***
— И что ты за ребёнок такой? — хмыкнул Сукуна, подпирая голову кулаком. Юджи хлопает большущими золотыми глазами и крутит в пальцах большую кость, взятую с его трона. Удивительно, что мелкой человеческой личинки вообще на это силёнок хватило. — Ото-сан! — и улыбается, тут же бросая кость, чтобы протянуть к нему руки. Сукуна усмехается, поднимая её за шкирку, словно котёнка. — Дерзкая засранка, — говорит почти с восхищением. И очень-очень забавная. Ураюме бережно умывают детское тело от могильной земли и человеческой крови, прежде чем вынести маленький сосуд своего короля из вмиг опустевшего дома. Ах, если бы мастер подождал, они могли бы приготовить ему блюдо… Теперь же и готовить не из чего было. Они сильнее укутывают детское тело в теплое одеяло, ведь за стенами — бушует гроза и ветер, а маленький сосуд — живая, тёплая, пахнущая топлёным молоком. Ведь они должны безукоризненно исполнять приказ — заботится об Итадори Юджи. Ведь дьявольское отродье мирно сопит, не чувствуя ни запаха крови, ни вкуса человеческой плоти. Ведь они оба рождены, чтобы служить Двуликому Божеству.Двуликий Бог
5 октября 2023 г. в 16:53
— Что у нас на ужин?
— Суп с мидиями…
Юджи улыбнулась.
Женщина отступила, борясь с ощущением падающего куда-то в желудок сердца.
Теперь в этой улыбке — детской, абсолютно невинной, оставляющей очаровательные ямочки на пухлых щеках — было что-то неправильное. Что-то такое… Например, куски сырой, могильной земли на розовых волосах или отчётливо застывший в кухне запах серы.
Женщина побледнела.
В золотистых глазах мелькнули кроваво-красные искры, от чего дыхание несчастной спёрло.
И хочется кричать: «Ты мертва!»
И хочется кричать: «Тебя похоронили!»
Она сама видела, как сломанной куклой оседает хрупкое тельце, как неестественно выгибаются конечности и как пустеют золотистые глаза. Она сама видела, как ребёнка наконец-то укладывали в гроб.
Юджи улыбается.
Сознание начинает покидать бренное тело женщины.
— Засранка, меняемся.