Девки, мы влипли!

Пятеро студенток стояли перед директорским кабинетом, ожидая подробностей своего индивидуального учебного плана: после собрания старшекурсниц мисс Фарагонда назвала их фамилии и велела предстать пред ее ясные очи. В Алфее учились от трех лет до пяти. Предполагалось, что трех лет достаточно, чтобы усвоить всю необходимую учебную программу и пройти полный путь трансформации в полноценную фею энчантикса. На практике же, зачастую не с одним, так с другим условием получения алфейского диплома случались заминки. Если фея не могла похвастаться достаточными академическими результатами, ей дозволялось пройти учебный курс непошедшего впрок года заново — соответственно, таких возможностей было две. Если фея вдруг нуждалась в третьем повторении какого-то учебного года, ее с позором отчисляли без права восстановления, вне зависимости от успехов на ниве получения трансформаций. В случае неуспеха именно по части обретения новых крыльев, фее дозволялось потратить лишний год, а то и два — кому как не повезет, — на заполнение этого пробела. Феям, застопорившимся на этапе получения чармикса, предлагали проходить академическую программу третьего курса, феи, не сумевшие получить энчантикс, учились по отдельному расписанию, формируя, малочисленный как бы следующий четвертый, а то и еще более малочисленный пятый курс. Обычно за пять лет так или иначе студентки доходили то того, чтобы их было можно выпустить в мир. Выпускали, при условии высиживания за партой положенных пяти лет даже тех фей, которые энчантикс так и не получили — в их дипломе писали прямым текстом, что де девочки честно оттрубили все годы в школе, но не имеют права претендовать на звание феи-хранительницы, и им, уж если так хотелось быть именно хранительницами своих планет, приходилось уже зарабатывать и подтверждать квалификацию отдельно, самостоятельно и независимо. Выпускались — и нередко — и за три года. Большинство фей в таком случае радостно оттанцовывали на выпускном и удалялись восвояси, устраивать свои жизни. Однако, бывали случаи, когда за фею было уплочено за все пять лет: чаще всего это, конечно, касалось студенток-льготниц и обладательниц грантов, но практиковались и единовременная оплата всех пяти лет обучения и проживания, вместо ежегодных выплат, для студенток, признанных неблагонадежными. Таким студентам, за которых уплочено заранее, дозволялось проучиться еще два года по индивидуальному расписанию, благополучно сочетающемуся с расписанием фей, закончивших третий курс, но энчантикс не получивших, с возможностью получения новой трансформации. Не возбранялось и выпустившимся студенткам приплатить за год-два и поучиться еще. Основной костяк четвертого и пятого курса составляли те самые, неблагонадежные студентки, душимые жабой: стребовать свои кровные за два года, которые они не проучились к выпуску, было невозможно из-за договора, без подписания которого зачислиться в Алфею не представлялось возможным. Договор пересмотру не подлежал ни на одном из этапов существования. Случалось, что неблагонадежные студентки, тем не менее, имевшие доступ к крупным суммам приволакивали своих въедливых юристов в надежде оспорить легитимность такого вот договора, но увы, как заведение частное, Алфея могла диктовать условия и покруче на вполне легальных основаниях. Терять деньги хотелось мало кому, пусть даже и потраченные три года назад, вычеркнутые из уравнения нынешнего финансового состояния, и девочки оставались из упрямства, жадности и обостренного чувства справедливости. Многие студентки, занимавшие льготные места, охотно оставались доучиваться на все оплаченные годы: для них это была возможность получить корочку получше, обзавестись знакомствами, выстроить репутацию, дешево прожить лишние два года вблизи большого и значимого города — в общем, выбиться в люди и лучше подготовить почву для дальнейшей самостоятельной жизни. Обладательницы грантов и стипендий нередко отличались целеустремленностью и любознательностью, и если уж их учебу заплатили на все пять лет вперед, многие полагали, отказываться от возможности поучиться еще год-другой просто глупо. Меньше всего было тех, кто выпустился, оплачивая учебу ежегодно и решил поучиться еще, но и такие присутствовали на четвертом и даже на пятом курсе. Дверь директрисы Фарагонды буравили взглядами, подпирая спинами противоположную стену, именно такие свежеиспеченные четверокурсницы: две стипендиатки, одна льготница, студентка из числа заклейменных неблагонадежными и фея, решившая лишний год грызть гранит науки исключительно по собственной воле, без дополнительных финансово-усовестивающих аргументов. Студентки были слабо знакомы: учились в одном классе, но не общались близко; через пару лет после выпуска никто бы не удивился, забудь они имена друг друга. — Вызывали, мисс Фарагонда? — Уточнила, едва зайдя в кабинет, самая смелая из выпускниц, апельсиново-рыжая фея с задорными серыми глазами. Стоящая за ее плечом более молчаливая ученица, девушка бледная, с серебристо-пепельными волосами, которые она про себя обзывала «мышиными», закивала как китайский болванчик. — Да, мисс Кайса, вызывала, — улыбнулась директрисса. — Девочки, присаживайтесь, разговор будет долгим. Насколько я помню, записывась на четвертый курс, вы соглашались проходить практику в форме спасательных миссий, — осведомилась мадам Фарагонда, глядя на бывших своих учениц поверх очков. Те в ответ воодушевленно закивали: спасательные миссии далеко не всегда были опасными, рискованными и полными злобных темных магов; спасение планеты от мусора тоже засчитывалось за спасение, зато практика «в поле» часто приводила к получению новых трансформаций, позволяла, с определенными оговорками, сдавать меньше экзаменов, а в отдельных случаях даже оплачивалась. — Это весьма похвально, — продолжила директрисса, — и я уже нашла для вас подходящее задание. Вы отправитесь в волшебный мир «Занзара» и восстановите его связь с Землей. — С Землей? — Вырвалось у веснушчатой феи с круглыми очочками на носу и непокорными соломенного цвета кудряшками. — Среди нас же нет ни одной земной феи! Вы уверены, что мы справимся? А почему выбрали именно нас? Что за мир это такой? Почему о нем ни разу не говорилось ни в одном учебнике? А что именно нужно сделать? А трансформации мы получим, да? Ой, а как? А… — Спокойнее, мисс Альвюр, не торопите события, я все вам сейчас расскажу и объясню. — Простите, — пискнула, стушевавшись, не в меру любопытная фея. — Итак, мне удалось получить сигнал от одного занзарийца. Он не очень искушен в волшебстве, и его сигнал был сформирован по наитию из-за отчаяния, однако, мне удалось его обнаружить и принять все необходимые меры, чтобы принять и укрепить. Гоблин по имени Раффи, который и связался со мной, убеждал меня, что он нашел героя из человеческого мира, который, согласно древнему пророчеству, мог соединить Занзару и Землю, но, к сожалению, этот человек погиб, выполняя свой долг. Гоблин Раффи считает, что этот погибший человек был избранным, и что кроме него на Земле нет никого подходящего. Не все занзарийцы согласны с ним и с древним пророчеством, однако сам Раффи готов положиться на тех, кого я сама отправлю к нему. Он и его хороший друг, эльф Руфус, готовы предоставить вам кров и пропитание, однако готовы это сделать только они. К сожалению, в нашей библиотеке, даже в секретном архиве почти не нашлось сведений о мире Занзары. Она упоминается в паре источников, но не более того. Мне удалось разузнать, что это изолированный мир. Некогда занзарийцы и люди жили в мире и согласии, но люди допустили ошибку, попытались навредить магическому сообществу, и тогда занзарийцы создали свой отдельный мир. — Если люди так плохи, зачем же тогда соединять миры? — Холодно поинтересовалась бледная девочка с темными волосами и опрятной челочкой. — Мисс Илле, далеко не все люди были настроены враждебно и агрессивно! Не говоря уже о том, что в их собственном мире тоже шло движение охоты на ведьм, и долго. Люди необходимы миру Занзары для равновесия и баланса. Отсутствие людей заставляет магию Занары бунтовать против своего мира и вредить его жителям, а в этом нет ничего хорошего. Поэтому миры необходимо соединить. — Почему нам? Не лучше ли было собрать сплоченный коллектив? Таких среди тех, кто решил учиться и работать дальше хватает! — Заявила хорошенькая златокудрая и зеленоглазая фея. — Я выбрала вас не случайно, мисс Цириолл. Ваши силы соответствуют силам некоторых занзарийских артефактов, которые вам почти наверняка понадобятся. Было бы жаль, если бы вы не смогли ими воспользоваться. И еще кое-что. Феи в Занзаре используются эльфами, гоблинами и гномами, как своего рода оружие. Те, кто способен феями управлять, называются у них повелителями фей. Дикие феи — сами себе повелители. Ваши возможности похожи на возможности диких фей. Вы не сможете использовать других фей, как повелители, и вы не сможете призвать ни энчантикс, ни любое иное привычное вам превращение. Вам придется найти способ заполучить исконно занзарийскую трансформацию, которая позволит вам обороняться и вступать в бой. А еще вам понадобится связующее заклинание, которое позволит вам вступать в один и тот же бой впятером, по очереди, как единая… у них это называется коллекция фей. В одиночку вы справитесь разве что с дикой феей, а опытный повелитель окажется вам не по зубам. Но, к сожалению, я не нашла сведений о том, как это сделать. Удачи, девочки. Этот предмет, — сказала мадам Фарагонда, положив на стол гладко отполированный синевато-серый камешек с вырезаным на нем изображением цветка, — поможет вам добраться до Занзары. Просто возьмитесь за руки и коснитесь его. Пять фей, затаив дыхание, столпились вокруг артефакта на столе директрисы.