Ходить по небу

Если бы только кто-то знал, как Влад ненавидел бессонницу. Его рабочая теория заключалась в том, что в детстве его кто-то проклял — ничем другим объяснить полную устойчивость ко всем методам по борьбе с ней он не мог. Влад проветривал комнату, гулял, занимался специальной йогой, пил успокаивающие настойки и заваривал умиротворяющие чайные смеси, покупал какие-то благовония, отказывался от любой техники — не помогало вообще ни-че-го, даже пресловутые овцы. Оставалось лишь ворочаться до самого рассвета, а потом поддерживать в себе жизнь кофеином — к сожалению, после снотворного он походил на человека ещё меньше. На съёмках разве что ленивый не шутил про молодо-зелено и ночи, проведённые в разврате и пороке, а Влад изо всех сил сдерживался, чтобы не бросаться на шутников. Спасибо большое, ему хватало мозгов ходить по клубам так, чтобы это никак не сказывалось на работе, но вот бессонницу он запланировать никак не мог. Чаще всего он ловил её приближение заранее — это тяжело поддавалось описанию, но мир вокруг как будто бы становился чуть плотнее, и в такие дни Влад под любым благовидным предлогом сбегал к себе. Но сегодня ему не повезло, и вот он уже третий час гипнотизировал спящего Мишу. Влад, конечно, не завидовал, но, по крайней мере, благодаря горстям колёс, которые тот потреблял, — чтобы снять ущерб от ошибок молодости, чтобы поддерживать себя в относительном здравии, чтобы перебить побочки от первых двух, чтобы заставить всё это вместе как-то работать, — слово бессонница из его словаря пропало. Когда Влад уже, наверное, в пятый раз сходил на балкон покурить, следом за ним выполз и Миша, вжался горячим телом, привычно устроил голову на плече, вслепую нашарил свою пачку и тоже закурил. — Прости, что разбудил. Миша промычал что-то похожее на «херня», и Влад заподозрил, что тот по факту особо и не проснулся, но всё равно поудобнее устроился в его руках и затянулся сладким дымом. Справедливости ради, отказ от электронок тоже никак не помог в борьбе с бессонницей, так что Влад просто плюнул и решил наслаждаться в такие ночи хоть чем-то. Миша докурил и, не размыкая хватки, потянул его в сторону спальни, но Влад мягко высвободился. — Всё равно не усну, лучше посижу тут, чтобы тебе не мешать. — Чушь, — чуть более осмысленно прохрипел Миша и снова потянул Влада за собой. Исключительно для чистоты эксперимента, решил для себя Влад, ступая следом. Почему-то он был уверен, что Миша выберет какую-нибудь колыбельную, но тот долго взбивал подушку, пытаясь придать ей какую-то форму, сложил одеяло странной гармошкой, а потом поманил Влада к себе и велел лечь на спину. Хмыкнув, Влад подчинился, но съязвить не успел: Миша замер над ним на вытянутых руках, а потом очень медленно опустился, равномерно придавливая к матрасу. — Дышать можешь? — Могу, — сдавленно кивнул Влад, привыкая к весу и концентрируясь на том, как губы Миши едва-едва касались его щеки. — Тогда дыши, — выдохнул Миша и в одно движение укрыл их одеялом. Это так не работает, хотел сказать Влад. Нельзя же так просто… Влад проснулся от незатейливой мелодии будильника и ворчания Миши под ухом — где-то посреди ночи тот всё же слез с него, но оставил на груди руку, пригвождая к кровати. Пришлось повозиться, чтобы добраться до телефона, но Миша тут же подтянул его к себе ещё ближе и шумно задышал в шею. — Выспался? — Сто лет так не высыпался, — совершенно искренне отозвался Влад. — Как ты до этого додумался? Миша фыркнул, потёрся о него носом и легонько, больше обозначая намерение, укусил, — да, Влад знал, что это не было тонко, но ему и правда было безумно любопытно. — Я ж раньше тоже мучился, на самом деле. Ну, когда уже ни пить нельзя, ничего вообще, понимаешь, да? Таблетки ещё нельзя было, тоже уже всё перепробовал, ё-моё, думал, с ума сойду. Так Ира посмотрела на мои мучения и притащила какое-то специальное одеяло, ну такое, знаешь, тяжёлое и с каким-то там эффектом. Ты, эт самое, посмотри, они, может, уже и тут продаются. Не обделённый воображением Влад тут же представил, как учащийся заново жить Миша кутался в одеяло с эффектом объятий, развернулся и прижался к нему, мысленно уже извиняясь за опоздание на съёмки. Хотя, учитывая, как он облегчил работу гримёрам, то на то могло и выйти. — Не хочу одеяло, — протянул Влад с точно отмеренной театральной капризностью. — Хочу тебя.