***
Еще более странно он себя почувствовал, когда встретился взглядом с Путешественником на суде, после громкого заявления Фурины о том, кем они на самом деле были. Информация, которую он и Линетт тщательно скрывали была вывернута наружу в самый отвратительный способ: при людно во время судебного процесса, на котором Лини защищался от обвинений в убийстве. В чем то, чем Фатуи, очевидно, не брезгуют и даже славятся. В конце-концов, их приют курируется «Отцом», одной из Предвестников — тех, кто представляет грубую силу и мощь Фатуи. Путешественник попросил перерыв и, словив сочувственный взгляд сестры, Лини понял, что она тоже не верит в то, что знаменитый герой нескольких регионов станет и дальше защищать лжеца с организации, которая принесла немало бед самому Путешественнику за время его странствий, что уж говорить об остальном мире. Находясь в отдельной комнате, брат с сестрой ждали жестоких слов и грубого отказа защищать их. К его собственному сожалению, именно это он и получил. Наивно было даже надеяться на иной исход, но какой-то частью себя, Лини все еще верил и надеялся, что Путешественник их поймет. Взыграло ли сочувствие, благодарность за помощь ранее или желание довести начатое до конца, но Путешественник и его спутница решили продолжить защищать Лини и Линетт, но взяли с них обещание больше не врать. Хотя бы в рамках этого расследования. Зная, что в очередной раз солжет, Лини согласился. Невиновен. Вердикт был единогласным. Вздохнуть с облегчением не давал лишь тяжелый взгляд медовых глаз, что сверлил их с сестрой с нечитаемыми эмоциями, скрытыми за радужкой. «Мы можем попытаться еще раз», — мысль была такой спонтанной и неожиданной, хотя, будучи честным с самим собой, Лини признается, что с самого начала хотел, чтоб все было иначе. Он знал, что будет лгать Путешественнику, но, оглядываясь назад, кажется, еще с момента первой встречи ему хотелось бы иметь шанс быть честным с этим человеком, подружится с ним, подшучивать и показывать фокусы, чтоб видеть это искреннее удивление и восхищение на чужом лице. Он знал о нем еще до их встречи и, даже просто слушая об этом юноше, его сердце срывалось. «Он словно рыцарь из сказки», — сравнение казалось таким странным, но таким правильным. А учитывая, что в Мондштате Путешественник получил звание «Почетного рыцаря», Лини хотелось смеяться. Путешественник будто был воплощением той жизни, о которой они с сестрой мечтали в детстве: добрый, справедливый, забавный, веселый, искренний, готовый защищать до конца. Для Лини, ребенка «Отца» и выходца из Дома Очага, Путешественник был словно песок — ускользал сквозь пальцы и отливал золотом на солнце. Сейчас, обманутый, вряд ли «герой» захочет продолжить с ним контактировать. Впрочем, Линетт подтолкнула его локтем под ребра, когда заметила, насколько увеличилась дистанция между ними двумя и удаляющейся из зала суда спиной Путешественника. — Хорошо. Сухо и с явной неохотой, но Путешественник принял извинения брата с сестрой, после чего все же ушел. Печальный и жалобный взгляд Паймон делал только хуже.***
— Итэр. — Что? — Мое имя. Итэр. То, что я назвал раньше — не мое имя. Я использую его здесь, пока ищу сестру, но оно не мое. — Мне сразу показалось, что то, что назвала Паймон, тебе не подходит. — А Итэр, значит, звучит лучше? — Свет… Эфир… Да, определенно, описывает твою выдающуюся личность намного лучше. Игриво. Подмигнуть. Не давить. Путешественник… Итэр, снова говорил с ним с той легкостью, которая была до суда. Дело о его бывшем учителе фокусов, кажется, растрогало героев. Стоя над могилой наставника, Лини чувствовал легкость от того, что имя их с сестрой учителя, наконец, очищено. А неожиданная вовлеченность и заинтересованность Итэра и Паймон стали не просто приятным сюрпризом, но и привело к положительным сдвигам в их отношениях. У Лини и правда появился шанс вновь сблизится с Итэром и в этот раз он правда постарается врать меньше. В какой момент «врать меньше» переросло в искреннее доверие и открытость Лини не уловил, зато уловила, кажется, ухмыляющаяся Линетт.***
Пока Итэр в Фонтейне, они виделись действительно часто: у Путешественника и Паймон были приглашения на все магические шоу и, несмотря на то, что большую часть их программы двое видели, они все равно продолжали приходить и реагировать так, будто видят все фокусы впервые. И это было искренне. После шоу Лини всегда спешил подарить Итэру цветок. Фокус с исчезновением цветка и его последующим появлением на одежде Путешественника стал их маленькой традицией, ради которой Лини не поленился выучить язык цветов Фонтейна. Линетт постоянно фыркала и спасала ситуацию, когда непонимающий значение цветка Путешественник начинал задавать вопросы. Фремине, посещающий иногда их шоу, однажды чуть не выдал Лини тем, как бурно отреагировал на привычный фокус. Младшего брата ждал серьезный разговор об «брате в стадии отрицания» от Линетт и лекция о фокусах от Лини. Не редко они встречались в кафе за чашкой кофе. Пока Паймон опустошала киоски с едой, а Линетт составляла компанию занятому сооружением механизмов Фремине, Лини и Итэр проводили время вдвоем. Путешественник рассказывал о своих странствиях и знакомых, пока Лини мог лишь говорить о фокусах. Итэр не просил той правды о Фатуи, которую Лини не мог ему дать и смотрел уж слишком понимающе. — Это уж больно сильно похоже на свидание, а, Итэр, — однажды пошутил Лини. — Так это оно и есть, разве нет, Лини? — и лукаво улыбнулся. «Ну уж нет! Судить в тот день должны были Итэра! Непозволительно быть таким… Таким!» Покраснев, Лини лишь нервно хихикнул. Итэр был прав, у их встреч всегда было все, чтоб называть стереотипным свиданием: цветы, прогулки, комплименты, истории из жизни и посиделки в кафе и ресторанах. Разве что не хватало… — Тогда, полагаю, ты должен бы поцеловать меня на прощание? — выдав это, Лини опасливо покосился на все еще забавляющегося спутника. Тот лишь загадочно хмыкнул и, переведя взгляд на небо, хмыкнул: — Ты прав. Ужин прошел как всегда, будто и не было этого неловкого разговора. Но уже будучи возле лестницы, что вела к входу в дом Лини, Итэр прервал привычное прощание невесомым поцелуем в уголок губ Лини. Опешевший и вновь смущенный, фокусник не сразу нашелся, что ответить, пока Итэр отошел на шаг. — Мы ведь еще новички в этом, да? Тогда пока этого будет достаточно. И подмигнув, Путешественник развернулся и направился в сторону своего пристанища. — Неужели мои шоу не прошли даром и ты тоже выучил пару фокусов, о великий Путешественник? — собравшись, таки выдал Лини. — Ага. Все благодаря тебе, — обернувшись через плечо, радостно и с энтузиазмом кивнул Итэр. И черт, черт, сердце Лини определенно должно прекратить творить эту странную вещь с ним. Лучше будет проигнорировать Линетт, которая видела это все через окно. Лини любит свою сестру и всегда выслушает, но здесь и сейчас он на минуту сделает вид, что его сестры нет дома.***
Напоминание пришло оттуда, откуда не ждали. Из тюрьмы. А вернее, крепости Меропид. Он — герой. Итэр ведь герой. В отличии от лживого Лини, члена Фатуи и верного ребенка «Отца», Итэр был свободен, справедлив и… героичен. Когда он согласился на сотрудничество, Лини был рад. Когда он доверился им, Лини был рад. Когда он стоял подле него и просил Ризли отпустить Линетт и Фремине, Лини не мог думать не о чем, кроме благополучия своих родных. еговинаеговинаеговинаеговинаеговинаеговина. Их состояние — его вина. Риск, которому они подверглись — его вина. Срыв миссии Итэра — его вина. Следующий раз, когда он мог дышать и думать о чем-то, кроме своей ошибки, он уже был в лазарете в окружении своей семьи. И Итэр вновь доверился ему. Рассказал то, что он и его семья так старались выведать, но что смог заполучить Итэр, заручившись поддержкой верховного судьи и доверием герцога крепости. И Итэр, зная, кем является Лини и остальные, все равно рассказал им все. А после была эвакуация. И заключенные, что с беспокойством интересовались местонахождением белокурого новичка и его спутницы. Братья-сплетники, которые бросились за ними, все твердили, что те двое убежали вниз — туда, откуда исходила опасность. Итэр — герой. Он не своими руками отвел опасность, но сыграл в этом не последнюю роль. Он был послан на встречу Архонта и четвертого Предвестника Фатуи верховным судьей. Он не абы кто, он не просто сирота с улицы. А Лини — да. В то время, как Путешественник сияет и покоряет регион за регионом, обзаводясь не просто полезными знакомствами, а дружбой с самими богами, Лини остается в тени, нелюбимый миром и игнорируемый богами. Его глаз бога — единственное доказательство того, что те знают о его существовании. Линетт быстро замечает его состояние. После освобождения, он так и не нашел в себе силы связаться с Итэром и попросить об очередном «свидании». Фремине замечает тоже, но, в отличии от решительной Линетт, предпочитает лишь аккуратно намекать. Но долго это длится не могло. — Ваш букетно-конфетный период закончился, не успев начаться? — будто невзначай, спросила Линетт. — Ничего более дружеских посиделок, Линетт. Мы отсутствовали достаточно, чтоб наши конкуренты успели увести у нас аудиторию. Нам стоит поднажать и обновить арсенал фокусов, если мы не хотим лишится работы. — Вот как? Тогда, полагаю, десятка наших шоу, которые собрали полный зал, было недостаточно. Я не так хороша в бизнесе, но мне кажется, мы неплохо справляемся. Но почему я не вижу нашего завсегдатая, хм? — Ох, не думаю, что наши маленькие представления стоят времени легендарного Путешественника. Он все это уже видел. — Я еще не включала режим форматирования памяти, Лини. Тебе не кажется, что сам Путешественник не был с тобой согласен совсем недавно? — Ну что я могу сказать? Тюрьма меняет людей, —пожал плечами Лини и выудил из шляпы самодельного пингвина Фремине. — Вернемся к репетиции? — Хм. Включаю режим энергосбережения, израсходовано слишком много энергии, — хмыкнув, Линетт проследовала к диванам и изящно села, сразу же беря в руки чашку чая со столика. — Хей, Линетт, мы ведь репетируем! Нет ответа. — Линетт!***
Главное правило братьев и сестер заключается в том, что второй остается непредсказуемым. Лини не стоило ожидать, что Линетт отпустит это так легко. Поэтому ему стоило больших усилий не выпустить из рук реквизит на одном из выступлений, заметив знакомую светлую макушку среди первых рядов. Ну да, правило братьев и сестер. — Прости, Итэр, в этот раз без цветов. Я не ожидал увидеть тебя здесь сегодня. Встретив Путешественника за кулисами, сразу начал Лини. — О, не волнуйся об этом. Я подумал, что раз уж обычно ты приглашаешь меня на свои шоу и даришь цветы, этот раз должен быть другим, раз уж позвал меня Фремине. — Он, что? — Мы встретились «совершенно случайно» и он был так расстроен, что билеты на ваше шоу пропадут из-за внезапного поручения «Отца», что я не смог отказать ему, когда он предложил мне сходить вместо него. Вся эта речь была насквозь фальшивой и обманчивой, но подергивающиеся губы Линетт и озорной взгляд самого Итэра оставили Лини безоружным. Что ж, его брат и сестра объединились, чтоб уничтожить его. И это после всего, через что они прошли! — Семьи переоценены, но я все равно их люблю, — буркнул Лини. Внезапно перед ним возник аккуратный букет. Композиция из различных цветов Фонтейна была похожа на красивый сад, помещенный в руку. — Можешь использовать их как реквизит, если почувствуешь внезапную нехватку, — усмешка делала Итэра опасно привлекательным. И, конечно же, он сказал нечто подобное. Конечно же, он знал, что цветы у Лини есть. Паймон не было, а Линетт оставила их одних. Выражение лица Итэра резко изменилось с веселого на обеспокоенное. — Лини, что-то произошло? «И что на это отвечать?» — Нет, все в порядке, с чего бы это? — его тон стал таким, каким был в начале: лживым и напускно легким. Итэр нахмурился. — У тебя проблемы на работе? — С этим правда полный порядок. Пока что у «Отца» нет новых поручений для нас, так что тебе не о чем беспокоится, мы пока не собираемся захватывать Фонтейн. «Нет новых поручений», конечно, не значило, что нет старых, но, Лини знает, Итэр и так это понимает. — Тогда что случилось? Я не считаю, что ты обязан поддерживать со мной связь, но, если твое доверие ко мне не было ложью, я бы хотел узнать, есть ли между нами какие-то проблемы? «Я обещал не врать. Я рискну сейчас. Пожалуйста, Фокалорс, Царица, кто-нибудь, если возможно, позвольте мне удержать это». — Итэр… Как ты думаешь, что между нами происходит? — помолчав, Лини исправился: — Происходило до крепости Меропид. — Я не уверен, если честно. Я был рад проводить с тобой время, но теперь мне кажется, что я позволил себе лишнего, — понуро, но уверенно ответил Итэр. — О да, ты определенно позволил себе слишком много, — голос Лини стал суровым. — Мне не стоило целовать тебя. Наше знакомство началось… странно. После суда я не был уверен, хочу ли я вообще видеть тебя когда-либо снова, но мы все сталкивались, сталкивались, расследовали вместе историю твоего учителя. Мне казалось, что я узнаю тебя заново, что ты открываешься мне и позволяешь узнать себя. Я не знаю, что чувствую, но тогда мне показалось, что это правильно. Я смутил тебя и мне с самого начала не стоило поддаваться импульсивности. Прос- — Я не о поцелуе говорю, — вздернув подбородок, перебил Лини. Заметив удивление на чужом лице, он победно усмехнулся: — Кажется я не разучился окончательно удивлять тебя. Это выражение стоило того. Когда блондинистые брови недоверчиво нахмурились, Лини продолжил. — В твоих словах есть смысл, но я имею ввиду не это. Ты позволил себе заинтересовать меня, залез в душу, постоянно мешал работе моего сердца, прощал меня, удивлял меня, доверял мне. Ты позволил себе слишком многое, когда поцеловал меня и просто ушел. Замешательство на лице Итэра только росло. — А что мне следовало сделать? — растерянно поинтересовался парень. — Предложить мне встречаться, конечно же! — Я… что? — глаза Итэра расширились в шоке и он в неверии уставился на собеседника, пока тот вновь скинул свой настрой и продолжил, опустив взгляд вниз. — Но я понимаю, почему ты этого не сделаешь, — игнорируя очередное «что?», он продолжил: — Ты ведь герой. Ты ищешь свою сестру, спасаешь регион за регионом, заводишь дружбу с богами, побеждаешь врагов. Ты это свет. Пока ты сияешь, я могу лишь оставаться в твоей тени, скрываться в ней и продолжать жить во лжи и интригах. Я верен «Отцу» и поддерживаю его, но я также понимаю, что ты этого никогда не разделишь. Я слышал о твоей дружбе с одиннадцатым предвестником и по началу верил, что и у нас может выйти. Но я понял, что нет, не может. Несмотря на разные взгляды, Тарталья хотя бы на твоем уровне. Я не знаю, что вообще могу предложить тебе как друг. Что уж говорить о чем-то романтическом. Это просто не сработает. — Ты… чувствуешь ко мне что-то романтическое? — с любопытством заглянул в глаза фокусника Итэр. — Всю мою речь ты решил мимо ушей пропустить? Если бы я готовился заранее, то был бы сейчас очень расстроен такой невнимательной публикой, — буркнул Лини. — У меня есть ответ на твою речь, но сначала ответь на мой вопрос, — мягко, но настойчиво повторил Путешественник. — Я чувствую к тебе что-то романтическое, да, — неловко кивнув, Лини уставился на Итэра, ожидая, что тот скажет дальше. Пускай это и мог быть их последний разговор, Лини встретит его так, как его учили, лицом к лицу и без сожалений. — Тогда вот тебе мой ответ. Я не понимаю, о чем ты говоришь, — легко выдал Итэр, пожав плечами. Увидев, как у Лини напротив раздраженно дернулась бровь, он продолжил: — Я имею ввиду, да, герой… Меня называют так в Ли Юе. В Инадзуме я, кстати, руководил отрядом специального назначения «Рыба-меч II». И что дальше? Я никогда не стремился стать героем. Свое путешествие я начал с одной целью: найти свою сестру, — на этом моменте взгляд Лини превратился во взгляд «Я же тебе говорил», поэтом Итэр продолжил: — И я нашел ее. Увидев шок на лице Лини и готовность того задать вопрос, Итэр поспешил вновь заговорить: — Мы встретились во время одного моего совместного путешествия с ее старым… другом. И она не захотела меня слушать. Мы с ней разошлись во взглядах. Лини в ужасе смотрел на собеседника, наверное, представляя, как бы он это пережил, будь это он и Линетт. — Как ты…? — вопрос не был завершен, но Итэр кивнул и продолжил. — Она не согласна со мной в некоторых вещах, что касаются этого мира. Она сказала мне закончить это путешествие самостоятельно и сделать свои выводы. Я… хотел пойти с ней. Знаешь, тогда, когда мы встретились, мне было плевать на Тейват, на Паймон, на того друга сестры, на своих обретенных знакомых. Я просто хотел последовать за ней, чтоб все было как раньше, чтоб мы снова были вместе. Чтоб мы продолжили путешествие вместе, но я не смог. Она исчезла прямо перед моими глазами, вернувшись туда, куда я пока не могу за ней последовать. Лини, я почти догнал ее. Она растворилась прямо под моими руками. Ее друг последовал за ней, но я не смог. Первое время я был так зол на все: на нее, на себя, на ее друга, даже на Паймон. Но со временем я подумал, что, возможно, она права. Она уже закончила свой путь здесь, поэтому я поверю ей, как верил раньше, и не буду торопится, исследуя этот мир как следует. Молчание Лини длилось несколько долгих минут, пока фокусник обдумывал слова Итэра и пытался понять, что они значат в контексте их разговора. Не придумав ничего лучше, Лини поступил так, как делал всегда. — Звучишь совсем как старик, тебе это не к лицу. Хмык Итэра казался уж слишком подозрительным, но это ничто, по сравнению с его ответом: — А это один из моих секретов, которые тебе еще предстоит узнать. — Это очень интересная история про… семейные конфликты, полагаю, но я не совсем понимаю, как это связано с тем, о чем мы говорили. — Ох, я лишь хотел сказать, что я никогда не считал себя героем и не думаю, что действительно им являюсь. Я не такой уж хороший человек, но это лишь значит, что и ты не такой плохой. Я пытаюсь сказать, что у меня есть время. Я был неправ, когда в суде разозлился на вас за то, что вы не сказали мне, кто вы. Если так подумать, вы и не обязаны рассказывать мне о том, откуда вы. Вот сокрытие ваших прогулок дальше сцены действительно было причиною обижаться, но не ваше происхождение. Я же смешал все вместе и мне жаль, если мое отношение вызвало у тебя это чувство… злодейства? Я не считаю тебя плохим, Лини, ты делал то, что нужно, чтоб выжить самому и сохранить свою сестру. Я просто хочу сказать, что, если ты бы хотел попробовать...встречаться, то я определенно собираюсь предложить тебе стать моим парнем! Когда Лини не ответил, глядя на Итэра растерянно, парень продолжил: — Если же тебе это не интересно, просто скажи и я обещаю, что сделаю все возможное, чтоб сохранить нашу дружбу и не сделать ее неловкой. — Ты правда хочешь встречаться со мной? — переспросил Лини, решительно глядя в глаза напротив. — Мы договорились не врать друг другу. — Я хотел бы попробовать, — тихо пробубнил Лини, будто самому себе. Впрочем Итэр услышал. Оба парня вдохнули полной грудью и, будто собираясь с силами, единогласно выпалили: — Тогда согласен ли ты со мной встречаться? Поняв, что вопрос прозвучал единогласно, лица обоих озарили неловкие улыбки и было озвучено уже более тихое, но мягкое и такое же единогласное «Да». — Теперь я могу тебя поцеловать? — игриво, как тогда, во время ужина, который привел к их первому поцелую (скорее романтическому контакту, так как поцелуем это вряд ли можно назвать), поинтересовался Лини, укладывая руки на плечи Итэра, одной зарываясь в светлые пряди на затылке, а вторую свешивая с чужого плеча. Легкая улыбка на чужих губах и склоненная набок голова в невинном жесте любопытства, не оставила Итэру выбора, кроме как согласится. Поцелуй был довольно неуклюжим, так как оба парня не имели опыта отношений, но все же нежным и наполненным заботой и любовью, которую парни пытались передать другому через движения языка и губ. Разорвав контакт, губы двух парней блестели от слюны, но их глаза искали только взгляд напротив, упиваясь мешающейся там страстью и влюбленностью. Лини, испытав облегчение впервые с момента осознания своих «проблем с сердцем», залился тихим, но искристым смехом, вызвав ответную улыбку у парня напротив. Когда они наконец успокоились и решили просто посидеть в объятиях друг друга, Итэр вдруг вспомнил один момент речи Лини и решил ответить и на него. — И ты что, сравнил себя с Чайльдом? — получив нервный ик от Лини, который уже и забыл, кого он там с кем сравнивал в своем импульсивном устном эссе, Путешественник добавил: — Просто для справки, я бы не стал с ним встречаться даже за всю мору Золотой Палаты Ли Юе. Этот парень просто… Нет. Что я могу сказать? Ты и твой язык цветов определенно покорили меня больше, чем приглашение подраться.