Дом Детей

      На улице стояла до ужаса жаркая погода, но брат с сестрой все равно сидели, приобнявшись. Их дорога длилась уже недели две. Сидя в телеге, ощущая каждую кочку, каждый камешек под колесами, они уже слабо чувствовали половину своего тела. Девочка всего пару дней назад, наконец, перестала плакать. Всякий раз, как она вспоминала, что случилось, то не переставала винить себя. Ведь это она заигралась и перестала контролировать свою магию. Она всегда ярко чувствовала огонь, который клубился внутри ее тела. И ей захотелось попробовать выпустить тот на волю. В тот момент, когда все ее тело покрылось пламенем, девочка решила показать маме, какой она хороший маг. — Мама, я большое солнышко? — наивно спросила та. — А-А-А, — лишь закричала ее дорогая мать.       Женщина потом не выходила из подвала несколько дней, папа очень злился из-за этого, а брат обещал, что все наладится. Только ничего не наладилось и их увезли так далеко от дома, как только могли. У девочки было много времени это все обдумать. И пусть теперь она ненавидела себя из-за того, что произошло, но она будет сильной. Ради брата. Ведь Этан, несмотря ни на что, продолжал все это время убаюкивать ее в руках. Его ласковый шепот о том, что она не виновата, что это мама болеет, что они найдут свое место там, куда их ведут, очень успокаивал маленькую девочку. Брат постоянно гладил ее по волосам, которые так не любила их мама. Ведь они сами по себе были похожи на пламя: рыжие, даже практически красные у корней и чем дальше от них, тем светлее, становясь желтыми, как языки костра. У мальчика цвет волос более обычный: русые со светло-розовым прядями, завязанные сзади в маленькую косичку. Кожа у обоих была довольно светлой, как и у их родителей.       По прошествии двух недель они, наконец, доехали до места, где будут жить. Первое, что бросилось в медовые глаза девочки — это огромное озеро, которое они проезжали. — Этан! Этан! Смотри — там озеро, — прокричала она, и так усиленно тыкала пальцем в сторону воды, что чуть не свалилась из тележки. — Никкаль! — строго прокричал брат, в последним момент поймавший неугомонную сестричку за шкирку, и только потом перевел взгляд на озеро. — Да, красиво, но будь осторожнее.       Только девочка уже с трудом сидела на месте. Раньше они жили в довольно засушливом районе. Не так далеко от них была узенькая речка, но чтобы такое большое пространство синей воды — она видела впервые. Малышка даже не сразу увидела, что на берегу сидели девочка с белыми волосами и мальчик, чуть помладше, с черными. Никкаль что есть сил помахала им, но в ответ получила лишь строгий взгляд от девочки. Это немного осадило ее пыл, и та села обратно на место. Брат лишь нежно погладил ту по голове.       Вскоре они уже были около большого, по меркам малышки, дома. Почему-то он сразу показался детям довольно мрачным. Серые, неприглядные стены, окна с решетками, будто тюрьма. Неподалеку играли ребята разных возрастов, но разбившись на разные группки и как-то тихо. В одной дети хвастались своей магией, зажигая маленькие огоньки на пальцах или делая небольшие водяные пузырьки. В другой же просто играли с мячиком, нервно поглядывая иногда на вторую группку.       Брат говорил как-то Никкаль, что место, куда их везут — довольно необычное. Там будут и обычные дети и маленькие маги. Девочка не понимала, откуда он всегда все знает, но считала его едва ли не умнейшим и сильнейшим человеком в мире, поэтому просто соглашалась со всем, чтобы он ни сказал.       Их встретила строгая на вид воспитательница. Мужчина, который привез детей сюда, строго поздоровался и сразу же попрощался, сев обратно в тележку и уехав. Никкаль грустно посмотрела в его сторону. Она знала, что никогда уже не вернется домой к маме и папе, но этот раздражающий до текущего момента транспорт — был последней ниточкой к ее родным местам. А она могла лишь тоскливо смотреть вслед, пока брат не взял ее за ладошку и не повел в новый дом, вслед за воспитательницей. Проходя по коридорам, она слышала тихие шепотки других детей, хоть и старалась не замечать тех. — Это она смогла покрыть себя всю огнем? Дааа, — слышалось со всех сторон, а на малышку бросались быстрые взгляды.       Никкаль крепче схватилась за брата, практически вжимаясь в него. Он, как обычно, лишь ласково приобнял ту в ответ, словно защищая ото всех вокруг. — Какой симпатичный, — вдруг зазвучало от девочек, примерно ровесниц Никкаль.       Вещей у детей было немного, практически все нес на себе Этан. У малышки же была лишь небольшая наплечная сумка. Им показали их комнаты, где те могли оставить свои пожитки. Комнаты для девочек и для мальчиков были раздельные. Когда они зашли в одну из дверей, то увидели множество двухъярусных кроватей. Здесь спало человек двадцать, не меньше. Раньше у детей были личные комнаты, так что они посмотрели на это с некоторой тоской в глазах. Несколько девочек, которые до того мирно болтали, показали на последнюю свободную кровать в самом дальнем углу. Туда даже практически не проникал свет. — Извини, но у нас больше нет свободных кроватей, — виновато сказала одна из девочек.       Никкаль не сильно расстроилась, какая разница уже где спать, поэтому просто поблагодарила и дальше молча подошла к постели. — Ой, бедняга, ей еще и с «этой» рядом спать придется, — послышался ядовитый шепот, но девочка уже едва различимо его услышала.       Кровать внизу была настолько аккуратно застелена, что не поддавалось сомнению то, что это застелил кто-то из взрослых к приезду новой воспитанницы. Поэтому Никкаль быстро закинула все свои вещи вниз и побежала обратно к брату.       После того как они оставили вещи Этана, то пошли вместе к директору Дома Детей. Это была женщина со строгими чертами лица в небольших треугольных очках. Создавалось ощущение, будто она сама тут находиться не особо хотела, но при этом очень нудно и крайне монотонно рассказывала о правилах. Никкаль никогда не считалась особо усидчивой, поэтому то и дело отвлекалась. То разглядывала как странно шевелится ее рот, когда та говорит, то на птичек за окном. — Применять магию в стенах Дома — строго запрещено. Уходить в лес одним — строго запрещено. Издеваться над обычными детьми — строго запрещено, — продолжала женщина свой длинный монолог.       И таких «строго запрещено» собралось ни с один десяток прежде, чем они попрощались. Никкаль хотелось услышать от нее хоть одно «разрешено», но так и не дождалась. После беседы их повели в столовую на ужин. Столовая была довольно большой, но дети вновь держались разными группками с неприязнью иногда поглядывая друг на друга. Вдалеке Никкаль заметила ту беловолосую девочку и черноволосого мальчика, которых она видела у озера. Вспомнив, что та лишь одарила ее неприятным взглядом, малышка, дернув нос к верху, засеменила за братом.       На ужин был достаточно черствый кусок черного хлеба, а еще суп, состоящий из одной воды, моркови и картошки, еще и довольно пресный на вкус. Девочка снова вспомнила дом, где мама иногда готовила вкуснейшее рагу из кролика, а затем, если та все съест, то давала ей вкусную свежую булочку и стакан молока. В глазах защипало, ведь Никкаль обещала себе больше не вспоминать ничего из этого. К тому же большую часть времени мама обычно запиралась в своей комнате и плакала.       Когда все поужинали, то девочке пришлось расстаться с братом, чего той совсем не хотелось, но комнаты у них были раздельные. Прибившись к другим ровесницам, она молча последовала за теми, чтобы не заблудиться. Когда Никкаль подошла к своей кровати, то вновь встретилась с беловолосой девочкой и ее строгим взглядом. — Это моя постель, — сухо отчеканила та, указывая пальцем на вещи новоприбывшей.       Рыжеволосой очень хотелось разозлиться и накричать на беловолосую за то, что та такая вредная. У нее был такой длинный и паршивый день, да и не только день. Она нахмурила брови, сжала кулаки, но решила промолчать. Ее лицо сразу же расслабилось. Все-таки она сама виновата, что не поинтересовалась точно ли эта кровать свободна. Вещи она забрала нервным рывком, зато все также молча, за что ее уже можно было похвалить. Однако взглянув на лестницу к верхней постели, девочка тут же растеряла всю свою уверенность. Количество ступенек в ее глазах то увеличивалось, то уменьшалось и словно плавали. Казалось, что нужно подняться не на метр в высоту, а на целую гору. Никкаль нервно взглотнула, прижав к себе свои вещи. — Ты не хочешь спать наверху? — вдруг послышался довольно теплый, мягкий голос. Девочка даже не сразу поверила в то, что так могла говорить эта вредина с жестким взглядом. — Все нормально, — сухо, но дрожащим голосом, ответила Никкаль.       Все-таки она обещала быть сильной. Никакая высота ее не напугает, а это ведь меньшее из ее будущих препятствий. Однако продолжала сверлить лестницу наверх испуганным взглядом, ожидая пока та ей покажется меньше. Девочка с белыми волосами лишь очень тяжело, будто ей лет сто по меркам людей, вздохнула и, взяв в руки подушку с одеялом, встала с кровати. — Я же вижу, что не нормарьно. Я могу и наверху поспать — не переживай, — спокойно та заключила.       Никкаль даже не успела поблагодарить ту, как девочка скинула на нее постельное белье, которое, как оказалось, уже лежало наверху. Новая знакомая быстрыми и ловкими движениями окрутила простыню вокруг матраса и снова слишком аккуратно заправила постель, не смотря на то, что им скоро нужно было в душ, а затем спать.       В это же время Никкаль кое-как смогла справиться с тем, чтобы запихать подушку в наволочку. Хоть это и выглядело так, словно она это сделала это не той стороны, а это так и было, девочка крайне гордилась своим результатом. С одеялом же было гораздо сложнее. Она вообще не поняла принцип работы и предпочла просто отложить в сторону пододеяльник. Девочка с белыми волосами посмотрела на это дело, приложила ладонь к лицу и покачала головой. После чего принялась сама застилать той постель. — Н-не н-надо, я сама! — смущенно залепетала новоприбывшая, но вторую девчушку уже было не остановить.       Вновь какими-то демоническими движениями секунд за двадцать она застелила всю кровать также аккуратно, как и свою. Только сейчас обе девочки увидели, что все остальные смотрят на них странными взглядами. — Никки, ты идешь? — послышался голос брата где-то в дверях. — Да! — прокричала девочка и побежала к Этану.       Он начал расспрашивать как она обустроилась, устроило ли ее место, успела ли пообщаться с кем-то из соседок по комнате. Никки лишь успела пожаловаться, что ей едва не досталась ужасная верхняя полка, где она бы определенно упала бы с нее и разбилась. Однозначно насмерть, ведь там такая большая высота. — Но очень красивая девочка уступила мне нижнее место, — завершила свой рассказ Никкаль.       Сзади и без того тихие шаги перестали быть совсем слышны на пару секунд. Этан обернулся и увидел идущую за ними девочку с белыми волосами и глазами цвета аквамарина. Юноша слабо обернулся, а затем спросил у сестры как зовут-то ту «красивую девочку». — Ой, — воскликнула его сестренка и резко притормозила. — А я забыла спросить. Еще и поблагодарить забыла, что она со мной поменялась и кровать мне заправила. — Она даже кровать тебе заправила? — Этан удивленно поднял бровь.       Затем он обернулся, чтобы самому познакомиться с той самой девочкой, а заодно и представить его нерадивую сестренку, но той уже и след простыл. Да и они уже практически дошли до ванных комнат. Душ тоже разделялся разве что на мужской и женский. Им сразу выдали полотенце, шампунь, мыло и новую форму, в которой все дети тут ходили. Такая же серая, как стены самого дома.       После ванных процедур Никки успела зацепиться взглядом за свою новую соседку, но догнать не успела, так как ей преградили путь другие девчонки. Они начали разговаривать с ней довольно ласково, будто совсем с ребенком, хоть и считались ровесницами. Начали расспрашивать все о ней и ее брате. Какая у них обоих стихия, где они раньше жили, почему уехали, как ей новое место и так далее. Никки очень уклончиво отвечала на личные вопросы, особо касающиеся ее прошлого дома и родителей. Хоть девочки и казались ей доброжелательными, но полностью довериться она им не хотела.       Так прошло несколько дней. Утром был ранний подъем, затем завтрак, уроки, обед, свободное время. Раз в три дня для детей-магов — тренировки на контроль маны, для обычных — всякие уроки вышивания, столярного дела и так далее, затем ужин и спать. У Никки даже не получалось особо поговорить с девочкой, которая теперь спала над ней. Смогла лишь узнать, что ее зовут «Су», а ее брата «Шимун». Они не участвовали в общих играх, а во все остальное время старались держаться ото всех подальше. Никкаль не могла усмирить своего любопытства. Чем-то ее притягивала эта нелюдимая девочка, которая только и делала, что смотрела на всех загнанным взглядом. Словно в любой момент готова была наброситься с кулаками на каждого. При этом интуиция Никки говорила о том, что эта девочка на самом деле очень хорошая.       Однажды играя с другими детьми, рыжеволосая услышала какие-то крики. На холме у дерева явно что-то происходило и ей однозначно нужно было узнать что. Пара мальчишек чуть постарше нее пытались отнять у беловолосой девочки книжку, которую та держала изо всех сил. Сзади нее прятался ее брат, испуганно смотря на происходящее. Один мальчик тащил на себя книгу, второй сначала просто стоял, но когда Никки уже подбегала к месту происшествия, он потащил девочку за волосы. Только вот даже тогда она не отпускала из рук, лишь сжимая крепче зубы.       Никкаль и сама не поняла в какой момент она решила ввязаться в драку, но уже почувствовала как толкает того парнишку, что хватался за белые волосы. В шоке тот сразу отпустил и сделал пару шагов назад. Он смотрел так, словно произошло что-то однозначно невозможное. Где-то поблизости послышались крики других детей, которые явно что есть сил неслись сюда. У Никки был план: толкнуть мальчика, что вцепился в книгу, чтобы тот ее отпустил. Затем схватить Су и вместе с трофеем унестись прочь. План провалился, когда книжку отпустил не юноша, а девочка. Еще и один из прибежавших детей кинул поток воздуха в Никкаль и та благополучно полетела на ту, которой так пыталась помочь. Их обеих закидали различными видами магии. Чувствовалось лишь как-то по телу, то по лицу прилетают то камни, то водные порывы, то земля. В какой-то момент в Су даже полетел небольшой огненный шарик, но Никки успела вовремя направить в него свою магию и потушить тот в полете. — А ну отошли от нее! — послышался грозный голос Этана.       Он был старше остальных детей, участвующих в драке. Еще и успел показать себя, как хорошего мага. Поэтому остальные быстро разбежались. Никки хотелось считать, что это из-за ее сильного брата, но, возможно, дело было в том, что вслед за тем прибежал один из воспитателей. Девочка быстро встала, отряхнулась, затем протянула руку Су. Та в ответ лишь посмотрела на нее каким-то запуганным взглядом, прижала обе руки к себе, согнулась вся и громко зарыдала. Никки осмотрелась по сторонам и увидела, как те мальчишки, что все-таки отобрали книжку, весело бежали, вырывая из той страницы. От этого ей и самой стало очень грустно, решив, что из-за того, что она вмешалась — в итоге все, как обычно, закончилось хуже, чем могло быть. Воспитатель раздраженно цокнул языком, резко подняв Су за локоть и потащив ее за собой. Увидев, что остальные за ними не следуют, он прикрикнул, чтобы те поторапливались.       Так они оказались в кабинете директора. Хнычущий Шимун, заплаканная Су, озлобленная Никкаль и абсолютно спокойный Этан. Последний пытался убедить взрослых, что девочки ни в чем не виноваты, но в итоге тех все равно наказали. Благо это хотя бы обошло стороной мальчиков, так как один лишь прятался за сестрой, а второй ничего сделать и не успел.       Отбывать наказание отправили в ванную комнаты — отмывать там все. Вручили по швабре, губке и одному ведру на двоих. Су к тому времени уже перестала плакать. На ее лице в принципе перестали отражаться какие-либо эмоции. Она лишь монотонно приступила к наказанию, ни проронив и слова.       Первой тишину нарушила Никкаль, пытаясь разговорить свою подругу по несчастью, но та ей ничего не отвечала. Ни что это за книга была, ни почему они вообще ее не поделили. Девочка с белыми волосами продолжала упорно и очень искусно натирать поверхности душевых. Когда та уже смирилась, пытаясь внести и свой вклад в уборку, вдруг послышался резкий звук. Быстро обернувшись, она заметила, как швабра, от которой, видимо, и был удар, лежала на полу, а Су лишь смотрела на нее мертвым взглядом. А потом подняла глаза и взглянула на Никкаль, на лице которой красовалась парочка ссадин и синяков. Если бы не Этан — им бы не дали их даже обработать, а просто бы отправили сразу мыть ванную. — Извини, — едва не срываясь на плач, вдруг произнесла Су. — Если бы я просто отпустила эту дурацкую книгу, то хотя бы ты не пострадала.       Послышался уже знакомый звук падения швабры. Сердце Никкаль сжалось от того, что снова ее вину кто-то забирает на себя. И что другая маленькая девочка извиняется за то, что та вновь влезла куда ее не просили. Сорвавшись с места рыжеволосая одним прыжком настигла свою подругу по несчастью и заключила ту в крепкие объятия. Су даже не сразу поняла, что произошло по тому, как сама она просто выпрямилась и встала как вкопанная, притворяясь столбом. — Это ты меня прости, — залепетала Никки. — Если бы я не полезла, то они бы не отобрали книгу, не прибежали бы другие и нас бы не наказали. Из-за меня стало только хуже.       Она начала тихонька всхлипывать, хоть слезы еще не успели политься из глаз. Су, наконец, отмерла и, приобняв ту в ответ, тихо, почти ласково, как это делает успокаивающая свое дитя мать, заговорила: — Нет, они в любом случае бы отобрали. И другие бы прибежали. И наказали бы меня в итоге одну. Так что спасибо тебе, Ника…       Она хотела сначала произнести полное имя, но вспомнила как часто ее дразнили из-за того, что она как-то странно произносит букву «л». И ей так не хотелось произносить коряво имя девочки, которая может стать ее первой подругой. Впрочем, мысль о друзьях Су сразу выбросила из мыслей, повертев головой. Разве захочет такая смелая, веселая и интересная девочка дружить с ней: абсолютной ее противоположностью. Просто немного, хотя бы еще чуть-чуть, ей хотелось почувствовать тепло чьих-то объятий. В нос ударил запах тимьяна, цитрусовых и корицы от рыжих, как огонь, волос. Его даже не перебивал уже привычный аромат чего-то металлического и плесени, исходящих от душевых. Разомкнув объятья и слабо улыбнувшись друг другу, девочки подняли швабры и продолжили отбывать свое наказание. Правда по итогу большую часть работы сделала Су. Да и то, что сделала Никкаль — ей в итоге пришлось переделать под возмущения второй. Ужин они уже пропустили, а посему оставалось лишь идти в кровати отсыпаться и ждать уже завтрака.       Не успели они собраться и уйти, как в раздевалку, в которой они убирались в последнюю очередь, ввалились другие девочки. Они сразу же подбежали к Никки, схватив ту за руки и рассматривая обретенные после драки синяки. — Бедняга! — воскликнула одна. — Из-за этой страхолюдины мало того, что тебя побили, так еще и наказали, — воскликнула вторая. — Это не справедливо! Да! Да! Ага! — послышалось одобрение со стороны остальных. Су лишь вжала голову в плечи и собралась как можно быстрее и незаметнее пройти через эту толпу несносных особ. — Страхолюдины? — послышался удивленный голос Никки, и беловолосая почувствовала, как ее сердце упало куда-то вниз. — Это она то?       Нижняя губа предательски задрожала. Ее часто называли «страшной», «уродиной», «седоволосой оборванкой» и еще много как. Все-таки ее внешность считалась довольно необычной. Белые, как снег волосы, аквамариновые глаза и темная кожа. Только вот почему-то сейчас девочке очень не хотелось, чтобы еще и Никкаль над ней издевалась. Уж больно теплыми были те объятья и уж больно сильна была та надежда, которую начала питать Су. А вдруг у них все-таки получится стать подругами, вдруг она теперь будет не одна, вдруг появится человек, помимо брата, которым она сможет дорожить и который будет заботиться о ней в ответ. Однако в этот момент она лишь чувствовала, как земля уходит из-под ног, пока не послышался звонкий, громкий смех Никки. Другие девочки смотрели на нее с таким же недоумением. — Если Су считается страхолюдиной, то я даже не знаю какого мнения мне быть о себе, — сквозь смех проговорила Никкаль. — Я ведь еще не видела никакого красивее, чем она. Девочка, чьи волосы уже были не такими белоснежными, зато прилипшими к лицу. На чьих руках и ногах находились пыльные и мыльные следы, а одежда пропахла этим спертым запахом металла и плесени, ведь они как раз собирались оставить инструменты, искупаться и идти в комнату. Она вдруг тоже рассмеялась, вспомнив, что когда Ника даже не знала ее имени, то описала ее как «очень красивую девочку», а она тут разволновалась из-за такой ерунды, боясь, что та примкнет к тем, кто над ней издевался. — У тебя просто плохой вкус на внешность, Никкаль, — обиженно произнесла одна из девочек. — А ты что смеешься? — сказала вторая, указывая на Су. — Думаешь подругу нашла? Сначала имя ее произнеси нормально, а потом уже радуйся.       Они прошли, толкнув ту плечом и принялись раздеваться, собираясь в душ. Что удивительно, при этом Никки никто даже не тронул. — А что не так с моим именем? — поинтересовалась девочка, когда они уже выходили из раздевалки. — Н-ничего, — как-то смущенно ответила Су, — но могу я называть тебя просто «Ника»? — Хм-м, — задумалась ее собеседница, — я не против, но сейчас хочу, чтобы ты назвала меня полным именем.       Они уже практически дошли до каморки, где нужно было оставить швабру и ведро. Губки им сказали выкинуть, так как те уже давно пришли в негодность. У девочек до сих пор были склизкие ощущение от того, насколько неприятными были те наощупь. — Никкахмь, — произнесла Су и тут же закрыла лицо руками, смущаясь.       Ей никогда не давалась эта дурацкая буква, хоть она и не понимала, что она делает не так. Как вообще звук изо рта мог выходить отличный от того, что произносится у нее в голове. Что это еще за звук между буквами «х» и «м», а иногда вообще получалась какая-то «р». И Никкаль, наверняка, это было неприятно слышать, поэтому Су боялась открывать глаза. Вдруг она почувствовала ее теплые ладошки, которые убирали руки с лица. — Все хорошо, — произнесла та и снова улыбнулась самой мягкой улыбкой. — При других можешь звать меня как тебе удобно, а наедине будешь тренировать свою «л» на моем имени.       А затем она снова засмеялась. И Су вдруг так легко стало от этого смеха. С того дня она больше не была одна против всех. Появилась Ника и ее брат Этан, а еще Шимун начал вести себя смелее, когда их стало больше. Они часто гуляли вот так — вчетвером. На уроках она теперь могла сидеть с Никкаль. Их даже пару раз наказывали за то, что они веселились за партой. Су поражалась тому, что ее, вечно собранную и спокойную, ругали. Да еще и за что — за то, что она смеялась. Жизнь словно обрела, наконец, цвета. И самым ярким из них был, конечно, рыжевато-красный, как цвет самого пламени. Словно свет, который всегда вел ее за собой из непроглядной тьмы.       Только вот Су печалило, что из-за того, что Никкаль стала с ней водиться, другие дети с той больше не играли. Они еще не решались ту обижать, скорее всего из-за Этана, но тем не менее начали игнорировать. Больше не звали вместе гулять, не сидели рядом в столовой, да и вообще старались не обращать внимание. Никки даже как-то разозлилась из-за этого и решила предложить обычным детям поиграть с ними, но те лишь рассмеялись. Правда один из них по имени Варасса все-таки иногда приходил к ним, но старался, чтобы другие об этом не знали. Ему было весело с ними, но все понимали, что если остальные об этом прознают, то могут его даже избить.       Су так и продолжала называть подругу «Ника», хоть та и бесилась иногда из-за этого. Причем продолжила даже после того, как ей, наконец, поддалась эта злополучная буква «л». Ей даже, наконец, поддалась ее водяная магия, хотя раньше не получалось притянуть к себе и каплю воды. Девочка во всем благодарила свою новую, первую и одновременно самую лучшую подругу. Ведь именно она так настаивала на «Никкаль». И она же постоянно подбадривала ее, глядя на то, как вода ей совершенно не поддается. И это же с ней казалось, что хоть весь мир под силу изменить.