Серпентарий

Чимин просыпается раньше, чем солнце успевает взойти, тут же напряженно прислушиваясь к ощущениям. Все затекло, но он так и не сдвинулся, продолжая удерживать спящего Тэхена в своих объятиях. Нормально поспать Чимин не смог, все время просыпаясь и проверяя, что мышка никуда не сбежала из его мышеловки. И вот оно — утро. Серое, скучное, усталое, но теплое и приятное. С легким чувством тревоги и страхом разбудить мирно сопящего Тэхена. Все еще голого, все еще прижимающегося к нему. Чимин аккуратно вытаскивает руку из-под подушки, все время замирая и прислушиваясь. Убеждаясь, что не потревожил. Думает, что делать дальше. Как не спугнуть и показать, что он настроен серьезно? Что он хочет сблизиться, стать друзьями. Хочет просыпаться вдвоем как можно дольше, но уже без липкого страха, что его бросят, убегут, используют в качестве одноразового эксперимента. Как действовать? Он старается думать, ставить себя на место Тэхена, но выходит плохо. Чимин живет сердцем и собственными желаниями, считая, что холодному разуму в таких делах не место. Но Тэхен другой. Он… именно что разумный. Не такой, как Чимин, и не такой, как большинство омег. И это все усложняет. Ему требуется несколько минут напряженных раздумий, чтобы прийти к пусть и рискованному, но, на его взгляд, самому логичному варианту. Чтобы Тэхен не сбежал и принял действительность, его снова надо разнежить. Показать то, что за ночь могло забыться. А уже потом добить словами. Чимин дает себе еще несколько минут на подумать, но так и не находит варианта лучше. Метод, проверенный годами. А если пустить все на самотек, Тэхен сбежит. Чимин, конечно, побежит следом, будет топить за них до последнего, но ему бы этого не хотелось. Пустая трата времени и лишние договоренности с собственной гордостью. Именно поэтому он отстраняется, осторожно убирая руки с разгоряченного тела. Именно поэтому медленно стягивает с них одеяло. И именно поэтому аккуратно раздвигает изящные бедра, каждые пару секунд останавливаясь и убеждаясь, что красивая грудь все еще мерно вздымается. Видимо, кто-то и правда сильно утомился. У Чимина вспыхивают воспоминания сторис Джина, но он быстро их отгоняет. Не сейчас. Да и если бы Тэхен оказался на члене Юнги, он бы к нему не примчался. Да еще и так быстро. Значит, у них ничего не было. Значит, альфа все еще свободен и у Чимина есть шанс получить сразу обоих. Он улыбается этой мысли, внимательно изучая обнаженное тело перед собой. Взглядом останавливается на каждом оставленном кровоподтеке. Чуть дольше задерживается на распухших сосках, в которых виднеются небольшие штанги. Думает о том, как хочется приложить кубики льда, растопить их на воспаленных бутончиках, или же провести ниже. Туда, где его рот постарался не меньше. Туда, куда ведет его взляд, чтобы рассмотреть то, что вчера так и не удалось. Чимин удовлетворенно выдыхает. Киска Тэхена пусть и не совсем такая, какие Чимину нравятся, но и не отталкивающая. Прикрытая. Темненькая. С выглядывающей металлической бусинкой. Он аккуратно смещается, пристраиваясь так, чтобы рассмотреть поближе, чувствуя, что у него не так много времени. Они не в кино, чтобы он успел довести его до финала раньше, чем Тэхен проснется. И каждая секунда промедления отдаляет его пусть не от феерического, но все же крайне приятного пробуждения. От такого, что убегать точно не захочется. Чимин тянется пальчиками, раздвигает губки, придирчиво рассматривает действительно крупный бугорок, думая о том, что он становится еще больше при возбуждении. А вот капюшончика, наоборот, практически не видно. По-своему, но это красиво. Он ненавидит висящие складки. Ненавидит неаккуратное месиво, которого даже пальцами касаться не хочется, не говоря уж о языке. К счастью, ему повезло. Как бы смешно это не звучало даже в его собственной голове, вагино-контроль Тэхен проходит. Чимин рассматривает еще несколько секунд, прежде чем осторожно опуститься, придерживая себя на локтях. Стараясь не хвататься за им же и раздвинутые бедра. Замирая в паре сантиметров, осторожно дует, довольно замечая легкое дерганье в ответ. Может, Тэхен и не проснется так быстро. Может, все выльется в сон. Может… Разве Чимину когда-нибудь так везло? Он тихо хмыкает, еще пару секунд любуясь своим завтраком и вытаскивает язык, самым кончиком проходясь по всей длине губок. Касаясь их края, но не притрагиваясь к тому, что скрыто. Пока что скрыто. Ему требуется несколько минут, чтобы на языке стало терпко от первой капельки смазки. Тэхен мокнет долго, но зато не просыпается. А Чимин и не спешит, намеренно стараясь не задевать клитор, вылизывая под ним, вокруг, даже пальцами себе практически не помогая, чтобы лишний раз не тревожить. Не будить, пока Тэхен не потечет полноценно. Он наслаждается этим моментом. Тихо. Спокойно. Воскресное утро оно всегда особенное, но сейчас вдвойне. Чимин чувствует себя как на важной миссии, прислушиваясь к тихому дыханию, которое с каждой минутой становится все быстрее. Сегодня он позволяет прикоснуться и к себе тоже. Пусть через белье. Пусть совсем немного потерев, просто чтобы разбудить свою малышку. Чимину очень хочется, чтобы она ему понадобилась. Чтобы Тэхен его тоже потрогал. Пусть совсем чуть-чуть, Чимину много и не надо. Он тихо выдыхает, обдавая теплым воздухом уже порядком мокрую киску и несмело прикасается к клитору, тут же испуганно поднимая глаза. Тэхен шевелится, громко вздыхает, но, кажется, все еще спит. Чимин лукаво улыбается, втягивая проколотый бугорок, языком лаская гладкий металл, и чувствует, как по подбородку течет от наконец-то начавшей обильно выделяться смазки. Он двигает губами, прижимаясь к набухающему клитору, чувствует очередное шевеление, наконец, пальцами касаясь мягкой и нежной плоти. Растирает смазку по скользким губкам, продолжая медленно посасывать, кончиками пальцев оглаживает края сокращаюшейся дырочки. Думает о том, чтобы самому проконтролировать чужое пробуждение. А получится ли? Теоретически Чимин знает, как это делать. Но у него еще никогда не получалось. То ли давил не туда, то ли длины пальцев не хватало. Он не знает, но очень хочет подарить Тэхену фантастическое пробуждение. А вдруг получится? Чимин из тех, для кого стакан всегда наполовину полон, поэтому решается. Поэтому медленно, очень медленно вводит сначала один палец внутрь, внимательно отслеживая состояние Тэхена. Убеждаясь, что тот все ближе к тому, чтобы проснуться. У Чимина мало времени, но много решимости. Он быстро работает языком, не обращая внимание на начавшую ныть челюсть. Чуть проворачивает ладонь, поднося второй палец к дырочке, вновь очень медленно проталкивая вдоль первого. Погружает в горячую узость, радуясь, кажется, нарастающей влаге. Чимин дает время им обоим привыкнуть, продолжая усердно вылизывать налившийся кровью бугорок и когда Тэхен шумно сглатывает, кажется, просыпаясь, быстро вытаскивает ладонь, а потом с силой погружает обратно, скручивая пальцы, давя на переднюю стенку так, как учили на всех тематических сайтах. Что ж, стоило ожидать, что ничего не получится, но громкий стон, последовавший сразу за распахнувшимися глазами его утешает. Тэхен невидяще смотрит в потолок, пальцами стискивая сбившуюся простынь и Чимин решает, что пора. Пора его мышонку кончить.

***

Тэхену жарко. Сладко. Мокро. Все тело наполняется приятной истомой, вытягивающей его из сна, заставляя открыть глаза и громко простонать от невероятнейшего возбуждения, накрывшего его киску. Ничего не понимая, он впивается пальцами в прохладные простыни, невидяще смотря в потолок. Тяжело сглатывает, чувствуя, как внутри все стягивается, устремляется к разгоряченной промежности. Пытается сконцентрироваться от дикого желания поскорее кончить, но мешает непонимание происходящего. Тэхен пытается собрать мысли по кусочкам, найти в себе силы посмотреть туда, где его так хорошо вылизывают, но не получается. Голова сама запрокидывается, заставляя прикрыть тяжелые веки и отдаться таким приятным ощущениям. Он чувствует, как на него наваливалются, как губы накрывают, утягивая в танец первобытной страсти. Тэхен ерзает, чуть не скулит от нехватки приятного давления на киске, благодарно выстанывает, когда ее снова касаются. Так приятно трут, заставляя кровь сильнее приливать к набухшему бугорку. Он бедрами подается навстречу, отвечая на поцелуй, все еще не до конца понимая, что происходит. На автомате тянется к члену, но не находит его. Вместо твердых линий пресса, которые он так любит, под пальцами мягкий животик. Вместо крупного члена гладкая влажная киска, скрытая под мокрой тканью. А вместо низкого хрипа сладкий высокий голос, стонующий ему прямо в рот. К-какого… Тэхен распахивает глаза, но от такой близости ничего не видит. Чувствует, как об его ладонь трутся. Как его собственную киску быстро стимулируют и как бедра начинают дрожать от разгоняющейся волны, готовой пролиться на его перевозбужденную малышку. На его таз наваливаются, прижимая обе ладони друг к другу. Быстро двигаются, создавая двойную стимуляцию и все мысли разом вышибает. Тэхена ведет, возбуждение током проносится по всему телу, заставляя его беспорядочно двигать губами и бедрами толкаться навстречу. Хочется всхлипнуть от приятной истомы, волной скатывающейся к низу, но Тэхен сдерживается. Сдерживается и тратит все силы на то, чтобы сконцентрироваться. Чтобы не упустить. Чтобы приятное покалывание достигло своего пика и волной обрушилось на его измученное тело. У него получается. Спустя пару минут, отвернув голову в подушку и крепко сжав челюсть, он кончает, чувствуя, как сильно трясутся бедра на нем, как чьи-то цепкие зубы прикусывают его шею и как все еще зажатая между двумя телами ладонь становится невероятно мокрой. Кажется, он не единственный, кто только что кончил. — С-спасибо… — нежный шепот прямо в ухо заставляет напрячься и только тогда до Тэхена доходит, с кем именно он сейчас находится. А за этим пониманием следует череда воспоминаний вчерашнего дня. — Твою мать, — собственный охрипший голос кажется чужим. — Слезь с меня, — он с трудом вытаскивает собственную ладонь, с напускным отвращением вытирая ее о простынь. — Нет, — Чимин хмыкает, влажно целуя его в шею, ерзая, кажется, с целью устроиться поудобнее. Тэхену ужасно жарко, душно, стыдно, но он соврет себе, если скажет, что неприятно. Как раз наоборот. С Паком как-то… Уютно. — Пугливой мышке понравилось кончать подо мной? — Что ты несешь, придурок? — Тэхен показательно ворчит, но не может сдержать улыбку. Отчего-то губы сами растягиваются, пока сердце совершает непонятный кульбит. Наверное, виной всему абсурдность происходящего. — А что, разве я не прав? — Чимин хихикает в сгиб шеи и плеча, опаляя горячим дыханием влажную от его же поцелуев шею. — Ты так красиво кончаешь своей милой малышкой. — Блять, заткнись, — Тэхен вжимается в подушку, чувствуя, как краснеет. Он вообще-то ненавидит всю эту сопливую поебень и никогда никому не позволял так с собой разговаривать. Хотя альфы особо и не пытались, но все же… Все же он ждет от себя привычной ярости, но вместо нее только желание никогда не покидать эту пропахшую смазкой двух омег постель. — Нет, — Чимин снова хихикает, продолжая елозить губами по его коже. — Мне так понравилось, хочу так каждый день. — Обломишься, — Тэхен правда старается придать своему голосу привычную строгость, но вместо нее выходит усталый хрип. Он тоже почему-то этого хочет. Боже, какой стыд. — Не выпущу тебя из своей постели до завтрашнего утра. Вместе на работу поедем, — Чимин говорит какой-то бред, но спорить как-то не хочется. — Закажем вкусняшек и будем весь день ебланить. И много-много трахаться, да? У Тэхена от таких слов дар речи пропадает, но он все же находит в себе силы выдать тихое предостережение. — Чимин… Закончить ему, ожидаемо, не дают. — Хочу, чтобы ты потрогал меня так же, как я тебя! — Чимин… — И отлизал! Блять. Тэхен чувствует, как дергается его глаз. — Чимин… — Почему ты вел себя как мудак, мы бы уже давно могли подружиться! — неожиданно Пак садится, опуская маленький кулачок на грудь. — Не могли, — Тэхен поворачивает голову, открывая глаза и смотря на растрепанного змееныша. Змейку. Сладкую коброчку, возмущенно нахохлившуюся и глядящую на него с такой обидой, что как-то все возмущения разом вылетают из усталого мозга. В этот момент Тэхен почему-то чувствует себя далеко не омегой. — Нет, могли! — Чимин смешно дует губы, упираясь ладошками в его грудь. — Ты же у нас весь такой разумный и логичный, и прекрасно видишь, что мы друг другу нравимся! И хорошо работаем вместе! И! И! — Чимин смешно дует щеки, явно думая, что сказать дальше, а потом резко выпаливает, чуть не подпрыгивая на нем. — И тебе нравится моя попа! — Ты… — Тэхен понимает, что Чимин прав. Они и правда… Могли, — задница у тебя и правда отменная, — в подтверждении его словам руки сами тянутся к обозначенной части тела, ласково сминая упругие половинки. Чимин щурится, сладко выдыхая и двигается ближе, позволяя полноценно полапать свой зад. А Тэхен, кажется, попадает в ловушку, потому что остановиться решительно не может. Он тискает упругую попку, наслаждаясь ее податливостью и слишком поздно понимает, что Чимин, давно выгнувшись и оперевшись руками по бокам от его головы слишком неоднозначно трется своей киской о его живот. — Хватит дрочить об меня! — слава богу, в этот раз возмущение получается явным, вот только Чимин его попросту игнорирует, опускаясь ниже и утягивая в новый поцелуй, не переставая ерзать и пачкать его своей смазкой. И Тэхену бы вспомнить, что он вообще-то по альфам. Вспомнить, что Пака он как бы ненавидит. И решительно сбросить его с себя, но вместо этого он какого-то хуя начинает помогать Чимину двигаться. Какого-то черта засовывывает язык в его рот, оглаживая кончиком ребристое нёбо. И какого-то хуя невыносимо хочет, чтобы его киски тоже коснулись. — Мгхм… — Чимин что-то мямлит в его рот, усердно растирая склизкие соки по вспотевшей коже, но Тэхен не обращает внимание, помогая догнать финиш. Наверное, так будет честно. Он кончил дважды, значит и змейка тоже… Тоже должна кончить дважды? Ему этого будет достаточно? Просто потереться об гладкую кожу? Тэхен точно помнит, что до прокола ему было сложно простимулировать себя достаточно, чтобы дойти до финала. Собственно, поэтому, он и пошел на этот шаг. Зато сейчас кончает легко и быстро. Но о чувствительности других омег знает мало. Все же индивидуально? Он помнит, что Чимин просил его потрогать. Поли… Отлизать, да. Отлизывать Тэхен точно не собирается. Но потрогать… Он же уже потрогал, верно? И ничего страшного не случилось. Он все еще хочет крупный член Юн… Юнги! Тэхен вспоминает, что было до Чимина и с силой сжимает задницу, все еще находящуюся под его пальцами, игнорируя очередной сладкий стон. Чертов альфа ему отказал! Ему! Тэхену. И злости, вызванной этой мыслью, достаточно, чтобы трансформироваться в решимость. Чтобы уверенно опустить одну ладонь ниже, огладив мягкую кожу и, миновав плотную резиночку, скользнуть туда, где уже горячо и влажно. — Блять, — Чимин отрывается от его губ, утыкаясь головой в плечо. — Блять, Тэ, пожалуйста. — Что, пожалуйста? — ладно. Ладно. Может ему не так уж и неприятно. Может, это ничем не отличается от моментов, когда он трогает себя. Горячо, влажно, склизко… какая, к черту, разница? — Н-не останавливайся, — кажется, Чимин задыхается. Кажется, ему нравится то, как Тэхен его гладит, мягко потирая крупную горошинку. Кажется, Тэхену нравятся сладкие стоны, вызванные им же. И кажется, Чимин все-таки достаточно чувствительный, чтобы кончить на его пальцы.

***

— Блять, выключи! — Чимин с трудом разлепяет глаза, жмурясь от яркого солнца. Кажется, уже обед. Где-то со стороны коридора играет рингтон, и точно не его. Тэхен, развалившийся на второй половине, что-то невнятно бормочет, совершенно игнорируя собственный разрывающийся телефон. — Тэхен! — Принеси… — Что? — Чимин садится, потирая глаза и думает, что ему послышалось. — Принеси… — крупная ладонь пальцами цепляет край одеяла и натягивает его на темную макушку. У Чимина от такой наглости дар речи пропадает. Он ему что, прислуга?! Он набирает полную грудь воздуха, чтобы высказать Тэхену все, что о нем думает, но быстро осекается, вспоминая в каком они положении. Да, они потрахались. Да, Тэхен ему подрочил. Но это еще не значит, что он так быстро согласится нормально сблизиться. А Чимину не хочется растягивать хождение вокруг да около. Ему хочется сладко трахаться по ночам и спать в обнимку до самого утра. Поэтому, запихивая гордость подальше и клятвенно обещая ей, что это временно, он встает и идет в коридор, ежась от отсутствия одежды. И, о черт, лучше бы он все-таки отправил Тэхена, потому что вид любимого полушубка, небрежно валяющегося на коврике прямо рядом с наспех сброшенной обувью его убивает. Бережно поднимая запачканный мех, он прижимает его к голой груди, чувствуя скапливающиеся в уголках глаз слезы. Чимин любит этот полушубок и не готов прощаться с ним так скоро. Он зло смотрит на дутую черную куртку, какого то хуя валяющуюся на чистом пуфике и чисто из вредности ногой спихивает ее на пол, игнорируя продолжающий звонить телефон. А потом не придумывает ничего лучше, чем громко всхлипнуть и убежать в ванную, обиженно хлопнув дверью.

***

Тэхен резко подскакивает, слыша громкий хлопок и морщится от заебавшего звука. Телефон разрывается, а пухлой задницы нигде не видно. — Чимин? — трет глаза, устало вглядываясь в дверной проем и не сразу понимает, что слышит что-то еще. Это. Это что, плач? Кажется, да. Кажется, наперебой с надоевшим рингтоном кто-то громко ревет. Не сложно догадаться, кто именно. Вот только какого хуя, если пару минут назад все было хорошо? Тэхен хмыкает от внезапной мысли, что дело в Юнги. Может, это он ему звонит? А Чимин увидел, вот и разрыдался. Он же вчера свалил, ни с кем не попрощавшись. А тут проснулись, увидели, что его нет, и названивают. Или Юнги понял, как оплошал, и звонит извиниться. Тэхен его, конечно, прощать не собирается. Но мысль подразнить Чимина кажется невероятно привлекательной. Да и слезы какие-то… Чересчур громкие. Чересчур показушные. Он же не альфа, чтобы на такое вестись. Только на полпути к коридору он понимает, что голый, но решает не заморачиваться. Хмурится, видя небрежно сброшенную на пол куртку. Понимает, что телефон где то под ней, либо все еще в кармане. Осторожно переступая через разводы, видимо, оставленные натекшей с обувью лужицей, Тэхен тянется к куртке, выуживая ее из беспорядка на полу и быстро отступает в чистую зону, старательно игнорируя громкие всхлипы из-за двери. Поиски телефона занимают добрую минуту и когда он его все-таки достает, уже порядком раздражен и Чиминовым концертом, и бесящей мелодией, и необходимостью сдавать куртку в химчистку. И дядино имя, высветившееся на экране, совершенно не радует. Тэхен громко вздыхает и сбрасывает вызов, быстро набирая сообщение, а потом ставит беззвучный режим. С Джином, тут же начавшим заваливать его ответами, он разберется позже. Он глазами пробегается по списку звонков, убеждаясь, что от Юнги ни одного. Сообщений тоже нет. Значит, альфа ни о чем не жалеет. Ясно. Очередной громкий всхлип заставляет его дернуться. Если дело не в Юнги, то из-за чего он тогда рыдает? Тэхен чувствует, что его наебывают. Чувствует, что не нужно вестись на глупую омежью провокацию, но неизвестность ему не нравится. Вдруг он ошибается? Вдруг действительно случилось что-то, что он не понимает? — Чимин? — коротко постучав в дверь, он внимательно вслушивается в происходящее за ней. Кажется, все на миг затихает, но секунда и рыдания будто становятся еще громче. — Чимин? — Тэхен трогает ручку, плавно нажимая и убеждаясь, что дверь открыта. Значит, его ждут. Значит, он не ошибся в своем чутье и одна наглая змейка и правда пытается привлечь его внимание. Только нахуя? Тэхен убирает пальцы с ручки, громко хмыкая и разворачиваясь в сторону спальни. Что ж, в эту игру можно играть вдвоем. И он принимает свою партию, быстро выискивая одежду. Тэхен весело натягивает ее на уставшее тело, стараясь издавать как можно больше шума. Возможно, держать Чимина подальше от Юнги будет не так уж и неприятно. Возможно, что-то в этом есть. Возможно… Возможно, ему это нравится.