Когда друг не друг

С тех пор, как Малфои взяли на воспитание Гарри, прошло уже семь лет. Боль от утраты Эванс угасла и мягкой кошкой свернулась на груди некогда Блэк, превратившись в тихую печаль. Нарцисса очень часто посещала могилу Лили в первый год. Всё рассказывала ей о том, что происходит в мире. О том, как растёт Гарри. О том, как она сожалеет, что не смогла найти Лили раньше. Потому что если бы то письмо нашло адресата вовремя — всё ведь наверняка сложилось бы иначе, верно? Но всё случилось так, как случилось, и Блэк — а теперь уже Малфой, — ничего не оставалось, кроме как смириться. Смиряться было сложно, но ей помогали справляться. Справляться помогал, как неудивительно, Люциус и, конечно же, заботы о двух малышах. Нарцисса не стала оформлять усыновление, но смогла добиться разрешения на опекунство. Каким чудом — лучше даже не спрашивать с учётом того, что Сириус после смерти друга попал в страшную передрягу и об этом тоже не хотелось вспоминать. Потому что Цисса не смогла помочь и здесь. Оставалось только растить мальчиков и постепенно привыкать к Люциусу, позволяя ему, наконец, заботиться о себе и любить себя. Нарцисса воспитывала Поттера наравне с Драко. Те же занятия по верховой езде, музыке, иностранным языкам и бытовой магии и многое, многое другое. Она с гордостью наблюдала, как мальчишки вырастают смышлёными, хоть иногда и совершенно несносными сорванцами. Вот и сейчас Нарцисса бессильно смотрит на Гарри, с головы до ног измазавшегося в грязи и даже не знает, то ли ругаться ей, то ли смеяться. — Итак, Гарри. Ничего не хочешь мне объяснить? Да. Она воспитывает мальчиков одинаково, и, несмотря на искреннюю свою любовь к ним, остаётся строгой и выдержанной Нарциссой, в которой только временами вспыхивает то давнее, что когда-то давно прорастила в ней Лили вместе со своим присутствием в её жизни. Вообще-то, Гарри не хотел ей ничего объяснять. Вот правда. Потому что по сути во всём был виноват не только он, но ещё и Драко, но по внешнему виду Драко об этом не догадаешься. Они были в конюшне, они разозлили несчастных лошадок своим мельтешением под их копытами, Поттер увидел, что вот сейчас Арчибальд даст копытом белобрысому. Естественно, заволновался, подбежал, оттолкнул Драко с линии удара, но в итоге сам не удержался и шлёпнулся в лужу приличных размеров. Не то, чтобы им вообще можно было в конюшню без учителя или кого-нибудь из взрослых... Но, Мерлин, они просто играли, а кони были неотъемлемой частью игры. Дети, как ни крути. И несмотря ни на что, сдавать друга Поттер не собирался, потому что да, уж лучше получит кто-нибудь один из них, а другой будет должен, допустим, десерт. И все довольны. — Я... Неудачно упал. В саду. Вот... Он раскачивается с носков на пятки, не очень-то хочет смотреть в глаза Нарциссе, которая каким-то образом всегда всё узнавала, и вообще. Ему не нравилось её огорчать. Он, честно, хотел быть для неё хорошим... Сыном? Не суть, что приёмным, но. Хотя, конечно, получалось так себе. Если мозгов Гарри хватало на то, чтобы прилежно заниматься, учиться всему тому, чему положено учиться ребенку аристократов, то в плане поведения, ну, буйным он рос ребенком. Вечно куда-то влипал вместе с Драко. То они устроили поиски сокровищ и нечаянно перепахали клумбу с любимыми цветами Нарциссы, которые еле удалость спасти, то до смерти перепугали учителя фехтования, и в общем... По отдельности мальчишки были вполне сносными, но в компании, как это и бывает, бушевали. Хотя, естественно, воспитание Нарциссы шло им на пользу. На занятиях они были более-менее сдержанны, да и вообще. Поттеру нравилось, действительно нравилось учиться всему. Он, подобно всем детям, воспитывающимся в магических семьях, тянулся к магии, магия была его близким другом, и на момент отправки в Хогвартс через несколько лет он будет знать многое из того, чему магглорожденным придется учиться с нуля. — Я больше так не буду, Нарцисса. Честно. Поттер поднимает на неё свои зеленющие глаза. Точно такие же, как у Лили. Он знал, что по непонятным причинам Нарцисса не может долго ругаться на него, если он смотрит на неё вот так. — Неудачно упал в саду? — вскинула брови Нарцисса и склонила голову набок. Просто поразительная верность друг другу у них с Драко. Нарцисса уже давно знала эту систему мальчишек — один получает, другой компенсирует. В зависимости от того, кто виноват больше. Но всё же. Нет, она была рада такой преданности, но в конце-то концов. Воспитание! — Я сомневаюсь в этом, Гарри. Хоть и верю тебе. Просто впредь нужно быть осмотрительнее и... Нарцисса поймала, наконец, взгляд зелёных глаз Поттера. Сердце снова защемила тоска. Нарцисса готова была иногда просто отправить Гарри в угол только за то, что он смотрит на неё так. Нечасто мальчишка использовал эту уловку, но бывало. — ... ты уверен, что ты упал в саду, Гарри? — интересуется миссис Малфой, взяв в руки пяльцы и уткнувшись взглядом в вышивку. Так она не будет находиться под гипнозом слишком похожих глаз. Она не знала точно, где испачкался малыш, но на всякий случай решила подстраховаться. Правда, своему намерению не смотреть Малфой изменяет почти тут же — поднимает на мальчика серые глаза снова. Взгляд у Нарциссы меняется. Смягчается, но набирает неясной внутренней силы и проницательности. Приглушается прохлада, появляется таинственность, усиливается пронзительность. Это играет ей на пользу. По крайней мере, в воспитании детей и в общении с людьми в принципе. Гарри не только не любил огорчать Нарциссу, но не любил и врать ей. Врать особенно. И когда Нарцисса смотрит на него так, и спрашивает тоном уже более мягким, ему становится невыносимо стыдно. Но не может же он рассказать ей, что на самом деле произошло? Да и ответить, мол, Нарцисса, правда, ты не хочешь этого знать — он тоже не мог. Хотя, пожалуй, это фраза вполне может проходить красной нитью через всю его и Драко будущую жизнь. — Не совсем в саду... Там. Такая большая лужа. Рядом с конюшней. Только рядом! Что ж. Косяков хватало. Воспитание имело свои плоды, крепкая дружба с Драко — тоже. И, знаете ли, отличные манеры, аккуратность и сдержанность такая же отличная вещь, как преданность и желание выгородить друга. А в общем... Годы все так же неумолимо летели. Гарри и Драко уже по одиннадцать лет. Они оба полны предвкушений, связанных с предстоящей учебой. Это же школа магии. И без контроля родителей целый год, знай только письма пиши. Хотя, Поттеру было жаль расставаться с его, в общем-то, родным домом. С Нарциссой, с Люциусом. Покупка мантий, учебников, палочки, письменных принадлежностей. У Малфоев всё самое лучшее, конечно же. Поттер претерпел первые изумлённые выдохи, Поттер терпеливо ждал, когда у Оливандера ему, наконец, подберут подходящую палочку. С недоумением выслушивал историю о перьях-близнецах. Ему не нравилось, что люди смотрят на него. Не нравилось, что пялятся на его шрам в виде молнии. И вообще — какого Мерлина эти люди узнают его? Ну да. Он же мальчик-который-выжил. Он Избранный. И кто бы знал, как он этому не рад. Потом — Хогвартс-Экспресс, начало учебного года. Все ждали от сына Джеймса Поттера того, что он попадёт на Гриффиндор. И даже Распределительная Шляпа предлагала ему выбор между факультетами. Но Драко ведь точно будет на Слизерине, разлучаться с лучшим другом не хотелось, да и вообще — чем плох этот факультет? Надежд людей Поттер не оправдал и отправился в подземелья. А через год он снова оказывается дома. Под пристальным взглядом его почти матери. Драко разбирает вещи наверху, а его усадили объяснять, что вообще произошло и как, как он ввязался в такую заварушку?! Гарри смотрит виновато и не пользуется никакими уловками, потому что он уже достаточно взрослый — понимает, что Нарцисса искренне за него беспокоилась. — Сначала кто-то запустил в школу тролля. Мы не знали, кто это сделал, но профессор Снейп. У него... Он хромал. Мы с Драко решили, что это с ним сделал тролль, пока он его туда... Запускал? Мы решили следить за ним. Узнали про философский камень. Коридоры в третьем этаже были закрыты, и, в общем, Хагрид сам проговорился нам про Пушка. Это Цербер. И мы поняли, что Снейп хочет украсть философский камень. Он рассказывает путанно, но тщательно. Про то, как в поисках информации о Николасе Фламеле познакомились с зазнайкой Грейнджер, магглорождённой девочкой, которая — честно! — на самом деле очень хорошая. Про то, как ходили ночью в Запретную секцию. — На Рождество директор Дамблдор прислал мне мантию-невидимку, и мы решили... Гарри описывал, как они ночью, убегая от миссис Норрис после поисков в Запретной секции, наткнулись на цербера, и только потом поняли, что он там охраняет. Потом рассказывал, как они решили — Снейп хочет украсть камень и ему нужно срочно помешать, а Дамблодора не было в школе. Вообще уже не поднимая на Нарциссу взгляд, Гарри рассказывал о зачарованной арфе, которая усыпляла Пушка, о том, как они залезли сначала в люк и попали в дьявольские силки. — Гермиона первая вспомнила о том, как с ними бороться! И вот если бы не она... Следом — комната с летающими ключами, и в голосе мальчишки прорывалось искреннее восхищение и толика самодовольства — всё же ловушки ставили профессоры, а их компания с ними умудрялись справляться. И о помятом ключе рассказал, что вот — туда точно кто-то шёл. Потом, путаясь, Поттер снова перескочил на середину года и на то, как он наткнулся на зеркало Еиналеж, а директор Дамблодор рассказал о свойствах этого артефакта. И снова перескочил на ловушки. — Драко был гениален, правда. Он командовал нашими ходами, мы сидели верхом на этих фигурах, Гермиона была королевой, но, чтобы победить, ему пришлось. Пожертвовать конём... собой. В этот момент вина буквально вдавливает его в кресло. Мало того, что сам влип, так еще и друга подставил, родного сына Нарциссы. — А дальше была логическая загадка с зельями. Тут опять Гермиона она решила её, я выпил нужное зелье. Порция была только на одного. И я смог пройти сквозь зачарованный огонь. Я думал, там будет профессор Снейп. Но, оказалось, что это профессор Квирелл... У него на затылке под тюрбаном был Волдеморт. И вот тут уже Поттеру становится слегка истерически смешно, но он себя успешно сдерживает. — А ещё там было то самое зеркало. Еиналеж. Квирелл не мог получить камень потому, что он хотел его как бы для себя, и он заставил меня посмотреть в зеркало, спросил, что я там вижу. Моё отражение засунуло мне в карман философский камень. А Квиреллу я соврал. И тогда он набросился на меня. И у него вдруг начали гореть руки. В общем, я... Схватил его за лицо, и я убил его. — концовка прозвучала совсем тихо. Мальчишка, сгорбившись, внимательно разглядывал собственные руки. Восхищения и гордости — уже ни следа. Ему становилось на редкость тоскливо. — Директор Дамблдор потом мне объяснил, почему Квирелл не смог ничего мне сделать. Он сказал, что меня защищает магия любви. Что моя мама давно, тогда, встала между мной и Волдемортом, и поэтому получилась кровная защита. Я не знаю. А ещё все почему-то боятся называть Волдеморта его именем. Только Тот-Кого-Нельзя-Называть. А я не боюсь. И директор Дамблдор не боится. В конце концов, ну, с нами же всё в порядке? Со мной, с Драко. Больше такого не повторится, мы просто... Ну не должен же был воскреснуть Волдеморт? А камень ему для этого был нужен. Больше такого не повторится? Он никогда так не ошибался, как в этом суждении. Он никогда так не ошибался, а жаль. Нарцисса искренне надеялась, что ей больше никогда не придётся так волноваться за своих мальчишек. В процессе рассказа она побелела, как снег, слившись лицом по цвету с собственными волосами, и если в начале она была полна решимости отчитать их, да так, чтобы они носу из комнат недели не хотели показать, то в конце понятия не имела, что ей делать — ругаться или благодарить Мерлина за то, что они живы? Нарцисса выбрала золотую середину и, дождавшись Драко, строгим тоном прочитала им парочку нравоучений, сказав, что всё это они должны были предоставить взрослым. Той же МакГонагалл, к которой пошли изначально, когда не нашли Дамблдора, но никак не ввязываться в это самостоятельно. Удостоверившись, что мальчишки чувствуют себя нашкодившими и искренне раскаиваются в том, что они заставили её волноваться, Нарцисса смягчилась и вот тогда уже выразила свою радость по поводу того, что всё это закончилось, главное — что они оба живы. Но в следующий раз может не повезти! И вообще никакого следующего раза не должно быть больше и в помине!.. Ну, как же. Размечтались, миссис Малфой.