Осенний дождь

      Творческая жилка всегда присутствует внутри каждого из нас. Главное понимать, хочешь ли ты её развивать и связывать дальнейшую жизнь с непосильным бременем творца, или так и оставить нетронутой искру в глубине своей души. Выбор сложен ещё и уготовленными для каждой тропы последствиями. Жизнь вообще сложная штука, вы знали?       Вот и Антон знал. Но считал, что для типичного подросткового периода вполне нормально испытывать экзистенциональный кризис. Ему, правда, уже двадцатник успел стукнуть, но сейчас не об этом (да и помнил бы он хотя бы о дате своего рождения).       Сомневался в своих желаниях и поставленных целях. Да, непросто быть художником с подавленными с детства амбициями и желанием стать известным. И всё равно он выбирал себя и свои пути. И всё равно корил себя за каждый шаг против чужой воли.       — Молодой человек, вам что-то приглянулось?       Антон поднял чуть потухший взгляд на кассира, явно ожидавшего, когда же выйдет из бесконечного потока размышлений юноша. Шастун поджал губы и глаза перевёл на полки с самыми разными деталями для его творений. От мельчайших бисеринок различных оттенков, даже тех, которые парень не мог себе представить, вплоть до фурнитуры и замочков. Антон интуитивно указал на парочку позиций из предложенного, а продавец их быстро упаковал по отдельным пакетикам.       Прошло лишь несколько часов с того, как Антон вернулся в родные стены и заперся в комнате наедине со своими мыслями. Вновь.       — Родной, ты там как? — отчётливо постучал в дверь Арсений и спросил из-за закрытой двери. — Не хочешь выйти поговорить, день прошедший обсудить?       Шастун поднял голову. В руках он всё ещё держал почти неподатливую для деформации сталь, которую всё пытался прогнуть в нужном месте для придания красивого вида изготавливаемому украшению. Пара бусин он дёрнувшегося Шастуна покатились по столу и остановились в паре сантиметров от края. Антон положил застёжки на стол осторожно, насколько позволяла его природная ловкость и гибкость, встал из-за рабочего места. Ни одна стеклянная бусина не упала и осталась в том же недвижимом положении.       Антон вздохнул, проморгался и одним аккуратным движением ладони собрал все бусины, перекладывая их в отдельную коробочку, чуть сколотую на одном краешке, но, тем не менее, ещё закрывающуюся плотно крышечкой.       — Сейчас выйду, — ровно бросил юноша, за пару минут наводя марафет на столе и на небольших полочках вокруг него.       Уставшее лицо Антона первым делом бросилось в глаза Арсения. Это было невозможно игнорировать, потому что в последнее время юноша стал каким-то более... болезненным, а то и вовсе апатичным.       — Сроки жмут? — выдвинул свою теорию Попов, едва уловимо подбирая ладонь юноши и переплетая пальцы. — Или заказчик?       — Всё в порядке, — на одном дыхании произнёс Антон, вновь поднимая взгляд на лицо Арсения. Врал как дышит, если не ещё чаще. Но держался. — По крайней мере не всё так плохо...       — Но перерыв тебе точно не помешает, так ведь? — искренне улыбнулся мужчина, поправляя свободной рукой подвеску на шее Шастуна и замявшийся краюшек футболки под ней. — Ты уже сколько корпишь над этой работой? Уже стабильным стал ежедневный путь от магазина с бижутерной мелочёвкой до комнаты, и так по нескольку раз. Отдохни, прошу тебя.       Антон промолчал, поджав губы и отвёл взгляд в пол. Кажется, его могла задеть такая забота со стороны Арсения, но он ведь был прав. Это и не нравилось Шастуну — что Попов вновь оказался прав насчёт его работы. Даже свою сферу он не мог качественно контролировать.       — Завари мне чай, пожалуйста, — будто через силу произнёс Антон, но выражение лица с задумчивого не изменилось. — С лимоном. Я бы с тобой попил его, а потом снова за работу...       Попов помотал головой, усмехаясь и искренне удивляясь, как ещё Шастун существовал на белом свете с таким щепетильным подходом к любимому делу. Максимум ответственности и серьёзности направлялись именно на создание украшений для совершенно разношёрстной целевой аудитории юноши. Желание угодить каждому могло выйти боком Антону, но тот закрывал глаза на, так называемые, мелочи жизни.       "Что ж, не наступит на грабли сам — жизни не научится", — со временем понял Арсений, а в нынешнее время просто провёл юношу на кухню и поставил чайник на плиту. Самому было бы неплохо отойти от беспокоящим мыслей в голове.