оскал

близился день учителя, а это значило, что нужно придумать номер для школьного концерта. пользуясь случаем, наш класс стал просто дьявольски прогуливать уроки, не скупясь на отмазки. весь концерт, в целом, проводил наш класс, так что работы было завались. начали подготовку ещё за две недели, придумывали сценарий. в конце полагалось спеть песню, которую нужно было переделать на школьный лад. мы с алиной, вилкой и оеланой сидели в пустом кабинете географии, безуспешно пытаясь придумать рифму. — любим вас… — в который раз повторила алина, гугля рифмующиеся слова. — … как лермонтов — кавказ! — выдаёт вилка, класс залился хохотом, и мы уже засобирались вписать это в текст песни. — не-е-е, они не заценят, думаю, — сквозь смех говорит алина. — а есть какие-то другие варики? — спросила оелана. это, в общем-то, продолжалось в течение последних двух уроков. рифма никак не давалась, а мы не упускали возможности лишний раз прогулять чей-нибудь урок. за всё прошедшее время отношения с некоторыми одноклассницами у меня так и не прояснились. вилка была такой же гипер-активной, казалось, даже не вспоминала про ту ситуацию в мой первый день в новой школе. а у меня так и чесался язык обговорить всё. мы часто переписывались, скидывали друг другу мемы из тик-тока и смешные кружочки, но разговора по душам с тех пор так и не состоялось. жалела ли виолетта о сказанном? о том, что решила открыть перед кем-то практически незнакомым душу? в любом случае, я вознамерилась это узнать. с оеланой ситуация оказалась чуть лучше. она знала, что происходит в моей жизни, я — что в её. мы вместе пытались как-то воздействовать на классрука её сестры, но она в упор твердила, что ничего такого нет и мы себе надумываем. оелана хочет собрать доказательства, но на телефон записать или снять не получится — нарушение закона, связанного с использованием мобильников на уроках, и если дело дойдет до суда, это не будет вещдоком. в голову за последнее время не лезло ничего путного, и мы не знали, как помочь сестре оел. кира же почему-то оставалась немногословным охранником нашей компании. все автоматически шугались, стоило мне оказаться в одной плоскости с медведевой. понятно, что она в прошлом — гроза школы и ночной кошмар учителей, но сейчас вроде успокоилась, однако репутация все ещё играла против или за неё, смотря как взглянуть на ситуацию. с дашей мы в последнее время вообще не контактировали. она совершенно отдалилась и перестала появляться в школе. одноклассники не озабочены, говорят — такое у нее часто бывает. потом придёт и все получат по первое число. мне, по правде говоря, это не нравилось. прозвенел звонок на перемену. алина и оел пошли к биологичке отпрашивать нашу четвёрку с урока, в то время как мы с вилкой, сославшись на нужду, вышли из кабинета в туалет курить. — блять, она мне так бесит нахуй! — вдруг заговорила на новую тему виолетта, — охота ей рожу разбить, клянусь чем хошь! — ты про кого? — спросила я, роясь в рюкзаке в поисках электронки. — про милу, про кого ж ещё. ходит вся такая важная, вот, блять, понимаешь, я такая невъебически опасная, ссытесь в трусы при виде меня. — да забей ты хуй на неё, она ж тебя не трогает. — а если тебя тронет? а если того, кто не сможет защитить себя? — в моей груди что-то щёлкнуло, но я тут же одёрнула себя, ведь друзья должны заботиться друг о друге, так ведь? — и что планируешь делать? — расквасить ей её ебало. — а если пострадаешь? — похуй. у виолетты был пунктик на справедливости, ровно точно так же, как у меня. за тот практически месяц, что я провела в школе, мы с ней четыре раза оказались у директора на ковре из-за того, что в словах каждого второго учителя сквозили неприязнь и презрение. — я не хочу, чтобы тебе досталась, — неожиданно даже для самой себя выдаю я. — я постараюсь сделать так, чтобы этого не случилось, маш, — вилка подпалила сигарету. — что между нами? — решаюсь в лоб задать вопрос я. — а что между нами? ты — мой чел, базарю. ты не пугайся, что всё так быстро, я своих за километр чую. — виль, я… — я за тебя любому колени прострелю, — перебила виолетта. меня пробили мурашки, похолодели руки, — даже глазом не моргну, отвечаю. ты для меня самый близкий человек сейчас, я не дам тебя в обиду. я вмиг пожалела о своих мыслях насчёт недопониманий. захотелось, чтобы мне врезали, да посильнее. за своими переживаниями я не замечала переживаний виолетты, а она, оказывается, считала меня близким человеком. причём самым близким. — вил, прости, я такая мразь ебаная, — в носу защипало, — я тебя не поддерживала, боже, прости. я не хочу вызывать у тебя жалость по отношению к себе, но это внатуре пиздец, — я почувствовала первую слезинку на своей щеке, — я внатуре не понимала и, честно говоря, до сих пор не понимаю, что происходит. — маш, всё нормально, честно. я сама не делилась чем-то из своей жизни. тебе не стоит себя в этом винить. — давай так, — говорю я и пытаюсь унять пульс, — если у тебя что-то происходит, даже самое незначительное, ты рассказываешь мне. я лучше палец себе отрублю, чем кому-то распизжу. ты можешь мне доверять. — лады. и ты то же самое делаешь, иначе никак. — так что между нами? — заглянула я в зёленые, тоже наполненные слезами, глаза. ответа не последовало. вместо этого меня просто поцеловали. вилка целовала, на удивление, мягко, аккуратно, нежно и успокаивающе. её ладонь гладила меня по голове. — не плачь, — говорит вилка, — со всем разберемся, все разрулим. я почувствовала её губы у себя на щеках. виолетта сцеловывала мои слёзы, сама не переставая плакать. а я всё никак не могла успокоиться, и ревела уже в голос, не стесняясь даже ввалившихся в туалет восьмиклассников, которых вилка шуганула кулаком. дети немедленно стушевались и вышли из помещения, направляясь, по-видимому, на второй этаж. — почему ты плачешь? — спросила я. — от счастья, наверное. оттого, что у меня наконец-то появился человек, которому я внатуре доверять могу. я знаю, что твои слова не пустые. вместо ответа я просто обняла её, гладя спину под вельветовой рубашкой. — я всегда буду рядом, виль. обещаю. спустя несколько секунд мы зашлись хохотом. нам обеим, кажется, стало наконец-таки хорошо. и для этого даже не понадобилась выпить или снюхать что-нибудь нехорошее. вот так, оказывается, просто получать положительные эмоции. тем временем алина отписала, что биологичка благополучно отпустила нас с урока. одноклассница сообщила, что нужно подняться на третий этаж, там обнаружился пустой кабинет, хотя мы бы вполне могли довольствоваться и коридором. кровью, потом и слезами песня была закончена. кое-где были, конечно, кривые рифмы, но пушкина среди нас, к сожалению, не оказалось, так что мы решили как есть. на следующем уроке, последнем, у нас значилась репетиция в актовом зале. мы благополучно туда спустились и так же благополучно ничего не делали, так как были ответственны исключительно за песню. на сцене полным ходом шла репетиция какой-то сценки, пока мы, развалившись на металлических лавках, мирно смотрели тик-токи. — а они хули ничё не делают? – вдруг раздался голос грац с другого конца зала. — а мы свою часть уже сделали, – не замедлила ответить я. — да нихуя вы не делали. песенку, судя по всему, за пять минут начеркали и сидите хуи пинаете. — а тебя ебёт? – довольно агрессивно ответила виолетта. — ну, допустим, ебёт. вилка встала с сиденья. медленно пошла в сторону милы, покуда та сидела на сцене, подобрав ноги под себя и скалилась в своей привычной манере. — ах даже так? виолетта взобралась на сцену, присела на корточки напротив одноклассницы. я почувствовала, как наэлектризовался воздух, и тоже встала с намерением остановить неизбежно грядущую драку. — те чё надо от меня? от них? главной себя почувствовала? — хочешь судьбу шулер повторить? – вновь оскалилась мила, – уж твой-то нос я сломаю. — за базаром следи. мила подалась вперёд. я встала сзади виолетты, готовая разнимать девушек. — и кто бы мне это сказал? ты, барыга, будешь мне указывать, что делать? и кто твои подружки? такая же барыга, как и ты, которая чуть не убила малолетку? а, шулер, я не права? откуда. она. мать её. узнала? — ещё одно слово в её сторону, – виолетта угрожающе поднялась во весь рост, мила сделала то же самое. — и? —и? – повторила за грац виолетта с такой агрессией в голосе, что мне показалось, что кое-где на потолке треснула штукатурка. виолетта сжала кулак и молниеносно зарядила грац в челюсть, но та не растерялась, и, оправившись от удара, навалилась всем телом на девушку, заставляя ту упасть навзничь, больно ударившись головой. девушки перевернулись, теперь вилка принялась наносить удары по такому раздражающему лицу грац. я кинулась разнимать дерущихся, тут же случайно получив чей-то пинок по лодыжке. сюда же подлетели маша сёмина и алина, которые не без труда оттащили виолетту от сопротивляющейся милы. грац сплюнула кровь на пол сцены и … зуб? виолетта выбила миле зуб.