проблемы любви менеджера ли

      Сидя перед Джисоном и чувствуя на себе его внимательный взгляд, Минхо чувствовал себя провинившимся котёнком, который подрал диван или оставил лужу там, где не следовало, и теперь его отчитывали за плохое поведение.       Странная ситуация.       Обычно он был тем, кто перечислял Джисону его прегрешения, взывал к совести и требовал объяснений. А теперь они внезапно поменялись местами, и это было странно. И некомфортно.       Хотя, возможно, некомфортно Минхо было ещё и от того, что Джисон ждал от него рационального объяснения происходящего, а у него в запасе были лишь глупые отмазки, наскоро сгенерированные мозгом, почуявшим опасность, и правда. Но её говорить не хотелось. Однако и врать не хотелось.       — Так и будешь молчать? — Джисон сложил руки на груди. — Мне очень интересно узнать причину, по которой мой менеджер, не сообщив мне, пишет заявление на увольнение.       — Ну я ведь не твоя собственность, чтобы рассказывать тебе о каждом своём шаге, — Минхо фыркнул, повторяя позу Джисона, и посмотрел на него с вызовом.       Какого чёрта он вообще с ним так разговаривает? Разве Минхо должен отчитываться перед ним?       Конечно, нет. Джисон, на самом деле, этого и не требовал. Он приехал к нему в пижаме, а судя по тому, что его волосы до сих пор были немного влажными, Джисон едва вышел из душа, когда узнал обо всём и сорвался с места. Минхо стоило бы постыдиться, но он не любил признавать свои ошибки, и внутри него всё противилось тому, чтобы быть честным и открытым, и прямо сказать о том, что их привело сюда. Он подавлял в себе желание наговорить гадостей, чтобы сделать Джисону больно, но Минхо знал, что это ни к чему не приведёт. Он же не ребёнок. Он так долго боролся с таким поведением у самого Джисона, а в итоге оказался на его месте, и это раздражало, злило и совсем немного, но смущало.       — Хён, — голос Джисона потеплел. — Ну я ведь не ругаться пришёл. Я… Просто скажи мне, в чём дело? Я знаю, в последнее время мы не разговаривали так часто, как раньше, я был занят и может упустил что-то, но…       — Ты не был занят! — Минхо стало стыдно за эту секундную вспышку почти сразу же, но останавливаться он не собирался. — Ты тусовался с Хёнджином, как будто меня не существует, и…       Глаза Джисона расширились от удивления, и он смотрел на Минхо, не моргая, а затем улыбнулся, и тихо спросил:       — Хён, ты ревнуешь меня?       — Какая разница? — Минхо резко отвернулся, чувствуя, как пылают уши. — Даже если это и так, это ничего не меняет, ты…       — Дурачок, — Джисон засмеялся, неожиданно оказываясь рядом.       Опустился перед Минхо на корточки, беря его ладони в свои, и мягко прошептал:       — Хён, повернись.       Минхо поворачиваться не хотел. Руки горели от прикосновения к ним пальцев Джисона, а щёки и уши краснели с каждой секундой всё сильнее, но он не сдавался. До тех пор, пока Джисон не повернул его к себе сам, посмотрел Минхо в глаза, и поцеловал.       Нежно, почти невесомо, только прикосновение губ к губам, но это заставило сердце Минхо биться с такой скоростью, что он забеспокоился, как бы оно не проломило ему грудную клетку.       — Что ты делаешь?       — А ты разве не понял? — Джисон лукаво улыбнулся. — Мне повторить?       Он вновь потянулся к губам Минхо, но тот остановил его, прижимая ладонь к его лицу.       — Джисон, зачем?       — Минхо, я люблю тебя.       Минхо замер, размышляя о том, какова была вероятность того, что он уснул прямо на пороге, как только зашёл, и всё происходящее сейчас — больной сон его воспалённого мозга. Губы Джисона были тёплыми. В комнате был включён кондиционер, и он чувствовал потоки воздуха, касающиеся его кожи. Всё было слишком реальным.       Это точно не сон.       — А как же Хёнджин? — он вздохнул, глядя на то, как Джисон хмурится, отстраняясь.       — А при чём здесь он? Мы с ним просто друзья, да и он в Сынмина влюблён. Ты что, думал, мы с ним вместе? Хён, я тебя люблю. Я с тобой флиртовал. Ты что, не замечал?       — Ты… Флиртовал со мной? Типа… Серьёзно?       — Да, всё это время. Спасибо, что заметил, — Джисон закатил глаза и неожиданно сел прямо на бёдра Минхо. — Дай мне поцеловать тебя. Я об этом мечтал с того самого момента после концерта.       — Нет, подожди, — Минхо хотелось ударить самого себя прямо по лицу за то, что он отказывал Джисону, но разобраться во всём хотелось ещё больше. — Почему ты… Почему ты мне раньше ничего не сказал?       — Я думал, что я тебе не интересен. Ты со мной как с ребёнком возился, откуда мне было знать, что я тебе нравлюсь?       — С чего ты взял, что нравишься мне?       — Мне уйти?       Руки сами собой опустились на бёдра Джисона, крепко сжимая и притягивая ещё ближе.       — Только попробуй.       Целоваться с Джисоном, возможно, лучшее, что Минхо пробовал в своей жизни. Мягкие и нежные прикосновения губ вскоре превратились в полные голода полуукусы. Джисон ёрзал на нём, сжимая волосы Минхо пальцами, тихо вздыхал и явно не собирался отпускать его в ближайшее время. Так долго копившиеся внутри чувства вырвались наружу — Минхо отстранился от губ Джисона только для того, чтобы прикоснуться к его шее, всасывая кожу и оставляя краснеющий засос. Их убьют, возможно, но ему было так сильно плевать. Джисон в его руках почти таял, был мягким и податливым, но это явно была обманка, потому что вскоре он, слишком раззадоренный, слегка отстранился, и хрипло сказал:       — В спальню. Сейчас.       Кто Минхо вообще такой, чтобы отказывать ему?       Ему потребовалось некоторое время на то, чтобы принять душ, и когда он вернулся, Джисон с интересом разглядывал книги на прикроватном столике, но его внимание тут же переключилось, стоило Минхо оказаться рядом. Он притянул его к себе, чуть ли не мурлыча осыпал поцелуями шею и плечи, и спросил:       — У тебя же есть…       — Верхний ящик. Пожалуйста, Хан-и, быстрее….       Минхо оказался обласкан с ног до головы. Джисон не скупился на то, чтобы поцеловать его везде, где только мог: губы обжигающе коснулись груди, влажно прошлись по соскам, заставляя Минхо тихо ахнуть, задержались на животе, покусывая мягкую кожу, и завершили свой путь на коленках, оставляя на них нежные, целомудренные поцелуи.       Джисон был полон любви. Как Минхо и предполагал. Он обрушивал её на Минхо волной, бушующим цунами, и он мог лишь стонать в ответ, отдавая себя во власть Джисона полностью и без остатка.       Было немного стыдно за свою реакцию, когда Джисон, медленно растягивая его уже двумя пальцами, сказал «хороший мальчик», и Минхо зажмурился, всхлипывая, чувствуя, как сжимается весь внутри, а на живот капает предэякулят, но Джисону, кажется, понравилось, потому что он начал без остановки хвалить его, шепча на ухо о том, какой Минхо замечательный, как хорошо он его принимает и как ему повезло с тем, что его хён — такой послушный.       Блять, Минхо в ад отправится за то, что кончил нетронутым, пока Джисон двигал бёдрами, держа руку на его шее, слегка сжимая, но ему было так плевать.       Одного раза Минхо было недостаточно. Ему всё ещё казалось, что это какая-то фантазия, сон, который может закончиться в любую секунду, и он хотел получить от этого всё, что только мог, поэтому он оседлал Джисона, чувствуя, как горят ноги от такой позы и слишком быстрых движений, но даже не думал останавливаться.       Он буквально скакал на нём в погоне за удовольствием, ласкал пальцами соски и запрокидывал голову, пока Джисон, лежа на подушках, смотрел на него затуманенным, но полным обожания взглядом.       Иногда вещи просто случаются.       Ошибки приводят к победам, а глупые решения — к тому, что ты получаешь всё, что так долго хотел.       Минхо думал о том, что будь у него делориан, он бы никогда им не воспользовался.       Ему нужно было пройти весь этот глупый путь, нужно было пережить и понять самого себя, учесть все ошибки, чтобы больше никогда их не совершать. Наверное, когда он родился, звёзды встали в нужном порядке, потому что его решения, пусть даже и не самые удачные, привели его к тому, что теперь он лежал с Джисоном, самой большой своей любовью, в одной кровати, пока тот прижимался щекой к его груди, лениво пролистывая соцсети.       — Я заберу заявление на увольнение, — Минхо провёл пальцами по волосам Джисона, и тот замычал, довольно жмурясь.       Один из котов устроился на его спине, перебирая лапками, царапая кожу, но он не двигался с места, замерев и наслаждаясь.       Минхо почти уснул, когда Джисон неожиданно взвигнул:       — Хён, Сынмин предложение сделал!       — Что? — он сонно поморщился, не до конца осознавая, о чём идёт речь.       — Предложение Хёнджину, хён!       Ёбаный Ким Сынмин и его привычка никогда не рассказывать ничего о своей жизни.       В конце концов, всё было так, как Минхо мечтал.       Его не уволили даже тогда, когда узнали о том, что они с Джисоном в отношениях. Он хотел бы думать о том, что этого не случилось лишь потому, что он был замечательным сотрудником, но знал, что скорее всего на руководство повлияли угрозы Джисона закончить карьеру прямо здесь и сейчас, если они скажут хоть слово против.       Сынмин и правда сделал предложение, а на вопрос Минхо о том, почему он не рассказывал о своих отношениях с Хёнджином, ответил коротким «так ты и не спрашивал». И пожал плечами.       Действительно.       Минхо и не спрашивал.       Они были шаферами на их свадьбе, и вид Джисона в костюме заставил Минхо думать о том, как прекрасно он выглядел бы у алтаря в роли жениха. Это были глупые мысли, но ровно до того момента, пока Джисон не подкинул ему в бокал с шампанским кольцо, которым Минхо едва не подавился.       А потом едва не задохнулся от слёз, пока Джисон ему это кольцо надевал на палец.       Иногда в жизни всё происходит совсем как в сказке.       Правда перед этим придётся победить злого дракона, роль которого чаще всего исполняют твои собственные страхи и сомнения.       Минхо это точно знал.       Как и то, что Хан Джисон — самая яркая звёздочка, которая будет светить даже тогда, когда все остальные погаснут.       Потому что ему есть для кого светить.