***
Лесбиянство, гомосексуализм, мазохизм, садизм — это не извращения. Извращений, собственно, только два: хоккей на траве и балет на льду. Фаина Раневская
Андрей любит побольше. Это касается всего: размера одежды, количества алкоголя, порций еды, денег и, особенно, мужчин. Они хороши всегда, в любом виде: в деловых костюмах, в халатах, в трусах и без них. Хороши с любым цветом кожи. Но особенно прекрасны мужчины, когда их рост превышает сто восемьдесят. Сто семьдесят два и сто семьдесят пять — нечто безусловно хорошее, но для Андрея определённо далёкое от идеала. Андрей любит, когда у партнёра рост не просто сто восемьдесят сантиметров, а под два метра. Вот тогда можно назвать мужчину не просто хорошим, а идеальным, тем, кто спустился с небес на Землю и продолжает хватать звёзды, просто потянувшись утром. Тогда… Тогда мужчину приятно не только рассматривать, как дорогое украшение в магазине, но и трогать. И всё равно, что видно у таких мужчин одну грудь, а в глаза можно заглянуть, лишь встав на стремянку. Не глаза важны, не глаза, а размер… Он всегда должен быть большим, а лучше — огромным. Андрей любит чувствовать себя маленьким рядом с другим мужчиной. Тот обязан (?) быть выше, массивнее и напоминать больше медведя, чем задохлика. К последним относится Андрей. Он не страдает из-за роста и предпочитает наблюдать за «медведями» со стороны, нагло раздевая их до гола, мысленно шлёпая их ладонями (иногда и ремнём) по бёдрам и трогая член, большой и по-своему эстетичный. Одного «медведя» Андрею удалось раздеть не только взглядом, но и руками. Повод для гордости, радости и возбуждения. Для стояка достаточно банально взглянуть на «медведя» — Борю — понять всю разницу в комплекции и представить, как она проявится в постели. После такого член легко не падает, приходится либо убегать в уборную «снимать напряжение» самостоятельно, либо тянуть за собой Борю. Его руки сперва вгоняют в ещё большее напряжение, от которого пальцы на ногах подгибаются, а из глотки стоны выходят. На спине мурашки пляшут, а перед глазами искры взрываются. А как иначе? Как можно быть спокойным, когда тебя трогают настолько большие руки? Как можно не терять голову от них? Вот как?! Андрей тоже не знает «как», потому и спокойным рядом с Борей не бывает. Тот обычно неловко глазами хлопает, мнётся чего-то, потому инициативу приходится проявлять Андрею. Он лезет, ластится о широкие ладони — как кот о ноги хозяина — и запускает пальцы под резинку чужих боксёров. Бессовестно ли это? Да. Определённо да, чёрт всех дери. Но когда Андрея «дерёт» Боря, о совести что-то никто не думает. Она позабылась, незаметно смешалась со сладкой смазкой на водной основе (от силикона аллергия прёт), стала частью того «безобразия», что царит в номерах и квартире Бори и Андрея. Там не чаи гоняют, а лысых, если можно так выразиться. В моменты уединения разница в возрасте делается особенно ощутимой. Вот, лежит Андрей под Борей, глядит на него и думает, что на его фоне выглядит котёнком, решившим тягаться с русской борзой. Правда, в итоге «драть» будут не ради убийства или конкуренции, а ради получения невероятного удовольствия. Оно чувствуется, когда пальцы касаются члена Бори, большого и толстого. Принять его в себя удаётся не сразу, для этого необходимы долгие, предательски медленно тянущиеся минуты. Они напоминают мёд: вроде сладко, а вроде невыносимо. Последнее обусловлено ожиданием, что будоражит сознание с особой силой. Нетерпение подогревает и Боря, постоянно поглаживающий живот, осторожно и мягко, словно боясь порвать. — Тебе не больно? — на ухо Андрею «мурлычет» Боря, не убирая ладонь с разгорячённого и потного живота. «Засранец… Знаешь же — ни черта не больно, не больно мне!» — думает Андрей, а выдавливает из себя не гневную тираду, а беспомощное: — Не больно… Начинай давай… Звучит довольно жалко и беспомощно, как мяуканье котёнка, чей коготь зацепился за нити ковра. Правда, у Андрея не ногти на волосках висят, а нервы. Его трясёт от нетерпения, он таращит глаза, стараясь запечатлеть идеальное тело Бори. Он большой, он сильный, он с лёгкостью может использовать Андрея как подлокотник. Идеально. — Можешь начинать, — повторяет Андрей. Но Боря не начинает, продолжает гладит чужие спину и живот, внимательно рассматривая доступное тело. Кажется, Боря сам получает удовольствие не столько от самого секса, сколько от разницы в комплекции. А отличия существенны, чувствуются они, играя на нервах и затрагивая струны возбуждения. Оно бьёт Андрея по голове с новой силой, когда Боря касается его члена. Тот не большой и не маленький, среднего размера, но в чужую широкую ладонь помешается идеально, словно специально для неё и рос. Пальцы у Бори грубые из-за мозолей, но прикосновения нежные и аккуратные. Он как ювелир в вопросах дрочки. Это сводит Андрея, смотрящего на большие пальцы, что так мастерски оглаживают член, с ума. Андрей готов кончить не только от самих прикосновений, но и от разницы в размерах. Мысль о ней не отпускает ни на секунду, продолжая разгуливать в сознании и заодно пробуждая возбуждение. На нём умело играет большой Боря своими широкими ладонями.***