***
Сонька, оставив Венеру на Бетти и её противоположную личность Сэм, отправилась в закрытую часть виллы. Слышался небольшой шум, из чего малыха поняла, что Михалыч отправил людей на дело. Дабы уменьшить количество производимого шума, Сонька сняла тапочки и всю шуршащую одежду, оставшись в хлопковых шортах и майке. Пальцы ног беззвучно касались кафельного пола, когда малыха в потьмах пробиралась любопытному месту. Кипишь внизу угасал, становилось всё тише и она начинала слышать выходящий из лёгких воздух. Лучи, от света уличных фонарей, успевали пробиваться сквозь узкие витражные окна, рисуя на полу своеобразную зебру. Именно эти светлые полосы сейчас Сонька старалась побыстрее проскочить. С каждым движением сердце подпрыгивало от любых простых звуков, а холодный пот выступил на лбу и ключицах. Было и страшно, и одновременно нет, потому что Сонька одна отправилась расследовать часть этой бесовской ловушки для богачей. Ей не верилось, что это место на столько опасно, аж желание убедиться в этом лично было вполне объяснимым. Это самый настоящий авантюризм, присущий ей, как творческой личности. В этой части виллы комнаты были обустроены иначе, и на каждой двери висели таблички. Глаза Соньки округлялись и становились больше с последующим увиденным именем. Все фамилии были знакомы и наталкивали на самые душераздирающие подозрения. Она заглянула в каждую комнату, кроме дальней. Во всех были рабочие столы, кожаные диваны и мини бар. Почти точные копии смитовкого кабинета, только эти точно с принтера — совсем не отличались по каким-либо признакам. — Скучно, — шёпотом произнесла Сонька. — Давай-ка посмотрим, что у нас в последней. Комната как комната, однако, одна деталь малыхну поразила: окна выходили на всю площадь здания и часть двора. Ту самую часть, где они с Михалычем вели скрытые переговоры на пару с Фрэнком. Окна давали открытую и живописную картину всего дома, с выходами на балкон и застеклённую часть помещений, от чего стало ясно — точный наблюдательный пункт. — Вот тебе и разгадка, — заключила Сонька и получила удар по голове. В комнату пробивались солнечные лучи. На первый взгляд, они такие безобидные и мягкие, что не могут нанести вред, словно это пушистые зайчики, а не острые ледяные сосульки. Но они резали по закрытым векам своим светом. Хоть и тёплые, но такие колючие, они заставляли жмурить глаза. Соня отвернулась от лучей, ощущая мягкую поверхность под собой. С трудом разлепив веки, она увидела свою кровать. — Что, блин? — В чём дело? Голос донёсся из её душа. Когда малыха посмотрела в ту сторону, то первой же мыслью твердила о том, что лучше бы не смотрела. Свисающее полотенце на бедренных местах едва ли не оголяло паховую зону тела полностью. Красиво растущая и ровная полоса чёрных волос, тонкой линией вела от низа к пупку. Фрэнк идеально был сложен, от того Сонька не смогла удержать стон, провозглашающий его торс божественным. — И тебе доброе утро, — слабым тоном произнёс Фрэнк, потряхивая мокрыми кудряшками. — Тебя послали издеваться над моей женской натурой? Что ты вообще делаешь в моём душе? Этот вопрос вызвал у мужчины красивый бархатный смех с лёгкой хрипотцой, а в теле Соньки стаю мурашек. Этот греческий Промятей и профилем, и рельефом, сманивал на тёмную похотливую сторону. Сколько он по времени обхаживал тут Соньку, одной ей ведомо. Поэтому к таким наглым выпадам малыха относилась более, чем снисходительно. Фрэнк почти дошёл до кровати, но жест рукой не позволял подойти ближе. Сонька настойчиво переграждала путь лакомому кусочку, на который облизывалась, лишь бы не сорваться. — Ты долго спишь, уже полдень. — Что? Сонька обеспокоенно прошлась взглядом по окружающей обстановке. Комната была окутана тёплым солнечным светом, за окном синело чистое небо, а часы действительно указывали пять минут первого. Вчерашняя ночь показалась слишком реальным сном, и чтобы убедиться в обратном, малыха потрогала затылок. Небольшая ссадина утверждала, что она действительно блудила вчера по закоулкам закрытой части, и кто-то бабахнул её со спины. — Обалдеть, — только и смогла вымолвить Сонька. — Да уж, — неуверенно глядя на неё ответил мужчина. — Ты пила вчера? — Я топор вчера, — скептично хмыкнула малыха. — А сегодня углошлейфмашинка. Не слыхал о такой? — Впервые попалась, — усмехнулся Фрэнк. Сонька нахмурила бровь, вспоминая хоть какую-то детальку от вчерашнего вечера, чтобы опознать нападавшего. Если он отбил у неё сознание, значит в этой комнате было ещё что-то важное. Возможно, там находился кейс с орудием убийства Нинки. Но снайпер не дурак, и конечно же, пушку уже перепрятал. Значи в эти аппартаменты стоит наведаться днём,желательно в мужской окмпании, к которой можно возыметь доверие. — Как прошло вчера? - будто очнулась малыха. — Неважно. В доме мэра странностей не больше, чем в учебнике математики(знаю, загнул), а в соседней вилле пауки забацали общежитие. В общем, результаты как градусы — ниже нуля, а вопросов только прибавилось. Смит нервный, Кира связалась с ним сегодня утром и сообщила, что они скоро приедут. Плюсом к незаурядице можно прибавить приезд Числсдела. — Твою мать, — тихо выругалась Сонька. — А жизнь то налаживается. — Знаешь, кто такой Итан Чилсдел? — выгнул бровь Фрэнк. — Представь себе, — кивнула малыха — изучала его дело. Директор ДД и при этом самый противный. Киру от него следует держать по дальше, потому что она на язык острая. Как бы чего не наговорила, или не натворила. — А вы давно с ней связывались? Этот вопрос поставил Соньку в некий тупик. Соответственно, возник следущий, а в курсе ли событий я(которая на половину только в курсе)? По скольку мы с малыхой не разговаривали с момента переписки, что я, что она, знали по равну правды и неправды. Малыха задумалась, как можно было поделиться со мной всем происходящим до тех пор, пока я не встретилась со Смитом. Жаль, что она опоздала.***
— Послушай, может быть, после всего этого, мы сможем поддерживать общение? — неуверенно и тихо спросил меня Стив. Позади наёмники громко обсуждали свои английские диалекты, а я и Уолкер в молчании провели половину дороги до виллы. — Это важный вопрос, я не спорю, но, видишь ли, я ведь и так не знаю исход. Вдруг после лёгкого антракта в этой мыльной опере меня грохнут? я не провидица и всего знать не могу. — Конечно, — согласно кивнул Стив, — просто я… Понимаешь, ты очень мне нравишься. Если бы за рулём была я, то моя левая нога резко дала по тормозам, а затем правая по газам, и мы бы разбились… Хорошо, что за рулём сидел Уолкер, который хрен знает зачем ляпнул мне эту фразу! Я что просила мне в чувствах признаваться? Ну красивый и красивый, ну секс с ним обалденный, и что? Мне теперь окольцеваться и за тарелки с лавочкой, где по семеро молока требуют? Знаете, мне никогда не нравилась семейная жизнь. Я ненавижу делать что-либо для кого-то ещё помимо себя любимой, только если это не касается моих коварных побуждений. Вся эта культовая идеалистика уз бракосочетания не возбуждает меня совсем. А про ячейку моё представление ограничивается банковским счётом. Так что заманить меня в эту дребень не выйдет, ребятки, сколько бы бабла вы не проветрили в мою нескончаемо жадную форточку. — Прости, если я вот так это тебе говорю. — попытался вернуть меня на землю Стив. — Я не против твоих чувств, но это попахивает разводом. — честно ответила я. — Понимаю, но я думаю у меня будет время это доказать. — Сейчас ты для меня подозрительно милый и красноречивый, относительно нашей первой встречи. Мне это не нравится, я чувствую подводный камень размером с айсберг. Стив рассмеялся, но заверил, что мои подозрения напрасны(один фиг зря). Я сделала вид, что поверила. Мы всю дорогу разговаривали о фигне, он часто шутил так, как мне нравилось. Немного походил на Михалыча своим поведением и остротой шуток. Я даже залипла немного. Его голос звучал на космический мотив, а улыбка заставляла вздрагивать. Я, накрепко себе запретившая верить и влюбляться, попалась в эти дурацкие розовые сети. И зовите вы меня переобутой тварью сколько угодно, я ещё от стрелочник. Моё настроение изволит менятся по щелчку ретроградного Меркурия в Козероге. Но надежна на отрезвление всё ещё где-то теплится... Мы были близки не один раз, там на холме, а ещё парочку лишних, о которых рассказывать стыдно и не совсем подобает. Происходящее выходило из-под моего контроля, когда со мной находился Стив. Его тёплые руки не давали покоя, поднимая воспоминания о ярких прикосновениях к моему телу. Я пропадала. Хоть и кричал беспомощно голос интуиции там, в глубине подсознания, я так или иначе возвращалась к губам, которые отдавали свежей древесной корой. Мы замолчали, когда ворота виллы мелькнули в поле зрения. Я ожидала отстранения от меня Уолкером, потому что мы «вышли в люди». Однако, Стив поразил меня тем, что открыл дверь и взял за руку, чтобы плавно плыть впереди наёмников, красочно показывая уровень моего доверия к нему. Терраса, дворик и сад пустовали. В душе заунывно начинал вещать орган. Этот инструмент вызывал у меня больше страха и беспокойства, нежели количество приставленных дуло пистолетов. Это всё Сонька виновата со своими чувственными описаниями занятий по музицированию. Она постоянно рассказывала мне выдуманные истории под звучание какого-нибудь инструмента. И это здорово наводило жути. Вот и сейчас, проходя гостиную и коридор, ведущий в кабинет Дэна, пустота пугала до жути. Ни души, ни писка, разве это может заставить думать о приятных вещах? О, сколько угодно, правда? — Здесь апокалипсис что-ли произошёл? — словно прочитав мои мысли, вопросил Уолкер. — Я уже продумала все самые худшие варианты, никто в живых не остался. — М-м-м, какой у тебя позитивный настрой. — С верой в чудо и надежной на бущее. — А я уж думал, что у меня одного радость от исчезновения людей. — Приветствую вас. — перебил нас Дэн, стоящий в дверях своего кабинета. Из дверного проёма доносились споры двух человек, по голосу одного из которых я узнала Фрэнка. Смит глядел на нас с Уолкером так, словно мы только и делали, что сексом занимались, а не задание выполняли. Обстановка своей напряжённостью сжимала у горла в кулак. — Как можно было открыто вломится в дом без ясных на то распоряжений?! Томпсоны подают иск о вторжении! — голосил тощий мэн, размахивая тростью. Это был бледнолицый англичанин — я так думаю — с острыми скулами. Мешки под его глазами больше, чем мои возможности, а талия тоньше осиновой. Стало быть он не ест и не пьёт от злости, но при этом питается страхами подчинённых. — Не кипятитесь мистер Чилсдел. Томпсоны не могут подать иск, потому что… Завидев меня, двое прекратили диалог. Фрэнк, стоящий рядом с костлявым, едва заметно улыбнулся. Затем Смит тихонечко подтолкнул меня вперёд, помогая проглотить ком в горле. — Мисс Кира. — противно протянул тощий — Стоило предупредить, что вы неспособны сохранять коммерческую тайну. — Надо было предупредить, что она у вас есть. — съязвила я. — Жаль, Фрэнк, что вы положились на любителя воровать. Это выйдет вам боком! — не унимался он. — Точно! Это же так по-профессиональному — оставить важнейшую информацию в какой-то игре, а потом обвинять меня в вашем провале! — Кира, — поспешно подошёл ко мне Фрэнк — мы не в праве обвинять тебя, и конечно же, понимаем, что подвела ты не специально. — Она девчонка Фрэнк! — не унимался дохлёныш — Я предупреждал! Будьте так любезны — упростите мне задачу! Снимайте её с задания и требуйте денег, а не пускайте на ветер обещания, и операцию на конец! Компании нужно удержать свои позиции, но вместо этого мы подвергаем опасности всю систему правления ДД, разрешая мелкой твари господствовать на нашей территории! — Эй, гений! — не выдержала я — Я всё еще здесь и если хочешь что-то сказать, говори мне глядя в глаза. Во-первых, кто сказал, что я вас подвела? Лучше спросите у своих англичан, куда подевали того громилу с задом макаки. Во-вторых, Томпсоны в курсе обыска в их доме, на то есть уговор с Аней. И, в-третьих, господин, как вас там, у меня есть информация о некоем Оскаре Шарлетте, которой точно нет у вас. Будьте так добры, закройте свою паршивую варежку! — Она не промах, Итан. — улыбнулся Фрэнк — Скоро всё закончится, потому что мы уже знаем, кто украл код. — Правда? — Чилсдел так вытянул свою шею, что мне показалось, будто он сейчас мозги у собеседника вытащит. — И кто же это? — Полагаю, что Адриано Магарелли. Скоро будет проведена операция с его арестом. У нас хватает доказательств. — Что за доказательства? Мне не понравился нездоровый интерес тощего ко всему сказанному, впрочем, как и он сам. Я стояла и щурила взгляд, пытаясь просканировать этого скелета. Но к моему огорчению видны были лишь кости, а не мотивы и мысли. — Кто такой Оскар Шарлетт, Кира? — обратился ко мне Фрэнк. — Буду говорить важную информацию в присутствии исключительно знакомых мне лиц. Я красноречиво повернула голову в сторону Чилсдела, который посинел от вопиющего возмущения. Что ж, мне сыграло это на пользу, потому что началась глобальная перепалка между мной и Итаном. — Я являюсь главой корпорации и от меня зависит твоё пребывание здесь, противная девка! — Девки на базаре семечками торгуют, а я сейчас вышибу тебе мозги, урод. — я резко подняла на него пушку, а тот чуть не грохнулся в обморок. Смит позеленел и стушевался у стенки, в то время как Фрэнк, размахивая руками и громко сглатывая, просил успокоиться. У меня тогда сумасшествие верховало над разумом, и виски сдавливало от растущего гнева. Мне так хотелось шмальнуть в кретина, который возомнил себя пупом земли, что палец всё дальше вдавливал курок. — Кишка тонка, малолетка. Ты и тебе подобным место в подвалах! — Тебе подобные с корабля бежали, жаль что не всех сородичей твоих перебили. Пока Чилсдел орал, меняя окрас на малиновый, я блистала хладнокровным спокойствием, с каждым словом делая шаг вперёд. Рука уже дрожала от напряжения, а палец был готов вот-вот полностью спустить курок. Дэн, потеряв сознание на пару секунд, слился по цвету со стеной. Стив, приближаясь ко мне, но жутко осторожничая, гипнотизировал взглядом, что во все не помогало, а только усугубляло положение. Фрэнк, всё с теми же поднятыми руками, шоркался у стола Смита. — Да с кем ты разговариваешь, хоть осознаёшь?! — завизжал от непонимания Итан, а я только усмехнулась. — С кощеем и русских сказок, на большее тебя не хватит. В комнату ворвались ребята из охраны, а я изловчилась и рывком преодолела расстояние между мной и Чилсделом. Перехватив его так, что моя рука обвилась вокруг его худощавой талии (ростом он был выше), а дуло пистолета прижалось к потному виску, я сильно вжала конец пушки в висок тощему. — Кира, — взмолился Фрэнк — не делай глупостей. Он просто переживает за общее дело. — Хороши переживания, только я то при чём? Я не завалила задние, а наоборот сделала его удобнее. Это я с Томпсон договорилась на добровольный отпуск, и это я убедила её уехать! Эта информация удивила Стива так же сильно, как и пришедшего в себя Смита. Оба переглянулись, и не сумев найти объяснений уставились снова на меня. — Кира, ты не должна была посвящать Томпсон в это! — схватился за голову Фрэнк. — Да почему!? — Потому что их из-за тебя убили, дура! — завизжал Чилсдел. Хватка моя тут же ослабла и трясущийся Итан улизнул. Меня хотели обезвредить, но я быстро собралась с мыслями и первый выстрел сделала в потолок. Он сильно оглушил да так, что в глазах затроилось, а уши заложило. Но я не подала виду, что меня как-то задел первый в жизни «домашний» выстрел, и я сделала ещё один, совсем рядом с тощим. — Наложи в штаны скотина, потому что следующий я сделаю тебе в башку! — Кто дал ей оружие? — поросячим воем заревел тощий. — Я, — тихо отозвался Уолкер, но его мало слушали. — Кира, прекрати! Этот крик заставил меня немного отвлечься от беспросветного гнева, что родился от обиды и набирал силу общими стараниями дураков, которые торчали в этом кабинете. — Прошу, успокойся. — Сонька, со свойственным ей размером глаз, стояла в дверях. — Правда, что Томпсонов убили? — чуть ли не в слезах спросила я. — Да, Кира, это правда. — Я не виновата, я наоборот хотела Ане помочь. Она ждала ребёнка. — Что? — ещё больше округлила глаза малыха. — Не может быть, — прошептал Смит, схватив свою левую грудь. — Ты просто оправдываешь свои косяки! — взвыл скелет, прячась за спины наёмников. С громким рыком я всё же подняла пистолет и выстрелила ему прямо в колено. Столько визга от мужицкой натуры я ещё никогда не слышала. Я считала, что так тонко пищать могут только крольчата и хрюшки, а на деле оказалось, что взрослые и богатые дядьки тоже так умеют. — Иди к чёрту смерд! — со зловещей улыбкой, но крайне удовлетворённо сказала я. — Ну зачем? — обречённо спросила Соня. — Он действовал мне на нервы, спасибо скажите за то, что я его в край не пристрелила. — Молоко не высохло, — хрипло пропищал Чилсдел. — Он сам напрашивается, — я хотела сделать ещё выстрел. Стив успел подобраться сзади и отнять у меня пушку. Зря он это сделал, потому я это засчитала, как за предательство. Ему стоило быть поаккуратнее и сторону выбирать с умом. — Кира, давай поговорим спокойно. — обратилась Сонька. Я покорно вышла из кабинета, направляясь в комнату. Ошарашенные наёмники, пара взрослых мужчин и моя малыха спокойно вздохнули, когда дверь за мной закрылась. У всех лил пот страха и тряслись потроха. И правильно. Чтобы умудриться обвинить меня серьёзно, нужно иметь чуть больше, чем вещественные доказательства, записи с камер наблюдения и мой личный смартфон. Меня могли заменить на записи, в телефон могли занести вирус, а остальные факты вообще цены не имеют. Так что застать меня за преступлением не возможно, и более того, крайне опасно. Ведь я отомсю, и мстя моя будет злой! В моей комнате было чисто, хоть я и не жила в ней и секунды. Тереза грамотно выполняла свою работу, рассчитывая на моё появление в любой срок. Мне это понравилось и я смягчилась. Соньку сию секунду ждать я не собиралась, а вот по струйкам горячей воды из душевой лейки знатно заскучала. И была я не самой чистой пробы после всех этих приключений. Горячая жидкость, производившая пар привела моё состояние в баланс между эйфорией и спокойствием. Обернув голову полотенцем, я улеглась на кровать, сделав для себя пометку, что воздушные ванны полезны не только младенцам. Чтобы не заскучать я взяла с собой ноутбук и набрала в поиске «Гибель Томпсонов». За ближайшие три дня в Америке погибло более пяти семей с такой фамилией, а мои значились предпоследними по дате. Статья содержательно описала трагическую гибель молодой семьи в автокатастрофе на известном «шоссе смерти». По данным корреспондентов в такой аварии выжить было нереально: машину буквально сжало в гармошку. От тел остались пара вещей, по которым смогли определить мужчину и женщину. Позже, сей факт подтвердился документально, а затем патологоанатом вынес точный вердикт. — Как же так, Аня? — скорее подозрительно, чем жалостливо задалась вопросом я. — Мы ведь никому не рассказывали наш маленький секретик, хотя… Ну точно! Томпсон могла сообщить кому-то. Мужу, Шарлетту или ещё кому-то, кого хорошо знала. Чтобы убедиться наверняка я вошла в базу оператора и просканировала номера, на которые Томпсон в день нашей встречи и своей гибели могла звонить. В течении всего дня Аня созванивалась с коллегами по работе в фирме «Экспанс», но три номера не обозначались именами. Первый был точно моим, потому что вызов входящий и совершён утром. Второй сразу после нашей встречи, а ещё один вечером, примерно за пять-десять минут до автокатастрофы. Второй номер принадлежал мужу Томпсон, Чарли. Вероятно она звонила, чтобы поговорить с ним об отъезде. А второй звонок был совершён на телефон… корпорации Дай Денсент Хайб. Вот так поворот. Значит, кому-то было нужным это убийство. Тут же очевидна причина — Томпсон была на грани подписания многомиллионного контракта, и если кто-то из ДД об этом знал, он просто не мог позволить Ане на это пойти. Но почему? Ведь между ними деловые отношения разорваны, Томпсон вышвырнута со скандалом, кто захотел бы принять её назад? Пока я размышляла, в комнату вошёл Михалыч. Беззвучно, по-партизанки и с тыла. А я беззаботно болтала ногами, показывая миру всему мои телесные промежутки. — Привет, — тихо ляпнул он. Я лихо соскочила с кровати, приняв бойцовскую позу. — Ишь, чему тебя пацан научил, — грустно усмехнулся тот. — Чего тебе? — процедила я сквозь зубы, не меняя позы. — Я хотел узнать, в порядке ли ты. Мы не виделись почти четыре дня, а ты мне и слова не сказала. Я виноват перед тобой? — Ты заболел? Что за скулящий тон? — Так и будешь шуточками меня отталкивать? Мелёхин беззаботно приближался ко мне, не пугаясь отпора. А я с каждым его шагом ослабевала в защитной стойке и боялась того, что может произойти. Сердце ёкнуло, когда он почти вплотную подошёл и уставился ниже глаз. Меня словно откинуло на пару месяцев назад, в то время, когда Михалыч имел свойство за мной приударить. Странное тепло разлилось по телу, такое родное до самой боли в кончиках пальцев. Будто я в своих скитаниях позабыла родной дом, а вернувшись, смогла вздохнуть полной грудью. И так не хотелось мне прощаться с этим чувством безмятежности, что зубы заскрипели. — Нет, — еле произнесла я, когда Мелёхин попытался меня поцеловать. — Ты влюблись, — с улыбкой констатировал он. — Нет. — Ты так сильно изменилась, что и сама не заметила, как из змеюки превратилась в славную кошечку. — Михалыч молчи, или схлопочешь, а я не хочу расставаться побоями. — Мы уже расстаёмся, за муж за него собралась? — А если да, то тебе какая беда? — Нет беды, — лукаво усмехнулся он и тут же исчез. У меня словно сердце из груди живьём вырвали. Острая боль обжигала ту часть ребер, где буйно билось четырёх камерное, пока Михалыч строил мне глазки. Все моменты, что были мне дороже жизни в секунду перестали быть нужными. Посеревшими образами в памяти сгорали события, места и лица. А потом боль сменилась радостью. Эдаким нездоровым счастьем от потери жизненно важного органа. Будто определённая версия меня умерла, исчезла одна десятая часть, и я состою на эту часть пустой площадью. Вот так теряют людей? — Ты в нудисты записалась? Сонька появилась для меня так же не заметно, как Мелёхин. — Не поняла. — Ну, ты типа стоишь голая, с одним полотенцем на башке. — А, ты про это… Оглядев меня с ног до головы она покачала головой, а потом со вздхом предложила: — Выпьем? — Думаю, да. Удивительно, но малыха всегда умела во время предложить выпивку, даже если это «во время» было во все не ко времени. Мы могли чувствовать друг друга на приличном расстоянии, и сейчас Сонька искренне сочувствовала мне. Она любила наш с Михалычем союз, но наступили времена, когда и она бессильна между нашими недосказанностями. — Расскажешь? Он белее сметаны. — Надеялся, а я не помогла. — Понятно. О чём хочешь спросить? — Как узнать, кто отвечает на телефонные звонки в ДД? — Есть что-то важное? Я немо кивнула, а малыха подала мне винный бокал, в котором почти до краёв багровел терпкий напиток. Один его запах только манил пригубить вино, потому что с горечью боли, горечь вина переставала чувствоваться. А время сейчас было именно подходящее. — Спрошу у Смита. — Нет, я не доверяю никому из здесь присутствующих. — Если честно, то я тоже. За нами начали сраную охоту и кокают одного за другим. Первой была Нинка. — А? За что её то? — Бен утверждает, что Нинка разжилась знаниями об имени наследницы корпорации. И из разговоров Смита и Фрэнка я узнала, что она расценена, как угроза для директоров. — Получается, что шантажист — это наследница корпорации? — Не продумала я эту версию, но теперь соглашусь. Просто, кому ещё надо терроризировать директоров, когда те вроде бы неплохо справляются со своей работой? — Не представлю, но у них от чего-то версия склоняется к Адреано Могарелли. Он обычный мафиози. — А вот и нет. Он крупнейший акционер корпорации, ведь большинство акций он скупил. — Вот тебе на, а тогда кто входит в число директоров? — Чилсдел. — Он то понятно, ещё Смит. У нас есть два имени, остались ещё три. — Нам нужно имя наследницы и история её происхождения. Думаю, что если мы узнаем что-то полезное, непременно станет ясно откуда вода течёт. — Я знаю имя наследницы. У малыхи отпала челюсть и выкатились глаза. Она резко побледнела и на фоне вина превратилась в вампиршу с человеческой кровью в руках. — Откуда? — выдавила она. — Аня Томпсон, перед своей кончиной, выступила против директоров корпорации, взяв с меня обещание распутать этот адский змеиный клубок. В обмен на моё обещание она также дала подсказку, которая прольёт свет на дело ДД. Из одного факса я узнала, что ДД это во все не аббревиатура корпорации, а имя наследницы. Делая вид непризнанного гения, я культурно отпила вина. По правде говоря, до этого я уговорила половину бокала и притворяться интеллигенцией смысла уже нет. — Говори, ну не тяни ты! - тряслась малыха, как домашний терьер. — Это Джулия Довалд, родная дочь Чунико. Того самого чувака, который создал эту корпорацию. И она из России. Полагаю фамилия отца не соответствует по двум причинам: либо она вышла за муж, либо в результате конспирации просто изначально была сымпровизирована. — Ашалеть… — И я о том же! Следовательно, если Довалд решила вернуть корпорацию, её стремления в шантаже понятны. — Могу подкинуть тебе не мало важный факт, Кирюша. У Довалд нет никаких веских доказательств, что она наследница, потому что личного нотариуса переехал в Африке носорог, а завещание испепелилось временем. — Прямо так? — Да. — Жесть, а ты откуда об этом знаешь? — Михалыч статью нарыл. На Магарелли объявили охоту, но мужик ни при делах, я думаю кто-то специально свесил его на нас, чтобы отвлечь. — Считаешь, что Довалд путает следы? — Да пойди разбери этих богачей, в какие игры играют! — Точно. — А в тощего то ты зачем пальнула? — А хрена ли он зубы мне скалил? — Ох Кирюша, прошу, будь аккуратна. Такие дела нынче творятся. — Кстати, о делах. Рассказывай, что у тебя на пальбу в доме. — Странная штука. Нинку прихлопнули, как только узнали, что она обладает информацией о наследнице. Потом мне пришло письмо с угрозами. А вчера стреляли в меня, но вышло так себе, как видишь я живая. — Да уж, расстарались они. Косой какой-то киллер. — Так вот, я пошла искать место, откуда мог бы выстрелить косой. — Подожди, подожди, что-то я не поняла. С чего ты взяла, что стреляли из дома? — А с того, что уж слишком меткое попадание в Нинку объяснили кротчайшим расстоянием наши спецы в масках. Но мы уже обыскали соседние виллы и ничего, а комната в конце коридора, была уж очень подозрительной. Там окна дают обзор на всю лицевую сторону виллы, и стрелять из этих окошек самый мёд. Всё как на ладони. — Ты что-то нашла там? — Да кроме окон ничего не успела, потому что меня кто-то вырубил. А проснулась я уже у себя. — Святой Чимин, кто-то здесь крыса, а вы не знаете кто! — Выражаешься, как я… — С таких делов завыражаешься. Вы всё это время тупо себя голыми выставляли. — А сама то! — Это минуты слабости после душа, я там давно не была, вот и не удержалась. Мы ещё часа два убили на разного рода рассуждения, но уже дурачились. Вино давало о себе знать и мешало адекватно мыслить. Поэтому все беседы прервались, как только Сонька закрыла рот, а я глаза. Малыха кряхтя, доволокла моё безвольное тело до кровати, с грузом вина в желудке сподобилась уложить меня на кровать. Собрала пустые бутылки (да, где одна, там их десять) и направилась к себе. Венера спала в своей кроватке, не подозревая, что её мамаша наклюкалась в доску. Но выпила слишком мало для того, чтобы уснуть сразу и слишком много, для грандиозных подвигов. Сонька прошлёпала в свою душевую, скидывая одежду по пути. Видно чёрт дёрнул под воду горячую встать, а может ей просто захотелось душевного тепла. Откровенничали мы в последнее время мало. Я то ведь не рассказала про нас со Стивом, хоть это по не братски. Она, однако, так же удержала от меня их с Фрэнком душераздирающий роман. Кстати говоря, об этом товарище. Он поджидал Соньку в душе, как гадкий следак. Она и так вином сдобрена, а под парным угаром и во все, как почтальон Печкин с покупкой велика. — Как прошла вечеринка? — прозвучал голос сквозь шум воды. Малыха резво обернулась и выглянула из-за стеклянной стены душевой кабинки. Обладатель голоса, со скрещенными руками на груди, покорно стоял и внимал звукам воды. — Фрэнк? — удивлённо и истерично спросила Соня — Ты совсем обалдел? — Мне интересно, кого стоит опасаться. — его глаза сверкали подобно ночному отражению глаз вепря — Твоей подружки или тебя самой? — Ты как сюда вошёл? — прикрываясь стеклянной стеной спросила Соня. — Через дверь, — пожал он плечами. — Вы выяснили, кто стрелял в тебя вчера? — Нет, — дрожа ответила Соня — Так всё запутанно. Фрэнк пошёл в наступление, осторожно приближаясь к открытым дверцам душевой кабины. Сонька бы и закричала, но они уже это проходили, и отворачиваться сейчас глупо. К тому же вино подсказывает, что упускать шанс покайфовать в этом доме хотя бы час, привилегия золотого качества. — А разве ты не занимаешься тем же? — Спросила малыха, отходя к стене. — Я найду стрелка, чтобы больше не бояться за тебя. — Разве мы не подозреваем все друг друга? — промямлила малыха — Разве ты не думаешь, что я подозрительно добрая к тебе? — Не переживай за мою душу, она продана на аукционе полиамории. Переживай за своё маленькое сердечко, ведь если ты окажешься виновной в происходящем, я не смогу его защитить. Мужчина ловко пересёк порог душевой и пустился под струю воды. У Соньки чуть глаза из орбит не выпали от такого киношного подхода, и она отчаянно не знала что делать, прикрывать наготу или орать. — Ш-ш-ш, — спокойно произнёс Фрэнк — прежде чем понять виновна ты или нет, мне хочется по классике жанра влюбиться в тебя. Сонька только успела вдохнуть, как он перехватил слова поцелуем. Что возразишь на такие действия? Он бесподобен. Пусть сейчас эти изречения не дают гарантии и не внушают спокойствия, время на любовь должно оставаться, вне зависимости от доверия. Право на любовь заслуживает каждый даже тогда, когда он был трижды проклят и сотню раз предан. Пар, словно лава из вулкана, вываливался из приоткрытой кабинки. От жадных поцелуев до фиолетовых укусов возможно любить друг друга так же сильно, как крепко держится Земля во вселенной. Нет ни одной преграды в тот момент, когда люди любят друг друга на физическом и духовном уровне. Тогда они действительно сливаются в единое целое, чтобы потом, потеряв опору друг друга, на подсознательном уровне тянуться к родному теплу до самого конца.***
Михалыч настрочил послание, мало задумываясь о грамотности. В голове бесцельно блуждали слова Уолтера, сказанные до отбытия нас в Мексику. Мои слова, которые сегодня прозвучали настолько резко, что глубокие порезы излишне кровоточили. Ему было хуже, чем мне, потому что Сонька в тяжёлый момент предпочла меня. Но знал ли Михалыч о том, что малыха во все не в курсе его терзаний душевных? Он ничего ей не рассказал. А если бы, выслушав его, малыха смогла поддержать и помочь справиться с этой болью? — К чёрту всё! — выругался он, схватил телефон и вышел из комнаты — Всё равно никому не нужен. Он отправился вниз по лестнице, угрюмо раскачивая головой из стороны в сторону. От обычной ходьбы стало слишком тоскливо и он решил исправить это. В конце концов, Дэниэл поймал его в холле за непристойной ездой по периллам. — Весьма эксцентрично наблюдать вас за таким развлечением. — равнодушно произнёс Смит. — Я хочу прокатиться Дэн, у вас не найдутся ключи от модного байка ДД? — съязвил Мелёхин. — Если вы ходите использовать его во благо, то да. — Дэн достал из кармана жакета брелок и подал Михалычу. — Спасибо. — удивленно ответил он и зашагал на выход, но обернулся и спросил — А как? — Они оказались у меня в такое время? — дополнил самостоятельно вопрос Смит. — Да. — Подумал, что кому-то сегодня понадобится развеяться. Вот вы и попались мне. Дэн зашагал в сторону своего кабинета, опустив плечи, словно нёс на них тяжкую ношу. Мелёхин потупил взгляд, а опомнившись, направился к гаражу. Возможно это тоже как-то его удивило, но и гараж был открыт. Чёрный, намытый до блеска Харлей, неподвижно стоял и дожидался своего часа. Михалыч подивился красоте и целостности железного коня, проведя по баку ладонью. Та со скрипом отшлейфовала звук. Спустя минуту Михалыч летел с бешеной скоростью, отдавая ветру свои глаза. Похоже так он пытался плакать. Бесстыдно, бессовестно, но красиво прикрывая спектакль скоростным побегом. Шлем только помешал бы оправданию слезоизвержения. — Нахрена она мне сдала-а-ась? — орал он встречному потоку воздуха. Редкие автомобили играли с Харлеем в шашки, сигналами пытаясь привести водителя в чувство. Но тому было настолько фиолетово, что о скорости мыслей не возникало. И несясь по прямой, исключая светофоры и попутный транспорт, Михалыч оторвал руки от руля. Пульс испарился, захотелось заорать так, чтобы стёкла везде потрескались, а собственные связки порвались, наконец. Остановиться всё же пришлось, иначе бы зрение Мелёхину восстанавливали врачи. В ушах гудело, как в трубе самолёта и сильно резало болью внутри раковины. Тошнота немного объявилась и понадобилось минуту на то, чтобы определить, куда Михалыча занесло. Небольшой бар с голой тёткой, светящейся розовым и голубым, работал на износ. Толпа подростков ошивались у входа в ожидании, когда охранник отвлечётся и они смогут прошмыгнуть в мир бесплатного порошка и алкоголя. Небольшая кучка тусовщиков из пяти человек. Блюющие дешёвые проститутки за углом. Рай для современных отпрысков. Михалыч беззаботно поставил байк и направился в тёмный портал к миру морока. — Эй, проваливай! Вход для своих. — рявкнул охранник придерживая одной рукой тощего паренька. Тот пытался возражать и брыкаться, но получил по физиономии. Мелёхин решил, что его комплекция и одежда чуть лучше того доходяги, и он может рассчитывать на пропуск. — А ты глухой, или может, тупой? — рыкнул сторожила — Вали отсюда чмошник! Михалыч не стал спорить и развернулся к транспорту. Голова разгулялась не на шутку. Он всё думал обо мне, которой наплевать теперь на него. Думал, что зря думает об этом, потому что рядом Стив. Думал, что убьёт его, если со мной случится беда. О многом думал целых три секунды… — Друг, — послышалось за спинной — тебе не скучно? — Мне по барабану. — оборачиваясь буркнул Мелёхин. Напротив стояла худенькая брюнетка в чёрном блестящем костюме. Она накручивала на палец прядь из мелких завитков и улыбаясь, закусывала губу. — Ты стриптизёрша? — не без интереса спросил Михалыч. — Не, я Мила. — скосила ноги брюнетка — Могу провести в клуб. — Я уже передумал. — уставшим голосом сказал Михалыч. — Уверен? — промурлыкала она — тебе не помешает расслабиться. Она взяла его за руку и повела, как телёночка на убой. Мелёхину от отчаяния и одиночества не хватило сил противиться упругой попке и полуоткрытой груди незнакомки. К тому же, она знатно вышагивала и высокий привратник легко пустил его с ней в бар. Шум толпы смешался с запахом пота, дешёвого джина и тысячи разных ароматов туалетной воды. Дикий пляс и крики безобразно метались по зданию в поисках выхода. На танцполе шатались зомбированые коксом доходяги, а у бара девки клеили дуралеев по богаче. Бармены не успевали мыть бокалы и смешивать коктейли, а секьюрити равнодушно глядели по сторонам, иногда прибегая к общению через наушник. Мила провела его через зал к мокрой лестнице. На одном пролёте она поймала своего дружка и что-то сказала ему. Он посмеялся и положил ей в ладонь нечто похожее на мешочек с белым порошком. Затем, они прошли ещё один пролёт и оказались в коридоре с огромным количеством дверей. На плинтусе потолка мерцала розовым подцветка, а из комнат были отчётливо слышны крики и стоны. — Где мы? — выкрикнул вопрос Мелёхин. — У меня, — застенчиво улыбнулась двушка и подтолкнула Михалыча вперёд. Комната отдавала приятной прохладой. Широкая кровать стояла посреди комнаты, глядя на себя в зеркало, что висело над комодом напротив. Из окна светилась та же тётка, а музыка и крики слышались чуть приглушённее. — Располагайся, дружок. — ласково произнесла брюнетка. — Не дурно, давно тут живёшь? — Сколько себя помню, это моя лична квартира. — Ну на квартиру смахивает мало, скорее комната. — Зато в этих стенах не одно прекрасное кровавое воспоминание. — И много парней ты здесь убила? — оглядываясь, поинтересовался Михалыч. — Только тех немногих, которые не слушались меня. — она подошла к Михалычу проскальзывая по его рукам вверх. — Какие будут указания? — Иметь меня, как захочешь. Брюнетка обхватила губами кожу на шее Мелёхина. От долгого застоя в таких делах Михалыч испустил стон. Брюнетка улыбнулась и прикоснулась к его губам языком. Михалычу вскружило голову и он безвольно упал на кровать. Ощущая движение её языка ниже, он задыхался от внутреннего жара и внешней прохлады. Мысли в миг исчезли и сознание расплавилось как пластилин. Перед глазами он видел ритмично двигающуюся голову, а по венам адреналин и огонь рывками разрывали тело. Рука невольно потянулась к тёмным волосам, обхватив волосы пальцами, он потянул их вверх. От громких звуков похоть резко исчезла. — Стой! — резко вскочил он — Не хочу. Прости, мне нужно уйти. Михалыч стремительно направился к выходу. Только сейчас во рту чувствовалась какая-то дрянь, связывающая язык и скулы. Головокружение застало врасплох, а потом затылок ощутил немой удар.