Пианист

- Ты говорила, что в отель не пускают наркоманов, - неуверенно произнес Леви, паркуя мотоцикл рядом с немного ветхим зданием, на котором расположилась большая, сияющая красным светом вывеска. Это был не самый плохой отель - Леви видел, как туда заходят явно обеспеченные парочки, а у входа курит сигару джентльмен в дорогом костюме. Он ни разу не задавался вопросом, откуда у Самари вообще деньги. Впрочем, она слишком неохотно посвящала его в свои дела для того, чтобы еще и спрашивать у нее такое. Леви прекратил плакать, а поездка немного освежила его мысли. Самари постоянно жаловалась всю дорогу на то, что старый мотоцикл слишком уж сильно трясется. Впрочем, парень к этому ощущению привык, да и средств на что-то поновее у него просто не было. - Шевелись, и молись, чтобы тебя не выкинули отсюда, - раздраженно прошипела жрица тьмы, окинув взглядом парня, который выглядел гораздо хуже нее. У него документы-то есть хоть? Должны быть, раз работу себе подыскал какую-то. Леви ходил в одних и тех же кроссовках, которые Самари видела на нем еще со времен Фестиваля, в заношенной куртке поверх коричневой рубашки и брюках, слегка протертых на коленях. В свое время героин действительно съедал большую часть финансов. Войдя, Леви неуверенно кивнул удивленному швейцару в белом пиджаке, стоявшему у главного входа, когда Самари потянула его за рукав, ведя куда-то за собой. - Мне здесь нравится, - произнес Леви, идя за девушкой по коридору и рассматривая интерьер этого места, достаточно хорошо указывавший на то, что горожане со средним достатком вроде него здесь появляются ну очень редко. Самари открыла дверь из темного дерева, и бывший солдат молча вошел в комнату следом за ней. Он удивился тому, как тут было просторно. На окнах висели большие красные занавески, мягкая кровать стояла в центре комнаты, а на массивном письменном столе все было завалено какими-то бумагами и книгами. На тумбочке рядом с кроватью стояли три пустые бутылки, в которых когда-то была водка, и Леви хмыкнул, глядя на это зрелище. Когда он заглянул в ванную, у него перехватило дух. Для него, мывшегося в общественной бане раз в неделю и стиравшего свои вещи в прачечной неподалеку от той же бани, мраморная ванна с кранами для холодной и горячей воды казалась чем-то непозволительно роскошным. - Я могу помыться? - стеснительно спросил он у девушки, снимая куртку и вешая ее в прихожей. - Почему не можешь-то, - не отвлекаясь от поисков чего-то в прикроватной тумбочке, ответила Самари, не поворачивая взгляда в его сторону. Леви, заперев дверь, разделся и осмотрел себя в большое зеркало, висевшее напротив раковины из все того же мрамора. Он только сейчас заметил, как же болезненно он выглядит. Ребра проступали сквозь кожу нездорового оттенка, тазовые кости выпирали так, что казались острыми, а руки были покрыты незаживающими синяками и шрамами - в синяках была и область паха, куда Леви кололся последнее время, пока Самари не заставила того перетерпеть ломку. Набрав достаточно воды, он залез в ванну и ощутил, как замерзшие ноги покалывает от резкой смены температуры. Леви обхватил колени руками, наблюдая за тем, как вода продолжает наполнять ванну, и решил, что точно должен спросить Самари о ее источнике дохода. Ему стоит быть начеку, если она связалась с чем-то не совсем законным. Он не хотел проблем с полицией в будущем, а учитывая, что она часто таскала его с собой и их много кто видел вместе... Впрочем, сейчас это было не так уж важно. Леви не мог вспомнить, когда в последний раз он вообще мылся подобным образом. В приюте детей только обливали холодной водой из ведер, после чего те часто заболевали, а в армии он мог не мыться месяцами, мучаясь от вшей. Наверное, было это когда-то в детстве, когда мать помогала ему вымыть голову и натирала спину жесткой щеткой, покрытой мыльной пеной. От сегодняшнего припадка не осталось и следа. Ванна действительно помогала расслабиться. Леви насухо вытер голову полотенцем, оделся и вышел в комнату, где сидящая на кровати Самари с неподдельным интересом в глазах изучала какую-то газету. - Смотрю, кому из местных идиотов требуются магические услуги, - ответила она на вопрос Леви, который он даже не успел задать ей самостоятельно, - А ты думал, я караваны граблю? Девушка нервно рассмеялась над собственной шуткой. - Это дорого. В такой дыре, как эта, толковых жрецов тьмы и не найти особо. Удивлена, как ты вообще куда-то устроился. Никогда бы не подумала, что ты умеешь что-то, кроме стрельбы. Леви не знал, что ей ответить, поэтому просто промолчал. Какое-то время Самари сверлила его взглядом. - Так почему мы... здесь? - выдавил из себя он. Девушка молча вытащила из прикроватной тумбы пузырек таблеток и кинула его Леви, да так, что он едва успел поймать лекарство на лету. - Барбитураты. Может, хоть так сможешь спать спокойно. И не переусердствуй, а то снова подсядешь. Леви убрал пузырек в карман штанов и присел на край кровати, опустив голову и задумавшись. Видимо, ночевать ему тоже придется здесь. Солнце уже село, и на улице было темно, но можно было услышать звук езды автомобилей, шум толпы и музыку - типичная картина ночной столицы. Самари толкнула его в плечо, выведя из размышлений. - Думаешь о всякой ерунде, если честно. - Ну... а о чем мне еще думать? Леви как-то грустно улыбнулся ей, пытаясь разрядить возникшую между ними молчаливую обстановку. Самари не выглядела, впрочем, сильно довольной такому ответу. - Я узнала, что Марина стала любовницей какого-то важного мужика из Валланда, - тоскливо произнесла она, заваливаясь на подушки и смотря куда-то в потолок, - видимо, поэтому она больше не отвечает нам. Какая у тебя фамилия? - обратилась та к Леви, снова пронзительно посмотрев на того. - Э-э... Фейгель. Его взгляд снова стал удивленным. Жрице тьмы, безусловно, нравилось задавать ему странные вопросы. - Так это ведь жиды распяли Алл-мера, а ты, вон, к нему в церковь ходишь, - усмехнулась девушка, - с тобой вечно что-то не так. На этот выпад Леви не ответил. Всю жизнь он старательно стремился игнорировать вопросы и шутки насчет своего происхождения, просто проглатывая их и никак не реагируя. Ходили слухи, что Бремен и вовсе убивал таких, как он, но войска этого государства вошли в его родной Прехевиль уже тогда, когда вся его семья была мертва, а сам он был на фронте, убивая бременских солдат. - Ну, ты справедливо с ними поступал, они же действительно вырезали... вас. - задумчиво произнесла Самари, по всей видимости, заглянув к нему лишний раз в голову. Ее вообще не заботило то, что воспоминания о войне были тем, что Леви старался бы забыть. Он тем временем постарался перевести разговор на другую тему. - Откуда ты узнала... ну, про Марину? Самари нахмурилась, отведя взгляд. Ей явно не была приятна вся эта история - Леви не удивился. Впрочем, он, в отличие от нее, совершенно не располагал какими-либо связями для того, чтобы достать хоть немного информации о судьбе кого-нибудь из других участников фестиваля. Почему Самари вообще так спокойно относится к произошедшему? Ему она казалась живым напоминанием о том, что произошло в его родном городе. И все же девушка была права в одном - всем им было бы неплохо держаться вместе. Впрочем, кто-то выбрал свой путь, отличный от этого. Кажется, Марине просто нужно было забыть Термину, как страшный сон. Найти свое место в жизни, найти какую-никакую любовь, навсегда бросить магию, из-за которой она в свое время порядочно натерпелась, как и Самари когда-то. Леви не думал, что она и Марина вообще могли бы быть вместе. Он боялся признаться себе в этом сам, как-никак Самари умела читать мысли подобно открытой книге. Но этой бойкой девочке с двумя хвостиками, судя по всему, женщины никогда особо и не нравились. В конце концов, Марина даже с ним пыталась заигрывать в прехевильском баре, где в какой-то момент собралась горстка уцелевших. Леви тогда испугался и залез в люк, ведущий в подвальную комнату, сославшись на то, что ему нужно сделать инъекцию и поспать, хотя просто хотел оказаться подальше от человека, которого знал всего лишь один день. Как хорошо все-таки, что Самари в то время осталась в поезде... - Я путешествовала по Валланду, пока не нашла ее. А потом она дала мне знать, что не хочет больше видеть меня. Самари замолчала. Впрочем, скажи она Леви открыто про то, что предпочла бы его компанию компании Марины сегодня вечером - совсем бы его не удивила. Он и сам это знал. Не знал он, правда, сколько ночей проплакала жрица тьмы, эта холодная и язвительная девушка, понявшая, что ей никогда не быть вместе с любовью всей ее жизни. Но после горечи отверженности пришло то чувство, которое успокоило ее разум. Чистое безразличие. Наверное, она никого так сильно больше не полюбит, как Марину. Ведь в конце концов, сейчас, когда Марина счастлива, это дает Самари огромное чувство спокойствия и тихой радости за нее. В конце концов, для Марины еще был путь назад, к спокойной и мирной жизни, без изучения оккультных гримуаров, зубрежки заклятий и постоянного разрушения своего тела заклинаниями. Для Самари такого пути нет. Когда Леви глянул в сторону письменного стола, девушка сказала ему, что он может забрать себе библию Алл-мера. Хоть кому-то она пригодится. В конце концов, она служила Гро-гороту и Рхеру, а не этому распятому божку, которого почитали больше всех обычные люди. Эта библия была, к тому же, напоминанием о Фестивале. Не то, что бы даже стойкой Самари хотелось иметь у себя что-то, что напоминало бы о произошедшем в отрыве от Марины... - Спасибо, - смущенно произнес Леви, заворачивая книгу в свою куртку и укладывая сверток в прихожей. Девушка пригладила рукой свои черные волосы и сделала несколько глотков, взяв одну из бутылок с тумбочки. Твою ж мать, почему это вообще начало входить у нее в привычку? Так и до уровня того, что случилось с Леви, недалеко... Хотя водку парень из принципа не пил, пусть Самари и предложила тому выпить вместе с ней. Свежи были его воспоминания об отце, убившем мать, и о вынужденном побеге из дома. В то время Леви с горсткой других мальчишек воровали еду на рынке и ночевали в канализации недалеко от рыбацкого поселка, пока однажды туда не наведалась полиция. Всем им обещали лучшую жизнь, обещали, что они смогут вернуться в школу и найти себе новых родителей. Это был первый раз, когда его жестоко обманули. Второй раз был тогда, когда его забирали в армию - тогда Леви услышал, что сможет стать, как народные герои, завоевать славу. Он не ошибся, когда не стал убеждать себя в том, что война не окажется для него адом. - Героин, значит, можно, а водку - нет? - ухмыльнулась Самари. Леви отрицательно замотал головой, не понимая, насколько комично сейчас выглядит. Алкоголь он попросту не любил, хоть и напивался порой во времена Фестиваля, но тогда того требовал поврежденный рассудок. - Блять, не беси и пей. Ты сегодня не в том состоянии был, чтобы еще и выделываться тут. Она злобно посмотрела на Леви, и тот с обреченным видом приложился к бутылке. Жидкость неприятно обжигала горло, и ему вспомнилось, как он пытался приглушить ломку алкоголем в кабине поезда. Впрочем, какая-то польза для рассудка от этого действительно была. Очень и очень быстро на отвыкший от алкоголя организм нашло приятное помутнение, и мысли как будто бы погрузились в туман. Леви снова уселся на кровать и обхватил голову руками - внешний вид его все равно оставлял желать лучшего. Он все же действительно не любил, когда ему приходилось пить. - Страдалец, блять, каков. Трачу на тебя еще алкоголь, а ты недоволен, - Самари откровенно злилась, и Леви едва увернулся, когда ему чуть не прилетело в лицо пяткой лежащей на кровати девушки, - Боишься стать, как твой идиот-отец? Ты и без того ненормальный. Впрочем, бывший солдат хорошо понимал, что если Самари не оторвала ему часть конечностей каким-нибудь особо мощным заклинанием Гро-горота, то он явно еще не злил ее никогда по-настоящему. Пара пощечин не была чем-то страшным, скорее оскорбительным. Но и к такому Леви успел привыкнуть за всю свою жизнь. - Да почему... ненормальный-то? - заплетающимся языком спросил он. Мысли отчаянно путались в голове, никак не собираясь в единое целое. - Потому что ты сейчас сидишь здесь вместо того, чтобы и дальше играть свои песенки и развлекать этих свиней из ресторана. Его ощутимо ударили в челюсть. Не сильно, разумеется, но все же это было весьма неприятно. Леви немного отсел - так, чтобы его не достала чужая нога в следующий раз. По правде говоря, Самари понимала, почему он был идеальной мишенью для издевательств: так игнорировать любые проявления неуважения к себе еще надо было уметь. Алкоголь на Самари, казалось, совершенно не действовал. В отличие от Леви, у которого перед глазами все ощутимо плыло. Он дернулся, когда к нему снова прикоснулись - но в этот раз это был не удар. От неожиданности бывший солдат выпучил глаза, непонимающе глядя на девушку. Ее лицо казалось ему размытым пятном. Леви, не понимая, что делает, потянул к чужой щеке руку, но это было ошибкой. - Ты какого черта творишь? - резкий толчок в грудь заставил того упасть на кровать. Почему-то именно в этот момент он почувствовал, насколько же мягкой была перина. Захотелось закрыть глаза и расслабиться. Алкоголь притуплял любые мысли, поэтому задремать за две минуты не составляло никакого труда... Он не особо обращал внимание на шорох ткани, когда чуть приоткрыл глаза, понимая, насколько тяжелыми стали веки, и обнаружил, что лицо девушки сейчас находится сантиметрах в пяти от его лица. Леви ничего не понимал, да и понимать особо не хотел. - Дотронешься - убью, - тихо произнесла Самари, - Ты меня слышишь? Леви коротко кивнул головой и в этот же момент случайно задел рукой чужую ногу, но медленно убрал ее, когда столкнулся с чужим убийственным взглядом. В общем-то, он понимал, что у Самари сейчас достаточно сил для того, чтобы снести ему голову Ранами в случае чего. Поэтому когда он ощутил, как чужие холодные пальцы расстегивают воротник его рубашки, он постарался просто не двигаться. Он ощущал себя на удивление спокойно, хотя понимал, что будь полностью трезв сейчас - запаниковал бы. - Я не Марина, - выдохнул он, - так... почему? Ответом ему стала резкая пощечина, обжегшая щеку. Леви замолчал, потирая место удара. Он снова закрыл глаза, просто смирившись с тем, что сейчас происходит. Ощутив прикосновение холодных пальцев к своим ребрам, бывший солдат дернулся, а когда он ощутил обе чужие руки под своей расстегнутой рубашкой, и вовсе недовольно поморщился. Впрочем, он был рад тому, что бесцеремонно лапать его сейчас начал не мужчина - ему казались отвратительными мысли о любых гомосексуальных контактах с представителями своего пола. - Ты вообще ешь? Это ненормально, - чужие ногти царапнули выступающую тазовую кость. Леви покачал головой в ответ, давая понять, что все-таки не настолько опустился, чтобы ему не хватало на еду. Нельзя было сказать, чтобы сейчас ему хоть как-то нравилось происходящее, но во всяком случае, это было терпимо. Прохладный воздух неприятно ощущался на открытых участках кожи и хотелось застегнуть рубашку на все пуговицы обратно. Что-то полетело на пол с мягким звуком. Он увидел, что Самари осталась в рубашке и нижнем белье, и покорно стянул с себя брюки, повозившись с застежкой на них - руки немного тряслись. В голове появились мысли о том, чтобы залезть под одеяло, но его болезненно ткнули в бок, видимо, заметив это короткое желание. Ну что ж, нет так нет. Леви, сообразив, что от него ждут, уставился в потолок мутным взглядом и осторожно прикоснулся к себе через ткань своего нижнего белья. Его собственная плоть отказывалась реагировать на прикосновения руки, и он разочарованно зашипел, избавившись и от этого предмета одежды. - Не увлекайся особо, - хмыкнула наблюдающая за тем, как Леви пытается себя возбудить, девушка. Он даже не смотрел на нее. Ощущение своей руки на члене казалось таким давно забытым, поэтому ощутив прилив крови к паху, он даже немного поежился. Проведя пальцем по влажной головке, бывший солдат тихо ахнул, даже не думая, что получит хоть какое-то удовольствие. Алкоголь все же притуплял ощущения, но длительное воздержание даже от простой мастурбации давало знать о себе. Пока у него был героин, он даже не задумывался о том, что у него вообще есть подобная потребность. Самари нравилась некая безжизненность в его взгляде. Она и раздражала, и вызывала симпатию одновременно. Даже сейчас. А возможно, все дело было в том, что значительная часть выпитого им уже оказала какое-то влияние на разум. Хотя и под героином Леви всегда держался иначе и выглядел более трезвым, чем когда был действительно трезв. Довольно забавно получалось, если посмотреть... Леви закрыл было глаза и самозабвенно отдался процессу, когда его руку отвела чужая рука. От неожиданности он чуть было не вскрикнул, как только ощутил, что вошел в чужое тело, и потянул было девушку на себя, пытаясь обхватить ее обеими руками. От накрывших его с головой ощущений тело, казалось, готово было в любой момент расплавиться. - Я сказала тебе не трогать меня, - прошипела со злобой Самари, и еще один удар по его лицу только усилил нахлынувшее возбуждение, а глаза заслезились от того, что его таким наглым образом унижают прямо сейчас, в такой момент. Впрочем, это не остановило Леви от не совсем обдуманного действия. Он резко поднялся, прижав к себе тело и руки девушки, частично обездвижив ее. По его щекам стекали слезы, и она слышала, как тяжело тот дышит. Самари недовольно укусила его за плечо, болезненно впившись зубами в истощенное тело. Освободив свои руки, она поняла, что тот близок к тому, чтобы разрыдаться. Да что уж думать, было дерьмовой идеей приставать к нему, но что есть, то есть. Слишком поздно уже прекращать что-либо. Меньше всего ей сейчас хотелось смотреть в чужие глаза. Она с отвращением подумала о том, что она там увидит, и легкое возбуждение совершенно покинуло ее на пару секунд. Бывший солдат осторожно развернулся, уткнувшись в ее шею, и уложил девушку на кровать так, что оказался сверху. Она снова увидела, что его лицо больше ничего не выражает, хотя и было покрыто таким непривычным для него румянцем. Только начав медленно толкаться внутрь, он снова тихо застонал, стараясь не пересекаться с Самари взглядом. Она с облегчением подумала, что раз Леви от переизбытка эмоций не расплакался прямо сейчас, то все уже не так плохо. Поэтому, очутившись снизу, она все-таки провела пару раз рукой по его ребрам, не издав ни звука, однако достаточно расслабившись и ощущая внутри приятную заполненность. Леви было чертовски стыдно за свое возбуждение. Как будто его поймали за чем-то грязным, чем обычно занимаются мальчишки. Но сдерживать стоны никак не получалось, и ему оставалось только смущенно пытаться прятать лицо, сгорая от стыда. Хоть это все и было не его идеей, он просто не мог представить раньше, что Самари вообще подпустит его к себе настолько близко. Осознание ситуации кружило голову, а тело словно готово было вот-вот растаять от нахлынувшего жара. Леви был уже не в состоянии разговаривать. Вдавив тело девушки в кровать, он ясно почувствовал, что близок к тому, чтобы кончить, но сделать этого почему-то не мог, и это состояние уничтожало последние остатки способности думать о чем-либо. Он видел, что глаза лежавшей под ним девушки были закрыты, и Самари, видимо, пребывала в тихом забытье, отдавшись ощущениям. Уткнувшись носом в ее шею, он тихо стонал с каждым толчком, чувствуя себя до безумия грязным и при этом чуть ли не сходя с ума от удовольствия - когда его снова погладила чужая рука, Леви не выдержал. Его стоны перешли в болезненные всхлипы, и он, непроизвольно дернувшись пару раз и совершенно себя не контролируя, кончил внутрь, ощущая, как белесая жидкость стекает по чужим бедрам и пачкает кровать. - Твою мать, - Самари открыла глаза, с ненавистью посмотрев на него, - теперь придется еще и с этим что-то делать. Леви немного трясло, пока он приходил в себя. Он, казалось, совершенно ее не слышал. Однако, осознав в полной мере, что произошло, бывший солдат смущенно отвернулся, все-таки накинув на себя одеяло. - Блять, я не ожидал. - обреченно прошептал он, будучи в состоянии, близком к отчаянию. Самари его убьет... правда ведь? - Мне нужно в душ, - задумчиво произнесла девушка, и прихватив одежду, брошенную на пол, медленно направилась в сторону ванной комнаты, оставив Леви, уже несколько протрезвевшего, наедине со своими мыслями. Ну да, Самари все-таки обычный человек, и ничто человеческое ей не чуждо. Наверное, думала о Марине все это время. Мысли об этом не вызывали ревности или чего-то на нее похожего, скорее наоборот, дарили чувство спокойствия. Леви попытался убедить себя, что все не так плохо, как могло быть. Одевшись, он лег обратно и попытался уснуть, вслушиваясь в звук текущей воды в ванной и бесконечные голоса и шум машин там, за окном, где ночной город жил своей жизнью. Обо всем остальном, пожалуй, стоило подумать завтра. Сейчас он все-таки слишком устал.