты девушек приводил за этот последние две недели? Пять? Можешь смотреть, кстати.
Девушка возилась с комбоусилителем, пока подключала электрогитару.
— С одной мы и правда встречались как нормальные люди. — Винсент стёр плевок рукавом серой клетчатой рубашки и стал собирать каштановые волосы в хвост.
— Два месяца? — в голосе Кристина звучала насмешка.
—
Два с половиной, — закончив, парень взял барабанные палочки. — Она мне правда понравилась.
Ответа не последовало. Вместо этого прозвучал драматичный, потрескивающий от перегруза ля-минор, заполнивший собой всё помещение. Девушка подкрутила колок шестой струны. Сыграла снова. Теперь всё звучало ровно.
— И поэтому ты пил сегодня? — её пальцы начали бегать по грифу.
Винсент поджал губу. Он сильнее сжал палочки, пытаясь сдержать тремор.
— Крис, в этот раз всё куда серьезнее.
Его голос дрогнул. Девушка насторожилась. Эта дрожь не происходила от выпитого алкоголя, как бывало обычно. Она была наполнена печалью. Даже не печалью,
горем.
— Винс... — Кристина замерла на середине, зажатые струны продолжали издавать звук. — Что случилось, чёрт тебя побери?
Винсент взглянул на «младшую сестру» с сомнением.
—
Вокалист... — казалось, он прилогал невероятные усилия, максимально отстранялся от ситуации. — Он ушёл.
— В каком смысле ушёл?
Крис отпустила струну. Её слова прозвучали резче, чем она ожидала. Ведь задней частью своего сознания уже догадывалась, что Холден — так звали лидера их группы — не мог
просто уйти. Тогда бы Винсент злился. Поливал грязью бывшего участника почём свет видал, захлёбывался б дешёвым пивом. Дубасил в барабаны, в конце концов.
Однако здесь и сейчас этого не происходило.
— Умер. Он... повесился, — с уст парня сорвался нервный смешок. Он попытался подать это как будничную новость, сухую констатацию факта. Вместо этого он склонил голову, лишь бы их с Крис взоры не пересекались. — И передал мне лидерство. Ну какой из меня, мать твою, лидер...
Девушка не могла с ним согласиться: Винсент частенько брал на себя организационные вопросы и отвечал за соблюдение ритма во время игры на репетициях. От роли негласного руководителя его не спасало даже состояние вечного запоя. И пускай Холден не так сильно симпатизировал Крис, однако именно он показал ей, как следует
учиться играть на гитаре. Он был не самой приятной личностью в глазах девушки, но не настолько, чтобы остаться равнодушной к его смерти.
— Я не понимаю, — скрипящую от помех комбика тишину прервал Винсент дрожащим голосом, — почему он на это пошёл? Он же всегда улыбался как дебил и ржал над всеми! Может, это я что-то упустил из виду?
— Ты не мог знать этого наверняка, — теперь речь Кристины звучала ровно, однако и в ней прослеживалась печаль. Девушка не желала теряться в круговороте тоски, поэтому снова взялась за гитару, уже импровизируя. — Ты не виноват. Никто не виноват.
— Ты ещё начни про Божий Замысел затирать.
— Бога нет. Но это не позволяет тебе винить себя за произошедшее. Только попробуй, я отыщу все твои заначки.
— Так, а вот это уже серьёзное заявление, леди. — Винсент мгновенно оживился и поднял голову. — Покушение на чужое имущество карается со всей строгостью закона.
— Пить прекращай, ты, вечно бухой бабник, — проворчала Крис. Иногда она замечала эту странную манеру «старшего брата», совсем не присущую его повседневному образу. Словно он начитался каких-нибудь детективов, где главный герой, разумеется, джентльмен. Впрочем, не то чтобы ей не нравилась такая манера. Отнюдь, её сердце трепетало от подобных слов. В чём девушка ему бы ни за что призналась. Ещё вдруг подумает, что влюбилась — от насмешек потом не отделаться.
— Я уже начал искать нового вокалиста, — барабанщик быстро перескочил на другую тему. «Вот засранец», подумала про себя девушка. — Есть вероятность, что он не будет способен даже пару аккордов на гитаре извлечь, поэтому нам может понадобиться расширить группу.
— Угу, а я как обычно... — чистая импровизация из аккордов и случайных нот постепенно укладывалась в мелодию. Только вот чего-то не хватало. Кристина напрягла все мозговые извилины в попытках найти недостающий фрагмент пазла.
— То есть, мне написать, что нам всё-таки требуется соло-гитарист вместо тебя?
От столь неожиданного подкола левая рука соскользнула вниз, к правой. От удивления глаза Кристины раскрылись столь широко, казалось, будто сама их форма изменилась. Следом они уставились на ухмыляющегося Винсента.
— ДА НЕУЖЕЛИ! ДА, ЧЁРТ ВОЗЬМИ, ДА, НАКОНЕЦ-ТО! — восторг торжественно вырвался из её нутра. А через пару секунд к ней пришло осознание: ей только что удалось собрать всю мелодию воедино. Это оборвало крик на весь трейлер, и гитаристка добавила спокойнее:
— Возьми диктофон, пожалуйста.
Винс с удивлением на неё покосился, но звукозаписывающее устройство достал.
— Ты не будешь записывать в тетрадку?
Девушка покачала головой.
— Не сегодня. Я вспомнила, что нам завтра на службу. Надо лечь спать пораньше.
— Не понимаю, почему ты до сих пор не сбежала оттуда. Ладно, дело твоё. Начинай играть на счёт три, — он нажал на кнопку записи. — Один, два, три!
***
— Ты точно не хочешь остаться?
Кристина проскользнула в платье.
— Нет.
Винсент хмыкнул. Он смотрел в частично закрашенное окно, через которое проходил солнечный свет.
— Ну как знаешь.
Девушка поправила волосы и накинула вуаль. Несмотря на воскресную службу, она чувствовала: сейчас барабанщику необходимо хорошенько выплеснуть свои эмоции.
Желательно не в сопровождении алкоголя.
— Кстати, раз у тебя запись моей партии, может, подберешь под неё свою?
Это должно его отвлечь. По крайней мере, гитаристке хотелось в это верить.
Благо Винс поддержал идею:
— А потом из этого можно будет сделать песню для первого альбома! У неё классный мотив, Крис!
Та задёрлась от комплимента «старшего брата». Что уж сказать, она играла меньше двух лет и никогда не писала соло-партии в одиночку.
— Спасибо, — поправив вуаль и напоследок взглянув на отражение в грязноватом стекле, направилась к выходу. — Хорошей тренировки!
— А ты не сдохни от скуки завтра! — Винсент вновь взялся за барабанные палочки.
— Уж постараюсь.
Уже пять минут Кристина брела по тропинке в сторону пансионата. Оставшись наедине с природой и вереницей собственных мыслей, она осознала: тоска по погибшему товарищу давила на грудь куда интенсивнее, чем она думала. Но даже так, от её внимательного взора не ускользнула деталь, что рушила собой всю гармоничную картину меланхоличного настроения — чёрный мусорный пакет, сиротливо оставленный под кроной старого дерева, оставленный с другой от дорожки стороны. Вроде бы идти не мешал, да только девушка всё равно направлялась к нему.
— Вот ублюдки, — раздалось её недовольное ворчание. — И никто не додумался не оставлять свой дрянной мусор и не загрязнять лес... Ух, ё! Они что, туда кирпичи положили?
Пакет оказался на удивление тяжёлым. Да не просто тяжелым — практически неподъёмным. Кристину, впрочем, эта неприятность не остановила: она приложила максимум усилий. От столь вопиющей наглости пакет не выдержал и порвался, обнажив свои внутренности. В ноздри ударил металлический запах. От неожиданности Кристина выпустила пакет и отступила на шаг. Из пакета вытекала алая лужа. На землю вывалились тонкие человеческие конечности, а следом и голова, с неровно отрезанными и порванными волосами цвета блонда. Глаза были закрыты, однако этот незначительный факт не помешал Кристине узнать в девушке ещё полтора часа назад живую Вивьен.
Кристину трясло. Дрожащими руками она прикрывала рот, дабы не дать рвотным позывам вырваться наружу. Её глаза сузились до состояния точек, что уставились на отрубленную голову жительницы пансионата. Время будто застыло. Казалось, что ещё чуть-чуть, и Кристина проснётся от ночного кошмара, последует привычному распорядку интерната и забудет его уже через полдня. Лишь бы проснуться... Да вот проснуться не получалось.
Из парализованного состояния её вывел звонкий, с налётом хрипоты, мужской голос:
— Эй, ты! Что ты там делаешь?
Кристина повернула голову. Из-за подступивших слёз она едва различала силуэт. И лишь одна мысль проносилась в её голове:
«Теперь я ненавижу того, кто оставил этот сраный мусор, ещё больше»
