А на кухне суп мой стынет В голове одно: я тебя люблю Мяч гоняю по двору В голове одно: я тебя люблю Все хорошие и плохие В голове одно: я тебя люблю В этом городе где-то ходишь Всё никак тебя не найду
***
Света вжимается в стену холодную, желая в ней же и остаться навсегда, только румянца своего красного убавить с щёк. В голове словно молоточком пробивают вход внутрь, ближе к сердцу неровно бьющемуся. Цветаева выдыхает, дёргается больно. Ждать больше сил не хватает, слова больше смысла никакого не имеют, растворяясь в воздухе непонятым дымом. Брюнетка хватает девчушку за воротник, свободной рукой талию обводит, чувствуя, какие бабочки внутри неё играют. — Свет, ты нравишься мне. На удивление самой себе, Токарова ближе тянется, обхватывая щёки румяные. Прижимает подругу ближе к себе, больше воздуха в лёгкие набирая.. *** Лампа лениво освещает ванную тусклым светом, что изредка моргает, навевая неприятные ощущения. Кроме прерванного шума воды больше в комнате ничего услышать не удаётся, а капли, тем временем, стекают по оголённому тельцу, разбиваясь о холодный кафель, на который ступает босая нога. Тело покрывается мурашками от резкого изменения температуры, но девчушка быстро кутается в нагретое батареей полотенце, пытаясь распутать влажные волосы, которые не очень то хотелось сегодня мочить. Из дальней спальни слышатся голоса сожительниц, что были увлечены игрой в монополию, которую им так любезно выдали редактора, наблюдая за ленивыми действиями своих подопечных. Громкий смех Карины, недовольство Маши, вечное ворчание Даши намекали на то, что между одноклассницами вновь начинает налаживаться коннект, ведь по-другому их нынешнее общение объяснить было нельзя. Восьмая неделя, которая была названа «Президенсткой», принесла с собой много новых событий. Только некоторые всё ещё ходили с опаской, недоверчиво глядя на Веру с Дианой, которые ещё неделю назад показали обратную сторону своей монеты. Из этих «некоторых», можно было выделить Есению, какая если и кидала взгляды на этих двух, то только презрительные. А они отвечали ей взаимностью. Не было никаких сомнений по поводу того, что одноклассницы наконец показали своё настоящее лицо, что долгое время скрывалось под завесой лжи и лицемерия. Цветаева подходит к запотевшему зеркалу, аккуратно протирая его рукой, и видит в отражении заспанное лицо, следа улыбки на котором не было уже последние два дня. Румяные щёки и тёмные под глазами мешки таили в себе страстное желание поскорее уехать домой, которое уже третьи сутки невыносимо мучило несчастную девчонку. В голове болючим маятником закралась страшная мысль о том, что это место перестало приносить ей плоды. Новые испытания больше не приносили никакого удовольствия, съёмки только раздражали. Девушка варилась в котле, надеясь на то, что это просто переходный этап, но терзающие размышления не покидали. Расчёсывает тёмного цвета волосы, наблюдая за своим отражением, поджимает губы, вдыхая в нос аромат собственного тела. Вишня. Вкус её геля, который, кажется, въелся уже под кожу. Дверь сзади скрипуче открывается, заставляя брюнетку отвлечься от заученного действия и дать себе мысленный подзатыльник за то, что она вновь забыла закрыть за собой дверь, а затем обратить свой взгляд на любопытную.. белобрысую макушку. Света. Выглядывает её, аккуратно прикрывая за собой дверь и выходить не собирается. Наклоняет голову только, ни слова не сказав, а глаз своих заинтересованных не спускает с подруги. У Еси расчёска в руках еле держится, при осознании того, кто же сейчас нарушил её процедуры. Чувство, внутри одурманивающее, уже давно знакомое, вновь телом овладевает. Тот жест доброй воли, который Цветаева оказала в момент битвы сезонов оставил у каждой отпечаток в голове. Токарова так и не вернула чужую олимпийку, укутываясь в неё холодными вечерами, изредка вдыхая запах вещицы, которая пропитана был этой несносной девчонкой, из головы не вылезавшей у Светы. Времени было им предостаточно с того момента, чтобы задуматься о клубке, который они сами же запутали. Все воспоминания свои, все чувства, что комкала и выкидывала в огромную груду мусора, Есения перебирала день за днём, всё больше убеждаясь в своих намерениях. Всё больше убеждаясь в том, что тот поцелуй на первой неделе, который по пьяни они совершили, пусть и был совершенной.. пьяной случайностью, однако проложил им дорожку к совместному будущему, какую они, словно слепые котята, щупали столько времени, без желания разобраться в своих чувствах. Тянуло их магнитом всё это время совершенно не просто так, что обжигались они весь путь для того, чтобы наконец найти друг друга и себя, в первую очередь. Еся оглядывает одноклассницу, что словно забитый щенок стоит у двери, носом бесстыже в воздух тыкая, боясь свой взгляд поднять на неё, и осознаёт, насколько же ей дорога эта белёсая макушка стала за такой короткий срок. И прогонять её, ругать за то, что она «даже не постучалась, прежде чем войти» совсем не хочется, ведь обе понимают, что, кажется, это их конечная. Если не выйдут сейчас, то шанса больше не будет. — Ты почему не со всеми? — Совсем тихо спрашивает Цветаева, сглатывая слюну надоевшую. Глядит, будто строгий родитель, а в душе старается с огнём пылким смириться. Отрывается от чужого тельца, обращая взгляд вновь на отражение своё, но к расчёске возвращаться не спешит. — Я с тобой хотела поговорить.. — Отвечает ей, вновь язык за щёку заводя. Разглядывает кафель, каплями воды мелкими забрызганный, и ждёт инициативы от девчонки, совсем смутившись ситуации, — Думаю, что пора время.. точку поставить. Если ты не против. Еся глаза на секунду прикрывает, теряя образ растерянный перед лицом. Не такой просьбы она ожидала. Но отказать на неё просто смысла нет. Цветаева сама понимает, что их «подумаем», которое они дали друг другу неделями назад, длится больше, чем должно было. Выдыхает кратко, вновь взгляд свой на подругу бросает, напрягается всеми конечностями. Чувствует, как руки её свинцом наливаются. Машет к себе рукой, призывая поближе подойти, и блондинка, опешив ненадолго, повинуется, несколько шагов резких вперёд делает. Будто маленький котенок носом тычется, посмотреть в глаза напротив боится. Теребит подол футболки своей, растягивая ткань, а девчонка ожидает пока та соберётся с мыслями, пальцами по раковине сзади стучит. И с каких пор их отношения заехали в такой пиздец никто даже предположить не может. Было слишком много причин для этого, а на то, чтобы перебрать их времени катастрофически мало. К сожалению понять это пришлось слишком поздно. Одна из них может поехать домой уже завтра, махнув бывшим одноклассницам из окна тонированной машины, а вторая останется блестеть на камеру за двоих. И тот факт, что это будет Цветаева исчерпал себя методом исключения. — Всё, что мы затеяли с тобой.. это.. было.. — Тянет Цветик, пытаясь подобрать слова как можно старательней, чтобы ещё больше не спугнуть девчушку напротив. Сама пытается собрать мысли воедино, на виски предательски давить начинает из-за волнения, что кипит в крови огромными дозами, — Полнейшей.. хуетой..? — Словно спрашивает она, не совсем убеждённая в том, что сейчас из уст её так неуверенно вылетает. Ладони потеют, ноготочки, впивающиеся в чувствительную кожу совсем не ощущаются под напором чужого взгляда, в котором пляшут два василька теплой надежды. Света глаза свои поднимает, загораясь искренне, расширяет глаза, стараясь мысли кипящие отбросить в бездну пустую, но получается только сильнее себя накрутить. Во рту всё пересыхает вновь, царапая язык своими острыми иглами. Токарова словить хочет свою былую уверенность, ответить хоть что-то но получается слабо и совсем неясно. — Да.. — Прочищает горло после долгой паузы, — Ты права. Есения осматривает её, кивая не пойми зачем и рот открывает, собираясь ещё что-то сказать, но резко передумывает, хмурясь. Присаживается на плитку прохладную, мурашки по телу успокаивая страшные. Холод бьёт колюче, но на него сейчас внимания не хватает. Блондинка рядом приземляется, облокачивается на стену позади и неприятно морщится, морщины видные на лбу показывая, от чего изо рта рваный выдох выходит. Есю реакция её смешит так, что ямочки весёлые на лице проскакивают. Токарова ей брата младшего напоминала иногда своей манерностью. Девчонка снова глазками зыркает, в немом вопросе брови густые сводит к переносице, чем вновь вызывает улыбку на чужом лице. Ситуация забавляет и, даже, в какой-то степени расслабляет обеих. Свете хватает времени, чтобы дрожь невыносимую унять в коленках и заодно на мысли себя подловить, что такую реакцию она желала бы каждый день видеть. Разглядывает одноклассницу напротив, замечает то, как волны волос её влажных на свету тусклом зо́лотом переливаются, обрамляя счастливое лицо. Краснеет страшно, щёки старается в ладошках спрятать, взгляда не отводя от подружки своей. Зрачки уже, словно загораются, ослепляя своим светом округу, и если бы в жизни была возможна анимация пред головой, то Токарова бы с ней жила, пылая сердцами вокруг себя. Кладёт голову на колени себе, поджимая их ближе, пряча под футболку и склоняется вбок, стараясь подобрать слова к неловкой паузе, давящей вокруг. Сердце, словно марафон бежит, от чего громко себя подать старается внутри неё, и Токарова поклясться готова в том, что его стук слышен в соседней комнате. — М-м.. — На этот раз начинает первой она, — Хотела тебе сказать то, что нам.. — Вновь заикается, — Нам наверное стоит обсудить то, что между нами происходит уже долгое время.. — Замолкает, кидая краткий взгляд. Цветаева улыбается. — Ты права. Снова воцаряется давящая тишина, что давит на подруг всё больше, отнимая последние силы. Девчонки зыркают друг на друга кратко, поджидают момента подходящего. — Свет.. Я.. — Касается своей ладонью чужой, гладит мягко, так, что даже кости внутри начинают дрожать. Блондинка сглатывает слюну в горле, ощущает узел затягивающийся внизу живота, — Я.. очень жалею о том, что мы столько времени потратили на такую хуйню. Идея остаться друзьями с моей стороны была ебаной, я тебе уже говорила, — Тараторит, набирая в грудь больше воздуха. Инициативу берет в свои руки, — И мы это уже обсуждали, но я не знаю с чего начать.. — Мы обе в этом виноваты, — Кивает головой. — Да.. — Соглашается, ближе тянется к однокласснице, руку так и не убрав с чужой. Губы дрожащие облизывает, замечая то, как блондинка глазками на них зыркнула опасно, — И мне кажется, что с этой хуйней пора заканчивать.. тебе тоже так кажется. Я знаю. Кожу прорезают больно, будто крылья вырастают из спины. Брюнетка дрожь в руках унять пытается, видит же, что девчонка к ней тоже неравнодушна, однако дьяволята внутри кричат ей обратное, уверяя её в собственной же бесхребетности. Света вжимается в стену холодную, желая в ней же и остаться навсегда, только румянца своего красного убавить с щёк. В голове словно молоточком пробивают вход внутрь, ближе к сердцу неровно бьющемуся. Цветаева выдыхает, дёргается больно. Ждать больше сил не хватает, слова больше смысла никакого не имеют, растворяясь в воздухе непонятым дымом. Брюнетка хватает девчушку за воротник, свободной рукой талию обводит, чувствуя, какие бабочки внутри неё играют. — Свет, ты нравишься мне. На удивление самой себе, Токарова ближе тянется, обхватывая щёки румяные. Прижимает подругу ближе к себе, больше воздуха в лёгкие набирая, впивается в чужие пунцовые губы с невероятной робостью, тут же всю инициативу перебрасывая, словно что-то страшное сейчас произошло. Цветаева глаза блаженно прикрывает, приятно кожу руками поглаживая и улыбается через поцелуй. Поцелуй. Их первый такой нежный, трепетный, трезвый, что ни на есть важно, и открывающий начало к чему-то большему. Света хватается судорожно руками за воротник одноклассницы, будто за последнюю надежду в этом мире, а та и не против. Только ближе прижимается, к стене девочку придавливает, руками в волосы блондинистые забираясь. Теряется там, тянет прядки непослушные, пока сердце ее пробивает ребра одно за другим. Девчонку, что под ней на полу холодном распласталась, ведёт от прикосновений настолько, что готова лужицей разлиться в этой же ванной. И разговоры, крики, визги других сожительниц, кажется, не волнуют никого сейчас. Сейчас их волнуют только они сами. Еся отрывается первая, рвано воздух цепляя глотками, пока Света в себя придти старается, находя в темноте комнаты глаза небесного цвета. Краснеет, смотрит, теряется в бездонных океанах какой раз уже, только не надоедает всё. Язык заводит за щёку уже в таком привычном жесте, готовая, кажется, взлететь на седьмое облако от счастья, внутри разрывающего. Смотрит на девчонку так мечтательно. Глаза прикрывая на секунду, вдыхает запах пленящий, с каким готова растворится сейчас, стать одним целым. Передать не может всё, что у неё внутри сейчас творится. Голова идёт кругом, пока стенки сознания ещё собирают остатки самообладания. — Вот и поговорили, — Шепчет Света куда-то в потолок расфокусированным зрением, все ещё крепко ладонь чужую сжимая. Ребра сдавливает приятной сетью, каждый вдох тяжело даётся из-за тела, что оперевшись рукой о стену, лежит на ней, — Мы теперь.. типа, пара? Еська смеётся ей в плечо, довольная, словно кот наевшийся сметаны. — Типа.. *** Ветер холодный обдувает нелепые прядки соломенные, что сразу на голове образуют подобие гнезда птичьего. Цветаева поправить старается его всеми силами, однако удается ей это не очень хорошо. Шум листьев, что подают беспрерывно на землю, оглушает противно. Почти все деревья оставались в их нескромном саду голыми, потеряв свои золотые окрасы, а их покрытая на земле яркая дорожка, приятно хрустела под ногами девчонок, каким вдруг резко пришла идея выбраться на улицу для игры. Бо́льшая половина была «за», именно поэтому в кругу сейчас стояло около семи человек, перебрасывая друг другу найденный в чемодане у Маги мяч. — Давай, Сенёк! — Кричит Долиашвили, ярыми огоньками смотря на ту, и в свою сторону ловит взаимный, однако слабый.. презрительный взгляд. Брюнетка обводит им ее с ног до головы и отворачивается, нос свой слегка хмуря. Детский сад. Мяч летит в руки Токаровой, какая принимает его с особой улыбкой, которую посвящала только Сене. На щеках проступает румянец от улюлюканья и оно по всей компании разносится одобрительно, а на пару падают заинтересованные взгляды, что они получали уже который день. Отношения между теперешними возлюбленными крепчали с каждым днём. Есения, может и окрылённая чувствами, смотрела на девушку неотрывно с нескрываемым восхищением, что могло загораться во взгляде в любой промежуток времени, когда на горизонте появлялась блондинка. Улыбка не сползала уже какой день, со спины словно росли крылья, одним взмахом которых можно было развеять весь юношеский пыл. Заметить это остальным было не так уж и трудно, поэтому девчонку, где бы она не находилась, сопровождали безобидные подъебы, которые каждая из одноклассниц имела обязанность высказать ей. Шутки о том, что «твои слюни с пола скоро придётся вытирать» стали чем-то привычным и нисколько не обижали, однако с ними Еся загоралась только больше. Над головой будто вечно светил яркий светлячок, появляющийся только при виде на Токарову. А та в свою очередь нисколько этому не смущалась, испытывая идентичные эмоции. Чистая, искренняя любовь, с какой они смотрели друг на друга, разливалась по сердцам с невероятным теплом, какое не описывают даже в самых детских сказках. Каждая из сожительниц подозревала девочек, нередко слышались от них вопросы, на которые Цветаева только пожимала плечами, уходя с нескромной улыбкой. «А что у вас происходит?» «Вы встречаетесь или ебётесь?» «Сень, ты что-то от нас скрываешь, я уверена» Однако не всё было так радужно, как казалось изначально. Новость о том, что возлюбленные перешли на этап отношений и длился он уже третий день, так и не была оглашена. «Конфетно-букетный период» был больше схож на «Съёмочно-испытательный», и переживаний по поводу предстоящего им выгона стало намного больше. Есению всё чаще стали посещать мысли о том, что в скором времени им придётся распрощаться, а одна из них будет ждать вторую уже в четырех стенах дома. Как будут складываться их отношения за проектом тоже никто не знал, от чего нервные размышления, как назойливая муха прилипали к девчонке. Что будет, когда эти влюблённые сердечки над головой пропадут? Как они будут переживать ссоры? А будут ли они вообще? — Сеня, лови! — Выкрикивает Поцелуева, выводя ту из собственных мыслей. Брюнетка ловко хватает мяч, что уже был готов перелететь через чужую голову, и отправляет его в руки Мэри. — Я что-то устала. Пойду воды попью. — Я с тобой, подожди! — Обращается к ней подруга, а к ним присоединяется ещё и Сёмина, шумно топая к паре друзей, а затем вместе отправляясь в сторону дома. — Холодно чёта на улице стало, — Возникает Даша, неприятно укутываясь в куртку, какую успела захватить с собой из комнаты. Улицы их нескромного сада действительно приближались ближе к зиме, — Пиздец просто. В пору не выходи вообще, заледенеешь сразу. — Не говори, скоро кутаться придётся в одеяла, — Поддерживает её Маша, обводя Есению ожидающим взглядом. Надеется на такой же ответ, хотя бы кивок в свою сторону, однако Цветаева только улыбается им. — Вы как две бабки старые, — Произносит она, сталкиваясь с двумя осуждающими взорами в свою сторону. — Иди-и ты нахуй, блять, — Хмурится Поцелуева, огорчённая реакцией подруги, —Встретимся через два часа, когда будем драить весь дом. А там ты меня и попросишь помочь. *** Стены загородного дома вновь содрогались от громкой музыки, какая раздирала уши каждому, но ни один не решался убавить. Под её ярые звуки ученицы наводили в комнатах чистоту, подпевая строчки из всеми известных песен. Школа «Пацанок» организовала ненавистную девочками «генеральную» уборку, к которой подключены были абсолютно все. Кто-то протирал с полок пыль, обходя труднодоступные места в надежде на то, что их обожаемая куратор Дарья этого не заметит. Кто-то мыл полы, с отвращением ополаскивая тряпку в грязной воде. Кто-то протирал окна, радуясь наименее пыльной работе. А кому-то досталась участь убираться в ванной комнате, в том числе и драить унитазы под свои же возмущения. Такое дисциплинарное воспитание вводилось у учениц уже не впервой, каждые две недели они хватались за тряпки и под строгим наблюдением наводили порядок в доме. Именно поэтому решали вопрос очень просто и «по-старинке». По жребию. Есения получила весьма простое, но муторное задание. Поменять постельное бельё на кроватях. Однако работа ей понравилась с первых же минут. Не пыльная, по крайней мере. — Я почти закончила, осталось только ванну отмыть! — Кричала из соседней комнаты Сёмина, оповещая подруг о скорой помощи, которую они могли ожидать от неё, — И такое ощущение, будто вы в неё, блять, ссыте. Почему она настолько жёлтая?! Цветаева переглядывается с зашедшей в спальню Романовой, а после пускает краткий смешок на недовольства одноклассницы, которой тут же подхватывает Маша. Видимо девчонке крайне не повезло. — Возьми с левой полки очиститель! На баночке такие жёлтые буквы, он должен помочь! — Кричит ей в ответ Даша. — Девки, а кто спёр красные тряпки из столовой? Я найти нигде не найду, мне надо подоконники протереть! — С лестницы слышится тонкий голосок Дианы, на которой Еся глаза закатывает, губы в тонкую нить сжимая, чтобы лишнего не сболтнуть. — Даже тряпки от неё бегут, — Бурчит себе под нос, меняя пододеяльник на верхнем ярусе, кажется, кровати Долиашвили. Неряшливо бросает на простынь уже готовое, специально оставляя один уголок торчащим и коварно улыбается, будто совершила пакость всего человечества. Света, что неожиданно для неё зашла в комнату, только глаза на этот поступок детский закатывает. Облокачивается плечом о косяк дверной, руки у груди складывая, и наблюдает за девчонкой, что так старательно пытается смять наволочку у подушки. Улыбка сама на лице проскальзывает от одного только вида одноклассницы. Нет, Токарова не поощряет такого поведения, просто сбитая из прически прядь волос, которую Еся так упорно за ухо заправляла, вызывала некое чувство трепещущее. От одной только мысли о том, что Цветик испытывает к ней точно такие же эмоции, внутри сжимался комок маленький, будто ребёнок радовался большой конфете. — Ну и долго ты будешь этой ебаторией заниматься? Цветаева оборачивается испуганно, а при взгляде на любимую будто дитя пристыженное глазами водит, занятие своё приостанавливая. Света пытается вид серьезный сохранить, брови хмурит, да только вот получается у неё не очень хорошо. — А нечего таких ебнутых строить. Надо проще быть.. и мир потянется. А пока они только жопы жмурят, — Оправдывается, лицо строя невинное, но Токарова непреклонная остаётся, только головой на её упрёки кивает. — Ты ещё на подушку ей насри, не забудь. Чтобы точно место свое знала. Еся вздыхает тяжело, глаза вновь закатывает. Претензии в свою сторону она слушать не любила, особенно, когда они со стороны человека любимого звучали. — А надо? Однако ошибки свои исправлять девчонка нужным всегда считала, от чего сейчас под пристальным взглядом все углы у одеяла сглаживала, недовольно под нос себе что-то наговаривая. Ссорится со Светой не хотелось, особенно из-за таких пустяков. — Ты утку ещё эту начни защищать, — Недовольно заявляет, мотнув носом в сторону кровати Адаменко, где белье ещё было старое. Её Есения решила оставить напоследок. Всё из-за изобилия цветастых постеров, и развешанных на верёвке из под купальника очков, которые Цветаевой напоминали только сушёную рыбу у бати на кухне. Еся часто задавалась вопросом по поводу коллекции, висящей у всех на виду. Может она их в качестве оберега от сглаза использует? Яркие рисунки, поделки из всего, что только попадётся под руку, трусы, место которых находилось на лестнице к верхнему ярусу. Уголок Дианы был, конечно, самым необычным, однако неудобным для каждой, кто совал туда свой любопытный нос. Брюнетка морщится противно, рассматривая всю картину, а затем спускаться начинает вниз потихоньку, перебирая ступеньку за ступенькой аккуратно. Её не совсем обижали замечания, на которые ей указывала возлюбленная, однако укол ревности всё же внутри отозвался больно. Почему она защищает их? Почему так беспокоится? Это не было что-то похожее на насмешку, и всё же поведение блондинки задело её. Совсем погрузившись в свои размышления, девчонка в первые секунды даже не заметила теплых женских рук, что крепко схватили её за талию, впоследствии аккуратно оторвав её от лестницы. По телу пробежали мурашки от неожиданности, что заставила брюнетку обвить руками чужую шею. — Не обижайся, — Шепчет, целуя в щеку быстро и утыкается куда-то в область плеча. Носом приятную дорожку ведёт к губам, все мысли из головы в раз выбивая, — Прости, но это хуйня, Цветик. Они своё обязательно получает ещё, а я не хочу, чтобы тебя выставляли потом крайней. Чувствует, как рука уверенно движется ниже, сжимая ощутимо талию, а вторая поглаживает бедро, от чего на лице проступает румянец пунцовый, выдавая собой всю картину. Тело покрывается горячими мурашками, какие овладевают девчонкой так быстро, от чего ей остаётся только шумно вздыхать. — Я тебя люблю, — Реснички трепещут, от чего Света улыбается ей в ответ. — Я тебя то.. — Голубки, вы долго здесь ворковать будете? У нас там ещё работа есть, шевелимся, — В комнату заходит рассерженная чем-то Даша, скрещивая на груди руки. Глядит на пару взглядом пытливым, от чего Токарова нехотя отпускает девчонку на пол. Они своё ещё возьмут.