Ученье – свет...

             Перед Антоном стояла слишком большая моральная дилемма. Даже больше, чем бывают у него обычно при работе в Дозоре…       Заключалась эта дилемма в обычном и простом вмешательстве шестого уровня. Будто Антона только что инициировали, и он плещет своим новоиспеченным Светлым максимализмом в разные стороны, не желая соглашаться вообще ни на какие манипуляции и уж тем более, упаси Свет, обман.       С одной стороны — ну примени ты вмешательство, разрешение на которое у тебя тем более есть, и дело с концом. Это не навредит никому и никак… кроме твоей совести исключительно.       Именно она — совесть эта — и не давала поступить так, как поступил бы Иной постарше. У настоящих Иных нет совести. Ни у Темных, ни у, тем более, — Светлых. Она атрофируется при каждом входе в Сумрак, пока не останется внутри лишь номинально.       Антон был уверен — ни у кого в Дозоре не могло возникнуть похожей дилеммы, кроме как у него. И он не понимал, хорошо это или плохо.       Ира смерила хмурого Антона задумчивым взглядом.       — Ты выглядишь так, как будто тебе до выхода из окна осталось минут десять. Не мог же мой отказ к этому привести? — спросила она, внимательно смотря на него в упор.       Антон слегка потупился — на одной лишь привычке, на одних лишь инстинктах, которые включались в Истоках и в особенности — когда ты явно собираешься сделать что-то не очень хорошее ещё и нарушая приказ Доминанта. Потом, вспомнив, что ни на ком из них не было специального браслета, Антон выпрямился.       Не бывает безвыходных ситуаций, бывают херовые аналитики, как говорили у них в ВУЗ-е. А значит он обязательно найдет способ узнать то, что ему требуется так, чтобы совесть при этом не страдала.       Как вариант — простая правда. Ну, может лишь слегка неполная…       — Не мог, — кивнул Антон, заглядывая в свой бокал, будто пытаясь там что-то найти. — Дело в том, что мне нужна эта информация. Не для своих хотелок, а по работе. И мне не очень-то хочется применять другие методы… чтобы узнать то, что мне нужно.       Звучал Антон тихо, но твердо. Если бы не опущенная голова, может бы даже было бы страшно…       — Славно, — покивала Ира, внешне никак не изменяясь в лице. — А теперь с самого начала, и доходчиво.       Антон вздохнул. Ему бы кто объяснил с самого начала и доходчиво…       — Я не могу, считай, что это тайна следствия, — уклончиво сказал Светлый. — Но у меня есть причины предполагать, что тот, о ком я говорю, замешан в этом. И я очень хочу убедиться, что Истокам ничего не угрожает, — намекнул он, надеясь, что попытка подойти к Ире с этой стороны, стороны безопасности Истоков, увенчается успехом.       Этого, конечно, не произошло, но Ира хотя бы задумалась…       Антон вздохнул, позволяя девушке обдумать все самостоятельно, потянулся к коктейлю. Хотелось закончить со всем этим как можно скорее, чтобы завалиться спать… Возможно, ему следовало бы пойти в Истоки только после сна, потому что он, очевидно, вывозил не на все сто. Сколько он действительно не спал? Пять суток? Семь? Вечность? Уже даже трудновато было вспомнить, что было этим днем, не то, что вести осмысленный диалог…       В принципе, он мог бы поспать прямо в Истоках — надо было лишь зарезервировать комнату, но, увы, он плохо спал в таких местах. Как минимум, один…       Холод коктейля обжег горло, но, кажется, смог немного притупить боль в голове, о наличии которой Антон доселе даже не догадывался.       Ира тяжело вздохнула.       — Давай по-честному, — девушка поерзала, подобралась на стуле, наклоняя корпус к Антону. Внимательно посмотрела на него: — Если откроется, что этот человек и правда… допустим, хотя бы частично виновен в твоем деле, то у Истоков могут быть проблемы?       Антон смог сдержать эгоистичный порыв радости. Задумался.       Все зависело от того, что именно искал Завулон в Истоках. Да и никогда нельзя исключать даже самый худший, пусть и маловероятный, вариант, особенно, когда это касается главы Дневного Дозора.       — Нет. Скорее всего нет, — ответил он наконец, решив, что и Дозорам, и Завулону индифферентны организации, которые так или иначе связаны с… делами. Употреблять слово «преступление» даже мысленно не очень хотелось. А если будет иначе — он сможет что-нибудь придумать, и необязательно заранее пугать Иру.       Тем более, что, надеялся Антон, Истокам в принципе не может ничего угрожать. Не связаны же они с восстанием оборотней? Едва ли.       — Обещай, — настояла Ира железным тоном.       Ответил Антон уклончиво:       — Я сделаю все возможное.       Девушка внимательно посмотрела на него, понимая суть формулировки ответа. Потом задумчиво кивнула, начиная вертеть в руках свой бокал, смотря пустыми глазами куда-то в бок. Она всегда делала так, когда её одолевало множество мыслей.       Антон смиренно ждал.       — Давай так, — наконец начала она, наконец поднимая глаза. — Я посмотрю, что есть на камерах. Но отправлять тебе это или нет, я решу только после того, как сама увижу. Понял?       — Ты хозяйка этого места, не мне тебе перечить, — невесело хмыкнул Антон, думая, что его этот вариант вполне устраивает. Едва ли Завулон с кем-то Тематил, а значит — либо просто что-то искал, либо с кем-то говорил. Во всех случаях, Антону требуется не так много, а значит у Иры не будет достаточных причин отказывать ему в информации.       Точнее, хотелось на это надеяться…       — Не скажи, тебе бы только хозяевам и поперечить, — тут же ответила девушка, будто она хотела сказать эту фразу с самого начала диалога. Это было даже забавно.       У неё, как и у Антона, такое периодически проскакивало — порой Тема так плотно входит в жизнь, что ты начинаешь отвечать в соответствии с ней, даже не задумываясь. Иногда — не в подходящих для этого местах.        Так что Антон только неопределенно хмыкнул, всем своим видом показывая, что это туше.       — А теперь давай, рассказывай, кого именно мне искать на камерах, — Ира рывком допила свой коктейль. Жестом подозвала Кирилла.       Подлетел бармен на крыльях возмущения.       — Когда ты прекратишь разорять мой бар? — притворно нахохлился Кирилл, кладя корпус на стойку, чтобы быть ближе к Ире.       — Когда ты вспомнишь, что это мой бар, — отрезала Ира с преувеличенной строгостью. Попросила, тут же меняясь в лице: — Повтори, пожалуйста.       — Единственное, что меня утешает, это то, что ты за это заплатишь! — со зловещим видом заявил Кирилл, удаляясь, подхватывая бокал.       Ни Ира, ни Антон не решились уточнять, в каком именно смысле она заплатит…       — Он был тут вчера вечером и остался на ночь, как я могу судить. Времени точно не вспомню… но точно после одиннадцати, — начал Антон, тоже допивая свой коктейль. Но ещё один он не собирался заказывать — чувствовал, что диалог подходит к концу. А лишнее время он оставаться тут не хотел. Выбирая между клубом и сном, он, как и любой нормальный, желающий спрятаться от реальности во сне человек, выбирал второе.       — Имя хотя бы какое? На дело его посмотрю.       Антон чуть не сказанул «Завулон». Вовремя захлопнулся.        И понял, что не знает человеческого имени Темного… более того — он почему-то даже не задумывался о том, что оно у него может быть… хотя Гесер точно когда-то называл Темнейшего по нему.       Ира, взглянув на виноватое и слегка вытянувшееся в удивлении лицо, лишь вздохнула:       — Найди того, не знаю кого, принести то, не знаю что… Класс, ну может фотка хотя бы есть?       Тишина.       — А ты меня точно не наебываешь? — явно издеваясь, спросила Ира, подпирая голову рукой.       Рядом с ней поставили ещё коктейль.       — Предпочитаю не хранить фотографии врагов под сердцем, — огрызнулся Антон, чувствуя себя отчего-то дураком. Хотя не должен был — вот ещё, фотографию Завулона на телефоне хранить! Где он её, во-первых, вообще найдет?       — Под сердцем и не надо, — в тоне ответила Ира. — Надо в телефоне, особенно, когда идешь выяснять по нему информацию. Извините, я не могу тебе выдать информацию по описанию «наглый, сучий, злоебучий».       Антон хотел было возразить, но перехотел, давясь смешком. Слишком уж данные эпитеты описывали того, на чей счет он пришел справляться…       — Ладно-ладно, извини, я понял свою ошибку, — проглатывая новый приступ смеха, может даже нервного, сказал Антон. — Я после работы, как-то не додумался… да и я надеялся, что увижу записи лично.       — Не всегда наши желания совпадают с реальностью, — пожала плечами девушка. — Так как мне его найти?       — Очень просто. — перевел дух от смеха Светлый. — Он был в красном пальто, — улыбнулся виновато: — А ещё мы минут десять грызлись у входа, когда он пришел.       — Какая прелесть, — ложно-елейно заметила Ира, кивая. Очевидно, она была этим недовольна. Спросила язвительно: — А можно не рычать на каждого, кто тут носит красный браслет?       Вставая, Антон ответил не менее язвительно:       — Каждый, кто носит тут красный браслет, должен уметь унимать тех, у кого синий.

***

      Домой Антон поехал на метро, так как оставил машину на работе — слишком велик был риск куда-нибудь да врезаться, даже с его Иными способностями. Просто потому что никакое заклинание не спасет, когда тебя вырубает после пяти суток без сна.       Да, организм Иного мог вынести гораздо больше, чем человеческий, да даже гораздо больше, чем неделю без сна, однако любой организм следовало тренировать — сразу не спать вечность не получится… вот Антон и тренировал себя. Правда, вынужденно, но какое это имеет значение?       Приложив последние силы, чтобы не заснуть в метро по дороге домой, Городецкий был таков. У него не хватило сил ни включить свет в коридоре, ни хотя бы переодеться. Благо, он хотя бы снял ботинки перед тем как завернуться в одеяло, как в кулек, хотя это, конечно, громко сказано — так, скинул посреди коридора в хаотичном порядке.       Спал он долго, слегка тревожно, даже несмотря на теплое одеяло, и никаких снов не видел. Как, впрочем, и всегда.       А вечером его ждала работа…       — Да? — прохрипел слабым от двадцати часового сна голосом Антон в трубку. За окном было примерно так же темно, как и тогда, когда он только пришел домой. В горле скреблись кошки, хотелось пить и умереть.       — Антох? Ты че, на грудь уже принять успел? Прекращай бухать, тебя тут Гесер ждет.       Семен отключился, оставив разбитого сном и неожиданным обвинением Городецкого одного.       Светлый застонал, кутаясь обратно в теплое одеяло, опуская тяжелую голову на мягкую подушку. Какая работа? Какой Гесер? Господи, что вообще происходит?       Сон не шел, а вот информация — кто такой Гесер и в чем конкретно заключается его работа — очень даже. Ничего не оставалось, кроме как вылезти из кровати — конечно, прямо с одеялом, а как иначе? — и пойти умываться.       Его не вызванивали, не опрокинули в кабинет Гесера во сне или порталом за шкирку, а значит, все было не так уж и плохо, и Гесер не ждал его раньше, чем обычно. Нет, может, конечно, ждал, но Антон для себя решил, что если ему не обозначили времени напрямую, значит, Гесера вполне устраивает то, что он видит в линиях вероятностей.       Прямо так, в теплом одеяле, потому что вне него было чересчур холодно, а холод Городецкий с недавнего времени любил не всегда, он засунул голову под ледяную воду. Да, действие прямо противоположные потребностям, а чего вы хотели от Светлого?       Сделал он это чтобы хоть как-то убрать зуд из слипающихся глаз и немного очистить голову от ненужных мыслей типа «А может ну её, эту работу?».       Холод пробежался по телу, и даже тепло одеяла не спасло Городецкого от легкой дрожи.       Примерно так — с мокрыми волосами и лицом, с которых ручьями текло на одеяло, и абсолютно очумелым выражением лица, Антон сидел и пил кофе, ощущая себя, как будто просто поспал днем. То есть, человеком он себя в данный момент времени не ощущал от слова совсем.       Как можно спать днем и оставаться адекватным — третий вопрос человечества, сразу после вопросов «Кто построил пирамиды?» и «Доколе?».       Шмыгнув носом и умудрившись обжечь горло чересчур большим глотком, Антон резко встал, пытаясь хоть как-то встряхнуться. Ничего не вышло, только в глазах потемнело…       Вскоре Антон расположился с недопитым кофе и телефоном, все также в своем теплом одеяле, на балконе. Потому что октябрь — месяц опасный, никогда не знаешь, простудишься ты или нет. Вот и приходится даже выходить курить, предварительно утеплившись… это подростки могут себе позволить курить на балконе с голым торсом, Антону же достаточно лет, чтобы любить тепло и комфорт везде больше всего на свете. Когда это, конечно, не противоречит идеям Высшего Блага.       На телефоне был один пропущенный от Семена (видимо, тот, который предшествовал тому, что разбудил Антона. Если Городецкий попытается, то он, возможно, даже вспомнит, насколько долго звонил телефон перед тем, как он поднял трубку.) и два — от Александра.       Гудки сопровождались щелчком зажигалки и блаженной затяжкой — курить на здоровую и относительно ясную голову было априори приятнее.       — Антон? — бодро заметили с другой стороны. На фоне играл рок, а значит о местопребывании Саши гадать не приходилось.       — Здравствуй, Александр, — поздоровался Антон, выдыхая дым в вечерный октябрь. — Что-то случилось?       На той стороне провода хихикнули.       — Нет. Просто хотел спросить, будешь ли ты сегодня в Истоках. Я принял твое игнорирование звонков за «нет» и оказался прав.       Антону стало стыдно лишь слегка.       — Извини, не слышал твоих звонков. Спал, — поспешил скорее перевести тему: — Зачем я нужен был тебе в Истоках этим вечером?       — Тебя Карина ищет.       Антон выпал, забыв даже выдохнуть дым из легких. Закашлялся.       — Она сегодня тут. Ты не приедешь? — чересчур заинтересованно поинтересовался Александр.       — Нет… — хрипло сказал Антон. — У меня работа, — задумался на секундочку. — Знаешь, скажи ей, что я буду ждать её десятого вечером.       Саша на той стороне провода возмущенно фыркнул:       — А ты не офигел ли? Сам ей и скажи.       — У меня нет её номера. Так что, побудь немного купидоном.       — Не поворачивайся ко мне задом при встрече, мало ли, куда я тебе стрельну, — пробурчали в ответ.       — Спасибо, Саша, — посмеялся Антон. — До встречи.       В кабинет Гесера он зашел примерно через два часа после пробуждения. К сожалению, без одеяла.       Пресветлый, сидящий за столом и разбирающий ворох документов, кинул быстрый взгляд на часы, кивнул сам себе. Начал издалека:       — Выспался?       У Антона не было желания язвить и замечать, что Гесер в любом случае отправит его на работу, вне зависимости от ответа, но не стал этого делать. Просто угукнул, садясь на стул. Все равно Гесер перейдет к сути дела только тогда, когда сам этого захочет.       Гесер оторвался от документов где-то через минуту тишины. Прерывать её не хотелось: не надо тыкать палкой туда… откуда не знаешь что может вылезти. Поэтому лучше мимикрировать и не отсвечивать, дай Бог про тебя не вспомнят…       Жаль только Гесер всегда вспоминал.       — В общем так, Городецкий. Задача у тебя на эту ночь простая, выполнишь её и можешь быть свободен, — начал он, наконец обращая на Городецкого внимание. — И задача заключается в Главной Волчице.       Антон выпал.       — И что вы мне с ней делать прикажите? — брякнул он, окончательно просыпаясь.       — Что хочешь. Но задача проста — просто собрать информацию.       — Разве Завулон вам все не рассказал?       — А ты собираешься ему на слово верить? — осуждающе спросил Гесер. — Доверяй, но проверяй, Антон.       — Она же наверняка доложит, что говорила с нами.       — Если уже не доложила, — пожал Гесер плечами. Уточнять, как она могла это сделать, Антон не стал. Мало ли какие у оборотней источники информации… — В любом случае, Завулон знает, что мы сделаем это. Я тоже периодически закрываю глаза, когда его сотрудники лезут, куда не надо.       Городецкий откинулся на стуле. Приплыли.       — И где мне её искать? — задавать вопросы о том, что именно спрашивать, как себя вести и так далее, было бесполезно. После того, как Антон стал Высшим, ответы на такие вопросы были одними и теми же: придумай сам. Задавать их теперь было абсолютно бесполезно, и Городецкому не оставалось ничего, кроме как смириться и начинать учиться самостоятельно.       Гесер пожал плечами, потом его взгляд на секунду замылился.       — Езжай-ка на Ордынку. Найдешь.       — Для посещения Третьяковки поздновато, нет?       — Езжай и проверишь, — отрезал Пресветлый, снова принимаясь за документы, ставя точку в разговоре.       Выйдя из кабинета, Антону ничего не оставалось, как тяжело вздохнуть. Ордынка так Ордынка…       Она была странным местом, как, в принципе, и весь центр. Он был узким, душным и каким-то совершенно не людским. Именно поэтому Светлые предпочитали центру окраину, а Темные — наоборот.       Как он найдет Главную Волчицу, Антон так и не понял, так что он принял нейтральное решение — просто прогуляться. Благо, уже практически ночная Москва располагала: людей почти не было, погода была просто прекрасная для октября, а в кармане покоился старенький плеер.       Он же и выдал Антону песню «Аффинаж».

«Всё, что видишь за ветвями — всё не я»

      Трубы нагнетали и, даже имея Иное предчувствие и мощные щиты, Антон все равно снял один наушник, чтобы слышать то, что происходит вокруг. Сначала он решил пройтись до Третьяковки, пусть даже она уже была закрыта.

«Это не моя тоска собачья

Поиграем давай с тобою? Прячься!»

      Антон невесело хмыкнул, обогнул группу подростков. Интересно, а фраза «Прячься» в понимании плеера обращена к нему или все-таки к Волчице?

«Кем будешь? — Я буду волчком»

      Городецкий вздохнул, неосознанно ускоряя шаг. Понятно все… Оставалось надеяться, что Антон просто неправильно понял свой плеер. Трубы в наушниках тревожно загудели в такт песне.

«Где тебе теперь набраться смелости?

От меня под снегом спрячешь прелести»

      Антон огляделся по сторонам, когда дошел до Третьяковской галереи. Людей практически не было, а те, что были — быстро лавировали в ту сторону, откуда только что пришел Антон — в сторону метро. Ни Темных, ни Светлых тут не было, точно так же как и вообще каких-то странностей.       Шмыгнув носом, Антон завернул в кофейню. Коль уж бродить по ночной столице, так хотя бы с чем-нибудь бодрящим. Жаль, алкоголь ему нельзя было — выказывать Главному Оборотню неуважение не хотелось.       Обжигая горло большими глотками, Антон теперь пошел вниз по Большой Ордынке.

«Ты скороговоркой горько молишься

Ты бежала к полю — так ведь в поле ж я»

      Антон с интересом оглянулся, смотря сквозь Сумрак. Интересно, прав ли плеер? Пока что на горизонте никого не имелось.       Был бы он моложе, он бы наверняка смотрел в оба. Но сейчас он не чувствовал в этом необходимости — с возрастом приходит спокойствие, особенно когда это касается работы. Возможно, со всем этим Сумраком Антон стал фаталистом — и никогда никому в этом не признается.       Фатализм — черта Темных. Благодаря ей они живут спокойно, Светлым же это не присуще. Поэтому они называют это по-другому — мудростью. Антон отнюдь не был мудрым, он был достаточно опытным, чтобы понять, что в Сумраке никто и никогда не делает ничего просто так. А значит иногда плыть по течению — лучшее, что можно сделать.       Нельзя спутать Темным карты сильнее, чем когда ты просто следуешь их планам. Они никогда этого не ожидают.       Антон остановился у Марфо-Мариинской обители, задумчиво посмотрел за ворота. Часы пробили двенадцать часов.

«Кем будешь? — Я буду волчком»

      Музыка постепенно утихала, и вместе с её убыванием, Антон чувствовал чье-то приближение. Городецкий обратился полностью в свои ощущения, в основном гадая, совпадает ли момент конца песни с первой фразой незнакомца. Точнее, конечно, незнакомки.       Не совпало.       Говорить Главная Волчица начала раньше, чем закончилась песня. Почему-то Антона это слегка разочаровало.       — Мне казалось, Светлые мужчины настойчивее. Особенно, когда это касается работы, — поравнявшись с Антоном, сказала оборотень, тоже внимательно всматриваясь за ворота обители.       Городецкий достал телефон, поставил песню на паузу.       — Тебе действительно казалось, — Светлый повернулся к девушке. — Здравствуй…       — Лиза, — подсказала она, тоже поворачиваясь к Антону. Главная Волчица оказалась девчушкой, меньше него на голову. Но отчего-то все девушки оборотни и перевертыши были маленького роста… причем, чем меньше — тем опаснее.       Карие глаза с интересом разглядывали Антона, а ноздри раздувались.       — Лиза, — послушно кивнул Светлый.       — И тебе здравствуй, Антон.       Городецкий поборол в себе желание спросить, откуда она знает его имя.       — Будем делать вид, что не понимаем зачем мы здесь или все-таки освободим друг друга пораньше? — спросил он.       — Какая прелесть, — оскалилась Лиза. — Я-то думала мы в церковь с тобой зайдем.       — А тебя не перекосит? — с удивлением поинтересовался Городецкий, отпивая кофе. — Извини, тебе не взял, не знаю, какой ты любишь.       Оборотень небрежно фыркнула, махая ручкой.       — Мы не любим, Светлый, мы предпочитаем, — ухмыльнулась она. Видно было, что эта ложная дружелюбность её раздражала. — Неужели добропорядочным оборотням уже и в церковь нельзя сходить?       — Можно, господин, конечно можно, только все равно не ходите… Там сейчас великая княгиня Елизавета Федоровна… — вздохнул Городецкий, глотая кофе.       Главная Волчица сверкнула глазами:       — Бунина любите?       — Не особо. Но хотя бы читал, — пожал плечами Светлый.       — Уже хоть что-то. В наше время это редкость, — она покачала головой с кудрявыми волосами. — Спрашивайте, Антон. Ничего нового вы все равно не узнаете, если читали наше обращение.       — А у вас бухгалтера с образованиями? — спросил Городецкий, шмыгая носом.       — Прости? — без утайки удивилась Темная.       На несколько секунд повисла тишина. Лиза рассматривала его, а Антон — её.       — Ты сказала спрашивать, вот я и спрашиваю, — пожал плечами Городецкий. Его даже веселило то, как они прыгают с «вы» на «ты» и наоборот. Это добавляло какого-то сюрреалистического флера в этот диалог.       Почему-то он самого начала казался каким-то подстроенным.       Елизавета промолчала, хлопая круглыми глазами. И вот незадача — Антон совершенно не мог понять, было ли это наигранное удивление, или нет.       Главная Волчица сейчас вызывала справедливое опасение обоих Дозоров: когда в партию вступает новый игрок, доселе никому не известный, с ним надо быть очень осторожным. Даже если он — Низший.       Её вон, тоже ни во что не ставили, а она бунт подняла. Вот и гадай теперь — это глупость или четкий расчет. И то и то может быть страшным врагом…       — С образованием, конечно. Или ты думаешь оборотням высшее образование не нужно? — уклончиво ответила Темная, внимательно смотря на Антона.       — Откуда же такое расхождение с официальной статистикой? Не поверю, что вы специально их подпортили.       Волчица нахмурилась, нос её смешно дернулся.       — Подделывать документы даже по Иным законам наказуемо, Антон, мы бы не стали этого делать нарочно. Или вы подозреваете нас в обратном?       — Ни в коем случае. Просто удивляюсь тому, что произошла такая ситуация, — примирительно-язвительно улыбнулся Городецкий.       — Все ошибаются, Антон. Есть у Иных такое свойство, — указала она мягко, как идиоту.       — Несколько раз, Елизавета? — испытующе улыбнулся он.       — Я уверена, в твоей жизни ошибок было больше, — вернула ему едкую улыбку Волчица. — Это единственное, что ты хотел спросить?       — Не думаю, что есть смысл спрашивать о том, зачем тебе все это, потому что я получу проповедь о равноправии Низших и о том, что оборотни достойны большего количества лицензий. Верно? — Антон достал сигареты чисто на автомате, но, вспомнив с кем говорит, убрал их обратно в карман. Лиза проводила сигареты внимательным взглядом.       — Мне не сложно повторить это специально для тебя, Светлый, — сказала она. Подняла глаза: — Спасибо.       Антон кивнул.       — Спасибо за предложение, но как-нибудь обойдусь. И что, Завулон не запугивал?       Сначала девушка напряглась, а потом хмыкнула, расслабляясь:       — А то ты не знаешь. Мое заявление ему поперек горла. Я знала, на что иду.       — И все равно пошла? Не боишься? Разве твоя безопасность тебе не дороже стаи?       — Что Завулон мне сделает? — неожиданно весело заявила девушка. — У меня тоже есть вещи, которыми я могу шантажировать нашего Большого Брата. Такие средства есть у всех Темных-менторов. Однако Лемешева под Завулоном итак ходит, Юлии он в принципе безразличен, а вампиры вообще истратили всё в споре по профсоюзу, — Лиза презрительно хмыкнула. – Мы же по натуре животные, нам свойственно затаиться и ждать подходящего момента. Знаешь, так интересно наблюдать, как Завулон разрывается между нами и вампирами.       — Разве он не сам утвердил профсоюз? — не понял Антон.       Волчица захихикала, прикрывая рот ладонью.       — А ради чего? Ради того, чтобы у вампиров немного напряжение спало. Думаешь, их требования закончатся? Точнее, что они вообще заканчивались, — Лиза лукаво улыбнулась. Выдохнула победно: — Смута — хорошее время. Всегда есть возможность наживиться. Так что начальству можешь так и передать. Я не отзову своих требований.       — Да пожалуйста, — пожал Антон плечами. Постарался выглядеть максимально незаинтересованным: — Ночному Дозору все равно, кому выдавать лицензии. Моя работа — просто убедиться в том, что дела в Дневном Дозоре действительно настолько плохи, как говорят.       Вот тут Лиза действительно напряглась. Это не было видно невооруженным взглядом, но Городецкий увидел, когда она выставила плечи слегка вперед, будто собралась защищаться.       Впрочем, голос её остался ровным:       — Тогда, полагаю, я тебе больше не требуюсь?       — Последний вопрос, — попросил он. Делать ему действительно было больше нечего, а слушать в сотый раз одну и ту же версию у него скоро завянут уши. Проще будет просто сказать Гесеру, что Волчица все подтвердила.       Лиза покачала головой, ухмыльнулась, будто на что-то намекая.       — Только если и ты мне ответишь на один, Светлый.       Антон вгляделся ей в глаза.       — Без секретной информации, — уточнил он. — И прочей, что может навредить Дозору.       — Светлый, — фыркнула она, закатив глаза. Улыбнулась притворно: — Ни в коем случае. Безобидный вопрос.       Городецкий смерил её взглядом.       — Хорошо. Ты обсуждала вопрос лицензий с вампирами?       Лиза скривилась, впрочем, не прекращая улыбаться. Смешно, но оборотни не любили вампиров так же, как и остальные Иные. Хотя мало чем от них отличались.       — Зачем? — фыркнула она, действительно считая этот вопрос смешным. Картинка в голове кое-где распалась, но с другой стороны — сложилась.       — Хорошо, — просто согласился Антон. Ему не нужны были подробности, ответ на свой вопрос он уже услышал. — Какой твой вопрос?       Лиза закусила губу.       — Дозоры не планирует задерживать нам выдачу лицензий в этом месяце? Из-за нашей… апелляци, — спросила она аккуратно, склоняя голову к плечу.       — Хорошее предложение, спасибо за идею, — пробормотал Антон. Подумал, стоит ли отвечать на этот вопрос…       Лиза спокойно ждала. В принципе, подумал Антон, нет причин не говорить ей. Все равно уже все решено. Ответил:        — Нет. Не хватало нам ещё вашего бунта из-за этого. Документы по лицензиям на этот месяц были подписаны, кажется, числа третьего.       — На то же число лицензий?       Антон промолчал, тяжело смотря на неё.       Волчица кивнула самой себе, губы её растянулись в улыбке. Ответом ей стало молчание и, кажется, она в нем и не сомневалась. Как и в своей победе.       — Спасибо. Хорошего вечера, Антон, — кокетливо улыбнулась она, разворачиваясь.       — Взаимно, Лиза, — кивнул Городецкий ей в спину, провожая её взглядом.       Пошла оборотень не в сторону метро, а в противоположную — дальше вниз по Большой Ордынке. Антон продолжил наблюдать за ней, пока Темная не скрылась в толпе…       Мыслей было много.       Две основные заключались в следующем:       Первое — собравшись выступать против Завулона, оборотни явно не работали с вампирами вместе. Это и странно — кто же будет выступать один против сильного противника? Это даже Макиавелли осуждал — тот самый, по чьему учению жили Темные. Это было не то, что неэффективно, это было глупо. А Лиза, вроде как, не была глупой, но вампиров как союзников не рассматривала, отнюдь.       И как будто бы если бы оборотни и правда решились поднять бунт по поводу лицензий, им и правда следовало бы сделать это вместе с вампирами… но — нет.       Что-то тут точно было не так…       Либо оборотни не читали Макиавелли и долго их протест не проживет, либо ими движет отнюдь не желание лицензий…       Второе — бухгалтера. Кто вообще отправляет протесты, не проверяя их? Да, очень отчаянная мысль, которую вообще непонятно как развивать, однако же что-то тут не давало Антону покоя. Стоило очень серьезно подумать об этом на досуге, решил он.       А сейчас — домой. Гесеру доложить он всегда успеет. Тем более, он почему-то не сомневался в том, что Пресветлому прекрасно было известно, что ничего нового Волчица не сказала. Да и не могла сказать.       Сообщение Иры поймало его на Полежаевской:       «Хорошо, я посмотрела. Он общался с девушкой по имени Дана. Она недавно в Истоках, приехала из-за границы. Перед тем, как пойти к ней с твоими рабочими вопросами, зайди ко мне в обязательном порядке, понял? Правда. Во-первых, мне есть что тебе рассказать, во-вторых, если не послушаешься, я прикажу Роме не пускать тебя больше в Истоки.»       «Когда ты свободен?»