#ff0000

Лампочка свисала с потолка коридора. Странным в ней было абсолютно все: от факта нахождения тут и заканчивая тем, что никто из персонала так и не скрутил ее обратно. Свисая на проводе, за счёт которого она, на удивление Хару, ещё работала, она время от времени покачивалась из стороны в сторону. Некоторые из учеников университета иногда дёргали ее то ли от скуки, то ли от интереса, когда же она наконец перестанет работать. И всякий раз Цугино останавливался, чтобы посмотреть на странную лампочку ещё раз, будто бы он учился тут первый день и подобные вещи были чем-то немыслимо новым. Хотя что уж там, ей действительно не следовало тут находится. Быть может, именно поэтому в Хару и назревала смесь отвращения и любопытства. Разбивать лампочку не хотелось, но парень с трудом принял, что сделай это кто-нибудь другой, Цугино был бы только рад. В таком случае искать причин в таком отношении к абсолютно бессмысленной вещи не будет иметь смысла. Всего-то потому, что среди всего белого только она будет сверкать черным Аки чуть ли не по сценарию говорил, что не стоит так сильно хвататься за учебу, ибо вне зависимости от того, будет Хару во всех отношениях идеальным или же банальным хорошистом, его примут на работу в будущем. Иногда Цугино соглашался, а иногда замолкал, в своих мыслях идя в совершенно другом направлении, тем не менее технически связанным с учебой. Был ли это перфекционизм или нечто более поверхностное, Хару интересовался время от времени. Особенно тогда, когда в голове было совершено пусто и пробелы начинали заполняться чем-то вязким, подобно клею. Хотелось отодрать его с волос, кожи, одежды, но было слишком поздно  Хотя стоило отдавать должное – из горы обрубков можно было собрать какой никакой, а вывод  И все вновь сводилось к простому желанию постоянства. Будто бы та далёкая часть души, существование которой хотелось стереть из памяти, уже прекрасно знает, что малейшее изменение может привести к катастрофе Тем не менее Хару, подкрепляемый словами терапевта в Аки, старался смотреть на вещи как можно более поверхностно, не ища подвоха в хороших моментах, происходящих с ним. Хотя Цугино все ещё думал, что однокурсники смотрят на него несколько иначе.... и все же следовало принять то, что имелось. Никто не поймет, если в один момент их идеальный одногруппник с не менее идеальным характером начнет напрямую спрашивать о том, а не ненависть ли это. Ведь иногда их улыбки становились настораживающе теплее, интонация в речи приобретала настораживающе дружелюбную симфонию. Никто не любит людей вроде него Но с тем же успехом Хару для себя отметил, что ненависть кажется даже привлекательнее, чем полное безразличие. Только не это. Пусть их лица исказятся в отвращении, но только не... Пары протекают ничуть не медленнее или быстрее ожидаемого. Хару мог еле слышно отбивать пальцами по столу с начала и до самого конца, и всегда это было одно и то же число. Он любил учебу за эту ее черту – постоянство. Словно это был своего рода другой мир, где все идёт четко по плану и нет и намека на выход из калии. Разница лишь в темах и домашних заданиях. О, и в недовольство одногруппников их количеством. В такие моменты Хару всегда отмалчивался, но стоило кому-то спросить: "Ты ведь тоже так считаешь?", как парень тут же начинал поддерживать их в суждениях Это как просмотр неинтересного фильма лишь только потому, что другие считают его стоящим. Хару часто так делал, но никогда не смущался этой своей привычки. Если его одногруппники считают так, значит больше ничего не имеет значения. Все люди так или иначе подстраиваются под социум. Это часть формирования личности, один из ее компонентов. В свою очередь даже если Цугино полностью откажется от своей индивидуальности, поводов для упрёков нет всего-то потому, что все люди равны Иногда после домашнего задания трясло руки. Покрасневшие, они размыто виднелись перед глазами, которые уже не могли видеть дальше этого. Хотелось спрятаться под одеяло и ни о чём больше не думать. Но несмотря на все желание Цугино ни разу так не сделал лишь только потому, что это значит подвести Аки. Он устает на работе ещё больше, значит проблемы Хару мало чего значат и без всего того можно сделать ещё множество вещей. В конце концов ему прописывают антидепрессанты, которые в такой момент сильно помогают —Ты выглядишь сегодня особо потрёпанным. Не хочешь отдохнуть? – вот, какие вопросы доносились с уст Маэно в такие моменты —Всё в порядке, я уже выпил таблетки, так что и волноваться не о чем – самый обычный ответ самым обычным тоном Хару поставил две тарелки на стол и сел рядом. Есть не хотелось от слова совсем. Тем не менее хоть и вяло, но палочки с едой оказываются во рту —Как прошел рабочий день? – Хару захотелось разбавить тишину и хотя бы как-то оправдать для себя такой пристальный взгляд за собой —Приемлимо. Как учеба? -Всё как обычно. Это успокаивает —...Ты продолжаешь вести дневник? – голос Аки был совсем спокойным, что наводило Хару на определенные мысли —Оставлю там запись завтра. Сегодня мне не о чем говорить Палочки были взяты в руки, но недолго пробыв в ладони тут же ложатся на стол. Совсем не хотелось есть —Уверен? – вопрос в сущности бесполезный. Он уже знает, о чем Хару думает на самом деле  —Не очень. Хочу написать про лампочку, которая висит у нас в коридоре. Сделаю завтра – после этой фразы Цугино услышал тихий вздох —Устал? – Маэно сократил расстояние между двумя  —...Пожалуй – не без стыда признал Цугино  После этих слов Аки обнял парня, позволив уместить голову на своем плече. Хватка хоть и слабая, но для Хару это многое значило, он знает. Слышится лишь тихое дыхание от парня, которое все равно перебивается нервными порывами —Не нагружай себя так сильно, пожалуйста. Не хочу видеть тебя таким – все, что оставалось Маэно в такие моменты, так это начинать гладить парня по голове. И всегда это работало

***

Про лампочку       "Лампочка висела в коридоре подобным образом ещё с момента, как я поступил. Сначала я обращал внимание на нее лишь только на многновение, а сейчас она может приковать внимание на несколько минут. И определенно хотелось видеть ее разбитой, что я все же признал, но думаю, что буду скучать. Не думаю, что это мое впечатление о ней является чем-то правильным. Но Аки говорит, что вне зависимости от того, считаю я свои мысли правильными или нет, мне в любом случае будет неплохо их записывать. То же говорит и терапевт. Но что же касается лампочки... она мне предельно знакома. Будто бы я вижу ее всю жизнь, а не только с момента поступления       В чем же дело?       Наверно в ее тщетной попытке вклиниться в строй, быть такой же, как и другие. И этот ее тусклый свет и приковал меня своей отчаянностью. Она хочет быть такой же, как и другие лампочки, но свет никогда не будет таким же ярким. Я пытаюсь соответствовать идеалам, чтобы другие вдруг не подумали, что я тусклее. Что я неправильный. Но сколько бы я не пересмотрел фильмов, сколько бы я не копировал их мнение у себя в голове, я никогда не буду таких же ярким. Дело ли в моей [something], дело ли в депрессии, я не хочу думать. Это только подтверждает то, что я неправильный, поломанный       И эта лампочка тоже поломана. Она такая же, как и я. Свисает на проводе, оставляя надежды на полноценную жизнь       А разбить мне ее хочется лишь только потому, что я не хочу видеть такое напоминание о своем "я". Но я понимаю, что если лампочка превратиться в осколки по моей вине, я буду чувствовать стыд за то, что позволил этой части своей личности взять верх надо мной. Мне страшно от того, что в любой момент лампочка может смешать меня и все мои старания с грязью. Больше всего будет стыдно перед Аки. Он дарит мне все: объятия, поддержку, поцелуи. Я же превращу в пыль и это       Лишь только потому, что не смог сдержать себя       Это печалит       Раздражает       Вызывает тошноту       Хочется плакать       Я знаю       И мне жаль"