Каково жить, не пожив?

Что всё это значит? В глазах зарябило и мой взгляд поплыл на волнах мыслей. Это был самый странный сон в моей жизни. Кто-то открыл дверь с протяжным скрипом. Звуки шагов на дощатому полу, и я увидела большой чёрно-белый силуэт женщины пятном. Услышала приятный, но неразборчивый говор, так близко и так далеко одновременно. Как рыбка в аквариуме. Фигура протянула свои белесые руки ко мне, взяла меня, что я только сейчас ощутила тепленький комбинезон на себе, почувствовав холод ладоней. Дальше всё пошло кругами и качанием моей туши, как будто хотят вытрясти саму душу, даже на горках близко не было так херово. Вероятность тошниловки растёт в геометрической прогрессии, а по решительным движениям женщины, она прекрасно осознавала, что делала. Я знаю, что сейчас не в том положении, чтобы понимать свои нужды и потребности в этом возрасте... Но за что, Бог? Зажмуриваюсь. Через мгновение яркий свет слепит глаза, лежа в теплой водичке, держащими меня знакомыми уже руками, чувствую легкие капли на личике и трение губки об кожу. Через прищуренные глаза вижу высокие белоснежные бортики, блики воды и немного кремовых кафельных стен. Пыталась подрыгать конечностями, но они будто поменялись местами, получая ладошкой в лицо и брызги. Руки решили перехватить меня покрепче и перевернуть со спины на живот, думая, что я решила поплавать, устроив бунт на корабле, но я и не против быстрого вжих-вжуха по водной глади и плескающихся волн. Я успела забыть, когда ванна была настоящим аттракционном. Темнота. Моргаю. Ощущение свежести и пряных ароматов наполняют лёгкие и тело необходимым воздухом. Легкое покачивание от мерных шагов, вид сверху на довольно сухое лицо знакомой фигуры и сменяющийся потолок коридора со светильниками на стенах. Одели меня в что-то явно другое, закатав в какое-то одеяло, даже видно кусочек белой ткани с моим то кругозором. Голову не повернуть, не то что другие конечности. Почему так быстро? Я не понимаю… Мгновение черноты. Моргаю. Я умею сидеть? Очень странный вопрос, но видно фигура тоже этого не знала или просто радуется моему спокойствию. Сижу на высоком стульчике за довольно длинным столом, из которого открывается хороший обзор на просторную светлую столовую, обставленную мебелью, и с несколькими арочными проёмами по разным углам комнаты, должно быть в кухню или в ещё один коридор, и снующими в ритме оттуда да сюда силуэтами людей, накрывающими белоснежную скатерть, синхронно кладя столовый сервиз, судя по его габаритам и стремительно увеличивающему количеству приборов. Ну и главный дверной проёмом, который выглядел как из сказки, не так величественно как в Питере, но тоже классно, с моей точки обзора так точно. Если, конечно, моя новая нянечка не будет заслонять мой обзор. Отойди уже, пожалуйста! А ты одеваешь слюнявчик? Ладно. А когда меня успели переодеть? Почему я здесь? Это... как-то неправильно. За столом уже сидели несколько неясных фигур. Кроме главы стола и двух свободных мест. Когда успели то? Они явно важные люди, да и сама аура у них прям горит. Осанка, положение рук и разговор молчанием между ними. Они знают, как себя вести. Но вот только кидают на меня какие-то взгляды, а когда смотрю на одного, тот медленно отворачивается и делает что до этого момента делал. То есть палил стенку. Я знаю, что обои здесь прям произведение искусства, но красивый интерьер не только обои делают, Мистер Стесняшка. Остальные же то улыбнуться, то скажут что-то, а один, Мистер Серый, прям жестко игнорит. Даже когда я целую минуту смотрела на него. И смотрю. И он и вправду серый. Буквально. И расплывчатый такой. Собрание? Здесь я только украшение, а не важная фигура, можно было бы покормить меня и без этого. А то буду истерить. Мгла. Моргаю. Сухая нянечка всё ещё со мной, что не может не обрадовать и расстроить отношением в семье. Видно она и другие чёрно-белые люди станут моей семьей. Грустно. Когда уже все придут? Устремляю взор на открытые двери и жду. Проходит секунда, десять и пятнадцать секунд. И... Ничего не происходит. На Мистера Серого, было по крайней мере интересно смотреть, а тут ждешь в ожидании хоть чего-то. А вот пришло. Белая фигура, на фоне темноты коридора, замерла статуей в проходе. Смотрю выше, где должно быть лицо и встречаюсь взглядами с ней. Тёмные глазки и какое-то бельмо под одним из них. Ну и ну. Пытаюсь рассмотреть её, но глаза не дают сфокусируются хоть на какой-нибудь детали, всё такое размытое, да и в общем пятном. Как будто других я видела лучше. Она продолжает смотреть. Я не знаю, что вы видите, но, пожалуйста, садись уже на своё место. Тебя заждались. И она ожила, вспомнив, что кроме неё есть и другие люди, которые как бы ждут свой завтрак/обед/ужин. Почему фигуры ждут, когда оставшиеся придут, чтобы начать совместную трапезу, тот ещё вопрос. Должно быть ещё не подали еду или дело в этикете? Наверное, этикет, до сих пор не знаю в каком веке сейчас. Белая фигура пошла к своему месту во главе стола. Похоже все пришли. Гробовое молчание. Не то чтобы раньше оно было приятным, но сейчас вообще ничего не слышно. Как неожиданно. Я живу не в Дремучем Лесу. Моргаю. Еда. Она просто появилась, даже у моего стульчика. Мисс Сухая вспомнила про свои прямые обязанности. То есть уход за мной. А не стоять коршуном за мной, показывая своё отношение к всему этому событию. Я уже успела немного устать. Моя нянечка, Славу Иисусу, не сюсюкается со мной, а молча и методично кормит с ложечки, ждёт, когда я проглочу, чтобы начать заново. Моя пища, то оказывается тёплая, даже вкусная! Когда я в последний раз ела кашу? Или питательную смесь? А вот мои товарищи за столом не разделяют моего аппетита. Как прискорбно. Хотя нет, люди, которым я ещё не придумала прозвище, накладывают себе, остальные присоединились. А Мистер Серый игнорирует, похоже, существование всего реального мира, а Мистер Стесняшка явно что-то сказал, что открыло звуковой поток из неразборчивых мелодий разных тембров и громкости. Язык чем-то похож на английский своими отдельными словами и некоторыми сочетаниями звуков, но только начальных знаний этого языка недостаточно, чтобы понять хоть маломальский контекст этого другого, хотя и родственного языка. Если быть совсем точной, то латинского и его я точно не знаю. Этож не английский, чтобы хотя бы попытаться. Ээх... Я даже имён их не различаю из этой какофонии звуков. А какое у меня имя? Если белая фигура открывала свой рот, то все резко замолкали и ждали ответов, а услышав её мелодию, всё возвращалось в поток предшествующего разговора. Но эта искусственная оживленность пугала. Они явно тянут время, разряжают атмосферу, обсуждают не главную тему этого созыва и ещё что-то, что я никогда не знаю. Всё были отягощёнными своими мыслями, даже забыли нет про моё существование и няни. Мистер Серый оставался безмолвным. Значит всё-таки серьезноё собрание, которое никому не нравиться. — E ' tutto quello che dici? — как гром среди пасмурного неба, промолвил Мистер Серый, это голос был точно его, ведь только его я не слышала здесь. Все всполошились и замокли, а белая фигура замерла покачнувшись. И посмотрела на него, слившись с одеждой. А он нет. Он смотрел на место напротив себя, на котором даже посуды не было. — Tua figlia è morta, come puoi essere così indifferente? — абсолютно чётко произнес Мистер Серый, без эмоций в лице, что даже я не знающая языка поняла всю степень тяжести обвинений. Кто-то из них устало сказал что-то примирительно-успокоительное, что заставило скривится ровное до этого момента лицо оппонента. — Non l'ho visto, ma in fu... — тихо сказала белая фигура, но кажется Мистера Серого это только разозлило. — Come osi! — громко крикнул в тишине мужчина, резко встав со стула, уронив тот с оглушительным грохотом, в образовавшиеся тишине, впившись взглядом в белую женщину. — Allontanati dal futuro, viviamo nel presente, è così difficile da capire?! Io... pensavo fossi venuta qui per un motivo... Это было страшно. Хотелось расплакаться от этой драмы, но никто, никто, ничего не сказал ему. Должно быть потому, что нечего сказать? Это так ужасно. Семья не должна ссориться при детях... Мистер Серый внезапно замолк, заметив взгляд Белой Мисс, заглянул в глаза, успокоился — нет, скорее разочаровался — не увидел то чего ожидал просто, исчез. Просто исчез. Исчез. Господи, что сейчас произошло?.. Что за чёрная магия. Рваный вздох. Я на всё это время задержала дыхание? Выдох. Няня что-то промямлила и решила, что впечатлений с меня достаточно, как и давно закончившиеся еды, взяла меня на руки лицом к себе, рваным движением протерев рот слюнявчиком. Ухватилась за её одежду крепкой хваткой, посмотрела на быстро удаляющийся стол, встретившись взглядами с белой фигурой... И отвела его. Я не могу. Мы прошли за всё ещё открытую дверь и уже знакомому коридору, но всё так быстро сменялось и качалось, что разглядеть чего-то эдакого не получалась, хотя желания и не было. Что за ужас здесь твориться? Не успела проморгать лестницу, к собственному сожалению, ужаснулась её габаритам, особенно при этом укачивании, не давало ни капли доверия, ведь сколько раз я падала с них? Три. Что за мрак? Который раз уже... Теперь мы не быстро идём, а просто идём. Няня открыла дверь неведомым образом, при занятых руках моей тушкой. А ведь вправду как она открывала двери, со мной на руках? Оказывается, это моя комната, кто бы мог подумать? Я могла. С этой высоты я осмотрела её лучше и нашла кресло-качалку, знакомую люльку, ещё одну детскую кроватку? манеж, книжную полку в углу, горшок, корзину, комод и... высокий стульчик! Это было специально, всё было спланировано! — АААА. Ебучие демоны, как так можно? Жили нормально, не тужили, теперь тут решать эти межличностные семейные отношения! У богатых есть свои проблемы, знаю, но только вот какие? Все люди за столом не были похожи друг на друга внешне хотя бы, с моим то ещё не до конца развитым зрением, не смогла увидеть многое. Говорю так как будто раньше различала родственников... Меня положили на оказывается пеленальный комод, раздев догола, протерла во всех допустимых/недопустимых местах для личности/ребенка салфетками. Я замерла, чтобы, не дай бог, не помешать этой женщине в столь важном процессе: поддержании моей чистоты. Она ещё что-то наколдовала надо мной и одела подгузник. Потом пошёл другой слой одежды и это было куда приятнее, чем быть в одних трусах при этой прохладе. Открыла глаза, а это не солнце слепит глаза, то нет. Это люстра горит всё это время. Слежу за Мисс Сухой, когда это вы успели включить свет? — Моггхмааа, — как и ожидалось, ничего вразумительного не получилось, но я стаю на своем. Я должна знать правду! Кругом загадка. И что это такое с чувством времени? Не могла же я весь день бодрствовать? Могу путешествовать во времени, но только в будущее! Не впервые же. Надеюсь я, сотру это время из памяти... Сейчас она уже заканчивает застегивать мой детский костюм, или как они называются? Никогда не интересовалась подобным. Теперь берет на руки и перекладывает на новую детскую кроватку, напевая какую-то колыбельную своей родины. Теперь моей. Она плотно зашторила окна более темными занавесками, методичным шагом пошла к двери, выключила свет, вернулась обратно ко мне начав в кромешной тьме, где даже свет луны не виден, продолжает петь колыбельную, в процессе покачивая мою кроватку. Ох, это было так давно. Я уже не помню, когда пели или читали только для меня. — Buona notte e bei sogni, signorina Luce. Тебе тоже спокойной ночи, Мисс. Надеюсь я, принесла не слишком много проблем? Тут так много чего, а эта новая жизнь в особняке, не говоря уже про собственную комнату? Деньги семьи откроют много возможностей в жизни, и в тоже время обязанностей. Мне придётся многому учиться заново или чему-то впервые, как этот язык, этикет, осанка и поведение в светском обществе, а как вести хозяйство и финансовый отчёт? Конечно, я живу не в Средневековье и, большое спасибо, должно быть в двадцатом веке, если уж женщина стала главой, что не может не радовать. Уж в замуж в четырнадцать или того меньше, никогда не мечтала! И кто все эти люди? Белая женщина — это моя мама или кто-то из родственников? А остальные люди? Кем они мне приходятся? Мне хочется так много сказать, но: — Уввааа, — в принципе ничего лишнего. Краткость — сестра таланта. Хотя бы в этом времени не буду занудой. Где ты? Я не хочу быть одной... Моя няня успела уйти, а я даже не заметила. Хотя глаза уже привыкли к темноте. Печаль, трагедия. И как жить? Как обычно.