noise

Единственные звуки, заполняющие пространство, — звуки от быстрого движения бёдер Намджуна и его дыхания. Чонгук сжимает его руку, что успокаивает Намджуна знанием, что парень не заснул, но, кроме ладони на его плече и случайного вдоха, Чонгук безмолвен. Разве он что-то делает неправильно? Может, ему не нравится или что-то в этом роде? Намджун волнуется, он хочет, чтобы Чонгук чувствовал себя хорошо. Он знает, что Чонгук в некотором роде новичок во всём этом «брать член в задницу» аспекте секса, и Намджун хочет быть уверенным, что его удовольствие будет максимальным, хочет быть хорошим бойфрендом. Он наклоняется, обхватывает голову Чонгука руками, бёдра замедляются в устойчивом ритме, входя в Чонгука и выходя из него. Он нежно прижимается губами к губам парня и испытывает облегчение, когда Чонгук с энтузиазмом отвечает взаимностью. Рука Чонгука скользит вверх по спине Намджуна и ложится на его затылок, притягивая Намджуна ближе к себе. Чонгук издаёт едва заметный вздох. Через мгновение Намджун отрывается от губ Чонгука (с большим трудом). — Ты в порядке? — спрашивает он, продолжая касаться губами губ Чонгука. Чонгук снова целует его. — Да-а… ах, чёрт, — заикается Чонгук, прикусывая губу сразу после слова и проглатывая любой звук, который он мог издать. Намджун снова замедляется, его бёдра едва двигаются, Чонгук вдыхает. — Почему ты… Почему ты остановился? Намджун снова приподнимается, внимательно наблюдая за Чонгуком. — Ты просто ведёшь себя очень тихо, ты уверен, что всё в порядке? Я делаю что-то не так? Чонгук краснеет, Намджун наблюдает, как розовеют его щёки и краснеют уши. Что до боли очевидно даже при слабом освещении. — Я веду себя тихо? — Да, совсем немного. — Намджун мягко улыбается ему. — Тебе хорошо? Чонгук быстро кивает. — Да. Прости. — Детка, не извиняйся. Я просто хотел убедиться, что с тобой всё в порядке. — Намджун снова наклоняется, прижимаясь губами к шее Чонгука, и тот издаёт легчайший, нежнейший стон. Намджун почти кончает, прямо здесь и сейчас. — Ты хочешь, чтобы я, эм, был громче? — спрашивает Чонгук напряжённым голосом, и Намджун отрывает губы от его шеи, чтобы посмотреть ему в глаза. — У тебя такой красивый голос, но ты не должен быть громче, если сам того же не хочешь. — Намджун толкается вперёд, и Чонгук ахает. — Я думал, это раздражает, — бормочет Чонгук. Намджун почти смеётся. — Вовсе нет, поверь мне, это не так. — Намджун отстраняется, затем толкает вперёд немного сильнее, чем раньше. Глаза Чонгука закрываются. — На самом деле, мне это очень нравится. — Хён… блядь, — выдыхает Чонгук. Намджун садится прямо, раздвигая ноги Чонгука немного шире, позволяя его рукам покоится на мягкой коже внутренней поверхности бёдер. Он снова подаётся вперёд, пока его яйца не прижимаются к заднице Чонгука. Это вызывает у Чонгука тихий стон, и Намджун полон решимости вытащить как можно больше звуков изо рта Чонгука. Он ускоряется, совсем чуть-чуть, и Чонгук, кажется, не может сообразить, что делать со своими руками. Сначала они тянутся к нему, но он просто слишком далеко, чтобы удобно на него опереться, и Намджун хочет посмотреть, куда те денутся, если он останется в таком положении. На мгновение Намджуну кажется, что Чонгук собирается схватиться за свой член, тяжёлый и гневно-красный, истекающий на живот, но вместо этого его руки движутся вверх. Намджун знает, насколько чувствителен Чонгук, особенно его соски, но Чонгук и там не позволяет своим рукам задерживаться. Они кружат вокруг его ареол, а затем падают на простыни, сжимая ткань до тех пор, пока костяшки его пальцев не белеют, а дыхание не застревает в горле. Намджун стонет, прижимаясь к бёдрам Чонгука, позволяя одной из своих рук скользнуть вверх к его члену. — Всё в порядке, детка, — говорит он, затаив дыхание. — Тебе не нужно сдерживаться. Чонгук скулит, высоко и протяжно. Намджун видит белый шум под веками. Когда Намджун обхватывает пальцами член Чонгука по всей длине, парень извивается и задыхается, его собственная рука опускается, чтобы оттолкнуть Намджуна. И тот смотрит на него обеспокоенными глазами, и во второй раз за три минуты Чонгук становится ярко-красным. — Хочу кончить только от тебя, — говорит он едва слышным шепотом. Если бы Намджун не остановился, он бы не смог этого услышать. Слова заставляют его улыбнуться, он снова начинает двигаться. Чонгуку требуется мгновение, чтобы по-настоящему раскрыться, мягкий толчок, чтобы он перестал подсознательно прикусывать губу, проглатывая стоны, одышку, скулёж и писки. Но как только он начинает, у Намджуна словно открывается третий глаз. Это прекрасная, сладчайшая музыка, его любимая песня. — Ты, — выдыхает он сквозь свои толчки, — ты такой красивый, Чонгук, такой у меня красивый. У Чонгука вырывается этот жалкий всхлип, его спина выгибается, а руки снова лихорадочно ищут. В этом не столько борьба за власть, больше, чтобы помочь Чонгуку привыкнуть, но руки Намджуна оставляют его бёдра, чтобы скользнуть вверх по груди, пощипывая соски, затем поднимаются вверх по рукам, прижимая их к кровати. Чонгук близко, Намджун может сказать это по тому, как тот выгибает спину, а его ноги сжимаются вокруг талии собственного парня. Теперь Намджун трахает его достаточно сильно, чтобы его член подпрыгивал. Чонгук хватает ртом воздух, издавая эти тихие всхлипы и «ох, блядь… хён, пожалуйста». Намджуну не нужно спрашивать, о чём умоляет Чонгук, он просто наклоняется, целует его в челюсть и шепчет: — Кончи для меня, малыш. — И Чонгук кончает на живот, так сильно, что несколько струек долетают до груди. Намджун тоже близко, продолжает вколачиваться в Чонгука, даже несмотря на то, что в глазах у того стоят слёзы и он перевозбуждён. Знание того, что Чонгуку это нравится, нравится, когда Намджун толкается после того, как он кончил, помогает ему успокоиться, когда Чонгук отворачивается, закрывает лицо и скулит: — Хён-хён, это слишком… Я не могу… Намджун снова целует его в шею: — Ты можешь, малыш. — Он двигает бёдрами вперёд быстрее, сильнее, Чонгук почти бьётся в конвульсиях. — Я вот-вот кончу. Проходит ещё тридцать секунд, и Намджун кончает с низким рыком, который так прекрасно гармонирует с тихим стоном, который издаёт Чонгук, когда Намджун изливается в него. Они давным-давно отказались от презервативов, и когда Намджун выскальзывает из задницы Чонгука, сперма вытекает вместе с ним, дырочка Чонгука красная, опухшая и собирается морщинками, пытаясь удержать всё внутри. Намджун откидывается назад, отпуская руки Чонгука, чтобы дотянуться до прикроватного столика, куда он ранее положил салфетки и влажное полотенце. Он хватает салфетки, сначала вытирая свой размягчающийся член и попу Чонгука, затем хватает влажное полотенце для живота и бёдер Чонгука. — С рукой было не слишком, да? — тихо спрашивает Намджун, вытирая грудь Чонгука. Глаза Чонгука закрыты, ноги всё ещё раздвинуты, грудь по-прежнему красная, и если такая картинка не расцвела бы так скоро после оргазма Намджуна, и если бы он не был измотан, у Намджуна снова был бы стояк. Чонгук не понимает, насколько греховно он выглядит. — Нет, всё было нормально. — Я не делал тебе больно, да ведь? — Нет, я чувствовал себя прекрасно. — И я не заставлял тебя что-либо делать? Чонгук вздыхает, обхватывает руками талию Намджуна и тянет его вперёд, так что тот падает, и его лицо снова оказывается прямо над лицом Чонгука. — Я бы сказал тебе, если бы мне было дискомфортно. Перестань волноваться. — Я просто хочу убедиться, что с тобой всё в порядке, — говорит Намджун, нежно целуя Чонгука в нос. Чонгук, чёрт его дери, хихикает. — Я в порядке, — повторяет он. — Но нам стоит вложиться деньгами в анальную пробку. Я чувствую себя неуютно опустошённым. — Я куплю тебе одну. — Ещё один нежный поцелуй. — Хочешь принять душ сейчас или утром? — Утром, — мычит Чонгук. — К тому времени у тебя снова встанет, сможешь трахнуть меня в душе. Намджун краснеет и скатывается с Чонгука, который улыбается до смешного широко. — Давай просто ляжем спать, — говорит Намджун, протягивая руку, чтобы выключить свет. Чонгук забирается под одеяло и прижимается к нему, когда тот возвращается. Намджун никогда не был большим любителем объятий, он спит на животе и храпит, но Чонгук любит обниматься после секса, и Намджун никогда не откажет ему в чём-то таком мягком и лёгком, как объятия. Он прижимает Чонгука к своей груди за талию, приподнимаясь так, чтобы положить подбородок ему на плечо. Чонгук сильнее, мускулистее его, но Намджун шире и выше. Он может удобно обвиться вокруг Чонгука. — Спокойной ночи, детка, — говорит Чонгук. Намджун кладёт ладонь плашмя на его живот, успокаивающе гладит вкруговую его кожу. Он чувствует, как Чонгук расслабляется ещё немного. — Спокойной ночи, Чонгук, — отвечает он. Он знает, что какое-то время не заснёт, пока Чонгук не погрузится в глубокий сон и он не сможет (неохотно) отстраниться, чтобы не захрапеть ему прямо в ухо. — Я люблю тебя. — Я тоже люблю тебя, хён.