Какая хмурая столица в октябре

      В расписании Пети Хазина было несколько обязательных пунктов: -выпить кофе -посучить -послать нахуй Цветкова -посраться с Громом из-за абсолютно любой мелочи.       Расписание Грома полностью повторяло лишь первый и третий пункт, так что срался с Громом Хазин прям с самого утра, стоя возле кофемашины участка. Можно сказать, что утро у него начинается с кофе и с напутствия в пешее эротическое. Для заряда бодрости самое то.       На самом деле они были почти что друзьями, хотя оба предпочитали называть это «ну нормальный мужик, мозги ебет по минимуму» и срались скорее по доброй привычке. Цветков хотел думать, что с ним все тоже так, что он тоже что-то типа друга, но его посылали потому что ну а что с ним еще делать. В конце-концов Гром и Хазин всем, начиная от поиска кошельков и заканчивая расчлененками в стенах коммуналки, занимались вместе.       Это утро было особенно, потому что выпить кофе у обоих не получилось и вообще Хазина, не успел он зайти в участок, схватили и повезли в какой-то лес. Схватил Гром собственной персоной.       –Сейчас ты меня изнасилуешь и закопаешь где-то под сосной?       –Я бы очень хотел, но у нас тут другой изнасилованный и хреново закопанный труп.       –В смысле плохо закопанный?       –В смысле собачка разрыла случайно.       Происходящее кажется Пете каким-то дешевым детективным романом, но все оказывается действительно так, как описывал Гром. Стоит только добавить, что Петя абсолютно не собирался шароебиться по лесной грязи и уж точно не хотел заляпать своё новое пальто. А пришлось. Вроде Хазин и знал, что работа с Игорем это сплошная грязь, которую он не выносил, и неудобство, но все равно бесило. Грому в этот момент досталось особенно, потому что злость срывать надо, а кто-то другой мог и между глаз въехать.       Возвращаясь в участок Петя мысленно проклинал людей, которые гуляют со своими песиками в лесу. Как будто мест других найти нельзя, ну ей Богу. Если бы не этот песик-археолог, то трупак бы до весны не нашли, а там дай Бог в напарниках у него был бы не Гром, а кто-нибудь по-адекватней.       И вроде бы ничего в Громе страшного не было. Да только он все еще считал, что работает один, накидывая на Петю всю накопившуюся писанину. Хазин сколько угодно мог ныть, что по грязи шляться он не собирается, но просидеть весь день за столом в окружении стопок бумаги, казалось еще более ужасным занятием. Пару раз это конечно спасало от посещения больницы, куда Игорь попадал как по расписанию, но Петя подозревал, что скоро боль в спине от вечного сидения доведет его самого до больнички. Очередным минусом для Пети было то, что Гром трудоголик. И почему-то считал, что такими должны быть все. Петя же уходя с работы вырубал звук на телефоне, настраивая себя на отдых наедине с собой и старым добрым Нарко, который даже после Горюнова не перестал любить. Но Гром, вызванивающий Петю в три часа ночи мнение имел совершенно другое. Бравый защитник народа, неутомляемый и неубиваемый, Петю это все жутко раздражало.       А еще Гром был тупой. Нет, вообще он был очень даже умным дядькой, но тупым. Ибо только идиот, по мнению Пети, полез бы в какую-нибудь запару в одиночку. Гром как будто являл собой хуманизацию фразы «слабоумие и отвага». Заканчивалось это все обычно больницами, из которых Игорь умело сбегал, зализывая раны на ходу как собака. Теперь понятно, чего Дубин из-за упоминания собак ржать начинает. Точно Игоря вспоминает.       В этот раз он тоже собирался лезть куда то в одного. Но Петя не допустил, заставляя взять его с собой. Может хоть не убьют.       В итоге Гром лежит на земле действительно живой, зато с пробитой головой, пока Петя суетится над ним, не понимая что делать.       –А ты красивый, Петь.       И Хазину хочется смеяться. Во-первых из-за стресса, во-вторых потому что Гром клоун.       Но тоже очень даже ничего.