Свойство времени

Повозка мерно тряслась, скрипела и попадала колёсами в изъезженные выбоины. Молодая лошадь, звенящими подковами знаменующая постепенный захват лидерства человеком над природой, неспешно пересекала границу Мондштадта. Под ногами скрипела пыль — она же шуршала в ушах и навязчивой сухостью оседала на языке. Рядом вёл кобылу за поводья Аллен — с тех пор, как Сяо видел его в последний раз, тот обзавёлся десятком морщин, больше похожих на царапины у глаз и на лбу; говорят, такие вгрызаются в лица тех, кто часто смеётся. Он изредка поглядывал на мондштадского сапожника и прекрасно знал, что его рассматривают с едва ли не большим интересом, пускай им никак не удавалось пересечься взглядами. Сам Сяо не думал, что так уж сильно изменился за прошедший год: может, разве что волосы отрастил за неимением желания делать с ними хоть что-то да вернулся к одеждам тёмных оттенков — на таких грязь хуже видно. Большую часть пути Грета проспала в повозке, обложившись многочисленными мешками с провизией и гостинцами из Ли Юэ. Окончательно проснувшаяся, она не спешила спускаться и заканчивать формальное путешествие пешком — Сяо плохо её знал, но отчего-то был уверен, что она принадлежала к тем людям, которые в любой дороге вырываются далеко вперёд и постоянно подгоняют тех, кто не идёт со скоростью галопирующей лошади. Сяо огляделся с плохо скрытым интересом. Поздняя осень не обогнула эти земли — трава высохла и смешалась с землёй, тут и там под давлением раннего утра закручивался и изламывался иней, больше похожий на следы всемогущего божества, вырвавшего крохотные клочки материи и мироздания совсем недавно. Сознание, по какой-то причине отчаянно сопротивляясь смене времён года, дорисовывало в ослепительно-белых прорехах траву, сухую и блёклую. В памяти то и дело мелькали картины летнего Мондштадта: цветущего, пахнущего разогревшейся в свете солнца смолой и обволакиваемого чуть прохладными ветрами. Сейчас та долина, к которой они неспешно приближались, замерла в ожидании весны. Чуть дальше, если подняться вверх по холму, покажется та поляна, где больше года назад Сяо тайком наблюдал за напряжённым разговором между Венти и Лу Люйи. Теперь вершину окутали льняной изорванной тканью строительные леса и каркас некоего особняка, настолько зарождающегося, что едва ли возможно было представить конечный результат. Рядом прорастали крохотные грибы временных жилищ строителей, больше похожие на сараи, чем на полноценные дома. Должно быть, их снесут сразу после окончания постройки — и Грета, заметив задумчивый взгляд Сяо, заговорила с лёгкой улыбкой: — Мы с Рагнвиндром здесь жить будем к началу лета. — Она легко махнула рукой и пожала плечами. — Просто, знаешь, он предложил начать продавать наше вино другим королевствам, а в городе сложно заниматься таким большим делом, а каждый раз бегать между домом и винокурней себе дороже. Так что мы решили переехать туда, где никому не будем мешать. Сяо отчего-то захотелось спросить, действительно ли это решение было принято совместно, или Грете пришлось смириться с желанием Рагнвиндра по управлению винокурней — и всё же он многозначительно промычал, полагая, что их путешествие не располагало к подобного рода разговорам. Он следил краем глаза, как Грета укладывает ладонь на низ живота и задумчиво осматривает застывшую до наступления следующего утра стройку. — Немного побаиваюсь, что ребёнку здесь будет скучно, — продолжила Грета чуть тише. — Без ровесников, знаешь. Но эти серые стены в городе тоже как-то… удручают. Она повернулась к Аллену так, словно в её голове загорелась некая идея: деловито уложила локоть на стенку повозки и поёрзала на месте, выискивая удобную позу. — Слушай, а если мы парк высадим на вершине холма? И каких-нибудь кустов понатыкаем на улицах? Симпатично ведь будет, скажи? Аллен, придерживая лошадь за поводья, чуть обернулся. — В старом городе на площадях фонтаны были. Мы ещё можем отправить туда пару людей, пусть в остатках архива покопаются. Может, найдут чертежи какие или книги. Грета ослепительно улыбнулась и щёлкнула пальцами. Сам Сяо столицу Мондштадта посещал только раз, когда Венти пригласил его на ужин со своим народом, и тогда у него не было возможности трезвым взглядом оценить красоту города — слишком уж многое произошло за день, чтобы обращать внимание на подобные мелочи. Он надеялся, что за эти две недели, которые были отведены на поиски, ему удастся отыскать время на праздное исследование сердца Мондштадта, строительство которого заняла не одна луна. Совсем скоро они приблизились к стройке, и Аллен остановил лошадь. Пока Грета спускалась с повозки и вдумчиво разбирала мешки, тот довольно быстро добрался до крохотного домика — единственного, к окну которого приколотили горшок с уже загнувшимися цветами — и привёл Рагнвиндра. Только взглянув на его лицо и горящие огнём волосы, Сяо вспомнил этого человека — он играл на местном музыкальном инструменте в тот вечер. Завязался лёгкий, но достаточно скомканный разговор, наполненный быстрыми сборами и в котором Сяо почти никак не принимал участия, и ему удалось окликнуть Грету уже после того, как двое мужчин, нагруженные мешками, поднялись вверх по холму: — Постой. — Грета обернулась с лёгкой улыбкой на усталом от долгой дороги лице. — Не могла бы ты… много не рассказывать о том, что видела в Ли Юэ? Без тени сомнения, без секунды промедления улыбка на её лице стала только шире, а в глазах взметнулся озорной блеск. — О, знаешь, я была так рада встрече с давней подругой, что совершенно не обратила внимания на всё остальное! Даже не знаю, о чём вам рассказать-то! Грета тихонько рассмеялась и махнула рукой в прощании. Сяо позволил себе лёгкую улыбку и ответил тем же. Он наблюдал за тем, как она поднимается вверх по холму, перебрасывается где-то на середине парой слов с Алленом и продолжает путь к дому, и невольно поймал себя на мысли, что волей судьбы ему часто удаётся заводить знакомства среди смертных, не обделённых умом. Что мудрец Ли, что старейшина Син и Линь Джухуа из Цинцэ — и это только немногие. Лукавя перед самим собой, Сяо не спешил признавать, что всей душой надеялся, что ему не придётся подробнее объяснять, почему именно он не хочет, чтобы Грета сильно распространялась об увиденном в столице Ли Юэ — и та поняла его без лишних слов. Аллен, наконец, поравнялся с ним и залез в полупустую повозку. Он потянул поводья, обвязанные вокруг небольшой деревянной ручки, кое-как приколоченной кривыми гвоздями, и лошадь, всхрапнув, побрела вперёд, к проходу между обрывистыми скалами, за которыми скрывался город. Всё вокруг приобрело тёплый оттенок апельсиновой кожуры — совсем скоро померкнет на ночь солнце. — Мы с Гуннхильдр почти перевезли вещи, — вдруг заговорил Аллен непринуждённо. — Одна квартира пустует. Можешь пожить там, пока здесь будешь. В Мондштадте, то есть. — Я понял… Спасибо. Аллен скривился и помахал рукой. — Нашёл, за что благодарить. Не надо. Спасибо надо говорить, когда для тебя делают что-то важное. А то слово свою ценность потеряет. Сяо чуть нахмурился. Народ Ли Юэ завёл традицию благодарить другого за любой добрый жест в свою сторону — формулировка менялась, да и только. Венти тоже так делал; слова благодарности слетали с его языка легко и естественно, и неважно, прыгнул ли ты ради него выше головы или просто принёс кружку с водой. Быть может, Анемо Архонт отличался от своих людей чуть больше, чем все привыкли думать, или таким мышлением из всех мондштадцев страдал только Аллен. Меж скал они ползли, едва ли разговаривая, и тягости в этом совершенно не ощущалось. Изредка Аллен мог вспомнить какую-то историю, произошедшую у вон того дерева, но Сяо совсем не знал, стоит ли развивать случайный рассказ в полноценную беседу. В момент почти полной тишины, когда слышны были лишь звуки затухающей к ночи природы и скрип повозки, Аллен махнул рукой, бессловесно приглашая сесть тоже, но Сяо чуть мотнул головой. Возможно, в нём сказывался год постоянного общения с Тун Цюэ, но в последнее время ему всё сложнее становилось усидеть на месте. Если его шиди начинал маяться от безделья, то Сяо принимался размышлять о вещах, которые прежде для него являлись чуждыми. Ему становилось интересно, как изменилась бы его жизнь, не принимай он то или иное решение: не пойти в ученики к Гамигину, отвернуться от статуса Адепта Ли Юэ, отказать Венти в знакомстве. Он считал подобные размышления бессмысленными, и всё же продолжал думать. Ходьба, по крайней мере, немногим отвлекала. Главные ворота столицы они пересекли ближе к ночи, когда на тёмном небе рассыпался сахар звёзд, а в домах из камня и дерева зажглись мириады свечей. С ним здоровались по дороге, называли по старому имени, а Сяо едва ли мог вспомнить их лица. Все они были одинаковы — менялись только голоса да одежды с причёсками. Он вежливо кивал, кратко отвечал на вопросы, если его о чём-то спрашивали, но на этом разговоры заканчивались: то ли жители Мондштадта сочли в нём уставшего от долгой дороги путника, то ли и сами спешили домой под холодные до поры одеяла. — Вот здесь, — заговорил вдруг Аллен, остановил лошадь и спрыгнул с повозки. — Бери свои вещи, сейчас я быстренько тебе всё покажу и захвачу пару наших сумок. По правде говоря, поднимаясь по всё ещё пахнущей свежеструганным деревом лестнице с полупустым мешком на плече, Сяо ожидал увидеть внутри квартиры сторожевые башни и неприступные стены из вещей, которые Аллен с Гуннхильдр пока не перевезли. Ему казалось, передвигаться ему придётся исключительно боком, а собственная сумка потеряется где-то между столбами книг и горами одежды. Аллен открыл дверь без каких-либо усилий и бросил через плечо: — У нас как-то не принято закрывать двери, но изнутри есть щеколда. Можешь пользоваться ей, но без стука тут всё равно не заходят. Странные. Никаких башен, стен, столбов и гор внутри не оказалось: небольшая прихожая с углом для обуви, коридор, ведущий на кухню с пустым обеденным столом, две двери, наверняка скрывающие за собой купальню и спальню. Три холщовых мешка, набитых под завязку, скромно сбились в бессильную кучу у дальней стены, отчего их присутствие замечалось лишь в последний момент. Все три мешка Аллен взвалил себе на спину. — Мы с Гуннхильдр живём в доме по соседству с гостиницей. Там всего один вход и две квартиры, тебе нужна дверь справа. Заходи к нам, как проснёшься, и мы подумаем, что делать дальше. Поужинать не хочешь? Сяо чуть качнул головой. В последний раз он ел тем поздним вечером, когда Яксы собрались на кухне Хулао, чтобы приготовить цзунцзы, и, по идее, он должен был уже давно начать загибаться от голода, но почему-то не ощущал этого. Возможно, ему стоило забеспокоиться, но сил совсем не находилось. — Думаю, я сразу лягу спать. Аллен понятливо кивнул. — Да, дорога была долгая. Помолчали немного. Странное дело — в компании Тун Цюэ ему всегда было, что сказать, ведь темы для болтовни сменяли друг друга вернее солнца и луны. Здесь же он едва ли мог и слово выдавить, а причина тому упорно избегала его понимания. Аллен был приятным на вид, хоть и огрубевшим от постоянной работы, и впечатление производил ровно такое же, как и остальные жители Мондштадта — лёгкое и по-деревенски простое. С такими, как он, легко говорить о погоде, незначительных новостях, старых историях, семье и друзьях; обо всём этом Сяо знал до преступного мало. Он мог часами обсуждать политику с господином Мораксом, разбирать поэзию и художественную литературу с мудрецом Ли, вворачивать узорные шпильки в болтовне с Тун Цюэ и с переменным успехом отвечать на беззлобные подшучивания Хранителей Якса, но определённо не говорить о погоде. Закрывал за Алленом дверь Сяо на щеколду. Сил его хватило лишь на то, чтобы подобрать сумку, толкнуть ближайшую дверь, за которой обнаружилась спальня, и улечься, не переодевшись. Сон не шёл. Взгляд то и дело возвращался к брошенной на полу сумке, и, должно быть, всему виной окна без ставней, но в свете луны его мешок как будто окутало сине-серебристым сиянием. Где-то там, на дне, под сменной одеждой и принадлежностями для умывания скрывалось письмо от господина Моракса Венти — знание о его наличии тавром светилось сквозь холщовую ткань и манило сродни тёмным северным рекам. Голову мучили вопросы: о чём господин Моракс мог написать, не является ли Сяо сейчас вестником печальных новостей, скрываются ли под золотой нитью иероглифы слитные, написанные на скорую руку, или даже в неформальной переписке новый Гео Архонт ведёт пером так же, как составляет официальные приказы. Сяо отвернулся и попытался заснуть. По вискам давление растеклось, а живот скрутило. Возможно, ему следовало согласиться на предложение Аллена поужинать.

***

Солнце не успело полностью выкарабкаться из-за горизонта, когда Сяо покинул квартиру. Город казался совсем мёртвым: солнечные лучи рассыпавшимся стеклом блестели в стыках загрязнённых от частых дождей домов, сквозь криво выложенную брусчатку проглядывала сухая трава, от которой никто не спешил избавляться, и только откуда-то с низины холма доносился лёгкий запах свежего хлеба. Мимо зубцов высоких каменных стен пробивался промозглый ветер, и Сяо плотнее запахнул ворот утеплённого ханьфу, не слишком полагая, что такой жест действительно поможет. Нужный ему дом нашёлся без лишних усилий, и уже через несколько минут ему открыла дверь одетая в домашние одежды Гуннхильдр — желтоватую от времени рубаху она явно забрала у Аллена в личное пользование. Светлые волосы она собрала в низкий хвост, но те всё равно торчали во все стороны. — Алатус, — мягко улыбнулась она, тут же отходя в сторону и жестом приглашая гостя войти. На щеколду она не стала закрываться. — Разувайся и проходи. Мы как раз сели завтракать. — Не стоит беспокойства. Гуннхильдр пропустила его слова мимо ушей — вернее, именно так Сяо подумал в первую очередь, когда его проводили на просторную кухню, в центре которой простирался грубо сколоченный стол, за которым сидел Аллен. Тот махнул ему рукой и тут же поднялся за третьим комплектом столовых приборов. — Мне доводилось общаться с людьми из Ассамблеи Гуйли, когда они помогали нам со строительством, — заговорила Гуннхильдр, жестом призывая его сесть за свободное место, пока второй рукой снимала чугунную крышку со сковороды. По комнате разлился запах жареных яиц. — Они тоже сперва отказывались, стоило только пригласить их на ужин. Это у вас… культурное, верно? — Возможно, — отстранённо отозвался Сяо, глядя, как перед ним ставят тарелку с яичницей из трёх яиц. Почти весь белок скрылся за тонким слоем растопленного сыра. Аллен пододвинул к нему миску с разломанным на довольно большие куски ржаным хлебом — и только тогда все уселись. Вилкой он в последний раз пользовался в тот вечер, когда ужинал с Венти и его народом больше года назад. Он полагал, что знания о правильном обращении этим прибором стёрлись из его памяти, но лёг он в руку почти что привычно. Указательный палец чуть покалывало от желания переместить его в сторону — так, как обычно придерживаешь палочки. Сяо уверенно ткнул кончиком вилки в яичный желток — и тот расплылся по глиняной тарелке насыщенным оранжевым цветом. Помедлив с мгновение, Гуннхильдр с Алленом, не сговариваясь и даже не обмениваясь и краткими взглядами, сделали так же — и всё равно возникло ощущение, будто есть таким способом яичницу в Мондштадте не было принято. — Как прошла дорога из Ли Юэ? — спросила Гуннхильдр, заполняя своим мягким, но довольно низким голосом повисшую над столом тишину. Сяо чуть нахмурился. — Аллен не рассказывал? Слабая улыбка коснулась её губ. — Он больше разорялся, как сильно болят его ноги и спина. Раздался лёгкий и глухой стук откуда-то снизу — должно быть, Аллен пнул ножку стула, за которым сидела Гуннхильдр, ведь её светлое лицо озарило нечто озорное и как будто мальчишеское. Не разрывая пересечения взглядов со своим женихом, она засунула в рот большой кусок яичницы и свободной рукой отломила кусочек хлеба из общей миски. Сяо неопределённо промычал. — Всё прошло… спокойно. Удивительно. Гуннхильдр заинтересованно прищурилась и протянула: — Удивительно? Сяо прикусил губу. Возникло ничем не оправданное желание насупиться — сдержался. Незачем лишний раз показывать Гуннхильдр с Алленом, что он проговорился. Он отломил кусочек хлеба и обмакнул его в растёкшийся желток. Похоже, его подсознательная нужда позориться подталкивала его вершить всё новые и новые ошибки, ведь следили за его действиями крайне внимательно, пускай и прикрыто — но привычки так просто не вытравишь. Наверное, мондштадцев хватит удар, если им доведётся побывать за одним столом с жителями Ли Юэ. Чего только стоит утка. — Отголоски войны, — тщательно взвешивая слова, наконец заговорил Сяо. — У вас были какие-то… странные природные явления, когда умер Декарабиан? Гуннхильдр с Алленом переглянулись — второй легко пожал плечами. — Если и были, они как-то прошли мимо, — сказал он. — Знаешь, Барбатос же изменил здесь климат, когда с Андриусом потолковал пару… десятков часов. И от гор избавился. Если и было что-то, мы вполне могли спихнуть это на его работу. Сяо чуть выпрямился — как он думал, совершенно не настороженно. — У вас не было… засухи? Наводнений? Аллен простовато мотнул головой — Гуннхильдр же явно напряглась, но Сяо этого не заметил. Куда большее внимание обратилось куда-то внутрь, бросило к воспоминаниям о речах Ло Фу около последнего зернохранилища и беспокойстве Тун Цюэ. Следовало напомнить себе, что события в Ли Юэ не являются чем-то хрестоматийным — вполне возможно, что последствия гибели Бога зависят от бесчисленного множества вещей, неприметных на первый взгляд. И всё равно в затылке раскалённым железом пульсировала мысль, которую никогда нельзя было класть на язык. — Предлагаю коснуться темы более, м-м, насущной. — Гуннхильдр отодвинула в сторону пустую тарелку и навалилась на локти. — Аллен рассказал мне об исчезновении Барбатоса. Я думаю, пока об этом остальным знать необязательно. Поднимется паника, Сяо почти мог это увидеть. Он медленно кивнул, а затем опустил взгляд в центр стола и прикусил изнутри губу. — Меня видели вчера. Появятся вопросы. Гуннхильдр откинулась на спинку стула и задумчиво огладила двумя пальцами подбородок — совершенно мужской жест, который не ожидаешь увидеть от дамы. Впрочем, одёрнул себя Сяо, учитывая, что она занималась государственными делами и раньше отвечала за безопасность, обрести подобные привычки — дело не такое уж удивительное. — Мы придумаем легенду, — протянула она, не отводя взгляда от окна, пронзаемого вставшим солнцем. — Это не твоя забота. Главное, что об истинном положении дел знают только мы с вами и Грета. Полноценный поисковый отряд с таким составом не собрать. Ей не нужно было продолжать, чтобы Сяо догадался — Грета, вероятно, не будет участвовать в этом деле по той простой причине, что ждёт ребёнка, а Гуннхильдр всегда нужно быть на виду как негласной правительнице. Так, их оставалось двое — на Рагнвиндра и, соответственно, болтливость Греты Сяо не слишком рассчитывал. — Это займёт много времени, — наконец, произнёс он, и Аллен вдруг мотнул головой. — Весь северо-восток Мондштадта вычёркиваем. Там мы добываем дерево, да и карту заканчивали этим куском королевства — будь там Барбатос, сто раз бы на него наткнулись. Сяо сосредоточенно свёл брови к переносице. — И что у нас остаётся? — Виндагнир, — протянул Аллен, задумчиво воззрившись в потолок и принявшись загибать пальцы, — весь юго-восток, старый город и владения Андриуса. — Их убирай, — резко вставила Гуннхильдр. — Его бы нашли волки, а Андриус не станет молчать. Юго-восток я бы тоже вычеркнула — по той же причине, по которой мы не рассматриваем север. Аллен мотнул головой. — Этот кусок карты мы составили незадолго до его исчезновения. Честно говоря, я бы отсюда и начал. Не нравилась Сяо эта идея — не мог даже внятно объяснить, почему. Что-то ему подсказывало, что Венти было нечего делать в этой части Мондштадта; куда больше его заинтересовала часть со старым городом. Если вспомнить рассказы о прошлом этого королевства, нетрудно было предположить, будто Венти многое связывает с бывшей обителью Декарабиана. Место это, конечно, не было пропитано счастливыми воспоминаниями, но и Сяо тёплыми ночами ловил себя на том, что, сидя на краю скалы поодаль от школы Хулао, то и дело бросает долгие взгляды на север — туда, где за острыми горными пиками скрывается склон Уван. — Я возьму старый город, — наконец, сказал он. — И… вы не думаете, что он может быть где-то в Ли Юэ? Гуннхильдр переглянулась с Алленом — и молча растеклась по столу. Собранные волосы соскользнули со сгорбленного плеча и попали в грязную тарелку. — Стой-стой-стой, — замахал руками Аллен. — Нелогично. Что ему делать в Ли Юэ? То есть, Алатус, не пойми неправильно, но последней его видела Грета. Значит, пропал он на следующий день. Зачем ему возвращаться, если он только прибыл? В голову закрались воспоминания о Лунной Охоте и несдержанном обещании — но та ночь выдалась спокойной, как и целая неделя до неё, и ничего не могло задержать Венти по дороге в Яшмовый лес. Возможно, Аллен был прав, говоря всё это, но Сяо бы не отказался на всякий случай проверить и родные земли. Благо, этим он вполне может заняться уже после возвращения через две недели. Или… — Я могу попросить Хранителей Якса помочь. Их четверо. Гуннхильдр оторвала лоб от стола. Глаза её выражали сильное сомнение. — А они болтать не будут? — спросила она осторожно, как будто на язык просилась другая формулировка вопроса, но опасение ненароком оскорбить Сяо оказалось быстрее полёта мысли. Он мотнул головой. — Разве что друг с другом. Казалось, её такой расклад устроил, и она решительно кивнула. — Если их не затруднит. Но давайте начнём с малого. Алатус, на тебе старый город. Если повезёт, наткнёшься там на Двалина — он может помочь. Аллен, берёшь юго-восток? — Тот кивнул. — Я пока придумаю легенду для Алатуса. Если вам понадобится помощь — тут же говорите. Сделаю всё возможное. Сяо отрывисто кивнул и поднялся из-за стола. Поблагодарив обоих за завтрак, он неглубоко поклонился и направился к выходу, не ожидая, что его проводят — судя по вытянувшимся самую малость лицам Гуннхильдр с Алленом, те настолько не ожидали лёгкого поклона, что и сами не сразу догадались проводить гостя. Впрочем, к лучшему. Прощания всегда давались ему тяжело. В свою временную квартиру он заглянул лишь для того, чтобы взять копьё. Местные, уже понемногу начавшие выбираться на улицы города, ещё долго обсуждали друг с другом появление под облаками огромной птицы с золотыми крыльями.