And so long to devotion

— Ты выйдешь за меня? Хонджун прекращает заниматься заглатыванием кусков слишком дорогого салата, останавливается прожевать авокадо с томатом черри и поднимает взгляд от тарелки. Спустя несколько часов пешей прогулки по Римини ему хочется съесть все небольшое меню, запив бокалом каждого вина из винной карты, и больше ничего — точно не отвечать на каверзные вопросы. Сидящий напротив Уен откровенно волнуется, хотя и пытается скрыть это, но его лицо настолько напряжено в попытках держать достойное выражение, что Хонджун даже не знает, уместно ли смеяться над ним. В лежащей на столе ладони у него раскрытый черный футляр, комично маленький, с кольцом на подушечке. Кольцо не особо вычурное: просто обруч из белого золота, без всяких витиеватостей, миллиметра три шириной, украшенное с боковой стороны дорожкой бриллиантов. Такое простое и одновременно необычное — оно сразу же захватывает внимание Хонджуна своим блеском. Похоже, не только его, потому что он чувствует фибрами души, как другие посетители стараются незаметно глазеть на них. — Почему здесь? — спрашивает Хонджун как можно тише, несмотря на то, что их все равно никто не поймет. Усталость, на которую сейчас накладывается тревога и нервозность от людей вокруг, не дает ему соображать. К тому же, он расстроен. — Я не знаю, ну как-то само вышло, я весь день собирался, но момента подходящего не было, а вот мы тут сидим, и я подумал, что больше не могу терпеть, и все такое красивое вокруг, атмосфера располагающая, ну да, это банально, но разве это плохо, — тараторит Уен, повышая голос, — и вообще, если ты отказываешься, то так и скажи, а не води меня за нос! — Я не отказываюсь! — грозно восклицает Хонджун. Отложив вилку, он берет кольцо, яростно надевает себе на левый безымянный палец, тычет ладонью в лицо Уену. — Видишь! Да! Конечно, я выйду за тебя! — Ну и что ты тогда возмущаешься! Не выдержав, Хонджун встает, огибает угол стола, начинает рыться в своей сумке, лежащей на третьем стуле. Скрип ножек по полу приносит ему молниеносную мысль, что Уен, скорее всего, решил, что он сейчас уйдет, поэтому он увеличивает скорость поисков. Нужный ему предмет оказывается на дне, заваленный бесчисленным количеством глупых сувениров, которые они покупали в каждом местечке, где останавливались. Самым полезным из них является вяленая колбаса. — Вот что! — Хонджун протягивает Уену небольшую коробочку стального цвета, перевязанную белой лентой. — Завтра Розовая ночь, и я собирался сделать тебе предложение на пляже, — говорит он смущенно, сложив руки на груди. — Я должен был быть первым. Уен светится ярче свечи, стоящей между их тарелками, пока развязывает бант и раскрывает коробочку. Не теряя ни секунды, он надевает кольцо, свернутое в платиновую спираль из трех завитков, в просветах которой находится по бриллианту, разглядывает прямо на руке, вертя ею в разные стороны. — Хен, это платина! — голос Уена ломается, как это часто бывает, когда он чересчур счастлив. Баснословная сумма со страшным количеством нулей, потраченная на кольцо, стоила того. — Ты сумасшедший! — Все ради моего будущего мужа, — в груди у Хонджуна разжимается комок ненужной тревожности, потому что они столько раз обсуждали свадьбу, и бояться того, что Уен откажет, было глупо, учитывая, как он постоянно признается Хонджуну в любви и высказывает желание быть вместе до самой смерти. Закончив рассматривать кольцо, Уен встает из-за стола, без какого-либо стеснения обнимает Хонджуна прямо посреди зала, пока все смотрят на них уже в открытую. — Я люблю тебя, — говорит он на ухо и крепко целует в щеку, совсем рядом с губами. Потом в лоб и нос, уже не так долго, переходит на совсем легкие поцелуи, усыпая ими все лицо Хонджуна, заставляя его смущенно смеяться. — Когда уже свадьба, а?