all my lovin'

— Какого хера?!.. — голос Вернона срывается в тоскливую, практически воющую ноту, а пальцы его рук так сжимаются на акетоне, что старенькая ткань — трещит. «Ещё чуть-чуть и она порвётся», — равнодушно отмечает про себя Йорвет. У него нет ответа на вопрос, который ему задали. Разве что: «Никакого хера», но этот ответ только усугубит ситуацию в целом. Поэтому Йорвет молчит и между ними повисает вязкая тишина. Они смотрят друг другу в глаза, практически не моргая. Они не видели друг друга несколько лет, хотя чего скрывать, наверняка, оба искали друг друга так или иначе. Йорвету практически жаль, что их встреча происходит именно так. — Гнида ты, — горечь этой фразы оттеняется сладким ароматом нежных роз и тонким перезвоном воды, в купальнях что находятся ниже. — Гнида… — Рош, видимо, находит в себе силы разжать пальцы, отпустить акетон, но не находит в себе сил — отпустить Йорвета. Горячие, словно у больного человека, ладони ложатся seidh прямо на горло и начинают на нём сжиматься. — Мог бы удавил бы тебя, паскуду такую… не могу, — в голосе Вернона столько злого отчаянья, что у Йорвета начинает щипать в носу. У них всё сложно. И всё же эмоции одного — всегда шарашат по другому. У эльфов не бывает ничего просто и понятно. Пальцы разжимаются, Вернон утыкается лбом в йорветово плечо и тот просто обнимает своего человека. — Тебя «чёрные» снова попользовали, как портовую шлюху. — . . . — Йорвет молчит, закусывая щёку изнутри. Он тогда не знал. В целом, не знал слишком многого. После — уже поздно. Сделанного уже не изменить. Из всех людских королей, которых Йорвет знал когда-либо Фольтест, пожалуй, был лучшим. — Дрянь остроухая, — в воздухе витает нежный аромат роз, внизу плещется вода в купальнях. У Вернона сухие, обветренные губы, с которых он регулярно обрывает корки, из-за чего поцелуи всегда немного кислят кровью. У них всё сложно. У dh’oine и seidhe никогда не бывает простых совместных историй, Предназначение для них всегда запутанно, всегда извилисто, как корни старых деревьев в рощах дриад. Вернон — простит, но никогда не забудет. Йорвет — никогда не простит, но забудет. Дела будущего, временно отступают назад, когда ткань старого, потасканного акетона, который Йорвет когда-то снял с кого-то на поле боя, всё-таки рвётся под чужими руками. Чертов шаперон летит на остатки мраморной плитки, которой когда была украшена эта площадка. Стебли роз хрустят, сминаемые весом двух тел, что падают в них. Шипы царапают, ранят, но оторваться друг от друга невозможно. Тишина из вязкой становится влажной и страстной.