* * *
Безумный план лучше отсутствующего — с таким лозунгом Ника приняла идею Джонни. В суматохе и гаме, поднятых Миром, она легко из всех бытовок распознала арсенал — спасибо граффити со скрещенными ружьями — и проскользнула внутрь взять себе и Андрею по пистолету. Какое-то время не будут замечать. Дальше она собиралась переждать суету, но Андрей внёс свои корректировки: вылетел к эпицентру шума и выстрелил в воздух: — ЦРУ! Ни с места! Мир для приличия швырнул в него дверь от джипа и, убедившись, что он успешно увернулся, оттолкнулся ногами от земли. Все выстрелы попали исключительно в небо. — Это же Чайкина и Радов! Наконец-то у Ники выдалась пауза на оценку обстановки, пускай и под наблюдением устремлённых к ней пистолетов, винтовок и даже огнемёта — понятно, кто пожары в лесах начинал на самом деле. Картинка получалась абсурдная. Бытовки, целая долина бытовок и ангаров с шустро сновавшими между ними военными в камуфляжных униформах. Река чётко разделяла базу на две половины. На правом берегу, за спиной Ники, бытовки были изрисованы гамбургерами и лассо, к каждой стене были прибиты муляжные винтовки, пулемёты, автоматы, на крышах вместо обычной кровли были растянуты американские флаги; самую большую бытовку вдалеке венчала пузатая статуя Свободы, с гамбургером и смартфоном вместо факела и таблички в руках, с короной из патронов. На левом берегу, перед Никой, пристроилась водяная мельница, от неё начинались бытовки с нарисованными на них кусками сыра, бокалами вина, злорадно потиравшими руки мимами, а на самой большой, состоявшей из тёмно-синей, белой и красной секций, высилась построенная из багетов Эйфелева башня. Местные в беретах подтянулись к берегу, но вмешиваться не торопились, лениво покуривали. На отдалённом островке на окраине обеих баз посередине реки находилась их цель — огороженная забором вышка 5G. — Спокойно, мы свои, — небрежно сказала Ника. — Фаэтон разберётся, вяжи их. — Мы агент Фокс и агент Пак, от ЦРУ, можете спросить. И ради бога, сверьтесь уже с фотками, мы под них просто маскируемся. Прикрытие от Джонни сработало: и снимки нашлись какие надо, и подтверждение по рации от ЦРУ через коммуникационный узел поступило незамедлительно. Лишь после этого все опустили оружие — с левого берега донеслись осуждающий свист и разочарованные крики с проносом. — Клоуны, — буркнул мужик с огнемётом. — Поцелуй мой багет! — крикнул соседям другой солдат. — Корнишон, ты хотел сказать! — весело ответил курильщик в берете. — Быстро, кто за главного, — упёрла руки в бока Ника. — Доложите обстановку. Главным вызвался быть парень, уточнявший у ЦРУ, присылали они агентов или нет. В очередной бытовке, за складным столом и перед крутившимся напольным вентилятором докладывать было нечего: занимались обычными заговорщическими делами, и тут «сраный комми» упал с неба. — Почему мы знали, что он планирует напасть, а вы нет? — строго спросила Ника. — Да он последние недели две бывает набегами. Задолбались транспорт чинить. — Это не ответ. Мы смогли проследить за ним, проникнуть на базу — вы не заметили ни его, гигантского мужчину, ни нас. Это, друг мой, очень плохо. — Мы засекли, что кто-то приближается, но сраные партизаны нам камеры отрубили опять. — Безобразие. ЦРУ ждёт от вас результатов, а вы. — Эээ, каких результатов? — Они на другое ведомство работают, — подсказал причину его недоумения Джонни. — Вам по рангу знать не положено, — отрезала Ника. — Проверим сохранность вышки и попробуем сделать то, что вы до сих пор сделать не удосужились: проникнуть к партизанам. — Да нахрена, — поморщился парень. — Мы к ним в нору полезем, они нас положат. Они ж не вчера под боком у нас поселились. Напалмом выкурить пробовали, гранатами пробовали, чем только не, они в новую нору перекатывались, ничего им не было. А если их не трогать, то первыми точно не нападут. Жирдяй недавно нарисовался, не знаю, в чём его проблема. Обычно они сидят ждут хрен пойми чего, гадят по мелочи, тырят еду, у них же ни оружия, ни солдат, ни техники. Можно было бы без потерь их вырезать — мы бы это сделали, а так нет смысла жертвовать людьми. — Это совпадает с нашими данными, продолжайте наблюдение. Проверим вышку и отправимся дальше. — Фаэтон вам не говорил? Он её проверял пару дней назад. — Мы и Фаэтона проверить пришли. — Ясно. — И он пробормотал себе под нос, едва Ника отвернулась: — Крысы должны крысить. — Что-что? — обернулась Ника. — Это я про партизан. Крысы, говорю. — Хорошо. За попытку заговорить на русском в американском лагере Ника ударила Андрея кулаком в плечо. Тогда он на английском, старательно выждав момент, спросил, зачем американцам такие приметные базы. — А ты сам подумай, — тихо ответила Ника. — Если мы их сфоткаем и опубликуем снимки, кто поверит, что это настоящая база? Координаты тоже проверить никто не сможет, потому что всей навигацией повелевают иллюминаты. Прячут на виду. — Но… — Андрей остановился у барака с перечёркнутым профилем индейца на стене. — Мы должны доказательства. Какие-то. Найти. — Ты права, вы в жизни не докажете, что они здесь есть, — сказал Джонни. — Мы не сможем доказать, говорю же, потому что… — Деньги, — ударил кулаком по ладони Андрей. Ему надоело изъясняться как туземцу, и он подшагнул к Нике и быстро прошептал: — Знаешь, как я выследил замешанность Хольта в прикрытии американских оружейников? По денежному следу. Его настоящее имя я тоже открыл, когда шерстил его финансы. Сначала Ника хотела перебить его, но затем призадумалась. Им ведь необязательно доказывать, что американцы просаживали деньги на военную базу, размещённую вместо львиной доли амазонских лесов. Скандал вызовут гигантские вложения, уходящие непонятно куда, сами по себе. — Джонни, — сказала Ника и увела Андрея подальше от барака, к самой вонючей бытовке. — Что тебе нужно, чтобы получить доступ ко всем финансам этой базы и отследить, откуда идут деньги? — Подключить сервера, на которых информация о них, к внешней сети. В доках написано, что она хранится на локалке. — Это мы организуем. Удивительно, как многого можно было достичь с помощью фальшивого подтверждения личности и командирского тона, даже если ты самый разыскиваемый в мире террорист. Заходишь в барак с нарисованными на нём значками доллара, велишь подключить его компьютер к интернету, вместе с ним полчаса шарахаешься по сайтам ЦРУ в поисках того, который якобы получал прямую, незашифрованную оплату с этого самого компьютера, а потом, получив подтверждение от Джонни, отчитываешь за то, что он согласился нарушить правила безопасности, обещаешь вернуться с проверкой и уходишь — никто тебе ничего за это не делает. — Ха-ха, ух, я им устрою, — разошёлся Джонни. — Сейчас сведу всё в таблички и запощу везде. Будут знать как тратить мои налоги на борьбу с коммунистами в джунглях. — Подожди, сделаем по-другому. Выслушав её идею, Андрей оскалился, а Джонни радостно признал, что так будет намного лучше — им не стоило забывать, против кого конкретно они боролись. Да когда французы перестанут свистеть вслед? Островок с вышкой на сером пьедестале становился всё ближе. Цементный забор вокруг неё вырастал из высоких сочно-зелёных кустов с длинными острыми листьями, прерывавшихся на пробел для железной двери, запертой на электронный замок. Чтобы попасть на остров, достаточно было перешагнуть через непонятный металлический порог на берегу, затем поравняться с уровнем двери и дёрнуть за рычаг в пальме. Из вод Амазонки с жужжанием поднялся мост с ячеистой поверхностью. Андрей немедля поскользнулся, и Ника его удержала за сумку. На базе по-прежнему царила праздная рутина. В этот раз они обойдутся без плена и мордобоя, обрадовалась Ника, подходя к двери. — Что, и уйдёте, так и не поздоровавшись? Ответила Ника поднятыми руками: все кусты разом распластались, и из них вышагнули вооружённые и закованные в бронированные панцири люди. Единственным, кто не носил шлем с забралом на пол-лица, был парень, словно сошедший с плакатов американской пропаганды: блондин, с голливудской красоты лицом, крепкий и стройный. Он вырядился как на сафари в костюм цвета хаки, недоставало лишь головного убора и ружья. — Почему мы должны здороваться? — спросила Ника, прикидывая, как бы увести и себя, и Андрея от выстрелов. Рано Мир ушёл, рано. — Мы же, оказывается, коллеги, — улыбнулся он, обнажив ровные белоснежные зубы. Точно голливудский. — Фаэтон? — Я действительно хорош, раз враг знает моё имя, но не знает моего лица. Андрею разговор надоел. Он кивнул на свою сумку: — Бомба. С таймером. Включены. — Да? И сколько нам осталось? — Пять минута. Бум все! — Сомневаюсь. Предыдущие вышки вы не взрывали. Обсудим, чем именно вы занимались. За мной. Фаэтон ступал легко, словно парил над землёй. Особенно контраст был заметен на тяжёлой поступи берцев конвоиров. Неугомонные французы увидели в пленении ещё один повод для свиста. — Эти бы вышли из кустов сдаваться, — сказал один из конвоиров, и его соседи посмеялись. Оставив у небольшой бытовки с нарисованным на ней солнцем двух конвоиров и отпустив остальных, Фаэтон пригласил Нику и Андрея внутрь. В правой части комнаты стояли раскладной стол с выставленными перед ним тремя пластиковыми стульями, на которые была направлена выключенная настольная лампа. Напротив стояли вытянутый в длину человеческого роста деревянный стол с ремнями для запястий и щиколоток и валявшимися на нём воронкой, канистрой и тряпкой, а также стеллаж с наборами иголок, ножами и пачкой сигарет с зажигалкой — это только то, что успела разглядеть Ника, прежде чем отвернуться. — Я всегда предлагаю гостям выбрать, за каким столом мы будем беседовать, — сказал за их спинами Фаэтон. — Но чтобы выбрать правый, нужно быть готовым говорить со мной честно. — Что, расщепитель на атомы местные отжали? — бросила через плечо Ника. — Его никогда не существовало, это легенда для удержания красных товарищей в узде. Раз вы готовы беседовать, пройдём за правый стол. Сумку поставьте на другой стол, спасибо. Под Никой стул скрипнул и, неожиданно, щёлкнул. Когда Андрей уселся на соседний, произошло то же самое. — И теперь не вставайте, — сказал Фаэтон, расстегнув сумку. — Вас буквально поджарит. Отключить активацию горелки могу только я. Блефовал? Стул выглядел примитивным, как для массовых мероприятий, куда спрячешь горелки? Это же пластик. На всякий случай Ника жестом велела явно усомнившемуся Андрею продолжать сидеть. — Думаю, он не врёт, — выдал вердикт Джонни. — У ЦРУ множество сообщений о том, что от Фаэтона люди выходили с ожогами, даже если он ничего, кроме стульев, в комнату допроса не проносил. — Главное, что выходили. На своих двоих. — Из того, что я о нём нашёл, он очень своеобразный агент. Может в одиночку найти того, кого до него искали годами целой командой, или отказаться выполнять элементарное задание и пропасть непонятно куда. И ещё кое-что. Он почти всегда занимается делами и операциями, связанными с лабораториями, у него степень по физике элементарных частиц и штук десять патентов, отсюда слухи про расщепитель. — Печенье! — обрадовался Фаэтон вытащив из сумки круглую жестяную банку и открыв её крышку. — Не возражаете, если я? — Да подавись ты этим печеньем. Фаэтон перевернул банку, высыпав все печеньки на стол, заставив Нику нервно обернуться. И да, он догадался поднадавить на донышко банки и вскрыть его. Таможенников бы обмануло, его — нет. — Любопытное устройство, — повертел в руке электромагнитную бомбу Фаэтон. — Это вы их для башен используете? — Скажи ему, — наклонился к Нике Андрей, — что она взрывается по голосовой команде. — Не говорите, я не поверю, — отмахнулся Фаэтон и поднёс бомбу к глазам, водя по её стыкам пальцем. — Андрей Иванович, вы правда думаете, что агент ЦРУ может не знать русский? Не отвечайте, сейчас такой бардак, берут кого попало по объявлению. Подождите-ка… Я узнаю эти… не может быть. Фаэтон стремительно покинул их общество — хотелось бы надеяться, что при его отдалении горелки не включались автоматом. — Я попробую спрыгнуть, — прошептал Андрей. — Мне жопу подпалять не привыкать. — И что потом? — Фаэтон зайдёт, я его скручу, будет наш заложник. Можем вместе спрыгнуть. Что, сидеть ждать, когда он вернётся иголки под ногти засовывать? — Сначала проведём эксперимент. Ника пододвинулась на стуле поближе к столу, раскачиванием ступни перевела носок в режим клешней и подцепила настольную лампу, которую и забросила на соседний стул. Затем ногой же скинула её на пол. Жаром от рванувшего вверх пламени Нике обожгло лицо и руки. Прощупав щёки, она не нашла следов ожога. И стулу хоть бы хны, пластик даже на сидушке не подплавился. — Понял. Сидим ждём… Фаэтон заявился минут через десять, с довольной улыбкой и лихорадочным блеском в глазах. — У судьбы потрясающее чувство юмора! — сказал он и уселся по другую сторону стола, обрувшив на него электромагнитную бомбу. — Вы, ребята, пришли использовать против меня моё же изобретение? — Это не твоё изобретение, — возразила Ника. — Конструкция, парочка решений — не мои. Но вы думали, я не узнаю собственные разработки? Обычные модели действуют грубо, радиусом, ульем, я единственный сумел ограничить их действие одним устройством. — Но это идеи дяди Джека, — возмутился Джонни. — Фаэтон что, патентный тролль? — Я знаю человека, который эту бомбу разработал, и он… — …имеет доступ к технологиям, созданным по заказу ЦРУ. Это нам поможет в отслеживании ваших союзников, я уверен. — Ну вперёд, — разозлился Андрей, — проверяй моих друзей из КГБ, удачи. — Опять меня недооцениваете, я знаю, что КГБ уже не существует. — То есть в мировой заговор его не посвятили. — Может, объясните мне, чем вам не угодили конкретные башни? Почему вы из Франции немедленно понеслись в Бразилию, побрезговав оставшейся сетью покрытия в Европе? Про плоскую Землю он тоже наверняка не в курсе. — У нас… неважно откуда, но появилась информация о башнях, влияющих на психику. Одни гипнотизируют. Другие, как эта, транслируют ролики в сны. Звучит безумно, но у нас есть доказательства. — Есть, — положил подбородок на сцепленные пальцы Фаэтон. — Выходит, ваш информатор знает о проекте «Песочный человек». — Ничего о проекте он не знает, кроме его эффекта. Мы хотим это прекратить. — Хм. — Фаэтон посмотрел на Нику так, будто разговор ему резко наскучил. — То есть за этим вы здесь. — Я знаю, что доступ ко снам — это мечта ЦРУ, но для простых жителей это ничем хорошим не закончится. — Ничего для простых жителей хорошо не закончится, — проговорил Фаэтон отстранённо. — И ты помогаешь это гарантировать. — Простите, выслушиваний поучений от террористов в моём расписании нет, — выпрямился Фаэтон. — Мы с вами закончили. Передаю вас коллегам. Бомбу он закинул в сумку, ремень которой закинул на плечо. Подозванные им спецназовцы с готовностью встали за спинами у Ники и Андрея. И после щелчка в сиденьях им сказали встать, медленно, с руками на затылке. Ника подумала, что их с Андреем взяли в кольцо за бараками на свободном пятачке, чтобы устроить демонстративный расстрел, но у ошалевших от скуки местных, подтянувшихся на клич главного, были другие планы. — Террористы приговариваются к утоплению в Амазонке! — проорал главный, обходя круг из людей, продолжавших подтягиваться. — Запускаем крокодила и пираний, сбрасываем террористов в реку, караулим на берегах с оружием. Принимаются ваши ставки! Вода, пули, пираньи или крокодилы! Обращаемся к Грину и Шепарду, они записывают ставки! Поднялся оглушительный гвалт, этих двоих с блокнотами разрывали на части, требуя записать ставку. Не принимал в этом участия только Фаэтон. Хмурясь, он ушёл проталкивать себе дорогу через толпу. — Да почему не расстрелять, — проворчала Ника. — И слава богу, так у нас будет хоть какой-то шанс, — стиснул кулаки Андрей. — Я попробую им устроить проблемы, — протараторил Джонни, — оформил на вас запрос на экстрадицию, сообщил о готовящемся нападении партизан, должно выкупить вам время. — Эй, Джексон! — выбежал из бытовки с лысым орлом и пробился к главному лысый мужчина. — Там французы этих двоих требуют. — Напиши им, что мы не знаем, где они. Сбежали. Грин! Ставлю сто баксов на пираний! И от сообщения о партизанах он отмахнулся так же легко — «Отстреляемся». Пока их волокли к реке, Джонни перебирал свои контакты в Бразилии, но понимал, что наёмникам будет выгоднее не вмешиваться, а подождать и забрать трупы по десять миллионов долларов каждый. Тем временем над водой в начале и в конце отрезка реки, протекавшего по военным базам, поднялись широченные металлические перегородки и остановились чуть выше, чем можно было бы дотянуться из воды руками. Пираньи, мол, сами уже заплыли, а двух кайманов приволокли из своего загончика французы. Тот берег тоже включился в игру. — Главное не поранься, — шёпотом сказала Андрею Ника. — Пираньи вцепятся. Свой палец поцарапанный береги. — У меня этих царапин, — с важным видом сказал Андрей. — Крокодилов беру на себя. — Нет, с ними разберусь я. — Иии ставки больше не принимаются! — поднял руки Джексон. — Начинаем! Андрея столкнули дулом винтовки первым, Нику сразу же за ним, в тёплую воду — до дна ноги не доставали, приходилось гребками удерживать себя на плаву. Они с Андреем не сговариваясь развернулись спинами друг к другу. В рядах людей с оружием она не видела слабых звеньев. Кого утащит — остальные дадут залп и не промахнутся. Живота Ники коснулась проплывшая мимо пиранья. Не до неё было, прямо по курсу над водой приподнялись глаза каймана. У Ники возникла идея. Свечкой нырнув под воду, она постучала трижды пятками друг об друга — и с усилием подняла вытянутую ногу навстречу распахнувшему пасть кайману. Лезвие на носке ступни провело болезненную линию по нёбу, выпустив в воду тёмно-красное облако. Кайман перевернулся, сомкнул челюсти на механической ступне, мешая Нике всплыть на поверхность, но его тут же отвлекла влетевшая в бок пиранья. Оставив стаю разбираться с ним, Ника оттолкнулась от воды вверх и набрала воздуха в лёгкие. Андрей боролся с кайманом — тот щёлкал челюстями, выворачиваясь, а Андрей то наваливался на него, то подныривал, пока его подначивал приглушённый гомон голосов. Ника подплыла сбоку и под водой протолкнула лезвие в чешуйчатый бок. Получилось выдавить кровь или он успел извернуться, она не увидела: кайман развернулся к ней и получил удар кулаком в нос от Андрея. От этого он сомкнул челюсти и обиженно нырнул, стукнув Нику хвостом, — и его тень проскользнула к бурлившему кровавому пятну в воде. — Да вы достали! — крикнул Андрей, опустил руки под воду и… вытащил пиранью. Он бросил её в ряд американцев, дружно отпрыгнувших под смех французов. Самый храбрый из них пинком отправил пиранью обратно в реку. — Нет! — схватила Андрея за запястье Ника. — Держи руку над водой! По его ладони проходила красная полоса, которую он слизнул. Вот надо же было ему обязательно потискать зубастую рыбу. С ними-то как совладать? Надеяться, что насытятся кайманом. Она подставила плечо под руку Андрея, зачерпнула ртом и носом воду из-за тяжести и оттолкнула себя ногами вверх, помогая ему удерживаться на поверхности с поднятой рукой. Поранить бы кого из стрелков, чтобы кайман захотел вылезти на сушу. Но стоило чуточку отклониться от середины реки к тому или иному берегу, солдаты выразительно прижимали приклады к плечам или подтягивали к себе автоматы. — Подожди минуту, — сказала Ника и нырнула. Что происходило впереди, скрывало облако из крови, пузырей, чешуи и мяса. Она обернулась. За толкавшими воду ногами Андрея — металлическое полотно. Ника подплыла к нему, нырнув ещё глубже, и загребла песок руками. Под ним тоже открылся металл, проклятье. Ника всплыла набрать в грудь воздуха и сообразила, как помочь Андрею. Солдаты не видели лезвия в ступнях, которыми она заторможенно пинала и ковыряла перегородку, и смеялись над её нелепыми трепыханиями. Продолбив две достаточных выемки, Ника подтащила к себе за шиворот Андрея и велела ему нащупать ботинками дыры. Так он смог зацепиться и откинуться назад, зажав рот кровоточившей ладонью. — Эй, нечестно! — закричали на американском берегу. — Никто не говорил, что они так могут! Развязался ожесточённый спор, половину которого скрадывало бултыхание воды в ушах. Ника задрала голову. Она могла бы вскарабкаться на плечи Андрея и запрыгнуть на перегородку, его потом подтянуть тросом, спрыгнуть? Рискованно, но стоило попробовать. — Ника, продержитесь минут пять! — воскликнул Джонни. Ей в спину врезалось что-то, и она развернулась, прижавшись спиной к металлу. Необучаемый кайман получил металлической пяткой по носу и на этом успокоился, а вот пираньи живо заинтересовались вторым блюдом. Пока не все, лишь парочка. — Арбитр решил! — крикнул Джексон. — Быстро отплыли от перегородки, вы двое! — Этого в правилах не было! — ответила Ника. — Я тебе покажу наши правила. Джексон взмахнул рукой — и у Никиного виска взвигнула отлетевшая от перегородки пуля. Гады. Андрей с матом оттолкнулся ногами от перегородки, Ника молча отплыла навстречу подводному пиршеству. Крики на берегу из возмущённых перекатились в радостные, пираньи нарезали круги, руки уставали от бесконечных гребков. — Они не успеют подстрелить обоих, — сказал Андрей и выплюнул воду. — Всё они успеют. — Нужно совсем немного времени, — повторял Джонни, — только продержитесь. — Будет шанс. Вон тот, второй справа, не снял с предохранителя. Я на него, ты следом. — Идиот, они тебя изрешетят. — В этом план. — Тупой план, Джонни что-нибудь… — Давай, на счёт три. — Андрей, нет. — Раз, — подгрёб к американскому берегу Андрей. — Не вздумай. — Два. А на счёт «три» произошло солнечное затмение. Все подняли к нему головы и увидели большую тень, летевшую прямиком на них. Мир приземлился за плотной толпой, воздушная волна сшибла людей друг на друга, как костяшки домино, и расстрельная команда упала в реку. Вокруг плескалось, кричало и дралось с живностью столько народа, что Ника и Андрей бесстрашно рванули к берегу — французы не открывали огонь, боясь попасть по суетившимся американцам. Контртеррористический энтузиазм резко перекинулся с пары лже-агентов на воинствующего коммуниста, раскидывавшего людей влево и вправо и загибавшего их оружие в кренделя. Ника бежала сквозь всю суету Дикого Запада, расталкивая солдат и уворачиваясь от их замахов на удары, Андрей не трудился маневрировать и попросту таранил людей на своём пути, и кто пытался ему противостоять, улетал от ударов на землю или в реку. Здорово они его разозлили. — Чёрт, взрывчатка-то!.. — остановилась, добежав до мостика через реку, Ника. — Братья, запускайте лазерные спутники! — крикнул воспаривший в небе Мир. Перевод быстро разлетелся по толпе, и все бросились врассыпную, французов и след простыл — каждый мчался прочь тот Мира. А он сам подлетел к Нике и протянул ей сумку со своего плеча: — Возвращаю. — Боже, спасибо. — У неё от усталости и волнения ослабели руки, и сумку подхватил Андрей. — Я как раз… Мы сейчас. — Корректирую огонь! — крикнул Мир для солдат, побежавших было на него, и выстрелил из сигнальной ракетницы в воздух, погнав всех в обратном направлении. Ника пробежала на островок, пяткой оставила кратер вместо электронного замка, и тот в предсмертной агонии отворил ей дверь. Андрей подбросил её до бетонной площадки, Ника вскарабкалась до нужной части вышки. Ей под руку попалась та самая бомба, которую рассматривал Фаэтон. Мог он её подменить? Обезвредить? Запросто, если это и правда устройство, которое он невольно помог создать. Но у Ники не было выбора, и она налепила бомбу на вышку. По крайней мере, теперь, если Земля развалится при сборке и уничтожится всё человечество, в этом будет виноват Фаэтон. — Готовы? Даже помня о том, как это проходило в прошлый раз, Ника обрадовалась руке Мира на плече. Она лишь поинтересовалась: — Почему ты нам не сказал, что умеешь летать? — Мне по уставу запрещено об этом говорить. И они взлетели над двумя перепуганными военными базами, чтобы никогда туда не вернуться. Приземлился Мир на незнакомой лесной залысине с торчавшим поодаль каменным зубом, заставив деревья накрениться. — Отсюда вам быстрее, — пояснил он. — На лодке доплывём до севера материка, и я вас переброшу в Северную Америку. — Если позволите, небольшое напутствие. С этими словами из-за камня вышел Фаэтон, со знакомым снисходительно-весёлым выражением лица. — Нас трое, ты один, — развёл руками Андрей. — Я не собираюсь с вами драться, хочу сказать кое-что на прощание. В Розуэлле 5G не ловит, потому что у них туго с инопланетными технологиями. Ника переглянулась с Андреем и посмотрела на Мира, который почему-то рассматривал кусочки неба, видневшиеся между листьями. — У меня всё. Не попадайтесь больше мне на глаза. Довольный их недоумением, он заложил руки за спину и пошёл в направлении, противоположном тому, в котором двинулся Мир. — Ты что, брать языка не собираешься? — возмутился Андрей. — Нет, потому что это он мне сказал вас спасти. — Так и сказал?.. — удивилась Ника. — Я вас дожидался, хотел убедиться, что вы сумели покинуть базу. Он меня нашёл, рассказал ужасы, что вас собрались скормить крокодилам. И сумку вашу отдал, где обе рации остались, я по ней понял, что с вами правда что-то случилось. Ника совсем забыла про рации, которые им дали с собой партизаны, о чём и сказала Миру. Они приостановились сдать-принять «госимущество», и Андрей спросил: — А почему ты ему поверил? Мог попасть прямиком в засаду. — На меня засады у них ещё не построено, — улыбнулся Мир и продолжил свой путь. — Да и потом. Мы с ним не первый раз пересекаемся. — И ты его каждый раз не ловишь? — Всякое бывало, дрались с ним тоже, я и в перестрелку из-за него попадал, а он попадал к нашим на допросы. Но у нас уговор. Если мы знаем, что наши верхи хотят сделать что-то эдакое, от чего низам придётся худо, мы об этом говорим друг другу. Ни он, ни я не хотим видеть выжженную ядерную пустыню вместо любой страны или страну, облучённую гипнобашнями. Плохо это обернётся для всех. Он потому сюда и приехал, проверить мои слова. — Так это ты узнал про операцию «Песочный человек». — Что ты, это была командная работа, я всего лишь передал куда следует. — Джонни может скинуть вам чертежи вышки, — спохватилась Ника. — И все материалы по ней, чтобы вы знали, чего от неё ждать и как её вычислить, если её построят заново. — Было бы здорово. — Джонни, скинешь им? — Чуть попозже, отменить лазерный удар с луны труднее, чем запустить. — Какой удар, какой луны? — замерла на месте Ника, и остальные вместе с ней. — Я проник в системы одной военной корпорации, у них есть экспериментальное орудие на луне, я хотел выдать это за поломку. Раз больше не надо, отменяю. Пытаюсь. — Джонни, дай мне слово, что ты больше никогда и ни за что не будешь мне помогать лазерными ударами с луны по кому бы то ни было. — У меня могло и не получиться, я не уверен, что их учёные не врут и не выкачивают попросту из корпорации деньги. Это если их лунная база вообще существует. — Ясно, потом обсудим. — Там есть что обсудить, ты же знаешь, что наши не высаживались на луне? А знаешь, кто высадился? — Гитлер? — Гитлер! — Потом, умоляю. Он всё скинет, — выдавила фальшивую улыбку Ника. — Что там с Гитлером? — нахмурился Мир. — Да рассказывал мне теорию заговора про нацистов на луне. — А, — расслабился Мир и тронулся с места. — Мы ж эту погань с луны вышибли давно. — Как? — вздрогнул Андрей. — И когда? — Всё началось с идеи Циолковского…* * *
Августа чуть не вырубило током, прокатившимся по его телу, когда он увидел ту самую статью. Кто посмел?! И какой идиот дал команду распространить по всей сети?! Наорав на директора независимой редакции и отлупив висевшую в подсобке грушу, чуть дыша, он поспешил на совещание, где ему пришлось сдерживать себя изо всех сил и говорить со всеми осунувшимися подчинёнными сквозь зубы. В настроении хуже прежнего он отправился в своей кабинет, у двери в который его перехватила Николь. Твою мать, твою мать, твою мать. Почти бегом добежал до голографической переговорной, зная, что каждая секунда задержки будет использована против него. — Трибунал объявляется открытым, — прозвучал голос, не обретший формы в виде голограммы. Ну конечно, Демиурги в панике побежали устраивать суд, прикрыть собственные задницы и поцеловать вышестоящие. Он бы на их месте поступил бы так же. — Сторона обвинения представлена прокурором от Демиургов. Кто будет выступать со стороны защиты? — Я сам, — задрал подбородок Август. Единственный правильный ответ в условиях, когда ты не знаешь, выдадут тебе настоящего защитника или тайного агента обвинения. — Слово даётся судье. — Давайте быстрее, — лениво проговорил Пейдж. — Я хочу успеть на мероприятие. А сахар положил? Это я не вам. Так положи сахар, в чём смысл чая без него? Древние китайцы потому и древние, что несли всякую пургу и вымерли, положи сахар. А вы говорите, говорите, я слушаю. Он мог отключить микрофон, но не сделал этого — выражал презрение к процессу всеми доступными ему средствами. Тогда зачем вызвался представлять иллюминатов? Они могли назначить представителем кого угодно. — Примерно три часа назад бразильский «Вестник свободы» опубликовал изобличительную статью об огромных финансовых расходах американского Министерства обороны на латиноамериканский регион, которые ранее были замаскированы под образовательные гранты. Со своей стороны Демиурги хотят подчеркнуть, что никто не запрашивал их одобрения на… — Друг мой, что за дела? — наигранно грустным голосом спросил Пейдж. — Я думал, ты на нашей стороне, а ты всему миру светишь наши расходы на Бразилию. — Мы вычислили журналиста, написавшего статью, с которой всё пошло, и его не существует. Ни в нашем штате, ни где бы то ни было. Мы также не нашли ни одного свидетельства утверждения статьи к публикации и уж тем более — запуска целой кампании против военно-промышленного комплекса США. — И тем не менее, если я сейчас включу телевизор, то увижу сам понимаешь что. — Да, пламя перекинулось на Штаты, мы пока не тормозили кампанию. — Почему же, раз это была ошибка, допущенная несуществующими людьми? — Сначала нужно понять, кто и как её запустил и на что способен. Не исключено, что мы начнём по внутренним каналам раздавать распоряжения гасить все эти публикации, а он опубликует нашу внутреннюю переписку, и Министерство обороны будет выглядеть ещё хуже. — То есть будете сидеть и смотреть, как вокруг полыхает пожар? Бразильская оппозиция набирает себе очков, требуя объяснений. — Мы в процессе разработки схемы контроля ущерба. В общих чертах — стандартный протокол: находим виновного в растрате, отдаём его под суд, восхищаемся бразильским Давидом, который выступил против Голиафа, превозносим независимую журналистику, делаем из журналиста героя, используем далее как свой рупор, обычное дело. Как раз собирался подать прошение Демиургам, чтобы нам выделили банду наркоторговцев, через которую виновный якобы отмывал бюджетные средства, её тоже принесём в жертву. Бразильцы довольны, американцы довольны, все счастливы. — Демиурги хотели бы уточнить, что ущерб, причинённый действиями «Хольт интернешнл», составил… — Прекращайте, — раздражённо перебил его Пейдж. — Демиургам передай, что если он настолько плох, насколько они воют, и намеренно устроил диверсию, то получается, они прохлопали дыру в безопасности радиусом с экватор — либо идиота, либо предателя на такой высокой должности. Это что? Внутри точно джем, а не острый соус, как прошлый раз? Смотри. Обвинение, передайте также Демиургам, что суд недоволен их приоритетами: вместо того чтобы бросить все силы на решение проблемы, они побежали отвлекать ресурсы на внутренние распри. Варден продемонстрировал железную дисциплинированность и, в отличие от них, находился на своём месте и выполнял. Свою. Работу. Наказание для Демиургов и для Яна Мариуса Вардена суд определит позднее. Вердикт — работайте в команде и ждите дальнейших указаний. Для Демиургов всё, ты задержись. — Благодарим суд за внимание, — сказал прокурор и отключился от разговора. Голос электронного глашатая провозгласил завершение трибунала. — Итак, кто угодно может обращать наши медийные ресурсы против нас, — задумчиво сказал Пейдж. — Не кто угодно. Готов поспорить, это дело рук Чайкиной. — Рановато я отчитал Демиургов, это и правда полностью твоя вина. — Ваши агенты могут похвастать какими-то успехами, которых не было у меня? — Дадим им столько же времени, сколько было у тебя. Как минимум мои люди обнаружили зацепку, которая поможет выследить Джонни. И они обнаружили кое-что, что будет интересно лично тебе. — Если это опять про Чайкину, то… — Интересные у тебя интересы. Нет. Анонимные источники на нашей же стороне поговаривают, что тебя собираются скинуть. — Постоянно. — Они хотят отвлечь тебя от работы, заставить нервничать, и в этот момент нанести удар. Вывод один: они используют Мико. — Не посмеют. — Мои источники сообщают, что неизвестный мужчина позвал её в музей на встречу. В тот раз рядом была охрана, а если не будет? — Не то чтобы я хотел обесценить нашу дружбу, но тебя-то это почему беспокоит? — Шутишь? Ты мой личный проект, я за тебя отвечаю. Если тебя убьют, то это одна история, на мне она никак не отразится. А вот если тебя скинут за некомпетентность, я буду выглядеть очень плохо, я столько в тебя вложил. Поэтому сделаем вот что. Я не знаю, кто этот парень, захотевший потыкать тебя палочкой, но не собираюсь ждать, когда он сделает следующий шаг. В Голландии он её достанет незаметно для тебя без проблем. Привози её к нам и выслеживай его сколько влезет. — «К нам»? — Йельский университет открывает курс для перспективных школьников, первый этап длится три недели. Охрана в университете и кампусе первостатейная, тебе не о чём будет беспокоиться. Август знал, что его протез с недавнего времени наблюдал именно Пейдж, но впервые слышал про личную ответственность за него самого. Вряд ли Пейдж протягивал руку, чтобы помочь, — скорее затянуть ошейник потуже. По спине опять побежали колючие искры. — Ты это организовал не для того, чтобы я мог отказаться. — Разумеется. Не волнуйся, всё за мой счёт. Мы же друзья. Какую выгоду он рассчитывал с этого получить, что она перекрывала все расходы и возню? Неужели возможность принуждать Августа к любому действию так дорого стоила? Сомнительно. — Но с ней поедет Родригез, это не обсуждается. — Пусть возьмёт кого захочет. А от тебя, помни, я жду результатов. Прирост клиентской базы всего на пять процентов — что за недоразумение? — Клиентской?.. — Август, потирая переносицу, перебрал в воспоминаниях проекты в работе. — Ты про «ПейджНет»? — Про что же ещё. До конца года у тебя время есть, но не трать его напрасно. Помни о приоритетах. Никогда прежде Августу не хотелось придушить голос. Почему он только сейчас узнал, какой проект был приоритетный? Зачем тогда было при каждом созвоне пинать его на тему Чайкиной? Когда уже иллюминаты научатся нормально формулировать KPI? Все эти вопросы останутся без ответов. Мико сама решила ему позвонить. — Ян, привет, ты занят? Раз проявляла уважение, хотела денег. Не до этих споров: — Мико, у меня новости. Прошу, не сердись, я и так на взводе. — Что, тебе опять офис спалили? — Нет. — Это ведь не он её научил между делом шутить про чужие больные мозоли? — Ты едешь в Америку на этих выходных. — Прежде чем ты начнёшь орать, это и мои деньги тоже, и родители Мишеля… — Сейчас я говорю, Мико. Потом расскажешь. Я подал в Йельский университет документы от твоего имени. И ты прошла, они тебя приглашают на спецкурс для перспективных школьников. — …Что, правда? — Да, отказаться нельзя, они с меня сняли деньги и за отказ снимут столько же. — Ну конечно я согласна! А можно я Мишеля возьму с собой? — Можно. — Боже, Ян, ты лучший! Страшно подумать, на какую сумму он попал из-за очередной её выходки, раз дошло до таких слов. — Родригез поедет с вами, будешь её слушаться беспрекословно. — Блииин, а можно без неё? Пускай Джон поедет, Джон нормальный. — Не обсуждается. Дома расскажу подробности, заодно расскажешь, что у тебя стряслось. — Пофиг, неважно, раз такое дело. — И ещё. Мико. — Что? — Я всегда хотел для тебя самого лучшего. — Ну… наверное. — Я хочу, чтобы ты это знала. И запомнила. Я хотел воспитать тебя такой дочерью, которой бы гордились твои родители. И не знаю, удалось ли мне. Но я тобой горжусь. Молчание затянулось так надолго, что Август сверился с экраном смартфона, не прервался ли звонок. — Ян. Вы опять всем офисом обкурились, да?..