проблемы любви менеджера ли

      Интернет взорвался.       После выхода фотосессии фанаты будто сошли с ума.       Минхо листал бесконечные ленты из комментариев, где все восхищались тем, какие Хёнджин и Джисон красивые и как они подходят друг другу, как идеально подобран концепт и образы, какие живые фотографии получились; твиттер был заполнен завываниями о том, что это лучшее, что видел мир, и Ким Сынмину необходимо срочно расцеловать руки за то, что он сотворил подобную красоту; предзаказы альбома стремились к своей самой высокой отметке, и руководство было в восторге.       А вот Минхо, чувствуя себя бесконечно глупым, даже проверил один из сайтов с фанфиками, к своему собственному раздражению заметив, что в популярное вылезли истории, где Джисон и Хёнджин были в главных ролях. Хотелось пожаловаться на каждого автора подобной работы, но это было бы уж совсем странно.       Минхо казалось, что он ведёт себя как идиот.       Во-первых, он постоянно проверял соцсети, убеждаясь, что волна обожания только усиливается, а во-вторых, ему казалось, что Джисон что-то от него скрывает.       Раньше они проводили время вместе даже на выходных. Ходили вместе за покупками или устраивали кино-вечера, чтобы скоротать время, Минхо сидел вместе с ним на студии, пока Джисон был занят работой, но теперь всё изменилось, и эти изменения Минхо не нравились. Джисон всё чаще виделся с Хёнджином, то и дело отправляя Минхо сообщения вроде «хён, я сегодня иду пить кофе с Джинни» или «Хёнджин пригласил меня вместе с ним на примерку, не теряй меня», и Минхо злился.       Неожиданно у него образовалась куча свободного времени, и ему бы радоваться, ведь есть так много дел, которыми он мог бы заняться, но Минхо тратил его на то, чтобы обновлять Инстаграм, раздражённо пролистывая всё новые и новые посты и сторис Джисона, где он вместе с Хёнджином.       Это было просто неразумно.       И Минхо знал об этом.       Но можно ли подходить к чувствам с рациональной точки зрения?       Наверняка можно, однако Минхо заниматься этим не планировал, ведь если ты начинаешь думать о том, почему ты испытываешь те или иные эмоции, разбираться в своём поведении и пытаться найти решение, то зачастую оказывается, что ты просто маленький и глупый комок, совершающий всё новые и новые ошибки, потому что идёшь на поводу у своего сердца. Так можно и в себе разочароваться. А Минхо совсем уж в себе разочаровываться не хотел, ему хватало и мыслей о том, что он ведёт себя, как дурак, ревнуя Джисона к человеку, с которым тот только познакомился.       Но Минхо также понимал, что Джисон скорее всего из тех, кто падает в омут с головой. Из тех, кто не думает о том, как давно он знает человека и насколько чисты его мотивы. Они не часто разговаривали об этом, но Минхо знал, что Джисон передаёт через свою музыку свои мысли, а его песни… Его песни были полны любви, отчаянной и нежной, на грани самопожертвования, да и Минхо был знаком с ним достаточно долго для того, чтобы понимать — если Хан Джисон кого-то полюбит, то это будет любовь со знаком бесконечности в конце каждого признания.       — Почему ты такой хмурый? — Чан отложил в сторону меню и посмотрел на Минхо, который сидел, уткнувшись в телефон, и читал комментарии под последним постом Джисона, на котором он улыбался, глядя в камеру, а позади него маячил Хёнджин.       Минхо решил, что сидеть дома и злиться ни к чему не приведёт, и позвал Чана прогуляться, чтобы обсудить с другом, как у них идут дела, но как оказалось, он слишком погрузился в собственные переживания, чтобы отвлечься так просто, поэтому пока Чан был занят выбором напитков, Минхо продолжал скроллить ленту, как будто бы там должно было появиться что-то новое, что-то, что его успокоит или, наоборот, разозлит ещё больше.       — Ничего особенного. Устал, — Минхо пожал плечами, с тяжелым сердцем нажимая на кнопку блокировки, и отложил телефон в сторону.       — Да ну, правда? — Чан усмехнулся. — А может быть дело в том, что твоя рок-звёздочка проводит время с другим?       Минхо закатил глаза.       Почему его друзья вообще так хорошо его знают?       — Он не мой.       — Вот именно, поэтому ты и бесишься, — Чан засмеялся. — Хотя, если честно, не понимаю, почему вы до сих пор друг другу не признаетесь… Джисон влюблён в тебя. Это факт.       Минхо хотелось бы, чтобы это было правдой, но он был уверен, что все эти слова всего лишь шутка и утешение. Друзья скармливали ему их, чтобы он совсем уж не отчаялся, а Минхо, хоть и любил помечтать о том, как у них с Джисоном могло бы всё сложиться, дураком не был. Он прекрасно осознавал, что между ними нет и не может быть любви. Джисон наверняка воспринимал его как друга, человека, на которого всегда можно положиться, но точно не как того, с кем можно завести отношения. Эти мысли угнетали.       Но Минхо и сам не мог определиться с тем, чего ему хочется в этой жизни. С одной стороны, он был влюблён в Джисона примерно вечность, представлял по ночам глупые сценарии их счастливой совместной жизни и ревновал его так, как никогда и никого прежде.       И вместе с тем он всё ещё был его менеджером. Конечно, в его контракте не было пункта о том, что ему нельзя заводить отношения с коллегами, однако это было более чем очевидно. Они оба мужчины и хотя бизнес буквально двигался на фансервисе, его бы с позором уволили, если бы узнали, что он состоит с артистом в связи, которую сложно назвать дружеской. Минхо прощали многое, но это бы не простили точно, каким бы замечательным сотрудником он ни был.       — Может расскажешь, как у тебя дела с Чонином? — Минхо улыбнулся, переводя тему, и маленькая гадость внутри него противно захихикала, когда он заметил, как помрачнело лицо друга.       Потому что Чан был в такой же ситуации, как и он сам. Разве что разница заключалась в том, что о симпатии своего подопечного Чан знал и знал давно, но совесть просто не позволяла ему начать встречаться с Ян Чонином — восходящей звездой их агентства.       Минхо часами слушал его нытьё о том, как Чонин явно намекает ему на что-то большее, чем просто дружба, и Чан метался из стороны в сторону всё с той же проблемой: ответить на чувства другого и потерять работу, или и дальше разбивать себе и Чонину сердце отказами.       — Я поговорил с ним… Ну, знаешь, сказал, что мы не можем… — Чан замолчал, а потом продолжил с тяжёлым вздохом: — Но, клянусь, я в пяти секундах от того, чтобы сорваться к нему и сделать всё, что он пожелает. Если честно, меня даже увольнение не так уж и пугает, я просто…       — Пиздецки его люблю, — Минхо усмехнулся, кивая.       Иногда ему хотелось, чтобы существовала таблетка, после принятия которой перестаёшь чувствовать. Это было бы очень удобно, но в то же время до отвратительного скучно и пресно, потому что чувства, даже самые плохие, делают нас людьми, теми, кто мы есть. В глубине души Минхо понимал, что всё, что он испытывает к Джисону — это важно и ценно, и это опыт. Но какой же порой невыносимый.       В попытке избавиться от тяжёлых мыслей они с Чаном обсудили всё, что только можно было, Минхо даже показал ему фото новой рисоварки, купленной по скидке, но за всем этим скрыться от ощущения того, что он бежит от самого себя, никак не получалось.       Ситуация с Джисоном его волновала.       По дороге домой он получил от него несколько сообщений, в которых Джисон спрашивал, может ли Минхо уточнить даты съёмок клипа и узнать у агентства, могут ли они взять Хёнджина на главную роль, и это заставило его закипеть окончательно.       Всё, что он слышал в последнее время, было лишь Хёнджин, Хёнджин, Хёнджин.       Джисон не доставал его, не писал ему глупые смс по ночам и как будто бы потерял интерес. Минхо метался между тем, что он наконец-то нашёл себе друга и ему следовало бы порадоваться, и мыслями о том, что за всем этим стоит что-то большее, чем просто интерес к новому человеку. Наверняка ему стоило просто поговорить с Джисоном, но что он ему скажет? Извини, ты случайно не влюбился в Хёнджина?       Это даже в голове звучало глупо. И даже если это и было так, то какая Минхо разница?       Хотелось освободиться. Скинуть с плеч тяжёлый груз собственных чувств, рассказать Джисону всё, что его гложет, и будь что будет.       Но честность — это для смелых людей.       А Минхо — трус.       И поэтому он решил сбежать.       Его терпения хватило на несколько бесконечно долгих недель, которые тянулись, как жвачка. Он на автомате выполнял свою работу, всё чаще задумываясь о том, что выход, о котором ему было даже думать некомфортно, является едва ли не единственным спасением. Он означал огромные перемены, к которым Минхо вряд ли был готов, и уж тем более не знал, как подготовить к ним Джисона. Разговор обещал быть тяжёлым, очень, и Минхо знал, что без слёз точно не обойдётся. Не важно, чьими они будут — его или Джисона, их не избежать, как и того, что с каждым днём, с каждым постом в Инстаграме и очередным сообщением о том, что Джисон снова с Хёнджином, Минхо всё больше убеждался в том, что это правильный выбор.       В конце концов, всё имеет свойство заканчиваться.       У него была идеальная рекомендация, большой опыт и его примут с распростёртыми объятиями в любом другом агентстве.       Ли Минхо собирался уволиться.       И это стало началом огромного беспорядка.       Иногда мы принимаем откровенно глупые решения, которые в моменте кажутся нам едва ли не единственным выходом из сложной ситуации.       Минхо был уверен, что поступает правильно.       Он чувствовал себя действительно уставшим: и от собственной ревности, выхода для которой не находилось, и от любви к Джисону, которая переполняла его, но точно так же занимала место внутри него, но не могла быть направлена в сторону объекта обожания, и от того, что всё это ему приходилось скрывать. Минхо много думал об этом, так много, что под вечер у него неизменно начинала болеть голова, а вместе с ней и сердце, когда он представлял, как сообщает Джисону о своём уходе.       Он перебирал всевозможные варианты ответа на вопрос «почему?», который будет непременно задан, и все они казались ужасно жалкими, потому что были откровенной ложью.       И Минхо боялся, что Джисон его возненавидит.       Между ними были не просто отношения звезды и менеджера, и даже не односторонняя любовь Минхо. Между ними был долгий период, когда они привыкали друг к другу, когда находили в себе силы идти на компромиссы и быть мягче, чтобы не задеть другого. Минхо был с Джисоном так долго, что даже его фанаты передавали ему подарки, благодаря за работу, и Минхо знал если не все, то большинство секретов Хан Джисона.       Он знал, что у него на пояснице шрам, полученный ещё в детстве. Знал, что Джисон не любит большие скопления народа вокруг себя. Знал, что он тревожный и смотрит «Ходячий замок» всякий раз, как чувствует себя плохо. Минхо знал, что Джисону сложно быть тем, кем он является, но вместе с этим он безумно влюблён в свою музыку и хочет делиться ей с другими людьми. Минхо знал, что несмотря на свой инфантильный образ, Джисон глубоко чувствующий человек, в голове у которого — целая вселенная.       И Минхо знал, что любит его.       И поэтому он должен его оставить.       Когда он думал об этом, ему казалось это до омерзения сопливым, но вместе с тем необходимым. Он погряз в своих чувствах к Джисону так сильно, что было удивительно, как у него всё ещё находятся силы для того, чтобы выполнять свою работу правильно. С самого начала, с того самого момента, как он осознал, что влюблён, он понимал, что это не приведёт его ни к чему хорошему.       Дело было даже не в Хёнджине.       Минхо был уверен, что тот замечательный, потому что Джисон относился к выбору своего окружения с большим вниманием, и поэтому сомнений в том, что Хван Хёнджин — хороший человек, у Минхо не было.       Дело было в нём самом. Он неожиданно остро осознал, что ему недостаточно просто тихо любить Джисона и заботиться о нём, как об артисте, за которого он несёт ответственность. Минхо хотел большего. Он в этом нуждался. И ему казалось, что если он отпустит Джисона и даст себе время на то, чтобы привыкнуть к жизни без него, он сможет двигаться дальше. Может быть, однажды он встретит кого-то, кто заставит его снова влюбиться, и построит крепкие и долгие отношения, но чтобы это произошло, ему нужно оставить все тревоги и заботы в прошлом.       — Хён, хочешь зайти ко мне? — Джисон мягко прикоснулся к его руке, пока Минхо парковался.       Он продолжал заниматься делами, давая себе время на передумать, но каждый день только больше понимал, что сил терпеть уже не осталось. Некогда любимая работа превратилась в тяжёлую ношу, с которой Минхо не справлялся, и Джисон не делал лучше. Смотрел всё так же ласково в моменты, когда они оставались вдвоём, всё с той же нежностью прикасался к нему, и был всё таким же очаровательным и смешным, заставляя сердце Минхо биться чаще.       Невыносимо.       — Нет, мне нужно заехать в агентство, — Минхо улыбнулся, внутренне проклиная самого себя, потому что ему не хватало смелости на то, чтобы честно сказать о своих планах. — Справишься без меня?       — Ну я же не маленький, — Джисон закатил глаза. — Увидимся завтра.       Минхо кивнул, глядя на то, как Джисон выбирается из машины, забирая с собой рюкзак и, (ему казалось это ужасно драматичным, но Минхо таким и был — драматичным) его сердце. Минхо проследил, чтобы Джисон добрался до входа в здание, и решительно сжал руль.       Сообщение от Джисона пришло, когда он был на пути в агентство. Минхо остановился на светофоре, проверяя входящие, и усмехнулся, читая обеспокоенное «хён, всё в порядке? ты был каким-то грустным в последнее время. если ты устал, может быть, стоит взять отпуск после камбэка?». Он чувствовал себя самым большим трусом на свете, когда печатал в ответ, что всё в порядке, потому что прямо сейчас находился в нескольких минутах от того, чтобы написать заявление на увольнение.       Ему стоило поговорить с Джисоном. Объяснить ему всё, выдать хотя бы самую глупую отмазку, но успокоить и пообещать, что всё будет хорошо. Но он знал, что Джисона это не устроит. Что ему будет недостаточно банального «я решил сменить работу», он начнёт искать причины и обязательно найдёт их в себе. Будет чувствовать себя виноватым. Хотя, Минхо казалось, что здесь в принципе нет верного решения, потому что иногда ситуация складывается так, что как не переставляй слагаемые, итог один — кому-то будет больно.       Конечно, его не хотели отпускать.       Ли Минхо, пример для всех новичков и лучший работник, сумевший наладить контакт с Хан Джисоном — едва ли не самый ценный кадр во всём агентстве. Его уговаривали, даже предлагали обсудить изменение условий контракта, но Минхо стоял на своём, хотя это и было тяжело, потому что сдаться хотелось неимоверно. Он хотел позволить себя уговорить остаться, но при этом понимал, что хватит его ненадолго.       Это не было каким-то эмоциональным порывом, Минхо думал об этом неделями, пока смотрел на Джисона, на то, как он обходится без него, наконец-то найдя того, с кем можно проводить время, и понимал, что его легко можно заменить. Не в том смысле, что теперь Джисон нашёл себе новую игрушку, вовсе нет. Просто он появился тогда, когда нужен был Джисону больше всего, а теперь, спустя время, в нём как будто отпала необходимость. Он был просто менеджером. И его такая роль не устраивала.       Домой Минхо ехал с тяжестью в груди и слезами на глазах.       Заявление было подписано и как только для Джисона найдут нового менеджера, он сможет уйти.       Минхо всегда боялся неопределённости.       Он никогда не менял работу, не найдя перед этим новую; знал, что будет делать на выходных; старался держать свою жизнь максимально под контролем.       Но теперь у него не получалось взять себя в руки. Минхо понимал, что сам принял это решение, но от этого становилось только больнее, потому что это казалось ему разумным и правильным. Он не мог вечность провести рядом с Джисоном, любуясь на него издалека. Ему нужно было жить свою жизнь тоже. Он не хотел упустить всё то важное, что могло с ним произойти.       Он любил Джисона. Но себя он хотел любить больше.       Коты ласково тёрлись о его ноги, когда он зашёл в квартиру, и Минхо опустился на пол, обнимая одного из них, вжимаясь лицом в пушистую шерсть и наслаждаясь тихим урчанием.       В конце концов, всё наладится.       Он это знал. Потому что нет в мире ничего бесконечного, всё имеет свойство заканчиваться, разница лишь в том, что иногда что-то заканчивается только в тот момент, когда мы умираем. Минхо надеялся, что его любовь к Джисону была не такой, хотя что-то ему подсказывало, что его он будет помнить всегда, просто потому, что рядом с ним он изменился так сильно, что никогда не забудешь. Джисон принёс в его жизнь так много хорошего, и даже если сейчас ему больно, Минхо понимал, что в этом никто не виноват. Просто так сложились обстоятельства.       Он ведь мог и дальше работать с ним, смотреть на то, как Джисон сияет и наслаждаться тем, что у него есть — их общение, тем, как Джисон к нему относится, даже его глупым флиртом. Мог бы и дальше представлять у себя в голове глупые фантазии о том, что однажды они признаются друг другу, и их чувства будут взаимны, и они…       — Хён, открывай!       Минхо испуганно вскочил, глядя на входную дверь, только сейчас понимая, что так сильно погрузился в собственные мысли, что даже не заметил, как начал разрываться звонок. Он осторожно приблизился, выглядывая в глазок, и увидел Джисона, всего растрёпанного, в кожаной куртке поверх пижамы, и явно злого.       Желание открывать исчезло, так и не появившись.       — Открывай, блять, ёбаную дверь! — Джисон едва ли не рычал, и Минхо понял, что ненавидит весь ебучий персонал со своей почти бывшей работы, потому что только они могли рассказать Джисону о его желании уволиться.       Он планировал, что объяснит ему всё сам. Поставит перед фактом. Но ему не дали этого сделать. И теперь возле его квартиры беснуется тот, кого он едва ли не оплакивал пару минут назад.       Даже, блять, пострадать невозможно в этом цирке.       — Я вызову полицию, если ты решишь напасть на меня, — Минхо приоткрыл дверь, выглядывая в щель.       — Открывай. Или я нахуй сниму с себя всю одежду, выйду на улицу и буду распугивать прохожих, — Джисон прошипел это, толкая дверь. — Будете с этим скандалом разбираться до самого увольнения, менеджер Ли.       Угроза звучала весомо ещё и потому, что Минхо даже не сомневался, что именно так Джисон и сделает.       Он впустил его в квартиру, напряжённо наблюдая за тем, как Джисон проходит в гостиную, по пути беря на руки одного из котов, и устраивается на диване, закинув ногу на ногу.       Минхо застыл в проходе, не зная, что ему делать или говорить, но Джисон облегчил ему задачу, самым недовольным тоном на свете спрашивая:       — Может, расскажешь мне, что за хуйня происходит?       И Минхо понял, что это будет самый долгий и самый сложный разговор в его жизни, потому что времени придумать достойный ответ не было, а значит, придётся говорить правду.       Как бы идиотски она ни звучала.