***
— Широ, а ты бы хотел, чтобы у тебя появились родители? Двое чумазых беспризорников сидели в кустах одного из немногих сквериков деревни Скрытого Дождя. Одетые в драные куртки с откинутыми капюшонами, ребята торопливо жевали стащенный у зазевавшегося прохожего хлеб. Практически вся их жизнь сводилась к однообразному: быстро своровал, ещё быстрее убежал и съел, либо припрятал, чтобы не схватили с поличным. — Не знаю… Мальчишка с пронзительно синими глазами смотрел, как родители играют с дочерью в догонялки. Маленькая девочка, радостно смеясь, бегала за втихомолку хихикающими мамой и папой. Всякий раз, когда ей удавалось «поймать» кого-нибудь из них, те удивлённо ахали, будто совершенно не ожидали быть схваченными. В такие моменты девочка победно смеялась ещё звонче. — Глупая игра, — рябой Широ запихивал в рот все до одной оставшиеся от съеденного хлеба крошки. Неизвестно, когда они поедят в следующий раз. И наступит ли вообще этот следующий раз? Поэтому не должна пропасть и самая маленькая частичка пищи. Банда с соседнего района давно грозилась поколотить двоицу за частое нарушение границ их территории. Что делать — там располагалось много магазинов и частных лавочек. До самого наступления комендантского часа толпился народ — раздолье для карманников и других воришек. Мальчуганам пока удавалось вовремя уносить ноги, но сколько это продлится? Могут и до смерти забить — жизнь беспризорников в Амегакуре никого не волновала. Ребят даже не похоронят. Тела сожгут шиноби, а оставшийся прах выкинут в канализацию. Никто о них не вспомнит, не заплачет. Покончив с едой, синеглазый хмыкнул: — Тогда зачем мы здесь торчим и смотрим на них, а не идём в Берлогу? Берлогой товарищи по несчастью называли старый заброшенный канализационный карман. Трубы в нём давно забились, но ремонтировать никто не собирался. Почему? Сирот это волновало мало: главное есть, где переночевать и переждать непогоду. Двоица, как могла, замаскировала вход, натащила внутрь всякого барахла, старых рваных матрасов и выкинутых на помойку одеял. Имелся и неприкосновенный запас из сухарей, питьевой воды и удачно сворованных сушёных фруктов. — Дождя всё равно нет. Зачем сидеть в душном подземелье? — с независимым видом пожал плечами его рябой друг. — А ты заметил, что они стали идти реже? — Ага. — Интересно, почему? — почесал затылок синеглазый. — Да не всё ли равно, Рё? — пренебрежительно фыркнул Широ. — Меня больше волнует, где достать жратвы и стащить побольше монет, чем какой-то дурацкий ливень. Да хоть бы он и шёл раз в год — всё равно. — Так-то ты прав, — Рё потеребил грязное ухо. — Но ведь интересно же. Приятель похлопал его по плечу: — Не о том у тебя интерес. Лучше подумай, как нам свалить отсюда. Осточертело здесь мыкаться. Но синеглазый не ответил. К гуляющей семье присоединилась ещё одна: те привели двух сыновей примерно одного возраста с девочкой. Забыв о взрослых, дети ринулись обниматься, а затем бегать взапуски друг за другом по всему скверику. Хохоча и падая, поднимаясь и продолжая игру. Рё сглотнул вязкую слюну. Нутро червяком грызла зависть. Почему у одних детей есть родители, а у других нет? Несправедливо! — А я бы хотел, — вырвалось у него. — Хотя бы, чтобы мама была. — Только не та толстуха, — хохотнул Широ. — Жирная тётка мне чуть руку не оторвала. Распираемый обидой вперемешку с завистью Рё зло сплюнул под ноги: — Да хоть бы и она! Всё лучше, чем пухнуть с голоду и жить в канализации словно крыса. Пойдём! Мальчик рывком вскочил на ноги, вылез из высоких кустов и быстрым шагом направился к Берлоге. Насмотрелся на чужое счастье, аж нутро перекорёжило. — Стой, подожди! — припустил вслед оторопевший друг. — Ты это серьёзно? Она ведь страшная, как смерть! Не оборачиваясь, Рё сунул руки в прохудившиеся карманы, надвинул капюшон и ускорил шаг: — Плевать. Всё равно она другая — ты сам это шиноби сказал. Широ неопределённо хмыкнул, пожал плечами и заспешил следом. Мальчишка не признавался даже себе, что тоже хотел родителей. Хоть каких-нибудь.***
Хината уже битый час ворочалась на кровати. Сон отказывался приходить. Провалявшись ещё с четверть часа, она решительно откинула покрывало. Чтобы никого не тревожить, открыла окно и бесшумно выпрыгнула в звенящий цикадами сад. Прямо так, босая и в ночной рубашке. Часовым запрещено смотреть внутрь, только наружу и по периметру квартала Хьюга, поэтому дочь главы клана не опасалась, что её застанут в ненадлежащем виде. Да хоть бы и застали — не волнует. Пробравшись на освещённую фонариками энгаву, Хината прислонилась к одному из поддерживающих крышу столбов, замерла, слилась с деревом. Из головы не шли двое беспризорников в Аме. Вот, что не давало покоя и мешало уснуть. Хьюга вновь ощутила болезненный укол сожаления — следовало найти другой выход. Ведь по итогу всё равно из скрытой деревни пришлось прорываться с боем. Если бы она могла им как-то помочь, искупить свою вину! Хината припомнила отчаяние пойманного за руку рябого воришки, растерянное непонимание в широко распахнутых пронзительно синих глазах другого мальчика. В Конохе им жилось бы не в пример лучше. Юная АНБУ замерла: а ведь это идея! Мысли завертелись с чудовищной скоростью. Сигнатуру их чакры она знает, скрытно пробраться в селение сможет, только надо выждать, пока враги успокоятся и ослабят бдительность. Затем пробраться и вывести детей из Аме, что сама по себе задачка не из лёгких. Поэтому… Стоп! Так не пойдёт. Взволнованная Хьюга похлопала себя по щекам, прижала ладонь к заколотившемуся сердцу — надо успокоиться, трезво всё обдумать. Принимать решение на горячую голову опасно, уж эту прописную истину ей вдолбили годы назад. Следует просчитать все возможные последствия. Но что она может предложить сиротам? Поместить в детский дом Скрытого Листа? Хината скривилась — Наруто-куну в приюте жилось несладко. Да и потом, когда ему предоставили отдельное жильё… Она отлично помнила, как бедно жил мальчик, чем тот питался. Нет, такого будущего вызволенным сиротам не хотелось. Им нужна семья… Хинату словно ударило райтоном — она же может взять над ними опекунство! Сердце ухнуло вниз и забилось откуда-то из пяток. Наплевав на скрытность, Хьюга нервно, размашистыми шагами, заходила туда-сюда по энгаве. После выпуска из Академии, даже простой генин считался полностью дееспособным, иными словами — совершеннолетним. Поэтому, теоретически, Хината вполне может стать опекуном. Вот только что на это скажет отец, братец Неджи и остальные соклановцы со старейшинами во главе? До боли сжав ночнушку на груди, Хината остановилась. Да, собственно, почему её это должно волновать? Она давно получила чунина, служит в АНБУ и подчиняется лично Хокаге. Формально, мнение старейшин и отца для неё не указ. А в одобрении Ханаби старшая сестра была стопроцентно уверена. Куноичи закусила губу — всё же сомнения одолевали. Хината любила детей, но одно дело, при случае повозиться с ними несколько часов и совсем другое — взять на постоянное воспитание. Мальчишки наверняка трудные, придётся нелегко. От старых привычек по щелчку пальцев не избавишься — попытаются и в Конохе что-нибудь стащить да напроказничать. Тем не менее… Хьюга вспомнила, как много в Аме встречалось беспризорников. Сердце АНБУ захлестнуло сострадание — бедняжки. Никому не нужные, брошенные на произвол судьбы. Конечно, дети будут воровать, иначе ведь не выжить. Колебания ушли. Да, Хината не сможет помочь всем, но хотя бы устроит жизнь двоих. И… даже если мальчики откажутся, снабдит вещами первой необходимости и едой длительного хранения. А раз в полгода станет навещать сирот с подарками — пусть в их жизни тоже найдётся место радости. «Завтра же подам прошение на получение звания джонина», — куноичи пробралась обратно себе в комнату. Спрыгнув с подоконника, Хьюга затворила окно и шмыгнула в кровать. Накрылась одеялом. Когда повысит ранг, даже высокомерным старейшинам придётся считаться с голосом и статусом Хинаты. И тогда настанет время осуществить задуманное.