"Даже если весь мир против тебя, у тебя есть ты.
Не сдавайся, верь в себя, исполняй все безумные мечты!"
— Эй, малая! Кто это сделал? Какой безмозглый кретин посмел это сделать? — задыхаясь в ярости, и с летучим фонтаном пенистой слюны, закричала я. Попытка спокойно выведать суть происходящего была бы кстати, но слёзы и сопли Сони душу наизнанку выворачивали. Её сгибала в рогалик несносная истерия, тема которой оставалась для меня загадкой. А феноменальное поведение, впервые обрушившееся таким образом и постепенно угасающее, грозило появлением на бис. Соня априори имеет сильный стержень, но и у него есть свой срок годности. Хоть моменты упадка сил мы переживали с трудом мне нравилось, когда она была со мной маленькой девочкой. Пару лет назад, когда одна знакомая представила нас друг другу, был положен стартап крепкому девчачьему альянсу. Я равнодушно оглядывала толпу, по которой прожекторами скакали цветные пятна, и погружалась в дымные кольца кальяна. Килогерцы попсы разрывали пьяную молодёжь на дикую визготню и призывали к животным движениям. Вот она, эстетика современного отдыха, классика жанра на подкорках одурманенного сознания школьников и студентов, бегущих от взрослой жизни, как должники от кредиторов. А родители строго качают головами мол: «вот мы в вашем возрасте…» и, конечно, не понимают, что о времена, о нравы, и лихие девяностые остались в двадцатом веке. И вообще, уважаемые взрослые, консерватизм лучше применять к тушёнке, потому что её рецепт хранения действительно не изменится, а вот взгляды будущих поколений на клёш или ретро будут деформироваться по наитию. Захудалый бар маленького человечишки, который в силу своих недоамбиций открыл неловкую забегаловку, набирал обороты и посетители буквально сидели друг у друга на головах. Пот и тоник увеличивали градусы, ломая школьную теорию Цельсия и Фаренгейта о том, что шкала заканчивается на сорока двух человеческих и ста двадцати природных отметках температур. Народ толпился даже на выходе, умудряясь обнуляться морально, лишь бы потом, утром, ощутить похмелье и, понудить о телесном дискомфорте и болях. Соня, изливаясь блеском коротюсенького платья, примостила свою попку на диване близ меня и искоса пялилась. Какие-то незнакомые парни крутились рядом, конским смехом перекрывали всеобщий гул и оценивающим взглядом проходились по внешке малыхи. Один из смельчаков плюхнулся к ней, перекинув руку через её плечо, а Соня в ответ облизнула ему раковину уха и открыла новую линию друзей. Тогда-то я и поняла, что эта бестия — коварная Афродита в реальном мире глупых профессоров истории. И именно так она может опрокинуть или вознести тебя, если ты в половину глуп, чтобы ей не перечить. Со мной это тоже прокатило. Было дело, мы одноразово встречались временами месячных промежутков, но особого интереса в общении не открыли. А тут малыха сама позвала на свой день старения, и я удивилась. Она была слишком энергичная и открытая со мной тогда. Мы проходились от забегаловки до её дома, затирая зернистую дорогу односторонней беседой о жизни. И под завалом рассказанных обрывков эйфории я чётко разглядела серый ком невыплаканных слёз. С истечением обстоятельств и моей душевной привязанностью к различному роду событий, связанных с Соней, я обязалась стать личным супергероем, которого увы, не оказалось до меня. Ещё есть у малыхи на иждивении прелестная дочка Ви — сократили от Венеры — и порой, я побаивалась её детских слёз. На мне с пяти лет висело воспитание троих младших братьев, но психически переносить необоснованный логикой рёв я не научилась. Соня — это мягкая, ранимая и гиперактивная девушка, с замашками психопата, который живёт во всех творческих талантах. И несмотря на наличие бэйбика, спокойно занимается всем, чего просит душа. Коротковолосая шатенка с замечательными веснушками на щеках и носу, кстати, ненавистные ею по сей день. А я таю от этих пятнышек, как мартовские котики от солнца. Мы веселились тогда, словно последний раз, и это событие стало ключевым в моей жизни. Я не заметила, как испарились два года между стен старой двухкомнатной квартиры, как выросла Венера, как изменились Соня и я. В общей копилке, как в храме, покоились тайны крепкой дружбы со сроком в два года, и если вы ещё не поняли почему я заостряю на этом внимание, то вы консервативный человек или неисправимый скептик. А вот для современного мира такая продолжительность девичьих отношений дорогого стоит.