***
Царство террора и страх. Вот что принесла Империя Галактике. Еë справедливо ненавидели, даже несмотря на тот факт, что Новая Республика была намного слабее и нерешительнее. Империю не любили за рабство, разрушения, излишнюю жестокость и расовую сегрегацию. Но у Александра Каллуса были и иные причины недолюбливать это государство — своего бывшего «босса», подарившего ему карьеру и авторитет в Центральных Мирах. После того, как Гаразеб Ореллиос показал ему разницу между отношениями среди повстанцев и имперцев, Александр пересмотрел свою к жизнь и подход к ней. Он проанализировал абсолютно всë, что помнил, пока его нога восстанавливалась после перелома. И тогда Каллус понял, что всë это время он ошибался. Ошибался в своей преданности Новому Порядку, ошибался в истинности своих взглядов, ошибся даже в том, что решил вернуться к Империи даже после того, что случилось на той луне Джеоножиса. Особенно он пересмотрел то, что натворил на Ласане. Он не раз рассказывал эту историю: как он сражался с гвардейцем и то, что тот отдал ему бо-винтовку J-19 в знак признания поражения… Но были и более мрачные истории, которые преследовали Каллуса во снах до сих пор. Мало кто сейчас помнит, но уничтожение Ласана произошло не в одночасье. Несколько недель, день за днëм, люди Каллуса по приказу вышестоящих офицеров жестоко убивали ласатов одного за другим, деревня за деревней, город за городом, ферма за фермой, не видя моральных границ и не считаясь с законом самой Империи… Так, чтобы не осталось ничего живого. Каллус до сих пор помнил лицо и предсмертные крики женщины-ласатки, которая прикрывала своим телом своего ребëнка. Они до сих пор посещали его во снах. Поэтому он — часть восстания. Искупить свою вину за то, что случилось на Ласане он не может. Но он может не допустить повторения этого. Не допустить повторения Атоллона, Лотала и Альдераана. Никто больше не должен пострадать от действий Империи. Не сейчас, не завтра. Никогда снова. Возвращение Трауна означает возвращение Империи. И как бы Каллус не хотел признавать, «Галактические Соглашения» были ошибкой. Ошибкой, которую надо было исправить. Увы, не в полномочиях офицера разведки, пусть и далеко не самого низкого ранга, разорвать мирный договор и возобновить уже изрядно надоевшую всей Галактике войну. Правительство Мотмы не желало начинать новые боевые действия, опасаясь потерять поддержку со стороны наиболее миролюбивых народов, ранее поддерживавших Восстание. Как минимум население Набу, Итора и Каамаса новая война сильно разозлит, а Новая Республика и так не отличалась крепкостью отношений между еë членами. До сих пор все поглядывали друг на друга с опаской: жители Центральных Миров до сих пор не доверяли неймодианцам, а каламари, куаррены, вуки и джеонозианцы всë ещë воспринимают людей как бывших рабовладельцев. Иными словами, Республика представляет собой шаткое строение, в котором достаточно выбить дверь, чтобы оно развалилось. Каллус ощутил горечь во рту и сплюнул. Он до сих пор цитировал брошюры Комитета по Охране Нового Порядка. Отвыкнуть от этого не просто, учитывая то, сколько он жил идеями Империи. Вернувшись к мысли, Каллус сделал для себя один-единственный вывод: он обязан предотвратить передачу информации новому боссу Кейн. В противном случае, всë то, за что годами сражались и умирали повстанцы станет бессмысленным. Но, так как Элия пока ничего не предприняла, а Александр не смог записать диалог, увы, сделать ничего было нельзя. Это могли воспринять не так, как надо. Как будто бы один бывший имперец сводит счëты с другим. Каллус решил поступить так, как велели ему протоколы Имперского Бюро Безопасности. Не выдавая себя, он будет наблюдать за Кейн тщательнее, а затем, когда она решится на демарш, он предотвратит его. Кивнув сам себе и смирившись с мыслью, что он пока не может ничего предпринять, Каллус потушил сигарету, бросил окурок на землю, растоптав его, чтобы погасить, тем самым оставляя ребристый след сапогов, и покинул тот переулок, в котором пять минут назад стояла и общалась с новым начальником Кейн. Затем к нему пришла ещë одна мысль: если ему повезëт и если он правильно понимает Кейн, то ждать еë действий придëтся не долго.***
Он стоял, спиной к ней. Их окружала тьма — только пустота. Ничего вокруг не было. Только она и Он. На еë взгляд, он был до трëх метров ростом. Всë его тело было покрыто чëрными как сам космос доспехами. Его спину прикрывал чëрный плащ, длинною почти до земли. В абсолютной тишине она слышала Его шëпот. Он говорил что-то на непонятном ей языке, постоянно повторяя одни и те же же звуки, что, судя по всему, являлись словами. В них она могла узнать тысячи других и, в то же время, не узнать ни один. Эта картинка являлся Асоке Тано во сне уже почти тридцать лет подряд, лишь изредка прерываясь простыми кошмарами или видениями. С того самого момента, как она покинула Мортис. Но этот раз отличался от остальных. Сейчас Асока не чувствовала себя сторонним наблюдателем, словно она вошла в сознательный сон. Теперь она ощущала. И ощущения эти пробирали еë насквозь: почти животный страх, подавляющий всë остальное. Асока попыталась шевельнуться. Ей удалось сделать два шага назад, но большего Он не дал. Но…кто этот Он? С того самого момента, как Он приснился ей впервые, Асока искала его образ в архивах Ордена Джедаев, даже пыталась нарисовать, чтобы затем показать мастеру… Но сон мгновенно забывался. Помнились лишь тени. И тем не менее, он повторялся из раза в раз по одному и тому же сценарию: они стояли друг от друга в полтора метрах и Он постоянно что-то шептал. Но что? Вдруг, фигура двинулась. Он повернулся, обнажая самое жуткое, что она видела в своей жизни. И хотя джеонозианцы, Гривус или некоторые существа с других планет выглядели уродливее, Он был просто страшнее. Его тело было покрыто на вид очень тяжëлым и грузным чëрным доспехом, с которым Он, казалось, легко управлялся. Вся броня от широких плеч до могучих ног была покрыта различными тëмно-золотистыми символами и узорами из незнакомого языка. Но больше запоминался шлем. Или то, что выглядело, как он. Его лицо закрывалось маской, напоминавшей переднюю часть человеческого черепа. Вокруг же находилась чëрная сталь, из которой выходили шесть длинных шипов, аналогичных тем, что стояли на шлемах Мандалорцев Мола. Из-под шлема показались красные как гигант Солнца Абрегадо глаза. Асока стиснула зубы, еë глаза широко раскрылись, а ком внутри заблокировал дыхание. Она потянулась правой рукой к бедру в поисках рукояти светового меча, но, к своему испугу, не нашла его. К ещë большему ужасу, голос заговорил. — До того, как было создано время, до того, как родилось всë, — не было ничего. — Его низкий голос отдавался миллионами других, словно все мертвецы разом взмолили о помощи. Асока схватилась за лекку в тщетных попытках не слышать этого. — А до того, как появилось ничего, были мы. Он сделал шаг вперëд и Асока вскричала. Но в один миг всë исчезло. Она проснулась.***
Асока резко встала со своего спального мешка. Еë глаза налились кровью, грудь вздымалась от тяжëлого дыхания. В попытках себя успокоить, она осмотрелась. Мечи лежали на земле возле неë. Еë ноздри вдыхали всë тот же воздух, а кожа ощущала лëгкий погодный холод. И тем не менее, она не может успокоить свой пульс. Это был лишь кошмар. Как было всегда. Но в этот раз он был намного реальнее… Повернув голову направо, Асока обнаружила медитирующего Бейлона Сколла. Видимо, поняв, что на него смотрят, бывший рыцарь-джедай медленно открыл глаза. — Как думаешь, что эти слова значат? — тихо спросил он. Его голос звучал успокаивающе, а сам факт наличия кого-то рядом, — пусть даже им был Бейлон, — дал возможность тогруте перевести дух. — Ты видел это? — спросила Асока, тяжело дыша. — Я ощущал, что ты неспокойно спишь. Решил проверить. — ответил он. — Звучишь неубедительно. — прокомментировала Тано. — Я расскажу всë. Позже. — попытался отвести еë подозрения Сколл. — Ты же знаешь, что я не куплюсь на это. — Асока встала, выпрямилась во весь свой высокий рост и начала разминаться. Всë-таки спать на земле, пусть и в слегка смягчающем спальном мешке, было плохой идеей. А был ли выбор? Бейлон вздохнул. — Давай поедим и отправимся в путь. По дороге я всë расскажу. — тëмный джедай тоже встал. Асока кивнула. На этом они начали готовить новый костëр.***
Завтрак не был слишком богат. Перидия — это не тот мир, где было возможно достать что-то изысканное или особенно вкусное: здесь не было ни одного типа мяса, а фрукты или овощи выращивались на очень маленьких площадях ближе к экватору, что было сильно далеко от того места, где сейчас находились Асока и Бейлон. К счастью, у обоих были запасы еды, а Тано забрала с корабля посуду. Поэтому ей удалось сделать нечто, похожее на суп. Учитывая то, что они оба не знали, когда вернуться к постоянным источникам пищи, действующие запасы приходилось экономить. А потому тогрута не делала ставки на вкус, лишь на питательность. От чего она морщилась каждый раз, когда ела свою поделку. Хотя готовить она умела. Ели они молча. Асока не могла оторвать взгляда от земли, пытаясь понять смысл слов из сна. Бейлон, казалось, пытался сделать тоже самое. Увы, мыслями он не делился. Абсолютную тишину нарушали лишь потрескивание костра, шипение небольшой квадратной кастрюли и голоса падальщиков, давно преследовавших путников в ожидании их голодной смерти. Но что-то всë равно было не так. Каждый мускул на теле Асоки напрягся в ожидании опасности. — Четверо. Идут с твоей и моей сторон. — предупредил Бейлон, заметив, что тогрута напряглась. Асока позволила себе озадаченно посмотреть на мужчину. Обычно она была той, кто чувствует всех, кто еë окружает. Но теперь она не ощутила даже тех, кто находился за соседними кустами, окружавшими привал Бейлона. — Пока ты думала над сном, я взял на себя ответственность следить за опасностью. Не благодари. — ответил на еë незаданный вопрос Сколл. — Может, тогда нам не стоит разговаривать об этом? — посчитала Тано. — Они не понимают нашего языка. Можешь не волноваться. — Бейлон даже головой не повëл, хотя рейдеры уже шумели в кустах. — Что будем делать? — Они выжидают. Хотят убить нас поодиночке. Положи тарелку и сделай вид, что ты отошла размяться. Я останусь в лагере. — спокойным приказным тоном ответил ей Бейлон. Асока решила не спорить. Аккуратно отложив тарелку, тогрута встала и направилась к своему ревуну, делая вид, что собирается уехать. Ожидая атаки, она положила руку на рукоять светового меча. Холодное же оружие она оставила на поясе. Против рейдеров с бластерами катана не поможет, а будет только мешать. Стоило ей отойти от Бейлона на пару метров, — ревунов они оставили дальше, чтобы не чувствовать их запах, — как в еë сторону раздался выстрел. Асока не спорила, что с возрастом она потеряла ту ловкость, которую она имела в шестнадцать, когда она была падаваном Энакина. Став выше и сильнее физически, она изменила стиль боя на тот, что больше полагался на скорость и силу ударов, а не на манëвренность. К счастью, именно для этого в практике фехтования джедаев существовала пятая форма боя — «Шиен» или же «Путь Крайт-Дракона». Энакин был истинным мастером этого стиля, а Асока изменила некоторые его аспекты, добавив для большей сбалансированности элементы из третьей и четвëртой форм. Первой пользовался Оби-Ван, а второй до двадцати пользовалась сама Тано. Она называла этот вариант «Раксшир» в честь саблезубого тигра с еë родной планеты — Шили. Йода рассказал Асоке, что в детстве один такой похитил еë. Эта история до сих пор забавляла тогруту. Тано удалось увернуться, выхватить рукоять меча с пояса, активировать его и ловким движением белого клинка снизу вверх разрубить оружие уже подошедшего в ожидании добычи противника. Тот достал нож из под своих тëмно-красных одеяний и набросился на противницу, но Тано ловко ушла в сторону, оказавшись сзади него и полоснула его ровно по спине, пройдясь по всей линии позвоночника. Если он выживет, то останется инвалидом. Второго испугало то, как легко расправились с его товарищем. Он попытался бежать, но Асока вытянула руку и, призвав Силу на помощь, остановила его, после чего притянула к себе и проткнула насквозь со спины. Тело упало, а из дыры, что заменила собой всë солнечное сплетение, шëл дым. В нормальных обстоятельствах Асока никогда бы так не сделала. Только обезоружила, как велел ей еë собственный кодекс чести. Но тогда бы она навлекла на них большую беду в виде желающей их убить орды. Сзади послышались тяжëлые шаги и Тано резко развернулась. Это был Бейлон. В правой руке он держал свой меч с оранжевым лезвием. Увидев, что первый рейдер всë ещë пытается двигаться и говорить, Сколл закрутил меч и проткнул его голову, опустив рукоять ровно вертикально. — Он не заслужил мучительной смерти. — прокомментировал это Бейлон, выключил меч и повесил его обратно на пояс. Асока кивнула, сделав тоже самое. — Мы должны уходить. — константировала Асока, смотря тëмному джедаю в глаза. — Верно. — согласился он. — Ты собери лагерь, а я подготовлю ревунов. — а затем он дополнил. — Если они всë ещë живы. Скорее всего, это были те, кто преследовал Асоку на пути к Бейлону. Если это так, то эти четверо — лишь проверка боем. Возможно, тот факт, что эти рейдеры не вернуться, предотвратит дальнейшую эскалацию, но Перидия — мир совершенно новых, незнакомых правил. Если это так, то рейдеры могли повести себя иначе: просто напасть всей ордой. И если это случиться, джедаи, даже при их общих могуществе и боевом опыте, не выживут. Через несколько часов, собрав лагерь и уничтожив тела, Асока и Бейлон помчались дальше. К столбу голубого света. Они шли уже несколько часов в молчании. Как и утром, прохлада сохранялась, а солнце не вылезало из-за бесконечных туч. Ревуны шли медленно, неспешно, лишь изредка останавливаясь для того, чтобы Асока и Бейлон могли передохнуть и замести следы. Они даже придумали новую тактику: каждые два-три часа они шли по обходному, более длинному пути, а затем возвращались на основную дорогу. И хотя это замедляло их, каждый такой манëвр гарантировал, что потенциальные преследователи потратят время, а значит, отстанут. Конечно, такая стратегия не могла работать долго, но это было хоть что-то. Что-то, что дало Асоке немного расслабиться. Когда день подошëл, судя по всему, к полудню, Тано уже успокоилась. Пульс стал ровным, мышцы расслаблились. Но мысли о том, что — или кого — она видела еë не отпускали. Может, настало время поговорить с Бейлоном об этом? — Та-а-ак, — протянула Асока, пытаясь начать разговор. — зачем ты вторгся в мои сны? — В первый раз, когда мы встретились, я ощутил в тебе что-то. — начал Бейлон. — Сначала я не предал этому значения, но каждое наше последующее столкновение нагоняло на меня одну интересную мысль. — Как это связано с моими снами? — резко спросила Тано. — Когда ты спала, ощущение усилилось. Я решил проверить при помощи старого джедайского трюка. — Бейлон медленно повернул к ней взгляд. — И убедился, что нас свели не случайно. — Это существо из сна. Ты что-то знаешь про него? — тогрута тоже повернула голову и их взгляды встретились. — Слишком мало, чтобы говорить точно. — уклонился Сколл. — Отвечай. — потребовала джедайка. Бейлон вздохнул. Ему явно не нравилось говорить о своëм прошлом или, как подозревала Асока, раскрывать все карты. Вернув взгляд на пустую дорогу, бывший джедай продолжил: — До Войн Клонов я был джедаем-историком... — Ты имеешь в виду архивариусом? — поправила тогрута. — Нет. — спокойно отмахнулся Бейлон. Асока была воином и большую часть времени проводила в бою. Она могла не знать тонкой грани между архивариусами и исследователями, ведь суть их деятельности на первый взгляд была схожа: и те, и те занимаются историей. Записывают еë, координируют детали между собой и составляют огромные тексты для того, чтобы более молодое поколение джедаев знало, какая Галактика их окружает. Ведь каждая планета, каждый сектор и даже каждый город могли радикально отличаться друг от друга. Мон-Каламари жили под водой, а жители Беспина, наоборот, над землëй. Юные умы должны были знать о различиях каждого мира, чтобы быть наиболее способными дипломатами, целителями и даже воинами. Асоке ли не знать, насколько Галактика, еë окружающая, разнообразна и красива? Только джедаи-историки, в отличии от архивариусов, были не только анализаторами данных, но ещë и их собирателями. Именно они занимались археологией, исследованием и поиском. Это отличало историков от архивариусов. — Именно историк. Я путешествовал по Галактике в поисках ответов на самые сакральные вопросы. — Бейлон снова повернул голову в сторону Асоки. — Я, в частности, занимался изучением истории древних цивилизаций. — Как Эно Кордова? — спросила девушка. Она узнала Кордову, когда работала начальником разведки при Бейле Органе. Однажды, незадолго до Имперского вторжения на Джеду, Тано и еë агенты получили сведения о том, что некие джедаи пытаются восстановить Библиотеку Ордена, собирая данные и информацию вместе с местными лоялистами джедаев. Тогрута имела честь познакомится с лидерами местной группы: Эно Кордовой и Цере Джандой. Они отказались от союза с Органой, считая это действие опасным для конспирации, но вывели еë на джедая-повстанца Кэла Кестиса, который, увы, тоже отказался от сотрудничества. Работая на Со Герреру, он считал Органу слишком нерешительным. И снова идеология в среде повстанцев стала камнем преткновения. С другой стороны, учитывая методы Герреры, Асока ни капли не жалела, что они так и не стали частью Восстания: у Со и его повстанцев не было принципов и убивали они как своих, так и чужих. Даже в Альянсе Со считали не более, чем террористом, которому нужно лишь бесконечное пламя восстания, а не выполнение тех целей, которые перед собой он формально ставил. И тем не менее, Со был еë другом. — Удивлëн, что ты знаешь о нëм. — похвалил еë Сколл. — Но, в то время как он копался в мелочи, я посвятил себя более масштабным исследованиям. Асока подняла правую бровь как знак вопроса. — Ты когда-нибудь слышала о Архитекторах? — Нет. — призналась Асока. — Если коротко, это самая древняя и могущественная цивилизация в истории. Многие пытались исследовать их историю, культуру, искать их останки, но те, кто занимался этим, либо исчезали, либо впадали в безумие. — Но как это связано с моим сном? — Я предполагаю, что на Мортисе ты встретила троих последних представителей этой цивилизации. На секунду, Асока задалась вопросом, откуда он знает о том, что произошло на Мортисе. Но затем она вспомнила, что Оби-Ван и Энакин доложили Совету обо всëм, что случилось. Похоже, мастера решили записать это в архивы Ордена. — Во время своих довоенных исследований я обнаружил одну фигуру, которую и напомнило мне существо из твоего кошмара. — Бейлон продержал паузу. — Он носит множество имëн: Разрушитель Миров, Армагеддон, Апокалипсис, Владыка... — Но почему он является во снах именно ко мне? Бейлон указал правой рукой на голубой свет, что с каждым шагом становился всë ближе и ярче. — Там мы и сможем это узнать.***
С того самого момента, когда Эзра вернулся в известную часть Галактики, он понимал, что привыкать к этому абсолютно новому миру придëтся долго. Но теперь это касалось не только новых политических и социальных реалий, радикально отличавшихся от того, в чëм Эзра прожил всю свою юность. Новые технологии, новые возможности, а самое главное — новые порядки. Эзра не застал Старую Республику. Он родился в день еë конца. Но Кэнан часто рассказывал о ней как о неидеальном, но сводном обществе. И именно таким была Республика новая. Бриджер наслаждался Галактикой, в которой его не пытаются убить все возможные представители властей, но, в тоже время, для него такой мир был даже скучным. Ни погонь, ни перестрелок, ни космических боëв, ни Инквизиторов, следующих по пятам. Мир, в котором не нужно было постоянно оглядываться. Корусант был не знаком Эзре. Прибыв сюда с Герой в первые за всю свою жизнь, он столкнулся с неведомыми ему до этого ордами постоянно спешащих куда-то живых существ. Он впервые увидел мир, на котором нет естественной растительности. Это огромный город, простирающийся на всю планету. На самом деле, во Внешнем Кольце никому не было важно то, что происходит на Корусанте. Эзра прекрасно помнил, что каждую новость оттуда жители Лотала в период его юности встречали лишь короткими спорами и зевками. Политика не была значима там, где люди заботятся в первую очередь о урожае и ценах на сельскохозяйственные инструменты типа дроидов-сборщиков и влагосборников. Теперь же Эзра воочию увидел эту планету. Увы, посмотреть Корусант ему не удалось. Практически сразу по прилëту их с Герой разлучили. Эзру разоружили, отняв световой меч, поместили в закрытую квартиру и в течении целого дня допрашивали. Сначала убеждались, что он — тот, за кого себя выдаëт, после провели психологический анализ, а затем выяснили, что он не является шпионом. Весь этот мучительный процесс заставил Бриджера нервничать. Лишь утром к нему начали пропускать посетителей. Но, кроме Геры, никто не появился. Та часть подсознания Эзры, что продолжала думать также, как пятнадцать лет назад, ожидала появления репортëров и бесчисленных фанатов. Другая хотела лишь увидеть старых друзей — Зеба, Каллуса, Рекса... Но никто так и не пришëл. Скорее всего, потому что никто не знал о его появлении на Корусанте. С момента его возвращения ничего не изменилось. Он как был один, так и остался одним. Чтобы не занимать мысли почти полным одиночеством, Бриджер уделил время физической подготовке. Кэнан всегда говорил — для джедая она не менее важна, чем владение мечом и освоение приëмов Силы Лëжа на специальной обитой чëрной кожей лавке, Эзра поднимал штангу, навесив на неë столько массы, сколько мог — более ста килограммов. Он даже не расчитывал вес. Лишь бы помогло отвлечься. Про себя Эзра считал. Первое поднятие, второе, третье... И хотя каждый раз, когда он поднимал снова, штанга становилась тяжелее, он не отпускал. Плечи и предплечья болели, майка начала пропитываться потом. А он продолжал. И продолжал бы, если бы не почувствовал, как кто-то на него смотрит. И этим кем-то была Гера. Эзра поставил на настенные крюки штангу и поднял туловище, тем самым перейдя в сидячее положение. Он поднял с вешалки рядом полотенце и начал вытираться. Да, его могущество в Силе сильно возросло на Перидии — заниматься ему было больше нечем, кроме как изучать Силу наугад, учась на ошибках. Разумеется, с таким подходом за десять лет он не встал вровень со своим мастером или, тем более, со спасшей его Асокой. Ему ещë предстоит этот путь с их боевым опытом. Путь, несомненно, тяжëлый и требующий не меньших стараний, чем когда-либо. Но присутствие Геры он мог узнать из тысячи. — Сабин бы понравилось зрелище. — Гера вошла в его скромную комнату. Она явно не собиралась смотреть на него — просто застала в не самый лучший момент. — Если бы тут были световые мечи — возможно. — с лëгкой улыбкой ответил Эзра, вытирая мокрый от пола лоб. — Она любила поглядывать за иными аспектами твоих тренировок. — сообщила Гера, подметив внутри себя, что улыбка Эзры заставляла улыбаться и еë. Она уже давно поняла, что воспринимала Бриджера как сына. А счастье ребëнка — это счастье и для матери. — Разве? Вроде как, она сразу поставила между нами границы. — Эзра встал во весь рост и ушёл в скромную ванную, оставив дверь приоткрытой, чтобы продолжить диалог. — Разве стал бы «просто друг» жертвовать всей Галактикой ради другого «просто друга»? — Синдулла встала возле душа. Эзра, раздевшись и встав под холодную воду дëрнулся — его всë ещë раздражал тот факт, что Сабин и Асока остались на Перидии. — Она любила тебя, Эзра. — Как жаль, что нам не до этого. — подавля в себе чувства к Сабин, выпалил Бриджер. Уже через несколько минут он вышел, одевшись в заранее подготовленную для него гражданскую робу — это были голубые одеяния без каких-либо излишков и изысков. Даже нет привычного символа Новой Республики. К счастью. Пока что, ассоциировать себя с новым правительством Бриджер не хотел. — Что меня ждëт? — Тебе зададут несколько ключевых вопросов и потребуют доказать угрозу со стороны Осколков. — пояснила тви'лечка. — Будут какие-нибуть советы? — Ты должен понимать, что высшее руководство Новой Республики не хочет возобновления войны. Их вполне устраивают вояки, сидящие на складах вооружений, на границах. — Тогда это будет непросто. — А когда было иначе? Эзра кивнул Гере в знак согласия и повернулся к ней, предварительно поправив высокий, покрывающий почти всю шею, воротник, тонкий ремень и столь же высокие сапоги, явно украденные из имперского дресс-кода. — Я готов. — со всей смелостью в голосе сказал Бриджер. Гера кивнула и они отправились на встречу своей судьбе — в зал Верховного Суда Новой Республики.