Лу́на

Компания как и всегда загружена потоком новостных сплетен и сенсаций. Блейк успела сходить за кофе, перед новым сбором журналюг, чтобы обсудить одни из главных тем их новостных лент. Темы часто меняются и скачут, но есть одна…именно её Блейк любит мусолить. Не из-за того, что она какая-то особенная, хотя да, она особенная, а по той причине, что она является какой-то запретной, закрытой, непостижимой, но Октавия резвая, Октавия — проныра! Она залезет в любую задницу, чтобы докопаться до истины, вывернуть правду на белый свет, давая людям возможность, открыть глаза и увидеть, что же за люди(или нет?) находятся рядом с ними, совсем рядом. Буквально по соседству! Её брат против того, чтобы она лазила в этих дебрях, по одной из причин, что это опасно! Также, Октавия слишком сильно вцепилась зубами за них и это настораживало…никогда ещё, брюнетка не сходила с ума, по какой-то там компании… Дверь легко поддалась и разговор в помещении стих. Все взгляды были прикованы к Октавии. Нет. Всё же опаздала она на пару минут… Гордо вскинув подбородок, она прошла к своему месту, присаживаясь рядом с братом. По лицу того было понятно, что он недоволен. — Простите, — отозвалась Блейк, пододвигая стакан кофе к брату, но вскоре увидела такой же стаканчик рядом с ним, но с другой стороны. Эко весьма наблюдательна, и нахрена я заходила в кофемол? Разговор возобновился, девушка нашла глазами своего коллегу, а именно Эко, что сидела напротив, рядом с её братом. Она всегда казалась ей хитрой, какой-то странной и прилипчивой! Как банный лист на заднице. От этой мысли, у неё полезла улыбка, Эко ответила ей тоже улыбкой и это рассмешило брюнетку ещё больше. Пиранья. Она сожрёт тебя Белл, сразу, как такая возможность появится…уверена, она сливает инфу в свою старую компанию…работает на два фронта! Интересно, там она тоже так подлизывалась к директору? Конечно, отношения брата её не совсем заботили, я бы ответила, что вообще не заботили…но, иногда, в Октавии просыпается заботливая младшая сестра, что видит сук с километр и всегда в такие моменты её глаз не подводил! Они действительно оказывались теми ещё суками, желающими нажиться на Блейке, он же, как наивный щенок на поводке шёл послушно рядом, виляя хвостиком… И вот это уже бесило Окти. Как можно доверять так беспрекословно кому-то? Не усмониться...даже на секунду! — Октавия… Девушка повернула голову к брату, но сделала это слишком резко, боль отозвалась в шее, но она сдержала желание сморщиться и ругнуться под нос. Всё-таки, ночь за ноутбуком сказалась на её физическом состоянии…косметика — её боевой окрас, секс — средство расслабленния, а кофе…кофе что-то типо добавки? Пропитки…как спортсмены, пьющие протеин, а она, она кофейком закидывается. Возможно, в старости ей сердечко не скажет спасибо, но…это она узнает ещё не скоро. — Да? — У меня будет к тебе разговор, зайди после совещания. А ещё, нам нужно знать, как продвигается твоя «крышесносная» статья, по муравейнику… Белл откинулся в кресле, прижимая пальцы к губам и заинтересовано уставился на сестру. Многие за столом хихикнула, но только Эко навострила уши, внимательно смотря на девушку. Ты точно мутная, Мадама! Вот только попробуй быть шпионом, я о тебе такую статью нахуярю! — Ну…— Октавия прочистила горло. — Я выпустила ряд новостных лент, в которых рассказала о том, что Муравейник, а именно здание Совета скрывает в себе что-то большее, чем просто охрана животных и людей от нападение, как раз таки этих диких животных. Я подняла информацию о компании, о её участниках, но практически ничего не нашла, за исключением информации о самом здании и его комплектации…для чего такой компании нужно шесть этажей под землёй? — Возможно, это парковка…— предположила коллега, Октавия усмехнулась, покачивая согласно головой. — Да, я тоже изначально так подумала, пока не копнула глубже, — девушка достала блокнот и положила его на стол, перед братом. Он взял его в руки, бегая глазами по строчкам написанного текста Октавией. Её почерк был аккуратным, всегда…но здесь, он был размашистым и явно торопливым. — Каждый этаж оснащён такой защитой, что им бы позовидовала американская армия с их базами! Вы вдумайтесь, охрана людей и животных, зачем-то отстроила шесть этажей, напоминающих банковские сейфы, запечатанные дверьми из непробиваемой стали! — девушка откинулась на спинку кресла, смотря на сомневающиеся лица сотрудников. — Вполне возможно, это не совсем компания по защите животных, возможно, это секретный военный объект…но! Опять же вопрос! Зачем он в центре города? Это рушит главный принцип их компании…защита. Какая защита? Для чего военный объект так близко с беззащитным народом? Беллами повёл головой, передавая блокнот дальше по кругу стола. — Этого мало. — Мало? Белл, я нарыла компромат! Я достала фотографии с места, где сотрудники компании переносили трупы в джипы в глубине леса! — журналисты испуганно переглянулись. — Незаконные учения? Или пробуют новое химическое оружие? Белл, я нашла брешь и мне осталось лишь посветить туда фонарём! — Октавия, у тебя есть чертёж здания? Есть свидетели, что возмуться взять ответственность за свои слова и показания? Есть хоть что-то, что может подтвердить твои слова? Нет…у тебя нет ничего, только предположения и чёртовы фотографии, которые могут быть фотошопом! А…точно, ещё бред про наличие сверхъестественного! Октавия обижено сжала губы, забирая свой блокнот, что уже успел пройтись по кругу и вернуться обратно. Она убрала его в сумку, откинулась на спинку кресла, не желая больше ничего обсуждать. Эко ехидно улыбалась, теперь, её улыбка не казалась какой-то дружеской, а больше безумной, но, возможно ей казалось, потому что остальные этого не видели. Собрание продолжалось, обсуждались другие вопросы для новостных статей, большая часть из которых была о звёздах и компромата на них, с различными доказательствами их нелегальной деятельности. В общем, мусолят одно и тоже… Собрание закончилось и Окти прошмыгнула через всех незамеченной в кабинет брата, присаживаясь в его кресло, терпеливо ожидая. Брат вошёл через пару минут, закрывая за собой дверь. Он прижал палец к губам и включил устройство, которое передал им Николас, а точнее курьер, отправленный им. На устройстве был прикреплен флажок жёлтого цвета, с надписью:

«Против прослушки. Установите где-нибудь в кабинете и он станет закрыт для ушей окружающих вас стен. Всё расписано в инструкции.»

Белл стал ходить из стороны в сторону. — Убедительно я сыграла? — Ага…— покачал головой Блейк. — Я говорил с знакомым из ФБР, тебе поставят охрану, дадут безопасный телефон и вставят датчик слежения и…— Белл болезненно сморщился, останавливаясь. — Зачем тебе всё это? Давай ты откажешься… — Ещё чего! — буркнула она. — Я лучше мыло съем, чем соглашусь бросить это дело! — Это может убить тебя, О! — вены на шее парня вздулись, лицом он будто постарел на несколько лет, только произнося свои страхи в слух. — Может, но… — Но? Октавия, тебе плевать на то, что это убьёт тебя? — Беллами, я очень близко. Мне кажется, что я на пороге того, чтобы раскрыть этот муравейник! — Но не ценой своей жизни, сестрёнка! — психанул Блейк, ударяя по столу кулаком. Октавия опустила взгляд в пол, глотая ком в горле. Она продолжила говорить, спокойно, ровным тоном, поднимая уверенный взгляд на брата. — Если сверхъестественное и в правду существует… —Октавия…— устало выдохнул парень, сжимая пальцами глаза. — Можешь продолжать мне не верить! Можешь и дальше строить из себя дурачка, не смотря под нос! Я не заставляю тебя. Устрой мне встречу с ним… — Я… — Устрой. Я уже всё решила, Белл. Не устроишь ты, я сама его найду. Ты меня знаешь. Девушка смотрела на брата, видя как он колеблется. Беллами отшагнул от стола разводя руки в стороны. — Знаю, но ужасно боюсь…и Рейвен боится. Октавия не знала что ответить, она просто знала, что не может бросить эту работу…не может отказаться от того, к чему уже успела прийти. Страх — не про неё. — Ты сказал о ФБР… — Нахуй ФБР! О, это компания психов! Если…нет, они правда занимаются чем-то мутным. Соваться туда…это самоубийство. Октавия снова опустилась в кресло брата откидываясь на спинку кресла. — Я бы не цеплялась так за них, не будь наша семья связана с этим… — Ты не знаешь точно, — повёл головой Блейк. — Мама копалась в этом дерьме, долгое время копалась и ты знаешь об этом…её дневники… — У неё была депрессия после смерти отца, — Беллами опустился по двери на пол, опуская обессиленно голову. — Я не говорил тебе, надеясь, что не придётся…я не хотел, чтобы ты думала о ней в этом ключе… О, она сошла с ума, по крайней мере, не так быстро обезумела, чтобы ты видела все эти этапы…— Блейк вытянул галстук, растегивая пуговицы. — В дневнике нехватка страниц, думаю, ты это заметила…я вырвал большую их часть, боясь, что это испортит мнение о маме ещё больше…она и так была психопаткой потерявшей мужа и ищущей в этом какой-то сверхъестественный посыл…так, если бы эти записи остались… О, нам было бы тяжко сейчас. Очень тяжко. — Что в них было? — Ты слышишь меня вообще? Мама была больна, Октавия! Эти записи, это записки сошедшей с ума женщины…— хмуро уставился на сестру он. — Мне нужны они, Беллами. — Что мне ещё сказать, чтобы ты передумала? Что я должен сделать, чтобы ты оставила это дело? Как мне уговорить тебя? — развел руки Блейк. — Никак. Блейк повёл головой, уставившись в окно. Глаза его заблестели от слёз, которых он не выпускал. — Мама говорила сама с собой, и поначалу, я не обращал на это внимания. Ну, с каждым бывает, говоришь сам с собой…проговаривая планы или, не знаю, чтобы запомнить что-то…она говорила тоже, бубнила что-то не связное. Я занимался тобой, следил, ухаживал, менял подгузники, кормил…в общем, делал то, что она уже делать была не в состоянии. Мне сказали в больнице, что у неё лёгкие симптомы Альцгеймера и чуточку Шизофрении, но…они не сказали мне, что эти болезни прогрессируют! — Беллами завис всего на секунду, проглатывая ком в горле. — Я замечал, что она пишет в дневниках что-то… О, она думает…думала, — парень болезненно сморщился, попровляя себя, — что отца убило не его сердце, а сверхъестественное существо…она рассписала каждого знакомого нашей семьи, у кого видела какие-то странности…поэтому я и вырвал их, чтобы не сходить с ума самому и не заставлять тебя видеть в них, что-то неземное, нечеловеческое! — Они уже здесь, Белл. Ты и сам знаешь, я не в бреду, они правда есть…среди нас! — О…— парень качал головой, прикрывая глаза. Он устал. Действительно устал убеждать сестру в обратном. Она живёт в своей капсуле, когда кажется, что во всём есть что-то необычное, что-то такое, что могло дать объяснение многим причинам тех или иных обстоятельств… Октавия помешана, помешана на своих фантазиях, своих галюцинациях в пьяном бреду и Блейк устал от этого. Он ужаснулся своей пробежавшейся мысли в голове, которая проскочила на долю секунды, но уже заставила кровь встать в жилах… А, что есть Октавия тоже сошла с ума? — Ты сам их видел... — Я ничего не видел! Ничего! — он резко вскочил на ноги, сокращая расстояние со столом. Девушка села в кресло, впервые видя парня таким злым, но таким потерянным в глазах. — Прекрати, пожалуйста! Октавия, брось это дело! Прошу тебя, я устал...устал видеть твои горящие глаза! Устал видеть тебя такой...такой блять, воодушевленной, когда ты копаешься в этом дерьме! — он развел руки, тяжело дыша. — Я устал! Устал вытаскивать твою задницу из жопы, в которую ты лезешь постоянно! Я послал Нико! Я послал его к чертям собачьим, ещё в момент, когда он прислал этого долбанного курьера с заглушкой! Не будет ничего...брось это! — Беллами, я не...— Октавия начала закипать, но брат перебил её. Жёстко, твердо, злостно. — Можешь! — он поставил палец на стол. — Ты бросаешь это, Окти. Даже не думай браться за это снова! — Что ты сделаешь? На цепь меня посадишь? Что?! — Блейк поднялась с места, смотря уперто в лицо разгоряченного брата. — Если придется, посажу, — холод в его глазах, дал будто пощечину Октавии. Как ты можешь так говорить...так смотреть? Я же так близко к разгадке...так близко к тому, чтобы выпустить правду на поверхность...почему ты рвешь всё именно в такой момент? Почему?! Октавия хотела сказать это в слух, но не смогла. Она прикусила язык, присаживаясь в кресло. Ей не хотелось говорить, не хотелось даже смотреть в лицо брату. Беллами же, чувствовал себя полным ничтожеством, но и доля облегчения всё же проскочила. Если Октавия откажется от этого "расследования", то останется в безопасности...конечно, он доверял друзьям из ФБР и своим связям, но...не доверял им настолько, чтобы отдавать в их руки ответственность за жизнь сестры. Парень знал, что сестра его не отступиться, поэтому принял пару мер, о которых она узнает совсем скоро...и возможно, она возненавидит его ещё больше, но зато, будет в безопасности и подальше от фанатичности к миру сверхъестественного и этого Муравейника...

***

— В этом не было необходимости...— Кларк подняла связанные руки, смотря устало на подростков. — Была, — холодно бросил Метти. — Будь ты с развязанными руками, мы бы лишились голов... — О-о-о, это точно, чувак! Эй, Ванхеда, а правда, что вы сердца вырываете из тел, а потом съедаете их, чтобы ваша шкура оставалась белоснежной? — Лютер заинтересованно смотрел на Кларк, говоря это с нездоровым восхищением. Метти, что лазил в планшете, закатил глаза, покачивая головой. Мэди и Эйден хмуро переглянулись, а Аиша хмыкнула. — Ну ты и дурень...— хохотрула азиатка, выворачивая с щебневой дороги, на трассу. — Возможно, но я пока не практиковалась, — Кларк выпустила когти, смотря на них своим волчьим голубым взглядом, потом, подняла его на мальчишку. Лютер испуганно отпрянул, а потом расплылся в жестокой и довольной улыбке. — Круто... Кларк рассмеялась, пряча когти. — Обязательно испробую на тебе, как появится возможность. Теплая кровь, струящаяся по моим рукам, такая вязкая, липкая...и сердце, всё ещё бьющееся и ритмично вздрагивающее в моей ладони. Лютеру стало не до смеха, он отвернулся на дорогу, с круглыми глазами. Аиша хохотала, Метти хмыкнул, продолжая тыкать в планшет, а Эйден с укором посмотрел на профиль блондинки. — Что? Я просто шучу...— пожала плечами блондинка, поворачиваясь к Мэди, что притихла, смотря куда-то в лес. — Вы говорили о мужчине...кто он? — Не знаю...— повела головой Мэди. — Какой-то оборотень из вашей деревни... — Ты видела его видения? — Ну...— взгляд Мэди скользнул к Эйдену, тот неодобряюще повёл головой, но у девушки были свои мысли на этот счёт. — Да. Я видела его дочь, ну, по крайней мере, я думаю что она была ей...и жену...у него была семья. — Покажи мне. — Что? — непонимающе посмотрела на Кларк девушка. — Как? Аиша и Лютер заинтересованно поглядывали в зеркало заднего вида. Метти остановился тыкать в планшет и поднял взгляд на них. — Вы — химеры, возможно... возможно, вы можете отдавать воспоминания через боль... — Думаю, это плохая идея, — сжимал челюсть блондин. Мэди смотрела на Кларк всё ещё непонимающе, этот ответ ей ничего не дал, а слова Эйдена она пропустили мимо ушей. — Сломай мне кисть, заживляя, ты можешь забрать боль и передать что-то...например, своё эмоциональное состояние или же, что-то, что ты и получила подобным образом...воспоминания. Метти хмуро уставился на Ванхеду, Лютер в предвкушении обернулся к ним, чтобы получше рассмотреть это, а Аиша решила вообще не слушать, а сосредоточиться на своём сердцебиении и дыхании. Насилие всегда ей не нравилось...она всегда старалась уйти оттуда, где были: боль, страдания, смерть но, попав в лапы Муравейника, у неё просто не осталось выбора. Либо служба и полное повиновение, либо же смерть... Умирать ей, конечно, не хотелось. Бекка нашла для неё выход. И этот выход — таблетки, блокирующие её эмоциональное состояние и концентрацию на реальности. Наркотик, но не дурманящий и не пьянящий. Привыкание есть но, Аиша соблюдает определенную дозировку и никогда не пила выше нормы. Метти же, удивился тому, что Ванхеда сама просит причинить ей вред...хотя, вредом это не назовёшь. Скорее, временные неудобства. Поболит и заживет практически моментально. Чудо! Никак иначе... Эйден не понимал одного, почему Мэди идёт против него? Каждое его слово, каждое его движение она воспринимает как вызов! Зачем? Что это ей даёт? Свободу? Или ближайший путь к херовым приключениям на её волчью задницу? Эйдену это не нравилось и по возвращению в муравейник, он хочет обсудить это с ней и спросить совета у Бекки. Как ни как – семья! Может, сестра лучше знает Мэди, чем напарник? Мэди обхватила кисть Кларк и резким движением сдавила её. Неприятный хруст отразился о стенки кабины джипа, оседая на полу. От звука ломающихся костей у Лютера появилась искра возбуждения, Эйден прикрыл глаза, сжимая челюсти, а Метти не сводил заинтересованного взгляда с лица Ванхеды, что не выдавало ничего, вообще никакой эмоции и даже намёка на боль... Возможно, будь это неожиданно, она бы выдала себя, но не сейчас. Не сейчас, когда нужно напугать, вложить семя уважения силы в наши головы...я не понимаю, что за игру она ведёт с нами... Лютер взахлёб наблюдал за всем происходящем. Он любит насилие, любит видеть боль и мольбу в глазах, но сейчас...сейчас он разочаровался и даже расстроился, не видя ничего в мимике Кларк, даже воздух вокруг не передавал эмоций девушки. По руке Мэди побежали черные полосы, её ладонь затряслась, боль поплыла к предплечью, но она не зацикливалась на этом, а больше на желании передать картинку Ванхеде и она передала её, так четко, так ярко, что неожиданно поняла, что забирает теперь не только физическую боль, но и моральную... Она знала его...— проскочила в голове девушки и она отдеррула свою руку из хватки Ванхеды. Кларк прокручивала в голове образ умирающего отца, понимая, что земля из под её ног окончательно ушла. Она сирота...круглая сирота. Муравейник забрал её родных, по одному...теперь, не желая думать о милосердии, Кларк думала лишь о возмездии. Метти не сводил взгляда с блондинки. Теперь, боль и гнев разошлись по всему салону, буквально удушая собой подростков. Аиша еле держала руль, их мотало по трассе из стороны в сторону. Боль была настолько сильной, что сводило челюсть, голова разрывалась от её потока...азиатка приняла верное решение, затормозить на обочине. Подростки покинули джип, решая оставить его в распоряжении разбитой Ванхеды. Она сидела на вид спокойно, её грудь вздымалась и опускалась неспеша. Глаза были закрыты, а руки скреплены в замок. Ничего внешне напоминающего о каком-то недуге...но салон, салон пропитан болью. Они чувствовали, как она кричит внутри себя...им казалось, что они сидят в её голове, видя, как она разбивает стекла джипа, как вырывает двери, как сворачивает машину в загогулинку и кричит...истошно, громко, болезненно кричит... Мэди села на асфальт, прикрывая уши ладонями. Эйден видел, да и остальные в группе заметили, как Мэди пропускает всё намного острее через себя, чем кто-либо другой из них. Она - как оголенный нерв. Мэди качалась из стороны в сторону, скуля под нос. Метти хмуро уставился на планшет, следя за её показателями, Аиша так смотрела в него и округляя глаза, смотрела на спину девушки. Лютеру было безразлично, он смотрел на джип, думая о том, чтобы вернуться и прочувствовать всё снова...окунуться в пучину невыносимой боли, впитывая её в себя, как пиявка испорченную кровь. Эйден присел рядом с Мэди и положил на плечи ладони, обжигаясь, как от нагревшейся плитки, но не убирая рук, сосредоточился на её сердцебиении. —Скажи мне кто — ты, я скажу кто — я...Повторяй за мной, Мэди...—Эйден продолжал чувствовать боль от прикосновения к девушке, но всё же, продолжал. — Скажи мне кто — ты, я скажу кто — я...говори. Мэди оторвала взгляд от асфальта и болезненно посмотрела в глаза Эйдену. — Скажи мне...скажи мне кто — ты, я скажу кто — я...— шептала она. — Молодец, давай ещё... Скажи мне кто — ты, я скажу кто — я... — Скажи мне кто — ты, я скажу кто — я...— Мэди задышала более спокойно. — Прислушайся к моему сердцебиению! — он приложил ладонь девушки к своей груди. — Ей больно...Эйден, она...её разрывает. Мы должны ей помочь... — Кажлый день умирают оборотки от рук охотников, почему смерть одного ей так болезненна? — хмурилась Аиша. — Она проживает смерть не только своей отца. Она видит каждого...— Мэди подняла взгляд на джип. — Сейчас, она видит смерть и боль каждого оборотня за почти два столетия. — И что ты предлагаешь? — хмурился Эйден. — Забрать её боль? Или убить? Что нам делать? — Прожить их с ней... Кларк будто захлебывалась в пучине воспоминаний. Видения за видениями, они сменялись с неимоверной скоростью, но Кларк этого не замечала. Она проживала каждый момент. Видела каждого, кто корчился от ужасной боли, видела каждого, кто ревел от потери. Гриффин сходила с ума. Она кричала вслед, кричала в ответ, но с другой стороны была будто стена, будто она и не кричала вовсе. Никого нет рядом, вокруг жидкость из формалина...вязкая, прозрачная, забивающая лёгкие, не давая вздохнуть. Она тонула. Тонула в воспоминаниях, к которым была не готова, Кларк не готова видеть всё в один момент, видеть каждую смерть вот так... чувствовать каждую смерть не набравшись сил... И в один момент, они будто приглушились...будто, звук на проигрывателе слегка убавили, а картинку отдалили чуть назад. С Кларк кто-то был, но она не видела кто... Смерть отца свалилась на неё тяжёлым грузом, понимание одиночества душило, а...мысли о безысходности убивали, сжирали её. Она не сможет сделать всё, что было в её планах...возможно, отец был последним из из деревни? Возможно, больше никого не осталось...? Возможно, она совершила ошибку, ринувшись в самый эпицентр...? Возможно, ей не стоило бросать Лексу? Может, Костиа имеет другие намерения? Кларк... Гриффин обернулась. Жидкость стекала по стеклу, проявляя лицо...лицо, схожее с её. Нет, это была Кларк. Точно Кларк. Это была она сама... Отражение тебя — твои глаза...Отражение тебя — твои слова...Отражение тебя — твой волк. — Что ты несёшь? — хмурилась блондинка, смотря на саму себя, в размытом отражении. Отражение тебя — твои глаза... Глаза отражения стали ярко-голубые...но постепенно переливались в красный, бордово-красный. Отражение тебя — твои слова... "Я покажу тебе, где раки зимуют!" — маленькая блондинка резво бежала за маленьким и радостным Уэллсом, с палкой в руках. "А ты догони, Ванхеда!" — дразня прикрикивал мальчишка, но внезапно появившийся Теллониус упрекнув его, грубо увёл сына за руку, многозначительно посмотрев на маленькую блондинку в голубом платьице. Кларк присела на край крыльца, смотря уныло вслед уходящим. "Я — Ванхеда?" Отражение тебя — твой волк. Вместо копии Кларк, восседал белоснежный волк, с красными глазами, его пасть окровавлена, а на шкуре остались отпечатки кровавых ладоней, разных размеров...даже детских. — Это не я! — крикнула в пустоту Гриффин. Крики умирающих всё ещё доносились, боль пропитывала каждый дюйм её тела, дрожжью отдавая на кончиках пальцев. Её будто били палкой... Всё закончилось быстро...Кларк потерялась в прострации, уходя в тьму. Подростки переглянулись, когда Кларк обмякла в кресле. — Что с ней? — хмурилась Аиша. — Не знаю...— повела плечами Мэди. — Но, она дышит...сердце бьётся. — Весьма логично, не думаешь? Сердце бы не билось, не будь дыхания... — Наоборот, умник, — поправил очки Метти. Лютер закатил глаза, переваливаясь на пассажирское сидение у водителя. — Мэди, нам надо ехать... она придёт в себя через пару часов, а нам нужно продолжать держать маршрут. — Она, не сделала ничего плохого! Как и оборотни с деревни! Ты не заметил? Мы убиваем невиновных...Может... — Нет! — резко отрезал Эйден. — Ты знаешь, что мы должны сделать и что будет, если ослушаемся. — Он прав, Мэди. Мы должны держаться плана, — Метти залез в салон и захлопнул дверь. — Аиша... — Меня нет. Со мной даже не говорите, я делаю то, что должна... — Ты ничего не должна. — Что ты предлагаешь, маленькая революционерка? Пойти против Муравейника? Ослушаться приказа? Куда мы пойдём? Что мы будем делать кроме того, чему нас учили? Мы убийцы, мы машины для убийств и ничего кроме не умеем! — вспыхнула Аиша, смотря холодным взглядом на Мэди. — Я вижу себя здесь, вижу себя с автоматом в руках, с злобой и холодной жестокостью в глазах и кровью на пальцах. Совет - мой дом, Муравейник - мой дом... идёшь против Муравейника, идёшь против меня...— азиатка достала пистолет, приставляя его к лбу Мэди. Девушка даже не дрогнула, чувствуя холодный ствол на своей коже. Эйден хотел вмешаться, но Мэди выставила ладонь. — Нет. Ты не видишь себя здесь, я это прекрасно знаю. Ты не сможешь обмануть меня, да и прекрати пытаться обманывать себя! Аиша отвела пистолет, бросая его на приборную панель. — Блин, а я уж надеялся...— начал Лютер, разочарованно вздыхая, но его перебила рыча Аиша. — Закрой рот. Парень развел руки, отворачиваясь к окну, скрещивая руки на груди. К кому точно он бы не полез, так это к Аише. С ней лучше держать язык за зубами. — Один хрен, нам ехать в Муравейник, — азиатка переключила передачу, выезжая на трассу. — Метт? — Мэди перевела взгляд на спокойного мальчишку, что сидел с выключенным планшетом и смотрел на профиль блондинки бессознания. — Мэди, прекрати, — вмешался Эйден. — Я не разделяю мнение о Муравейнике с кем-либо, для меня, он как пристанище. Место временного пребывания, это не затратно, да и работенка всегда есть...— пожал плечами парнишка, поправляя очки. — Я с удовольствием расхреначу его на части. Знаете, я не люблю насилие... Лютер расхохотался, оборачиваясь на него. — Да, ладно! Я тогда цирковая мышка, раз на то пошло... — Любое убийство с моей стороны, было осознанным выбором ради самозащиты или защиты окружающих...я заплачу за каждое убийство в своё время, Лютер, — говоря это спокойным голосом и с убийственным взглядом, Лютеру стало действительно страшно. — Ты верующий что-ли? — Пути Господне неисповедимы...— на этот раз он улыбнулся и стало жутко всем, Лютер проглотил ком в горле и защитно улыбнулся. — Точно псих...— прошептал себе под нос он, отворачиваясь. — В Муравейнике много детей, страдающих от рук Совета. Я готов помочь им и освободить... всё ради благой цели. Мэди перевела взгляд на Эйдена, тот смотрел на Кларк хмуро, а потом посмотрел на неё. — Без убийств. — Будем действовать по ситуации... — По-моему плану! Мэди подняла вверх ладони, сдаваясь. — А меня кто-нибудь спросит? — обиженно обернулся назад Лютер. Мэди посмотрела на него и склонила голову в бок. — Не думаю, что ты... — Я согласен. Он обернулся обратно, переводя взгляд в окно, прикусывая при этом губу. Никто из сидящих в автомобиле, не знал, как оказался в Шершнях Лютер, никто из них не спрашивал, да и не у кого...а пытаться достать информацию из самого Лютика, было бы подобно разговору со стенкой. Дальше, до самого здания Совета они ехали в тишине. Только Кларк иногда что-то бурчала несвязное, но никто не брался пытаться понять её.