Ученье – свет...

             Выхода было два: либо попробовать сбежать незамеченным, а потом неизвестно сколько времени мучаться вопросами, что же именно глава Дневного Дозора тут забыл, или же идти напролом и взять его в оборот, как и подобает настоящему Светлому Дозорному. То есть, по большому счету, выбор был невелик.       Наверняка было ещё и окно, выпрыгнув в которое, можно было бы не приплетать Дозоры, но Антон его в упор не видел — слишком мало времени было на то, чтобы осмотреться.       Привычное послесессионное спокойствие сняло, как рукой — невозможно наслаждаться миром, когда рядом имеется фактический враг. Мозг привычно и спокойно перестроился на работу, будто Антон сейчас часа три кряду старательно не пытался выйти из этого состояния.       Действовал Городецкий на одних лишь Светлых инстинктах: они никогда не работают втемную. Вот он и пошёл напролом.       Не заметить на лице Завулона секундное удивление, когда Городецкий попал в его поле зрения, было сложно. И это, если честно, немного сбило Антона с толку, но лишь немного. Наверное, приходя делать свои темные делишки в примерно такой же темный клуб, не ожидаешь увидеть Светлого мага.       Какое оправдание искать в свою пользу, Городецкий не знал, а поэтому просил всех Богов, чтобы сегодня всё закончилось без потерь с его или Светлой стороны. Жаль только рядом с Завулоном все Боги были и глухи, и слепы.       Музыка, звучащая из колонок у бара, била Антона басом по спине, пока он шел к Темному.       «So paint a target on my back, let 'em come for me.»       «Нарисуйте мне мишень на спине, пускай они охотятся за мной.»       Сейчас это играло на руку: едва ли кто-то услышит то, о чем они говорят за такой массой звука, можно даже Сферу Невнимания не ставить.       Темнейший никак не реагировал на приближение Антона — спокойно наблюдал, так и застыв на самом входе в зал.       Он был неподвижен в своей расслабленной позе с засунутыми руками в карманы привычных Антону черных брюк — как и всегда, когда дело касалось работы. Снисходительный, но опасный образ Темнейшему с лёгкостью удавалось поддерживать даже вне работы, в любом своём виде, как сейчас.       Классический пиджак, что был неизменным атрибутом Темнейшего, сейчас на нем отсутствовал — его заменяло ярко-красное пальто, что в атмосфере клуба смотрелось настолько же привычно и гармонично, насколько необычно на самом Завулоне, вызывая в Антоне какие-то непонятные эмоции. Красный цвет смягчал чужие черты лица, поэтому неприятная, демоническая резкость и угловатость пропала из образа Темнейшего, уступив место обманчивой мягкости, какой часто заманивают женщины и психопаты.       Только вот Завулон не был ни тем, ни другим, хотя до одури был и на то, и на то похож.       Но Антону в данной ситуации было не до сравнения врага с противоположным полом и психически нездоровыми людьми — он упрямо смотрел Завулону в глаза, подходя ближе. Опустил взгляд лишь на секунду, скользнув им по рукам. Пальто скрывало наличие какого-либо браслета.       — Завулон, — почему-то прошипел Антон, когда подошел к Темному настолько, чтобы музыка не заглушала его слов.       Их пара не вызвала подозрений. На Городецком всё ещё был синий браслет, а Завулон, даже несмотря на отсутствие видимого браслета, выглядел как доминант.       — Городецкий, — сдержанно сказал Завулон, еле заметно кивнув.       Они постояли, внимательно глядя друг другу в глаза.       «You will never know, it's the price I pay       Look into my eyes, we are not the same.»       «Вы никогда не узнаете, такова цена, которую я заплатил,       Посмотрите мне в глаза: мы с вами разные.»       Антон сдался первым через полминуты, просто потому что знал, если Завулон ничего не говорит, то нет смысла ждать обратного — Темнейший никогда не выдаст свои козыри сразу. А значит надо нападать.       — Что ты тут забыл?       Завулон поднял брови, огляделся вокруг, специально игнорируя существование Антона. Потом небрежно заявил, смотря так ехидно, что Городецкий чуть себе язык до крови не прикусил, пытаясь удержаться в рамках приличия:       — Что я забыл в БДСМ-клубе, Городецкий? Хороший вопрос. Только неприличный — я же у тебя такого не спрашиваю. Мало ли что делает Светлый холостяк после развода в таком месте….       Городецкий никак не отреагировал ни на то, что Завулону прекрасно известно о разводе, ни на извращённые намёки — за несколько лет в Теме научишься не обращать на такое внимание за счет их обилия.       — Я не думаю, что в Тематическом клубе есть место неприличным вопросам, — ровно ответил Антон, щурясь.       Он плохо знал фетиши Тёмных — не доводилось с ними встречаться. А значит он не мог с точностью заявить, что костюм — показатель рабочего настроя. Но и нельзя это отрицать…       В случае Завулона третья часть сорок девятой статьи Конституции всегда работает с точностью наоборот.       — В самом деле? Тогда я жду ответ.       Городецкий давно уже перерос тот возраст, когда на работе отвечаешь «Я первый спросил», поэтому заявил то же самое, но заковыристее:       — Мой ответ будет напрямую зависеть от твоего, Темный.       Завулон слегка скривился, окидывая Городецкого взглядом.       То, что ничем хорошим это для Антона не кончится, было понятно сразу. В линии вероятности заглядывать не надо было, чтобы понять это. Завулон слишком не любит Ночной Дозор Москвы и Городецкого в особенности, чтобы просто проигнорировать факт нахождения того, кто с десяток лет портит ему нервы, в БДСМ-клубе, — Городецкий знал это прекрасно. А значит можно не сдерживаться — хуже не будет точно.       — Отдыхаю, Городецкий, — наконец произнес Завулон, взгляд его метнулся Антону за спину.       — Врешь.       Глаза Завулона опасно блеснули, когда Темный опустил взгляд обратно на Антона. Кажется, ему надоела приставучесть Городецкого.       — Светлый, — ласково начал он, делая шаг вперед. Антон усилием воли остался на месте. — Не твоего это ума дела, — опасно шепнул Завулон, растягивая гласные, как змея. — Не мешай взрослым дядям отдыхать, понял? Знать не хочу, что ты тут забыл и по каким причинам, но разговаривать со мной в таком тоне не смей.       Антон молчал, упрямо выдерживая прямой взгляд и судорожно думая.       Что Темный тут забыл?       Варианта два: первый — он Тематик, второй — он что-то задумал.       Светлый склонялся в пользу второго: Антон не видел тут Завулона ни разу, а в Истоки он захаживал уже года три кряду — даже до развода, более того — Темные обычно не практикуют Тему в привычном понимании этого слова, для них это слишком скучно, слишком по-светлому, ну и последний аргумент: это просто был Завулон. Обычно этого Антону хватало за глаза.       Против же было то, что Истоки — не единственный БДСМ-клуб Москвы, и они с Завулоном могли просто не пересекаться, Завулон был Темнейшим, которому миссионерская поза наверняка наскучила за тысячу-то лет, и последнее — он тоже был Иным со своими фетишами. При чем, справедливости ради, атмосфера фетишистских клубов действительно больше подходила Темным, нежели Светлым, а поэтому в данной ситуации подозрительно выглядел скорее Антон, нежели Темнейший.       В общем: аргументов одинаковое количество, что ведет к замешательству. А замешательство всегда ведет к проигрышу.       — Я не мешаю взрослым дядям отдыхать, только когда это не вредит другим, — ответил Городецкий ровно.       Завулон изобразил что-то наподобие улыбки:       — Да я вроде и не вредил… пока, — уточнил он шепотом, нависая над Антоном. Городецкого передернуло — больше от слов, нежели от близости и опасности.       — Тогда тем более проваливай, — сказал Светлый раньше, чем успел подумать.       «Yeah, this is where you break       Сause I'm in control, and you'll know my name»       «Да, теперь вы сломаетесь,       Потому что главный здесь я, и вы узнаете моё имя.»       Завулон расхохотался, и смех его слишком хорошо наложился на музыку и звучащие слова, вызывая не только оторопь, но и мурашки по коже. Музыке Городецкий привык доверять, но он надеялся, что неправильно расслышал слова.       Вокруг медленно тяжелел воздух.       — Завулон, — предупреждающе рыкнул Антон.       «Have you ever had a dream? Would you fight for it?»       «У вас когда-нибудь была мечта? Вы готовы сражаться за неё?»       — Молодые люди, у вас проблемы? — спросил один из вышибал, так неожиданно оказавшихся рядом.       Городецкий вздрогнул, совершенно забыв о том, что на них сейчас не было сферы Невнимания, и кинул на Завулона раздраженный взгляд.       — Никаких проблем, — мурлыкнул Темный, скаля зубы. Городецкий слегка опешил: никогда раньше он не замечал за Темным такой привычки. Либо он скалился только на подчиненных, боясь, что при работе с Ночным Дозором Светлые оценят это как угрозу, либо Темнейший действительно был в бешенстве.       И если второе, то тогда тут точно что-то нечисто. Если Темный настолько не хочет вылететь отсюда, значит ему нужен конкретно этот клуб или кто-то, кто тут имеется.       И это было странно. В клубе не было ничего, что могло бы представлять интерес Завулону (По крайней мере на первых двух слоях), а Иных тут точно не было — ни Темных, ни Светлых. Это Городецкий отслеживал внимательно. Не хотелось, чтобы какой-нибудь Иной идиот раскрыл тайное увлечение и.о. Ночного Дозора столицы.       «Would you go to war? Would you die for it?»       «Пойдёте на войну? Умрёте за неё?»       Вышибала, крупный мужчина, которого звали Роман (Антон имел несчастье с ним познакомиться, когда один Доминант из Цитадели чуть не удушил своего Саба прямо в главном зале), внимательно посмотрел на Городецкого. Оно и понятно, почему. Неоновый браслет светился синим слишком отчетливо в полумраке клуба.       — Зеленый, — нехотя буркнул Антон. Это один из немногих случаев, когда слово Сабмиссива важнее слов Доминанта.       Роман перевел взгляд с Антона на Завулона и обратно, а потом кивнул и отошел в сторону, предупредив:       — Будьте любезны перенести свои ролевые игры в комнату или немного сбавить обороты, чтобы не создавать неприятной атмосферы в общем зале. Спасибо.       Когда вышибала отошел на приличное расстояние, Завулон хохотнул, впрочем, не ставя сферу. Это значило одно: долго общаться с Антоном он не планировал.       — Ну что, Городецкий, переместим наши ролевые игры в комнату? Коль уж, оказывается, ты вхож.       «That if you seek forgiveness, you'll get nothing from me»       «Если вы ждёте прощения, то вы ничего не получите от меня»       — Нет, — рыкнул Антон, про себя отмечая это «оказывается». Хорошо, значит, Завулон не был о нем вкурсе, более того — Темный не по его душу. И он пока не знал, хорошо это или плохо. Он подошел к Завулону ближе, начал угрожающе: — Я не знаю, что ты задумал, Темный, но имей ввиду, попадешься. Неужели ведьмочек из Дозора всех уже перетрахал? Не поверю. Или решил к душевному сексу приобщиться? Тоже не поверю. Не знаю, что именно ты забыл в Теме и Истоках, но имей ввиду, одна твоя ошибка, и я найду способ узнать, что именно ты тут забыл.       Завулон не отступил.       — Потише, истеричка, — ласково шепнул он, издеваясь. — Ничего я не сделаю твоим подружкам, разве что они сами меня попросят.       — Ты слышал меня, Завулон, — настоял на своем Антон.       Ой не нравилось ему это все.       — И слышал, и видел. Гесер-то знает?       Антон похолодел. А Завулон расплылся в страшной улыбке.       — Не смей, — у Антона даже голос сел на несколько тонов.       — Конечно нет, — покровительственно хмыкнул Завулон, отступая. — Разве я могу выложить этот козырь сразу же? Пусть потомится в моих руках.       «To everybody who doubted…»       «Каждый, кто сомневался…»       Городецкий ощутил в себе поднимающуюся злость, за которой скрывалась беспомощность. «Get on your knees and bow down» «Встаньте на колени и поклонитесь»

bow down

склонитесь

***

      Антон злился. Можно сказать, он был в бешенстве, но Светлым не пристало быть в нем, а поэтому он охарактеризовывал это крайней степенью раздраженности.       Завулон тогда свалил сразу же, двигаясь дальше в клуб, даже не дождавшись ответа, а Городецкому ничего не оставалось, кроме как сдать синий браслет, взять пальто и уйти в тьму ночной осени.       Он пошатался несколько часов в пустой квартире, даже попытался поспать, но эта затея с самого начала была обречена на провал — несмотря на пустоту внутри головы и веки, налитые свинцом, сон никак не шел, Городецкий просто не мог выкинуть из головы произошедшее.       Он немного покрутился в холодной кровати, но когда часы показали ровно три часа ночи, он решил, что ничего у него не выйдет. Он встал, сходил в душ, выпил кофе, обдумывая все, что увидел, виня себя за то, что ушел, кидаясь из крайности в крайность, потом выкурил две сигареты, надел ботинки, выключил везде свет, запер квартиру и, содрогаясь то ли от тьмы снаружи, то ли от холода внутри, вышел на улицу.       Ехать до работы в выходной было легче, чем в рабочий день. Можно было задержаться настолько, насколько пожелаешь нужным, жаль только Антону негде было задерживаться ночью.       Стоя на светофоре и не считая нужным расчищать себе дорогу магией, Антон взял в руки телефон и отправил одно небольшое, но очень важное сообщение. Он знал, что скорее всего, получательница ответит только утром, но он мог подождать несколько часов.

      «Привет. У тебя есть список всех новичков Истоков за последние, скажем, полгода?»

***

      — Здарова, Тох. Ты же знаешь, что у тебя выходной, верно? — хмыкнул Семен, когда Городецкий по пути к своему кабинету зашел в дежурку.       — Не спится, — просто пояснил Антон, пожимая руку товарищу.       Кроме них двоих в дежурке находился Медведь, с которым Антону долгое время не приходилось пересекаться. Как-то так получилось, что Медведь на выездах, а Антон больше в офисе.       Пока Городецкий обменивался приветствием с перевертышем, Семен мерил его задумчивым взглядом.       — А знаешь, что нужно сделать, чтобы спалось нормально? Найти кого-нибудь, кто будет койку греть, — мудро изрек наконец старший коллега. — В теплую постель возвращаться приятнее, чем в холодную. Про помощь с душевными ранами вообще молчу.       Душевными ранами, по мнению Семена, наверное был развод. Городецкий сдержал при себе все, что он думает на этот счет, вздохнул:       — Что там с оборотнями?       — Чушь, — поставил точку в вопросе Медведь. Потом скупо уронил: — Дожили, у вампиров профсоюз, у оборотней — резкая необходимость в лицензиях.       — Профсоюз утвердили? — удивленно спросил Городецкий, разводя себе нескафе в кружке. Как-то так получилось, что он подоспел прямо к закипающему чайнику, а вот про такую новость и не слышал. В последние три дня он был занят другими Низшими.       — Ну а что Завулону оставалось делать? — пожал плечами Семен. — Двадцать первый век, етить! В Америке у вампиров профсоюз вообще с прошлого века существует.       — Так он самопровозглашенный, — с сомнением уточнил Антон. Дежурку наполнил запах кофе.       — А у нас — первый официальный, — развел руками Семен. — Наверняка Завулон нос хотел утереть своему американскому коллеге, который не может присмирить Низших. Наверняка все вывернул так, что это обоюдная инициатива.       — Как будто Темным есть настоящее дело до профсоюза Низших, — буркнул Медведь.       — Настоящего — конечно нет. А вот хвостом перед Инквизицией покрутить каждый хочет.       Повздыхали.       — Кроме того, я уверен, что Завулон так резко это провернул, лишь бы внимание от других Низших отвести. Инквизиция-то наверняка не знает, что оборотни взбунтовались.       — Думаешь, не знает? — протянул задумчиво Антон, ощущая на языке горечь. Переборщил с кофе.       — Знали бы — давно бы нагрянули.       В дежурку затесались Лас с Гариком. Пожимая друг другу руки, Иные продолжили диалог.       — Не их юрисдикция. Да и кажется мне, Гесер специально не заявляет об этом наверх. Что-то они с Завулоном снова воду мутят вместе.       — Главное, чтобы цунами снова не намутили, — буркнул Антон, подходя к двери. — Время покажет.       — Это ты верно, — вздохнул Семен, кивая.       — Это Слуцкий? — влез Лас.       Медведь меланхолично курил трубку.       — Это — истина, — хмыкнул Семен. Потом вздохнул, воспоминая: — Коль про Низших начали, во время военного коммунизма, помню, оборотни почти добились того, чего сейчас требуют. Только там это само получилось — Низшие специально в наркомпрод шли да в комбеды, даже несмотря на принципы. Где продразверстка, там, как известно, смерть… Вот они, как падальщики, и слетелись… Сказать, что крестьянин отказался выдавать излишки, и никаких вопросов к факту трупа нет! Мы тогда ой как намучались...       Антон не стал слушать ни про оборотней, ни про продразверстку, ни про продналог, оставив эту участь Ласу, который отказывался ходить на лекции по Иной истории, если их не вел Семен. А Семен их не вел никогда.       Кабинет встретил Антона спасительной тишиной.       Кофе уместился на краю стола, ноутбук был спихнут на подоконник до лучших времен, а вот стопка документов заняла центральное место. Там были все документы, сопутствующие официальному прошению оборотней. Антону предстояло разобраться в этой волоките — проверить данные на соответствие действительности, юридические уловки, проверить подписи и даты и так далее — конкретное углубленное разбирательство вопроса, чтобы позже дать выжимку Гесеру.       Если первые дни оборотни грозились только на словах, то когда пришла эта стопка документов вместе с официальным прошением в оба Дозора, стало не до шуток.       Антон посмотрел на время. Идея была проста: принести и сдать отчет по этому делу в обед, когда Завулон будет у Гесера, чтобы как раз обсудить эту ситуацию (Пока что только в неформальной обстановке — никто не ждал, что документы по делу будут готовы меньше, чем за половину суток).       У Антона был шанс поприсутствовать на обсуждении, а значит, возможно, узнать немного о том, что Завулон забыл в Истоках.       Был и большой риск… но Темнейший сам сказал, что будет держать этот козырь. А знание того, что враг будет держать козырь какое-то время — тоже своего рода козырь. Значит, можно идти напролом.       Городецкий вздохнул, беря в руки красную ручку и пододвигая стопку документов ближе.       Желание утереть нос Завулону на этот раз было выше, чем пролить нескафе на документы.

***

      — Таким образом, по форме есть неточности, которые должны менять отношение Ночного Дозора к вопросу. Половина статистик не сходится с той, что имеется в базе, данные там, естественно, приукрашены. Причем приукрашены так нелепо, что либо у оборотней нет нормальных кадровиков и секретарей, либо это провокация, выбирайте вариант, который вам удобнее, — закончил Городецкий, со шлепком опуская папку, которая поуменьшилась вчетверо, перед Гесером.       Он не только успел внимательно изучить все документы, но ещё даже поесть перед встречей Завулона и Гесера. Слегка правда, почему-то в горло ничего не лезло, но лучше немного, чем вообще ничего.       Сколько он вообще не спал…? И сколько ещё не будет — совершенно другой вопрос. Ощущение, что батарейки Антона работают только на желании утереть Завулону нос. Ну истинно верная мотивация хорошего Ночного Дозорного… впору собою гордиться.       — Ты и отчет сделал? — поднял брови Пресветлый, беря в руки папку.       Антон плюхнулся на стул, вытянул ноги.       — Нет, это выборка самых сомнительных документов. Там красной ручкой всё подчёркнуто. Официальный отчёт только к завтрашнему вечеру, уж извините, — развел он руками.       На самом деле, в отчете не было ничего сложного, кроме формы. Но у него были дела, кроме того, можно было урвать часик на сон… если повезет…       — К утру, — настоял Гесер, не отрывая взгляда от документов, которые вдоль и поперек были перечеркнуты красным.       — К вечеру. Или его буду делать не я, — отрезал Антон.       Гесер вздохнул, поморщившись, но промолчал.       — Совсем тебя твои сотрудники не слушаются, — мерзко хихикнул Завулон, доселе не проявлявший признаков жизни.       Темнейший вообще был удивительно тихим и скучающим и выглядел так, будто сложившаяся ситуация его вообще не касается. И тут два варианта: либо все выводы Антона его не впечатлили и ситуация труднее, чем предполагал Городецкий, либо у Темнейшего уже была стратегия борьбы с оборотнями и мнение Ночного Дозора тут не учитывалось, как мнение сторонней организации.       Хотелось верить, что второе.       — Зато результаты выдают, — отрезал Пресветлый.       — Это верно, просто невероятные результаты, — с ехидным смешком подтвердил Завулон, с неясным намеком смотря на Городецкого.       Светлый спокойно выдержал чужой взгляд, чувствуя, как внутри закипает что-то вроде злости. Завулон, будто почувствовав это, победно ухмыльнулся.       — Вам есть, что добавить, Темнейший? — раздраженно спросил Антон.       — Мне всегда есть что добавить, Городецкий.       Точку поставил Гесер, который к этому моменту успел просмотреть все каракули Антона на схемах и статистиках. Лицо его оставалось ровным.       — Уймитесь, — легко бросил он, закрывая папку и стуча по ней пальцами. — Жду твою версию событий, Артур.       Лицо Завулона слегка вытянулось:       — Да какая там версия событий?       В кармане у Антона завибрировал телефон.       «Привет! Какие конкретно списки тебя интересуют? Новичков-новичков, которые новички в Теме или новичков-старичков, которые новички в Истоках?»       — Прихожу на работу, а у меня на столе метр с кепкой документов от оборотней. Вам ещё повезло, меня же Волчица собственной персоной ждала.       — Вечером? На работу? — уточнил Гесер подозрительно. — Не поздно ли у тебя рабочий день начинается?       — А я занятой, — развел руками Завулон. — Не все же мне в офисе сидеть. Оттуда порой невозможно за всем уследить… мало ли чем сотрудники занимаются в рабочее время, — Темный расплылся в улыбке, умудрившись уколоть и Гесера, и Антона одновременно.       Холодок пробежался по спине, Городецкий перевел предупреждающий взгляд с телефона на Темного выскочку. Только вот Завулону на это было по боку.       — Не дури мне голову, — махнул рукой Гесер.       «И те, и те. Желательно раздельно.»       Завулон вздохнул:       — Что ты хочешь услышать от меня, Гесер? Я действительно не знал, что конкретно готовится от оборотней, думал, они побесятся, как обычно в свои осенние обострения, да успокоятся. Кто же знал, что дойдет до таких вот заявлений? Тебе Тьмою поклясться, Борис?       «Что случилось?»       — Не надо, — буркнул Гесер. — И так Тьмы тут чересчур. И что, ты даже ничего о оборотнях сказать не можешь?       Завулон слегка вскинулся:       — Ну почему же. Могу. Совершенно бестолковые твари, когда дело касается документов и искусства. Ещё и блохастые.       «По работе. Перестраховываюсь. Встретимся сегодня вечером в Истоках? Разговор не для переписки.»       — А сотрудники твои знают, как ты о них отзываешься? — едко спросил Гесер. — Давай по делу, а не субъективное мнение.       — А это не субъективное, — фыркнул Завулон. — По делу я буду тянуть до последнего с ответом, благо, мы как МФЦ — письменный ответ ждите в течение тридцати дней! Не хочется доводить до Инквизиции. Авось мирно решим.       «Встретимся. Антон, ты пугаешь, знаешь? Истокам что-то грозит?»       — Авось… — постучал Гесер пальцами. — Как бы твои тридцать дней не превратились в несколько сотен трупов.       — Пусть только попробуют. Собственноручно шкуру спущу, Инквизицию ждать не буду, — отрезал Завулон.       «Надеюсь, нет. До встречи.»       — Антон, имей совесть, отложи телефон, — фыркнул Темный. — Что ты по делу скажешь?       Экран телефона загорелся новым сообщением:       «До встречи!»       — А? — поднял голову Антон.       — …нтон, — любезно продолжил Темный.       — Завулон!       — Вопросы надо слушать.       Антон вздохнул раздраженно. Что он думал? Он думал, что хочет в отпуск.