#ff0000

—Как прошел последний сеанс? Небольшая по размерам кухня освещалась мягким светом, что создавало некую особую атмосферу, к которой двое привыкли еще очень давно. Что уж там, даже обстоятельства вроде позднего времени не представляли собой ничего более, чем простые мелочи, о которых можно и позабыть, стоило только перевести внимание на что-то другое. Не то чтобы Хару волновался о возможном недосыпе, что было бы особо непозволительным и даже опасным в его-то положении. Пока Аки сидит за столом сзади, ожидая ужин, ничего извне не имеет значения —Ничего примечательного. Я уже привык к его вопросам о насущных проблемах. Как правило, дальше не идёт, знаешь. Хотя терапевт все ещё высказывает опасения, что мне опасно так зацикливаться на повседневности. Говорит, что в моем состоянии любая резкая смена может принести сильный стресс, ибо я довольно чувствительный в этом отношении. Но я привык и к этим его словам. Не думаю, что так долго думать об этом будет полезным. Да и времени у меня нет. Учеба, сам понимаешь – помешивая лапшу в сковороде, без всякого волнения говорил Цугино —Ммм, только не зацикливаться на этом так сильно. Ты относишься к образованию довольно ответственно, что похвально. Тем не менее иногда ты не покидаешь комнату часами, что вызывает у меня сомнения насчёт отдыха – Аки постукивал пальцами по столу, пронеся в голове куда более мыслей, чем сказал по итогу —Лучше я сделаю все сразу и достаточно хорошо, чтобы не волноваться о результатах так сильно. В конце концов это успокаивает – привычный, чуть ли не зазубренный ответ, будто бы часть симуляции. Но Хару с облегчением для себя отметил, что такая штампованность будет куда лучше —Просто не бери на себя слишком много, хорошо? Я никогда не относился к учебе так кропотливо, но все же смог получить хорошо оплачиваемую должность – Маэно повернулся к готовящему, и они тут же встретились взглядами —Хах, хочешь, чтобы я пропускал пары? – как бы в шутку спросил Хару. И без всего того прекрасно знает, что парень не хотел донести такую мысль. Просто наблюдать за резко смутившимся лицом было довольно забавно —Я не это имел в виду! Я просто говорю о том, что без отдыха у тебя могут появиться проблемы, всего-то – недовольно проворчал Аки, отведя покрасневшее лицо в сторону —Хе-хе, понимаю – Хару выключил плиту - Я постараюсь, если ты так беспокоишься Идиллия. Говоря более широко и объективно, каждый человек мог найти ее в совокупности от самых мерзких и низких до самых высоких и приятных вещей. Цугино же не переставал думать о том, что вне зависимости от того, насколько ее легко было найти одним и чуть ли не вырывать другим, по природе своей этот быт был слишком хрупким. Будто бы это фарфоровое изделие, и вне зависимости от качества материала по неосторожности он мог разбиться в дребезги и изрезать все ноги. Тот, кто попробует склеить теперь полностью бессмысленное изделие, изрежет нежные ладони, не успев найти оставшиеся кусочки. Такова была природа идиллии, как думал Хару Иногда идиллия принимала другие формы, менее очевидные, но тоже неприятные. Упаковки антидепрессантов, которые прописывались парню в банках, могли упасть по малейшей неосторожности. Особенно было обидно, когда ёмкости были стеклянными. И вроде бы содержимое оставалось, но такое маленькое обстоятельство сильно разочаровывало. Теперь это не то Идиллия могла стать рассыпанными по полу листами с учебы. Будто бы одно только их падение могло привести к катастрофическим последствиям. Так нелепо было бы, потеряйся хоть один лист. Будто бы такое обстоятельство могло сделать его полным неучем. Бредово, но в такие моменты эмоции обгоняли здравый смысл Но даже в таком беспорядке Хару любил это слово. Любил всего-то потому, что Аки бы никогда не разбился подобно фарфору или банке антидепрессантов, не рассыпался бы подобно листам. Он целый, он живой, он будет существовать вне зависимости от того, будет ли Хару неосторожным или же самым прилежным человеком в мире. И если на месте одного из многих значений слова "идиллия" будет стоять именно Аки, больше ничего не имеет смысла. Бессмысленные вещи ни к чему не принуждали Хару, значит и поводов для тревоги не было Даже сейчас если двое вот так вот заснут за столом, никто из них не станет жаловаться на последствия сна в сидячем положении. Всего-лишь потому, что о таком глупом стечении обстоятельств пара в следствии будет думать как приятном воспоминании, подтверждении того, что в компании друг друга им по-настоящему хорошо Аки же мог взволноваться такими обстоятельствами, ибо для Хару каждая мелочь представляла потенциальную опасность. Будь то подозрительное молчание во время сбора осколков от банки таблеток или будь то длительный зрительный контакт после задержки парня на работе, Аки отмечал все. Хоть Цугино и отшучивался, что всякое бывает и он не думает об этом так много, Маэно все равно продолжал прокручивать размышления в голове. В конце концов парень продолжал посещать терапевта Волновался ли Маэно? Определенно да. Приносило ли это какую-то тягость? Определенно нет. Вне зависимости от того, каким сложным человеком был Хару, Аки всякий раз возвращался домой с особой радостью. И с более скромной, но все же такой же радостью его ждали там. Тогда же парень мог проявить привычное ребячество, что казалось даже ироничным из-за возрастов обоих. Хотя это было последним, чему уделялось внимание. Хару всегда вел себя как куда более зрелая и состоявшееся личность —Тебе завтра рано на работу, нам лучше встать – зевнув, отозвался Хару —Не бери в голову, это всего-то работа. Об остальном можно подумать и завтра – Аки ухмыльнулся, только сильнее сжав Хару —Как знаешь... – Цугино и не стал сопротивляться. Тело Маэно теплое и мягкое, так что мелочи вроде неудобств во сне не волновали больше Аки всегда был таким. Начиная с самых первых разговоров и заканчивая сегодняшним днём в парне проявлялась некая искра, которая и приковывала к себе внимание. Иногда вопрос, как же такой человек мог работать психотерапевтом, вызвал любопытство, но потом Хару вспоминал, что даже в таком ребячестве промелькала тоже своего рода забота, хоть и не настолько ярко выраженная. В конце концов Аки полностью подходил под определенные человека по-настоящему любящего и заботливого. И казалось, будто любовь его – ресурс неиссякаемый, и подарить ее можно хотя всему миру. Это восхищало и вместе с тем сильно волновало, как бы Хару не хотелось думать по-другому. Сама натура Аки располагала к тому, чтобы он в узких кругах пользовался популярностью, говоря о том же семействе Ушироно, о котором Цугино слышал ежедневно. Что уж там, даже ни разу не общаясь с ними Хару прекрасно знал о лучшем друге парня и его младшей сестре. И всегда Маэно говорил о них так, будто бы эти двое были не то что частью, а самим бытом для парня, подобно родителям, существованию которых никогда не уделяется особого внимания. Почему же? Всего-то потому, что наличие их с самого начала вызывает слишком большую привычку, чтобы в один момент представить жизнь без них. Но Цугино мог представить жизнь без семьи, оттого поведение Маэно становилось все менее понятным Взять хоть ту же девочку по имени Нацу. Она была значительно младше, и в качестве друга определенно не подходила двадцатичетырехлетнему парню, но противоречием тезиса служило то, что Аки любил ее так сильно, будто бы она и в самом деле приходилась ему младшей сестрой. И Хару был уверен, что Нацу стоила того, но в такие моменты становилось не по себе. Будто бы Цугино имел дело с чем-то совсем известным, но все никак не мог вспомнить названия этому чувству Свет на кухне был выключен ещё к моменту начала разговора за столом, как это обычно бывало у них. Будто бы пара заранее думала о том, что вечерние посиделки могут закончиться сном прямо на кухне. Тарелки с едой так и не были убраны, но это не имело значения, ибо все можно было сделать и завтра, как отметил Аки. Это даже не дежавю, потому что Хару точно знал, что так было раньше и точно ещё не раз повторится в будущем. И, соответствуя сложившейся форме, Цугино в очередной раз забеспокоится о том, как бы уследить, чтобы Маэно не опоздал на работу и самому проснуться вовремя Ничто не могло нарушить эту идиллию Ничто не могло нарушить эту идиллию Ничто не могло нарушить эту идиллию Ничто не могло нарушить эту идиллию Ничто не могло нарушить эту идиллию  Цугино в последний раз смотрит на уже заснувшего на плече парня, хватка которого ощутимо ослабла. И только убедившись, что все так же спокойно, как и обычно, он может позволить себе заснуть тоже, уместив голову в чужих волосах. Мягкие. Пахнут чем-то сладким. Хару не любил десерты, но сейчас оно было очень кстати. Пускай это будет проходить вечно. Вне зависимости от того, умрут ли они от скуки  Хару просил и будет просить лишь об одном