2021 год.
Новый Год мы отмечали раздельно. На новогодних праздниках Шаст с Ирой и Шеминовыми уехали в Карелию. В эти дни я практически не заходил в интернет, потому что отчётов счастливой жизни «влюбленных» тогда было предостаточно. Надеюсь, Шаст хотя бы отдохнёт, повеселится, покатается на санках, вкусно покушает, пересмотрит все свои любимые фильмы… Я не знал, насколько этот «отпуск» на самом деле будет наполнен ежедневной работой Антона над самим собой. И что в тот период происходило у него внутри. Он до сих пор играл эту роль. На этом контракте. По одной простой причине, в которой сам ещё себе не сознавался. «Шаст, они настаивают, чтобы была эта сторис, как вы наряжаете ёлку вдвоем. И желательно взаимодействуете» «Я не хочу светить ее в своем акке Заебут» «Хорошо, давай там уже на месте что-то снимем Я попрошу Дарину, она снимет какой-нибудь общий план Будет шикарно, если в кадре будет ещё и Демыч» «Да уж, счастливая семья, пиздец»***
На все эти дни я постарался полностью выкинуть все мысли о нем из головы, будто он даже не на этой планете, а где-то в другом измерении, спит, не существует, не живёт в то же время, что и я. Знали бы вы, каких трудов мне это стоило… Просто не открывать соц. сети. Но визит к семье, дни с родителями, сестрой и племянницами в моем «Малиннике» дома здорово меня отвлекли. Новогодняя суета, мамины пирожки, салаты, ёлки, подарки, папины рассказы из юности… В Омске я отдыхал душой.***
И вот 12-го января мы все вернулись в Москву — нас снова ждала работа. Мы всей командой собрались в офисе. Давно не виделись, хотели обменяться впечатлениями о каникулах и подарками, обсудить новости, планы и грядущие проекты, которых было не мало запланировано на 2021 год. Ковид понемногу отступал, мы хотели возобновить туры и концерты. Я очень соскучился по этому высокому смеющемуся ребёнку… Я предвкушал тот день. Потому что знал — мой подарок особенно понравится Шастуну. Преподнес я их все скромно, никого не выделяя. Но яркая реакция Антона сказала сама за себя. — Ахринеть, Арс, где ты её достал? Футболке спортивной формы с автографом известного футболиста его любимого клуба он радовался как ребенок. И я искренне от этого улыбался. Он напоминал мне моих девочек, у которых потрясающе светятся глаза, когда я играю Деда Мороза и дарю им игрушки, о которых они мечтали. — Связи. — мимолётно отговаривался я, немного смущаясь от такого восторга. Хотя, честно, я на него рассчитывал. — Да какие у тебя, нахрен, связи в футболе? — Позов уже обзавидовался, отбирая футболку у Шаста посмотреть, пока Дрон и Стас наряжались в свитера, которые нам всем подарил Сережа. — Теория трёх рукопожатий. — у меня было заготовлено много самых сказочных отговорок. — Блин, капец. Ну мне очень нравится! — Шаст не мог налюбоваться. Ему очень нравится… Пожалуй, за эти слова и за эту улыбку я готов разбиться в лепешку. Потому что лужей от его искренней восторженной детской радости я уже и так стал. — Ну я рад… — тихо произнес я, опустив глаза, уместившись как всегда около спинки дивана в углу, и скрестив руки. Но долго пробыть мне в таком положении не позволили. — Арс, лучший! — Антон как всегда пожал мне руку от груди, и в какой-то момент я почувствовал, что теряю равновесие — он потянул меня на себя. Обнял и уткнулся в ключицу, буквально на пару секунд, обыденно. Но я услышал его личное и трогательное «спасибо». Я инстинктивно выставил руки перед собой и ладони мои легли ему на ребра. Поэтому я быстро скользнул ими за спину Антона, обнимая. Когда ещё будет такой шанс… В этот день в компании я хорошо прочувствовал, каково это — снова быть с ними. Кто как к кому относится и о чем хочет сказать. И что хотел сказать мне Антон, но никак не мог сделать это вслух… У него за эти каникулы проснулся настоящий и явный тактильный голод. Он прикасался ко мне всегда, при любом удобном моменте, после шуток, во время смеха, проходя мимо, тренируя сцены и игры, оттачивая образы, разговаривая со мной. Смотрел мне в глаза, светился и улыбался. Смущал меня до дрожащих коленок, что я не мог собраться и сбивался с мыслей. Но этим он только подогревал мой азарт перетрогать его, переобольстить, показать, что я не менее заряжен на взаимодействия и жажду их. К концу дня мы уже придумали целую новую игру. И даже, как я понял впоследствии, немного заигрались, забыв, что мы в команде не одни… «Альтер эго». Импровизация короткой формы, где каждая последующая сцена продолжает другую по ролям — эго персонажей, выбранных из зала. Эти личности обязательно контрастные и несочетаемые, включаются как внутренние ангел и демон на плече и актеры сменяют друг друга. Очень похоже на «За спиной», но суть там была немного другая, да и не совсем доработанная, мы только пробовали ее играть. Но главное — мы играли все четверо, по парам за двух персонажей, каждый раз, сменяя друг друга, касались руками спины или плеч, подавая сигнал. Для этого сейчас было наилучшее время. Мы втянулись сразу же, даже не понимая особо смысл этой игры как для зрителя, когда она заканчивается. Мы просто связались мыслями в какой-то момент и бегали туда-сюда, продолжая разгоны друг друга, как один человек. Даже Стас не успевал за нами. В какую-то секунду накала сценки, когда мы менялись все чаще, через каждые 10 секунд, мы с Шастом очень неловко и близко столкнулись, меняясь ролями. Врезались друг в друга, облапали и как два дурака с дибильными улыбками разошлись. Понимая, что мы уже не в силах сами разлепиться и физически притягиваемся как два магнита. Не знаю, в этот ли момент, но Позов явно что-то заметил… И понимающе промолчал. Конечно же, в отличии от моего такого же наблюдательного дружка. — Забегались тут. Парочка, — тихо высказал свое шуточное недовольство Матвиенко, который не упускал возможность вбросить какой-нибудь гейский комментарий. Я их всегда от него воспринимал как кокетливые дружеские шлепки по заднице и не обижался. Но более суровой реакцией на подобные вещи у нас обладал наш шипперский доберман. — Серёж, — сразу строго подключился Стас. — не отвлекайся. Он очень внимательно следил за игрой. Хотя я в тот момент понимал, что не она — объект его церберской настороженности… Как же в тот период у меня изменилось к нему отношение. Ведь лично мне он ничего не сделал. Но я буквально видел эти ниточки от его рук, исходящие к Антону. Его тон, которым он нас одергивал. Его напряжение. Словно я или Шаст посягаем на его честь или задеваем что-то очень личное. Я в то время предпочитал просто тактично промолчать. Но, замечая, как оседает в такие моменты Антон, я чувствовал, что Цербер потихоньку просыпается внутри меня…