Завод

Придя на террасу вечером, Труа уже не застал никого, кто бы бодрствовал. Даже Хани, приготовив ужин, отправился спать, и его стряпня осталась никем не тронутой.    – Спят уже? – удивился Мусаши, возникший за спиной Труа.    – Видимо, – вздохнул тот. – А я хотел им рассказать про новый план.   Мусаши мягко усмехнулся и обнял парня со спины, проведя ладонями по груди. Поцеловал в затылок.    – Тогда и тебе нужно отдохнуть. Ты есть хочешь?    Румянец непроизвольно залил щёки Труа. Он тихо вздохнул и расслабился в сильной хватке, уложив голову Мусаши на плечо. Алые глаза слегка прищуренно смотрели на уверенное лицо, с одной стороны прикрытое чёрной лентой. Голубая радужка сверкала даже в почти полном мраке, и это завораживало. Труа не смог удержаться от того, чтобы коснуться смуглой щеки. Мусаши лишь едва слышно посмеялся.    – Я не хочу есть, – наконец ответил Труа.   Он выпрямился и развернулся в объятиях парня, прильнув к его плечу. Ладонями провёл по груди. Улыбка коснулась его губ и была настолько пленительной, что Мусаши на мгновение забыл, как дышать.    – Раз у нас пока есть время… – сдавленно проговорил он и почувствовал, что его собственная улыбка кажется совершенно глупой и растерянной. Но иначе было никак… Глядя в весёлое лицо Труа, он путался в порыве чувств. Единственное, что он мог понять точно – он безумно любит этого человека, каким бы странным он ни был.    Его растерянность будто бы подстёгивала Труа действовать напористо. Изящные пальцы массирующими движениями сжали широкую грудь, колено проскользнуло по внутренней части бедра, вызвав волну жара по всему, и без того тёплому, телу. Мусаши крепче обхватил Труа и тяжело вздохнул.    – Пока дети спят, родители могут остаться наедине? – шутливо произнес лидер и поцеловал ключицы, искусно обвив пирсинг на них языком, и скользнул выше к шее. Мягко прикусил.    – Д-да… – вспыхнув, прошептал Мусаши и прильнул губами к лицу парня. Поцеловал лоб, щёки, прижался к губам, и они слегка приоткрылись, погружая в любящий поцелуй.    Зашли сначала в коридор, закрыв дверь, не разрывая трогательного поцелуя, а потом незаметно для обоих оказались в мастерской.    Мусаши прижал Труа к стене, и тот вздохнул, хватаясь за мощные плечи перед собой. Колено внезапно встало у него между ног, вызвав тихий стон. Губы продолжили жаться к лицу, обходя очки, но в один момент Мусаши их снял и отложил на стол. Парень в его объятиях попытался протестовать, но его перебили новым поцелуем.    – Забавно, – прошептал Мусаши и мягко поцеловал щёку Труа, – раньше я не мог видеть тебя во время секса… А теперь наоборот…   – Это не забавно… – пролепетал тот, отдышавшись после поцелуя. Пальцы крепче сжали плечи. Казалось, тело моментально заполнил жар, путая разум. Но даже несмотря на это, парень ясно ощутил неприятный укол в душе. – Если я однажды не смогу тебя видеть…   Закончить не хватило сил. Труа просто уронил голову на тёплую грудь и зажмурился. Портившееся зрение нависало над ним тяжким грузом вероятной скорой слепоты.  Так много проблем… Невозможно со всеми ими совладать… Всё… почти всё навевает боль и страх… А когда рядом любимый человек, это поедает изнутри, и нет спасения даже в заботливых объятиях, ведь даже так ничего нельзя сделать... Слишком часто печальные мысли начали одолевать его в присутствии Мусаши… Но поддаваться им второй раз было бы глупо. Если уж парень даже тогда был рядом, то и теперь… возможно…   – Послушай… – Мусаши крепче обнял парня, плавно приблизившись к его уху, – в этом мире всё решается теми таблетками. Тебе не о чем переживать, пока есть нечто подобное. Да и… если вдруг что… я ведь всё равно останусь рядом с тобой несмотря ни на что.    – Я не хочу ослепнуть, – сдавленно произнёс Труа, и, казалось, будто каждое слово даётся ему с невероятной болью. И Мусаши сразу понял, что не сильно помог. Неудивительно… Потерять привычную мирную жизнь. Внешность. Гордость. А теперь и зрение. Задумавшись об этом, парень ужаснулся. Настолько теперь стоящий перед ним человек напоминал его самого. Странное осознание впилось в душу болезненным лезвием, и Мусаши взглянул в лицо Труа с неописуемым волнением. Прижал ладонь к его щеке и вновь поцеловал, надолго задержавшись на его губах. Не пытался углубить поцелуй. В этом не было нужды. Парень лишь искренне хотел показать Труа, что рядом, и волноваться не стоит. Что в любой ситуации он будет с ним и ни за что не оставит одного. И Труа всё понял.   В зажмуренных глазах блеснули слёзы, покатившись по щекам солоноватыми дорожками. Тонкие пальцы впились в ткань рубашки. Язык нетерпеливо коснулся губ Мусаши сквозь чувственный поцелуй. Грудь дрогнула в трепетном вздохе.    Так быстро прийти в норму ему ещё не удавалось. Сердце забилось чаще, а душа взвилась в трепетном плясе, впервые за долгое время ощутив под собой надёжную опору. Даже дышать будто бы стало легче.    Мусаши провёл рукой по волосам парня и в порыве чувств прижал его к стене, придерживая голову. Теперь губы сами рвались в страстный поцелуй. Восторг в который раз окутал душу, стоило горячему языку ощутить под собой прохладную влагу. Слуха достиг тихий стон, и ладонь соскользнула со спины на поясницу. Пальцы сами собой подцепили край брюк, проникая под них, но ремень мешал опуститься ниже.    Труа расстегнул его сам, резко, торопливо, отпустив с неохотой рубашку Мусаши. Потом принялся расстёгивать и её, пока разгорячённые ладони заскользили по его телу, освобождая от одежды. Дрожащие пальцы едва ли могли совладать с пуговицами, а ноги отказывались поддерживать тело, охваченное волнительным нетерпением. В конце концов Мусаши подхватил его и уложил на матрас. Разорвал поцелуй, тяжело дыша, и навис над раскрасневшимся лицом, невольно очарованный им. Труа моргнул пару раз, стараясь сфокусировать зрение, но оставил попытки и просто коснулся лица Мусаши, проведя большим пальцем по его губам.    – Я вижу тебя так размыто… – слабым голосом пробормотал он и отвернулся. Но неожиданно мягко улыбнулся.    Мусаши растерянно опустил взгляд.    – Ничего… Попробуем наладить питание для начала… Можно ещё зарядку для глаз поделать и новые очки найти…   Внезапно его груди коснулись руки, и слова застыли в горле. Труа погладил его, наслаждаясь теплом с тихим стоном, и рассмеялся сначала едва слышно, а потом и во весь голос, совершенно открыто, словно печального разговора до этого и вовсе не было. Вновь сбитый с толку его внезапными перепадами настроения, Мусаши нервно посмотрел в замутненный взгляд парня.    – Ты ж мой доктор, – продолжая улыбаться, произнёс Труа с умилением и пальцами осторожно сжал щёку Мусаши, слегка оттягивая. – Так забавно.   Парень мгновенно залился краской вплоть до кончиков ушей, почувствовав жар смущения даже на шее. Внезапная собственная серьёзность смутила. Но реакция на это Труа была слишком очаровательной. Мусаши ещё долго не мог пошевелиться, как заворожённый глядя в улыбающееся лицо. Потом приблизился и поцеловал.   Окончательно стянул с парня одежду, и тот слегка поёжился во внезапной прохладе. Мусаши торопливо разделся, нависая над ним. В тусклом свете масляной лампы, оставленной на столе, смуглая кожа отливала бронзой, будто бы силуэт статуи со сверкающим глазом-сапфиром. Труа внезапно почувствовал печаль от того, что не в силах увидеть полностью прекрасный образ над собой. Ещё тогда, в котельной, он видел его лучше.   Но мысли не успели поглотить сознание – Мусаши быстро приблизился, овеяв бледное тело трепетным жаром, и Труа в наслаждении закатил глаза, хватаясь за широкие плечи. Живот тут же свело горячим трепетом. Ноги сами собой притянули Мусаши ближе. Тот упёрся локтями в матрас на уровне головы Труа и вновь слился с ним в долгом поцелуе, слыша сквозь него нетерпеливые стоны. Но сразу подчиниться им было бы не так волнительно. Парень специально не спешил, чем приводил Труа в почти болезненную жажду. От нетерпения тот прогнулся в пояснице, испуская тяжёлые вздохи, и укусил Мусаши за губу, стоило тому слегка отстраниться. Ногами провёл по тёплым бёдрам, и парень усмехнулся. Губы впились в шею, ладони скользнули за спину, и локти больше не держали массивное тело, прижавшееся теперь грудью к груди Труа. Тот крепко обвил шею Мусаши, в лежачем положении стремясь прижаться к нему, и ухватился пальцами за огненные волосы. Они были такими же тёплыми, как и их обладатель.    Мусаши тяжело вздохнул, начиная изнывать от собственного возбуждения. Коротко поцеловал парня ближе к уху и прошептал, одарив кожу жарким дыханием:   – Я люблю тебя.    Труа зажмурился и в ответ поцеловал его в волосы, нежно проведя руками по плечам. Мгновение спустя он ощутил, как Мусаши вошёл. Тот двинулся слегка нетерпеливо и резко, но от его уверенного рывка Труа вздохнул, изгибаясь в крепких объятиях. Пальцы впились в кожу, глаза зажмурились, и с начавшимися движениями с губ сорвался стон.    Ощущать внутри себя усиливающийся с каждым толчком жар было невероятно волнительно. Дух захватывало, а тело теряло последние силы. Казалось, что всё уже привычно, но будто в первый раз, Труа не мог взглянуть на Мусаши чтобы не вспыхнуть румянцем.    Внезапно, совершенно неожиданно, парень обхватил Труа за талию и потянул на себя, сев на матрас. В недоумении, тот распахнул глаза, пока не ощутил глубокое проникновение, под собственным весом опустившись совсем низко. Ягодицы почти коснулись разгорячённых бёдер. Парень надрывно застонал, упав лицом на плечо Мусаши, а тот шумно вздохнул, прижимая его к себе, и прошептал:   – Надеюсь, ты не против немного сменить позу.   – Ч-что ты…? – попытался произнести Труа, но его приподняли, схватив за ягодицы, и от движения тело свело дрожью. – Мгх…! П-погоди…!    Мусаши лишь поцеловал его в висок, возбуждённо усмехнувшись, и быстро опустил, от чего слуха достиг громкий стон, а в плечо впились зубы, будто стараясь удержаться и хоть немного замедлиться.    – Не нравится? – прошептал Мусаши, перестав двигаться. Руки стали горячее и скользнули по пояснице.   – Странно…    – Не бойся, я постараюсь, чтобы тебе было хорошо.    Труа прильнул к уху парня и прикусил его. Шумное дыхание в очередной раз вскружило Мусаши голову, и он нетерпеливо потянул изящное тело на себя, и внезапно ускорил темп. Труа вскрикнул, разразился тяжёлыми стонами, и возбуждаемый ими с каждым разом всё сильнее Мусаши внезапно прижал его спиной к стене, вдавливая в неё с каждым  глубоким движением. Одна рука скользнула по бедру, оттягивая ногу в сторону. Вторая сжала бледную кожу так, что окрасила в алый. Горячие, почти раскалённые, губы скользнули по шее.    Труа едва ли понимал, что происходит. Холод бетонной стены на спине и раскалённые прикосновения спереди и внутри, вводили в замешательство, перебиваемое острым глубинным наслаждением. Каждое проникновение отдавалось в теле волной жара. Ноги сводило оцепенением, руки неистово пытались держаться, но не справлялись. Дыхание сбилось, а сердце разрывалось стуком. Он с восторгом ощущал, насколько глубоко входил в него Мусаши, и постепенно принялся жаться к нему из последних сил, желая ощутить как можно больше его прикосновений. И внезапно парень крепко обхватил Труа обеими руками, начав двигаться ещё более бесцеремонно, от чего тот забыл как дышать. Ресницы блеснули сладкими слезами удовольствия, и с очередным невероятно горячим толчком Труа, хватаясь за шею и голову Мусаши, воскликнул со стоном в блаженном забытьи:    – Oh, saint nom!    И вновь голос сорвался на сладостный вздох. Голова упала на плечо.    На мгновение Мусаши замер, но что-то в глубине всколыхнулось, вспыхнуло, и он с ещё большим рвением двинулся сквозь мягкую плоть. Не останавливался, пока Труа с обессиленным вздохом не обмяк в его руках, тяжело дыша. Спустя мгновение и его собственное возбуждение покинуло тело, заполнив парня теплом, от чего тот снова тихонько застонал, шепча едва слышно: – Très chaud… Merveilleux…   Мусаши с удивлением посмотрел на Труа, всё ещё сжимая его в своих объятиях у стены. Но парень не открыл глаз, а потому не видел взгляда. Только крепче обвил тёплую шею руками, уткнувшись в неё носом. Тогда Мусаши бережно переложил его на матрас и тихо спросил со слабой улыбкой, нависнув над лицом:   – Это… был французский?...   Труа медленно приоткрыл глаза, стараясь прийти в себя. Встретился с Мусаши взглядом, но смысл его слов понял лишь спустя несколько секунд. Лицо мгновенно залилось алым.    Видя, что парень теряется в смущении, Мусаши с улыбкой приблизился к нему, опёршись локтем о матрас. Вторая рука мягко погладила пунцовую щеку.     – Tout va bien. C'était vraiment beau. [Всё хорошо. Это было действительно красиво].    Труа изумленно вздохнул, прикрыв рот рукой. Если бы он мог, то покраснел бы ещё гуще.     – Т-ты знаешь французский?... – вырвалось у него шёпотом.   Мусаши усмехнулся и лёг на постель, повернувшись к парню и сжав в своих ладонях его руку.   – Ну да. Я много языков знаю. А французский всё-таки когда-то был международным, так что его-то я знаю точно.    От его слов Труа почему-то тихо засмеялся. Прижался к груди, приобнял, и едва слышно произнес с нескрываемой нежностью:   – Vous êtes merveilleux… [Ты великолепен…]   – Je sais [Я знаю], – так же весело ответил Мусаши, тоже обняв парня.   Почему-то сейчас Труа почувствовал себя ещё более счастливым. Поглаживал Мусаши по плечам и груди, мягко улыбаясь, а чуть погодя подвинулся слегка выше и поцеловал в губы, сжимая в руках его лицо. Парень с удовольствием поддерживал его нежности, но вскоре отстранился, глядя в сияющее лицо с быстро бьющимся сердцем.    Но, как всегда, умиротворенный отдых пришлось прервать походом в душ. Одеваться полностью было лень, а Труа вновь хотел остаться лежать. Мусаши этому только усмехнулся и взял его на руки, уже сознавая, что это вошло у них в привычку. Повезло, что товарищи на террасе спали, и всё обошлось без лишних вопросов.    Вернувшись в мастерскую, Труа опустился на стул рядом со своим рабочим местом, протирая волосы полотенцем. Мусаши устроился рядом, на краю стола, наблюдая за изящными движениями парня. Спустя какое-то время предложил:    – Давай помогу.   – А, да, спасибо, – опомнился Труа, ушедший в свои мысли.   Мусаши взял из его рук полотенце и подошёл со спины, осторожно водя им по голове, слегка нагрев руки.   – О чём задумался? – спросил он, чтобы не было так скучно.    Труа вздохнул и откинулся на спинку стула, специально поплотнее прижавшись головой к тёплому полотенцу. Взял со стола очки, но не надел, задумчиво крутя в руках.    – Всё размышляю об этом Внешнем круге. Немного напрягает то, что он отличается так сильно. Интересно, почему так вообще получилось?    – Даже если мы и узнаем, сбежать нам это не поможет, – вздохнул Мусаши.    – Понимаю, но… Вдруг бежать то и некуда…   – Уно же рассказывал про карточки и сумму, чтобы выбраться.   – А выход ли это вообще? – вдруг особенно пессимистично произнёс Труа, прикрыв глаза и расслабив голову.    От настолько невесёлых рассуждений Мусаши стало не по себе.    – Ну товары же куда-то увозят.    – Да, я понимаю. Но что, если там, снаружи, всё ещё хуже? Почему-то же надсмотрщики не говорят об уходе.    – Им тут просто нравится, – покачал головой Мусаши и отложил полотенце, продолжив уже просто поглаживать Труа по голове. – По их физиономиям это видно. Может им тут платят много. А кстати… Чем им платят? Деньгами или теми карточками?   Труа открыл глаза, посмотрев на парня с неким волнением.   – Нужно будет спросить у Уно.   – Да. Обязательно.  ***   Когда утром зазвонил будильник, никто не собирался ему подчиняться.   Хани с раздражением нажал на кнопку, и часы смолкли. Повисла кристально чистая тишина утра. В её просторе слышались отдалённые редкие шумы в недрах Завода и вой ветра, скользившего меж бетонных стен и труб с заунывной песней. Он нёс прохладу, столь бесценную перед наступлением дневного пекла. Люди уже мечтали о том, чтобы лето поскорее сменилось осенью. Правда, из-за частых дождей жить пришлось бы почти всегда внутри башни. Зато Завод снова будет иногда радовать глаз своей чистотой.   Нико зевнул и, чуть поморщившись, открыл глаз. Никто больше не подавал признаков пробуждения – Хани настолько оперативно отключил нежеланный звон, что ребята не успели даже услышать его сквозь сон. Только Нико уже достаточно отдохнул. В последнее время он совсем ничего не делал, но ужасно хотел начать чем-нибудь помогать друзьям.    Приподнялся на локти и осмотрел террасу. Всё было как обычно бывает утром. Только опять парень не увидел Труа и Мусаши на их матрасе. Вспоминая вчерашнее раскрытие отношений двух пар, Нико неосознанно догадался, где могут быть отсутствующие товарищи, но продолжать цепочку мыслей не стал.    Как обычно сел, потягиваясь, и осторожно ощупал поврежденную ногу, с восторгом заметив, что теперь она не болит совсем. Рана затянулась очень быстро. Ребята объясняли, что это из-за действия таблеток. Но на Нико они почему-то сработали значительно медленнее. Видимо, виной всему его нескончаемые странные болезни, на которые частично тоже ушёл эффект исцеления. Но благодаря этому парень чувствовал себя просто прекрасно и был готов, наконец, к обучению.    Сейчас решил попытаться встать, пока никто не видит и не может помешать ему чрезмерной заботой, которой он в последнее время был окружён слишком плотно. Видимо, товарищи просто не хотели, чтобы парень снова испытывал боль. Но на этот раз он был уверен в своём здоровье.   Упёрся ладонями в матрас и медленно встал сначала на одну ногу, здоровую, а уже потом двинулся дальше. И вскоре уверенно стоял на своей постели, обозревая террасу и погружённый в серую утреннюю дымку Завод по ту сторону парапета. Лицо овеял слабый порыв ветра, откинув волосы назад. Алый глаз блеснул восторгом.    Нико было хотел радостно воскликнуть «Ура!», но тут же зажал себе рот руками, вспомнив, что все ещё спят.    Нога вела себя достойно и не болела от слова совсем. Парень сразу воодушевлённо сделал несколько шагов в сторону парапета, и убедился, что раны больше нет. Постучал босой ногой по бетонному полу и смело продолжил свой путь, сияя счастливой улыбкой. Около края крыши остановился. Некоторое время назад здесь он ощутил резкую боль и упал, но теперь спокойно смотрел, как за тучами, ещё не успевшими достаточно сгуститься, желтеет поднимающийся солнечный диск, окрашивая унылые полосы небесной ваты золотом. Тень у низов Завода постепенно отходила всё глубже, прячась в подвалах и подземных этажах. Медленно и неохотно начинали свою работу цеха, заполняя спокойную тишину своим гулом.    Восхищение захлестнуло Нико с головой. Он будто бы оказался в ином мире. Ином, даже по сравнению с Заводом. В слишком просторном, тихом, задумчивом, более приятном, потому что тут нет боли, жара и страха.    Из мимолётного отчуждения Нико вывел слабый скрип двери. Послышался негромкий весёлый голос:    – Кого я вижу!    Нико тут же обернулся и встретился взглядом с Труа, мягко улыбающемуся, но всё ещё сонному.    Парень зевнул и подошёл ближе. Нико неловко опустил голову, чувствуя, что ходить ему было ещё нельзя, но Труа сразу отмёл это его волнение:   – Приятно видеть, что твоя нога в порядке. Таблетки как всегда помогают, – парень и сам замер перед парапетом, любуясь мутным рассветом. – Вот сегодня тебе пусть и проводят небольшую экскурсию.    В душе вспыхнула радость, и Нико расплылся в широкой улыбке, сжав в предвкушении ладони в кулаки.    – Ура! – как можно тише воскликнул он и энергично спросил, подскочив к Труа почти в плотную: – Меня же Джуго будет учить? Да?   – Конечно, конечно, – заулыбался парень, слегка отклоняясь назад, подняв ладони вверх, словно бы защищаясь от чрезмерного восторга. – А может к вам и Уно присоединится. По нашему с ним договору, сейчас у него что-то вроде отпуска. Думаю он не откажется пойти с вами. От его слов Нико уже практически светился, и удивительно было, что не стал прыгать от радости. Видимо, всё ещё боялся за ногу.    – А у меня будут эти штуки для полётов?!   – Разумеется, – Труа не смог сдержать смех от столь оживлённого поведения. Так непривычно было видеть что-то подобное здесь, на Заводе, пусть даже на крыше. Особенно после двенадцати дней «траура». – Сегодня-завтра я позову Джуго на примерку его новых гарпунов, а для тебя чуть-чуть переделаю его старые.    – Ва-а-ай! Я буду летать как Э[цензура]н Й[цензура]!    – Ха-ха, тише, тише! Мы на тебя цензуры не напасёмся.    – Просто это так круто!    Труа глубоко вздохнул, чтобы успокоить внутренний смех, и приготовился слегка расстроить развеселившегося ребёнка:   – Только это всё будет не так быстро. Ты сейчас очень слабый, а гарпуны требуют, всё-таки, физической подготовки. Джуго пол года не мог на них летать. Хотя я верю, что ты сильнее и справишься.    Труа улыбнулся, про себя боясь испортить Нико настроение. Однако тот словно воодушевился лишь сильнее.    – Я справлюсь, обещаю! – парень набрал в лёгкие воздуха, успокаивая сам себя. И сказал уже тихо: – Спасибо.    – Не за что, пока что, – улыбнулся Труа, осторожно потрепав парня по голове.    – Да чё вы так разорались с утра пораньше? – послышалось недовольное бормотание со стороны костра. Несложно было догадаться, что говорил Хани, неохотно приподнимавшийся на матрасе.    – Вообще то будильник уже звонил, – ответил Труа поучительным тоном, приблизившись к костру. За ним последовал и Нико, довольный сев на свою постель.   Хани поморщился.    – Сам-то позже пришёл.   – Я встал ещё в пять и занимался гарпунами Джуго. Кстати почти закончил, – с укором произнес лидер, бросив цепкий взгляд на сонное лицо друга.    – Душнила, – пробурчал тот и уткнулся лицом в подушку.   – Вообще-то вчера у вас был целый день выходного. Вот только дай людям волю, так всю жизнь будут отдыхать, забыв о нашем шатком положении.    На его претензию, Хани с возмущённой смесью вздоха, рычания и проклятий поднялся полностью и принялся одеваться резкими движениями. Казалось он не против разорвать себе всю одежду, если это поможет донести до окружающих его бурное негодования. Но Труа следил за ним со снисходительной, слегка усталой, улыбкой. Видя их настрой, Нико тоже стал одеваться в то, что было ему выдано: серые с рыжеватым оттенком брюки и белую рубашку, на три, а то и на четыре размера больше чем нужно.   Задетый волной всеобщего оживления поднялся и Джуго, неохотно оторвавшись от груди Уно, который продолжал спать на спине. Осмотрел сонным взглядом бодрствующих товарищей и лёг обратно, понимая, что всё равно лишний в их беседе. Но Труа его окликнул:   – Джуго, сегодня ты проведёшь экскурсию для Нико по башне, а ближе к вечеру приходи на примерку новых гарпунов.   Парень тут же вздёрнул голову.   – Новых?!...    – Я же тебе ещё раньше говорил, что делаю такие гарпуны, чтобы ты мог целиться и стрелять ими как мы, но кандалы бы не мешали.    Теперь Джуго уже окончательно сел на матрасе, обернувшись к Труа.   – А, что-то такое припоминаю.   – Джуго! Доброе утро! – тут же поприветствовал его Нико, даже помахал рукой, на что парень усмехнулся и, зевая, кивнул. – А мне отдадут твои старые гарпуны!    – Ну, немного доработав, – добавил Труа, сев на свой матрас.     – Да, да! – закивал Нико.    Никто уже не пытался говорить тихо.    Хани с недовольным лицом поспешил удалиться за продуктами в кладовку, чтобы точно кого-нибудь не прибить в порыве утреннего раздражения. Сейтаро натянул на голову одеяло, и было понятно, что он уже не спит. Уно продолжал лежать, но вскоре приоткрыл глаза, провёл рукой по спине Джуго, и тот вздрогнул, моментально обернувшись, и был тут же захвачен в объятия. Уно сел, притянув парня к себе на колени без особого сопротивления и поцеловал, взяв тонкое лицо в свои ладони. Джуго осторожно обхватил его за плечи, щурясь от удовольствия.   Нико изо всех сил постарался не смотреть, но некое любопытство заставило его увидеть несколько секунд поцелуя, после чего щёки залились стыдливой краской.    Мягко остановив поцелуй, Уно прильнул носом к щеке Джуго, прошептав с улыбкой:   – Доброе утро.    И обнял парня крепче, целуя в шею.    – Д-доброе… – смущённо пробормотал тот, прижимаясь лицом к плечу Уно, пряча тихий вздох.    Вскоре на террасе появился и Мусаши. Труа тут же оживился и заулыбался. Когда парень присел рядом с ним, тихо произнёс, смеясь:    – Bonjour mon cher [Доброе утро, дорогой].    – Bonjour [Доброе утро], – с улыбкой ответил Мусаши, плавно взял ладонь Труа, склонился к ней и нежно поцеловал, глядя парню прямо в глаза.    Тот застыл на мгновение в замешательстве, с удивлением чувствуя, как щёки краснеют, а потом расхохотался, прикрывая лицо свободной рукой и слегка отворачиваясь. Мусаши на это только шире улыбнулся. Поцеловал ладонь ещё раз, но чуть выше. Потом перешёл на запястье, большим пальцем приподнимая ткань рубашки.    – П-прекрати, – смеясь говорил Труа, пытаясь отстраниться, однако без особого на то желания.   Мусаши не останавливался пока не дошёл до локтя. Приподнял голову, пылко усмехаясь:   – Твой французский так прекрасен. Говори на нём почаще.     Внезапно оказался очень близко к лицу Труа, поцеловав плечо. Парень поджал губы, сдерживая смущённое восклицание. Румянец на щеках и кончиках ушей уже ощущался жаром.    – Тут… как бы… не место...   Сейтаро хоть, и был под одеялом, натянул его на себя посильнее. Нико не знал, куда бы ему деться, в панике пряча взгляд в пол, а потом последовал примеру Сейтаро, юркнув под мягкую защиту.   – Ебать! – раздался резкий возглас со стороны двери хранилища. – Ты это понимаешь!   Хани вышел на террасу в самый худший из возможных для себя моментов, тут же скривившись так, словно ему целиком скормили лимон. Но отвернуться сам себе не позволил, с вызовом и присущим ему возмущением глядя растерявшемуся лидеру в глаза. Мусаши тут же отступил, неловко кашлянув и отвернувшись, хоть и продолжал держать парня за руку.    – Развели тут бордель, – продолжал шипеть Хани, подходя к костру.    Уно глянул на него из объятий Джуго и закатил глаза:   – А вот не надо на других гнать, если своей личной жизни нет.   – А хуле ваша личная жизнь общественной стала, а? – едко бросил ему Хани, с грохотом опустив кусок трубы, котелок и продукты рядом с костром, от чего прячущиеся под одеялом содрогнулись. Парень окинул их взглядом и продолжил: – Вон, блять, детей уже заставили в подполье уйти.    – Эти «дети» могли бы и сказать, если их что-то не устраивает, – сказал Труа твёрдо. – И вообще, – он встал и подошёл к Хани, который явно не ожидал серьёзности со стороны друга, – ты может и прав, но как часто хотя бы я проявляю что-то такое, м? – он продолжал идти, пока не оказался вплотную к парню. – А ты ворчишь постоянно. Просто пойми, что есть что-то, с чем придётся уживаться, – Труа шумно выдохнул, успокаиваясь. Все, кто мог, смотрели на него с удивлением – нечасто парень так резко отвечал буйному другу на его поведение. – Я до сих пор мирился с твоей желчью. Я хочу наконец чувствовать то, что чувствую. Мне комфортно впервые за долгое время. Мне все равно, что ты думаешь, но не прикрывайся другими людьми. Они тебе не «дети». И наши отношения никому ещё не повредили.   Труа покачал головой. Окинул обескураженного Хани разочарованным взглядом и вернулся к Мусаши, сев на матрас и рухнув спиной в тёплые объятия. Пока говорил, ощущал себя отвратительно. Мусаши, ощутил его дискомфорт. Нежно обнял парня, прижимая к груди, и поцеловал в затылок. Труа улыбнулся и спокойно закрыл глаза.    Хани стоял посреди террасы над лежащими и сидящими товарищами пристыженный и сбитый с толку окончательно. В душе пылала ярость, но разум требовал душу заткнуться. Именно заткнуться. Иные слова уже не подходили. Кулаки сжались, но теперь гордость не позволяла сказать ничего оскорбительного. – Я просто имел ввиду, что на ваши лобзания смотреть не всем приятно.    – А от недотраха сказал ты это так, будто тебя блевать тянет от проявления любви в твоём поле зрения, – засмеялся Уно, сощурившись на плече Джуго, который не знал что и сказать так же как и Мусаши, решивший лишь успокаивать Труа и не лезть в перепалку. Его немного смутило собственное слишком откровенное поведение.    Услышав слова Уно, Хани побагровел от возмущения, вмиг забыв о Труа с его нотациями.    – Слышь! – пошипел он выставив перед Уно кулак с оттопыренным средним пальцем. – Не лезь куда не следует, педик!    Но Уно не прекратил:   – Может тебе давно пора найти себе половинку? Сгоняй ка к девушке на «разговор» лучше. Пока она не видит твоё перекошенное хлебало, у тебя даже шансы есть. Или ты всё-таки больше по парня…?   – ХРЕНА С ДВА! – проорал Хани с такой силой, что с верхней крыши вспорхнула пара тощих птиц. – А вот реально слетаю вечером! Хоть не с вами, петухами, сидеть!    – Заодно пользу принесёшь, – зевая произнёс Труа, растаявший и довольный в объятиях Мусаши.   – Вот сами жрать и готовьте! – фыркнул Хани и сел на свой матрас, демонстративно начав читать книгу.    Джуго переглянулся с Мусаши и оба лишь плечами пожали. Нико опасливо выглянул из-под одеяла. Сейтаро лишь приподнял его со стороны Хани, чтобы оценить состояние друга.    – Да ладно вам, – попытался мягко успокоить он всех сразу. – Ничего же страшного не случилось. Чего вы разнервничались?...    Хани цыкнул языком, не отрываясь от книги. Уно вздохнул, внезапно обратившись к нему спокойнее:   – Да по тебе же видно, что у тебя тоже едет крыша.   – Что сказал?! – книга вновь была забыта и отброшена на край матраса.   Уно покачал головой.   – У тебя явная постоянная тревожность и это нормально с нашей то жизнью. Вот ты и срываешься на том, чего тебе не хватает.   – Я не педик как вы! – продолжал огрызаться парень, но уже не так уверенно.   – Смысл ведь не в том, чтобы встречаться. Мы просто приятно для нас проводим время и забываем про Завод хоть на время. А ты отталкиваешь от себя даже Сейтаро, который активно пытается подружиться и помочь тебе с этим отчуждением.   Сейтаро под одеялом съёжился, слегка смутившись тому, что его упомянули.    – Не тебе решать, что у меня в голове, – бросил Хани и упал на свой матрас, отвернувшись. Показывал так, что больше не желает ничего слышать.    – Вот именно, – вздохнул Уно и вместе с Джуго лёг на матрас, прижимая парня к себе. – Поэтому постарайся сделать так, чтобы в твоей голове был разум, а не обида и раздражение.   На это сил отвечать уже не было. Хоть Хани и хотелось встать и пару раз врезать Уно за самодовольные слова. Останавливало странное чувство, захлестнувшее с головой.    «Может мне правда одиноко?...»   Стиснул зубы, отгоняя от себя дурные мысли. Вот никогда такого не было и вдруг появилось, да? Так не бывает!    Труа приоткрыл глаза и отстранился от Мусаши. Оглядел угнетённых товарищей с грустью.   – Ладно, Хани, прости, – сказал он и встал, подходя к матрасу друга. От неожиданности тот обернулся с удивлением в глазах. – Мы перегнули. В следующий раз не будем делать что-то такое слишком откровенно. – Он опустился на корточки, подперев ладонями лицо. – Всё-таки нам стоит считаться и с твоими проблемами.    – Да нет у меня проблем… – проворчал Хани, но почему-то от слов Труа ему стало неловко и… спокойно…    – Ну ладно, ладно, – усмехнулся тот. – Будем считаться с твоей гомофобией, раз уж это не проблема.   – Как-то это, блять, прозвучало с осуждением…   – Нет, нет, – хихикнул Труа и встал, резко взмахнув рукой, чтобы привлечь всеобщее внимание. – И так, разобрались с этим. А сейчас я хотел бы вам рассказать о новом плане разведок, потому что зона, которую нужно изучить, стала куда больше.    Оставив в прошлом недавний бессмысленный спор, ребята сели на матрасы поудобнее, приготовившись слушать. Хани с недовольным лицом по молчаливой просьбе Труа стал готовить завтрак, хоть это было последнее, чего он хотел. Сейтаро, как всегда, ринулся ему помогать.   Мусаши подпёр лицо ладонью, приготовившись внимательно слушать. Уно с Джуго сели рядом друг с другом, укрывшись по плечи одеялом. Нико вертелся на своём матрасе, взволнованный и заинтригованный – это было его первое собрание, и он слегка опасался, что останется не в удел из-за своих недугов.    Труа подождал пока все устроятся, развернув в руках карту, которую давал Уно перед разведкой. Теперь зарисованной территории было явно больше. Уно очень старательно запечатлел исследованный им район, даже придерживаясь масштаба.    – Что ж, – начал Труа, деловито поправив очки, – как я вижу, зарисованно правда много. К тому же стоят пометки на пустых зонах.   – Я примерно помечал интересные места, – пояснил Уно. – Зарисовать всё досконально я бы не успел.    – Разумно, – кивнул лидер и вдруг спохватился, вспомнив разговор с Мусаши: – Слушай, у нас возник вопрос.   – Какой? Я всё вроде рассказал.   – Ты говорил, что на Внешнем кругу рабочим платят карточками. А надсмотрщикам тоже?   Уно был уверен, что легко ответит на вопрос Труа, но застыл с приоткрытым ртом, потерявшись. Все с любопытством обернулись к нему.   – Так… – задумчиво произнёс парень, потирая подбородок, – а это интересно. Я даже не думал, что это важно, хотя сейчас понимаю. Но вообще-то я видел, как они расплачивались в барах именно карточками. Хотя, по правде говоря, некоторые особо наглые и жёсткие вообще платить отказывались.    Пальцы сжали карту. Труа тревожно переглянулся с Мусаши.   – Вы думаете, – внезапно опять заговорил Уно, пристально осмотрев пару, – что если надсмотрщикам платят карточками и они не спешат уходить с Завода – у него нет конца и все эти сказки про выкуп рабочих – ложь?    Труа непроизвольно вздрогнул, застигнутый врасплох меткой догадкой парня. Мусаши опустил глаза. Остальные лишь успевали следить за напряжённой беседой, с каждой репликой волнуясь всё больше. Однако Уно казался не таким уж угнетённым.   – Во первых, – продолжил он рассудительным тоном, – мы не знаем точно, платят ли надсмотрщикам именно карточками или же они просто их отжимают у рабочих. Но лично моё мнение: им всё же платят карточками, потому что все надсмотрщики, за которыми я наблюдал, имели их при себе. Я вообще ни разу не видел процесса отнимания. Во вторых, в документах, которые мы пару раз видели в кабинетах здесь, на Внутреннем кругу, в столбцах «Сумма» после цифр всегда стоял определённый знак. И этот знак никак не связан с Заводом. Никто из нас ни разу не видел его в этих стенах помимо документов. И на карточках его тоже нет.    – А что за знак? – тихо спросил Нико у Сейтаро, но его услышал и Уно.   – Что-то вроде знака доллара, но с другой буквой, видимо это валюта местного мира, – ответил парень другу и продолжил своё рассуждение, обращаясь опять по большей части к Труа: – И последнее: Внешний круг – полноценная городская инфраструктура, однако совершенно изолированная от внешнего мира. Там своя экономика, совершенно отличающаяся от внешней. Я уверен в этом почти полностью.   – С чего бы это? – встрял Хани.    – Интуиция, – усмехнулся Уно, бросив на него довольный взгляд. – Так вот, я к тому, что здесь надсмотрщикам нужна именно местная валюта – карточки. Может при выходе с Завода они могут обменять свои карточки по валютному курсу на ту самую валюту из документов. Но это уже все тонкости. Нужно исследовать это тщательней.   Повисло молчание, в течение которого люди напряжённо обдумывали то, что сейчас услышали. Сложно было не согласиться с доводами Уно. Они звучали логично и обоснованно. Не хватало информации, однако теперь было ясно, что конкретно нужно искать.    – Слушайте, – вдруг спохватился Мусаши, – Мастер говорил, что у него есть знакомый надсмотрщик. Он помог достать Ядро, – парень взглянул на Труа, удивлённо следившего за его словами. – Может попросить организовать нам встречу? Мы бы поговорили. – Исключено, – тут же отрезал Уно. – Лично с надсмотрщиками мы пересекаться не будем. Это слишком опасно. Если бы Мастер изначально не был другом Труа, мы бы и ему не открылся.    – Тогда просто попросим Мастера самого задать наши вопросы тому надсмотрщику, – закончил общую мысль Труа. – А возможно что-то знает и сам Мастер, хотя пока мы с ним работали вместе, он ничего не смог мне особо рассказать про Завод, кроме того, что мы уже знаем. Я с ним поговорю в ближайшем времени. А пока нужно бы продолжить собрание по поводу плана разведки.    – Да, – кинул Уно и снова расслабился под одеялом, слегка прислонившись к Джуго, – что-то мы отвлеклись.   Труа кивнул, улыбнувшись, и снова заглянул в карту.    – Основные наши задачи – поиски еды и наших из Нанбы. Также важно изучить саму структуру Внешнего круга, найти склады с медикаментами, механизмами, оружием и конечно же лаборатории по производству тех таблеток. Скорее всего наша – не единственная в своём роде. А чем больше – тем лучше. Так как территория большая, а изучить нужно внимательно, каждый будет исследовать свою зону, по большей части.    – Это довольно далеко… – вздохнул Сейтаро, сразу почувствовав колкое волнение.   – И я тоже смогу полететь?! – воодушевлённо заулыбался Нико, даже приподнявшись на колени.     – Когда научишься – конечно, – улыбнулся ему Труа. – Это будет сложно, но, я думаю, мы справимся.    – Просто бродить там и искать что нужно? – переспросил Хани. – Да это проще простого.    – Тебя спалят в первый же день, – ехидно бросил Джуго.    – Да кто бы говорил! – взорвался на него парень, махнув ложкой, которой только что размешивал крупу в котле.   Джуго ухмыльнулся с издёвкой, показывая ему язык. Уно прыснул со смеху, а Труа закатил глаза, вздохнув. Мусаши со снисходительной улыбкой стал успокаивать товарищей:    – Дайте лидеру сначала всё рассказать, а потом хоть пари заключайте.   – Да я почти закончил, – с какой-то загадочной ухмылкой произнёс Труа и бросил на Хани цепкий взгляд, и парень отчего-то напрягся. – Думаю, я уже знаю, кому отдам право первой разведки.    Он продолжал смотреть Хани в глаза так долго, что пояснять что-либо уже не имело смысла.   – Я?! – с искренним изумлением ткнул себя пальцем в грудь парень.    – Допизделся? – хихикнул Джуго.   – А ну заткнулся, блять!    – Ну а что? – с деланным простодушием заулыбался Труа разъярённому другу. – Ты вроде был не против.    – Я и не против, – фыркнул тот, вздёрнув нос.    – Вот и замечательно. А теперь можно позавтракать. Чуть позже я расскажу план на день, –  Труа сел к Мусаши и отложил карту.    – А я уже могу что-нибудь делать? – с надеждой спросил Нико, пока Сейтаро с Хани раздавали тарелки с кашей.    – Для начала я осмотрю тебя, после завтрака, – сказал Мусаши.   – Моя нога уже зажила! – резво воскликнул парень. – И я чувствую себя замечательно!   – Это хорошо, – улыбаясь кивнул «врач», слегка растерявшись под напором Нико. – Но я всё равно тебя осмотрю. На всякий случай.   – А потом вы с Джуго пойдёте изучать застенки, – добавил Труа мягко.   – Я тоже пойду, – тут же отозвался Уно, уже успевший приняться за еду.    – Ура! Я постараюсь быстро всему научиться!    – У тебя точно получится, – улыбнулся Джуго, и Нико засиял ещё больше. Принялся быстро есть, надеясь что так сможет приблизить долгожданную прогулку с друзьями.   Уно украдкой взглянул на Джуго, и душу заполняло спокойствие. Ему было приятно видеть, как парень становится живее. Было заметно, что в отношении Нико он держится увереннее, словно правда чувствует ответственность за новичка. Почти так же было и с Хани, но всё же с каждым разом это усиливалось.    Уно не удержался и ткнулся носом в волосы Джуго, легонько поцеловав его в затылок. Почувствовал, как парень вздрогнул, и тихо засмеялся. Джуго что-то проворчал и лёг головой на его плечо, осторожно держа в руках тарелку. Поцеловал в шею и продолжил есть, не поменяв своей новой позы. Уно вздохнул едва слышно и взялся за завтрак вновь.   На какое время все были заняты едой, и воцарилась тишина. В её необъятном просторе слышны были лишь завывания ветра. Однако ближе к концу завтрака Труа принялся раздавать всем поручения, чтобы сберечь время. Джуго и Уно отправлялись с Нико на тренировочный дозор, Сейтаро и Хани – за продовольствием. Мусаши оставался на базе, а сам лидер собирался отправиться к Мастеру, как и планировал.    После завтрака Мусаши тщательно оценил состояние Нико. Когда снимал бинты не без облегчения заметил, что ран стало меньше.    Парень не мог усидеть на месте, постоянно поглядывая в сторону собирающихся Уно и Джуго. Ребята одевали поверх рубашек кожаные куртки, гарпуны и плащи. На руки – перчатки, на лицо – чёрные маски. Вешали на пояс сумки. Их вид в полной боевой готовности восхищал Нико, как ребёнка, что видел впервые солдат на экране телевизора. Чувствовать в друзьях многократно возросшее мужество было странно и одновременно с тем вдохновляюще. Стоило Мусаши выпустить парня из своей врачебной хватки, как тот подскочил к ребятам, с жадным любопытством осматривая их. Уно снисходительно улыбнулся, приспуская маску для большего удобства. К ним тихо, почти незаметно, подошёл Труа, взяв нетерпеливо крутящегося Нико за плечо.   – Пока что оденьте его в простую защиту. Без плаща и инструментов, – сказал лидер, и его слова слегка поубавили пыл Нико.   – Почему? – расстроенно пробормотал он, опустив взгляд. – Я тоже хочу арбалет и те штуки на руках. Ну хотя бы плащ.   – Нико, не волнуйся, – успокоил его Уно, взяв за другое плечо, – никто сначала не носит полную амуницию. Ты ещё плохо знаешь застенки Завода, а плащ и любой другой груз может привести к серьёзным травмам. Ты сначала просто посмотришь как всё устроено. Ты быстро все запомнишь, так что не расстраивайся так.    – Мы просто за тебя волнуемся, – добавил Джуго, когда Нико слегка успокоился и поднял голову.    – Спасибо, – нерешительно улыбнулся тот, осознав сам, что действительно пока не готов к серьёзным нагрузкам. Но от одной мысли о долгожданной прогулке с друзьями душу наполняло счастье.    Труа принёс новичку кожаные куртку и штаны, недавно подшитые под Нико – Сейтаро принялся за перекройку походных вещей как только парень появился на базе, а потому, в отличие от всех новичков, Нико досталась верхняя одежда, которая сидела на нём почти идеально. Только немного оставили объёма «на вырост», ведь скоро от худобы парня планировали избавиться.   – Тебе повезло, – усмехаясь, говорил Джуго, поправляя на друге куртку. Тот мог и сам одеться, но почему-то решил доверить это на первый раз профессионалам. – С тебя одежда не падает.    – А с тебя падала? – удивлённо взглянул Нико на парня. Сейчас он не замечал ничего подобного.   – Естественно, – встрял в разговор Уно, как раз закончив застёгивать на нём сапоги и заправлять в них штанины, – он был таким же худющим, как ты. Только ещё и ростом ниже значительно.   – Нормального я был роста, – шикнул Джуго.    – Тебе было восемнадцать примерно на момент нашей здесь встречи, а ростом ты остался на том же уровне, что и был в Нанбе, – парировал Уно, улыбнувшись как-то слегка печально. – А сейчас ты растёшь, потому что питаешься нормально, да и возраст такой. Хотя основной пик роста ты уже пропустил. Может ещё немного подрастешь ещё, а потом…   – Я вырасту! – возмутился Джуго, бросив на Уно колкий упрямый взгляд.    Парень с облегчением засмеялся и погладил Джуго по голове. Приобнял за плечи, не оставив больше в нём недовольства. «Хорошо, что он такой,» – мелькнула мысль и разлилась по сердцу Уно теплом.    Джуго слегка смутился, отпихивая парня от себя. Он терялся под весёлым и любопытным взглядом Нико, который уже принял отношения друзей и теперь с интересом следил за ними, как за чем-то совершенно новым, непонятным, но заманчивым.    Неловкость прервал Труа. Проходя мимо, тоже собранный для похода, он окликнул Джуго, напомнив зайти вечером в мастерскую для примерки новых гарпунов. – Ладно, погнали, – произнёс Уно, хлопнув Джуго по плечу, когда Труа скрылся за люком в полу.   Подошёл к двери на этаж башни и картинно распахнул её, жестом приглашая проследовать за собой. Нико первый промчался мимо почти вприпрыжку, а следом прошёл Джуго, никуда не торопясь и бросив на Уно мягко-укоризненный взгляд, на что тот лишь расплылся в улыбке.     Как всегда подошли к небезызвестному разлому, повидавшему на своём веку уже достаточно новичков.    За Нико было не уследить. Он метался по этажу, заглядывая во все углы, прыгая от шипящих труб и тихо посмеиваясь. Уно даже не пытался за ним гоняться, а Джуго какое-то время ходил хвостом следом, пока не осознал, что это бесполезно. Лишь просил Нико надеть маску и быть осторожнее.    Когда разлом показался в полумраке этажа чёрной пастью, Нико первым оказался перед ним. Опустился на корточки, совершенно без страха заглядывая в пропасть. Слушал отдалённые шумы, искренне желая различить их.   Уно и Джуго остановились чуть поодаль. Как бы они не верили в навыки друга, гарпуны держали наготове. Но совсем уж ограничивать его веселье не хотели – парень и так просидел без действия достаточно.   – Как будто ребёнка гулять повели, – пробурчал Джуго, скрестив руки на груди.    – Какой ты ответственный, – игриво усмехнулся Уно, скользнув рукой парню под плащ и поглаживая его по спине.    Щёки Джуго вспыхнули под маской, но он постарался сохранить спокойствие. Отмахнулся от руки Уно, и тот засмеялся, чем привлёк внимание Нико.    – А вы чего там стоите? – спросил он, вставая.    – Да так, – ответил Уно и сделал несколько шагов к разлому, а за ним двинулся и Джуго. – Просто хотели, чтобы ты сам осмотрелся. Мы за тобой не успеваем.   Нико засиял довольной улыбкой (он так и не натянул маску) и снова обернулся к пропасти.    – А почему мы тут? – спросил он с любопытством.   – Это место удобно для первых тренировок, – пояснил Уно и не долго думая спрыгнул с края разлома и оказался на широкой трубе. Она гулко застонала под весом человека, но даже не дрогнула.    Нико широко распахнул глаза и тут же, к ужасу друзей, рванул за Уно, который успел лишь приготовиться ловить парня. Однако тот ловко приземлился на стальную поверхность, весело захихикав. Джуго рухнул на колени у края разлома, сердце бешено ударилось в виски. Уно уставился на довольного Нико со смесью ужаса и одобрения во взгляде.    Нико тут же почувствовал, что напугал друзей, и неловко опустил голову, но улыбку скрыть был не в силах.   – Куда ты так скачешь?... – наконец смог выдавить из себя Джуго, тоже спустившись на трубу. – А если бы она не выдерживала двоих?    – Ой… Простите… – совсем уже поутих Нико, осознавая свою ошибку.    – Ничего, – вздохнул Уно, потерев переносицу, – мы бы всё равно тебя поймали. Но пока что лучше так не делай, понял?    – Да, – с готовностью кивнул парень.    – А ещё надень маску, – в который раз сказал Джуго, – и не шуми, когда мы дойдём до опасной зоны.   – А мы дойдём?! – с восторгом прошептал Нико, уже сейчас решив быть осторожнее.    – Ненадолго прогуляемся над цехами по трубам, – улыбнулся Уно, похлопав активного друга по плечу. – Вижу, ты уже неплохо справляешься.  ***   Оказавшись над просторным залом, полным гремящих механизмов и снующих туда-сюда людей, Нико притих сам собой.   Они стояли на «дороге» из трёх крупных труб, тянущихся по краю цеха под самым потолком. Свет не достигал их. Клубился внизу, около станков, рыжими пятнами, и на его фоне силуэты людей казались чёрными, нереальными, словно кукольными.    Нико не отрываясь глядел на них с нескрываемым волнением. Опустился на колени, словно приближая себя к маленьким фигурам. По коже пробежали мурашки.    Ему стало страшно.   В голове тяжким грузом пролегли воспоминания о той жизни, какой она была внизу. Глядеть сейчас со стороны было нестерпимо больно. Больно за людей… На глаза наворачивались слёзы.   Джуго и Уно стояли позади молча. Не знали, что и сказать, как утешить. Они сами проходили через это нелёгкое осознание того, что ты здесь, в безопасности, а людям внизу ничем помочь не можешь. Нужно заставить себя смириться. Но это нелегко.    – Мы никак не можем и им помочь? – едва слышно произнёс Нико, и друзья вздрогнули от неожиданности.    Они подсели к парню с обеих сторон. Не прикасались, просто смотрели вниз вместе с ним, думая над ответом. Но он был только один.   – Всем не поможешь, – прошептал Уно, теребя в пальцах края плаща. – Мы и так стараемся спасать тех, кто в очевидной беде. Как ты был, например. Только чужих людей мы на крышу не тащим.    – Это нечестно…    – Это просто выбор, – Уно повернулся к другу, но тот всё ещё смотрел вниз. – Всегда нужно выбирать. Нам просто не хватит сил спасать всех так же, как мы спасаем ребят из Нанбы. Я знаю, что ты понимаешь.    – Да… – опустошённо закончил парень и резко встал, отворачиваясь от края «дороги».   Джуго молча поднялся за ним, положив руку на плечо, и взглянул на Уно. Тот лишь покачал головой.    – Слушай, Нико, – тихо заговорил Джуго, – лучше не думай об этом так глубоко… Так и с ума можно сойти.    – Я понимаю, – ответил тот и глубоко вздохнул. – Ладно, куда дальше?   Уно встал нехотя и подошёл к ребятам.   – Слушай, Джуго, – обратился он к парню, – может к Року сходим?   От услышанного Нико вновь оживился, хоть от тяжкого осадка избавиться пока что не мог. Но Джуго покачал головой:   – Сегодня не его смена. Завтра можно. В четыре часа дня.    – Вот и отлично, – мягко улыбнулся Уно и потрепал Нико по голове, – завтра навестим его.   Новичок, окружённый заботой взволнованных друзей, почувствовал мягкое успокоение. Он грустил не один... Его понимали и разделяли печаль… Пытались осторожно поддержать, лишь бы он не сломался под гнётом Завода… Пытались разукрасить жизнь разными цветами, почти так, как оно было в Нанбе. Пусть здесь и нет пёстрых оттенков, но мир вокруг становился на толику дружелюбней, спокойней. Было не так тоскливо смотреть вокруг. Не страшно было идти по тёмным застенкам.    Переполняемый смешанными бурными чувствами, Нико притянул обоих друзей к себе за плащи и обнял, уткнувшись лицом в оба их плеча. Ресницы блеснули влагой. Джуго и Уно удивлённо переглянулись. Стало одновременно и грустно, и спокойно. Они осторожно приобняли Нико, и тот тихо всхлипнул, зажмурившись и ощутив себя наконец в безопасности и уюте.    Долго так не простоял – спустя бесконечную минуту, Нико отпустил друзей, неловко продолжая держать их за плащи.   – Спасибо… – еле слышно пролепетал он.   – Думаю, на сегодня прогулок хватит, – вздохнул Уно со снисходительной улыбкой.    – Мы же всего полтора часа ходим, – покачал головой Джуго, посмотрев на часы.   – Да, – уже уверенно сказал Нико, полностью вернув себе спокойствие, – давайте ещё где-нибудь погуляем.   – Ну, если ты хочешь, то давайте проработаем дорогу до Рока. Чтобы завтра быстро дойти и больше времени провести с ним, – воодушевляющим шёпотом произнес Уно, и Нико заулыбался.   – Ура!