— Быстрее! — Сан подгонял её, увлекая за собой в лес.
— Я ничего не слышу, — прошептала Февраль, всё же послушно двигаясь за своим самозваным командиром.
Он вдруг схватил её за руку и рывком притянул к себе, прячась за огромное дерево.
Девушка подчинилась как послушная кукла, но уже почувствовала чью-то чужую настороженность.
— Да я отвечаю, я реально слышал чьи-то голоса! — просипел незнакомый мужской голос где-то неподалёку.
Сан осторожно выглянул из-за дерева, вскользь увидев две проходящие высокие фигуры.
— В обратную сторону, — он едва слышно шепнул Февраль на ухо, тихо и медленно разворачиваясь.
Но вдруг застыл как вкопанный, потому что перед ними всего в паре метрах стоял неизвестный мужчина в полностью чёрном обмундировании, как какой-то наёмник.
— Добрый день, — улыбнулся незнакомец, но вот его эмоции добрыми не были.
Такой типаж Брин всегда называла одним, но чётким словом — «брутальный». Короткие, немного взъерошенные каштановые волосы, пару рубцов и шрамов на лице, небольшая щетина. Возможно, он был бы очень привлекателен для женщин, если бы не эти жуткие голубые глаза. Нет, они были красивы сами по себе, но этот взгляд… Февраль мгновенно передёрнуло. Мужчина посмотрел на неё нагло, пожирающим и неприличным взглядом, в котором читалось столько грязи, пошлости и насмешки, что всё стало с ним ясно. Девушка не отвела взгляд, лишь молча уставилась в ответ. И уголки губ мужчины медленно растянулись в гадкой ухмылке.
Это длилось не больше пары секунд. Сан не ответил ему. Он напрягся, не понимая, как вообще не услышал незнакомца, не увидел, что тот подходит.
— Добрый! — вместо него быстро ответила Февраль, а затем глупо захлопала глазками, неся какую-то ересь: — Ой, вы из патруля? Инсомния?
Она сама была уверена, что нет, не из патруля, она не ощущала от этого человека ничего хорошего, поэтому несла что-то невразумительное. Может, он не воспримет их сразу как угрозу.
Но девушка тут же чувствует другие эмоции — агрессии и настороженности: к ним подкрадываются новые люди.
Очевидно, Сан понимает это так же, и даже намного быстрее неё, инстинктивно чувствуя опасность. Он не стал мелочиться и вести переговоры, как хотела Февраль. Он тут же выхватил пистолет, видя, что неизвестный вскидывает своё оружие, и выстрелил первым, в упор в неизвестного мужчину.
Но его глаза расширились от удивления, когда мужчина отпрыгнул в сторону, как-то неестественно уже оказываясь с другого бока, что Сан даже не успел увидеть, как он это сделал.
— Вот как? — короткостриженный улыбнулся холодной, злой улыбкой. — Пока мы попытались болтать, ты решил нанести удар исподтишка? Молодец. Не дурак. Но против меня бесполезно.
На этот раз быстро реагировать пришлось уже парочке ребят. Неизвестный мгновенно выхватил два огромных пистолета и открыл огонь. Его противники отпрыгнули в разные стороны, спасаясь от смертельного залпа.
Сан просто перекатился через плечо, тут же вскакивая на ноги в полусогнутой позе.
Он вздрогнул, потому что рядом с ним уже стоял этот запыханный неизвестный мужчина, практически в трёх метрах от него.
Их глаза встретились ненароком, бросая друг другу невербальный вызов. Сан лишь хмыкнул, вскидывая руку, намереваясь нажать на курок. Он был быстрее.
Вроде был. Но что-то случилось, и он не понял что. В глазах незнакомца мелькнула ледяная искорка, словно свет отразился от них, как от зеркала солнечный луч. Сан невольно моргнул, почему-то сбиваемый с толку. И всё на миг показалось чудовищно медленным.
Момент — и лицо мужчины оказывается прямо перед ним, искажаясь в жуткой гримасе яростного ликования. И Сан просто получает отчаянный удар под дых, который, сваливает его на землю.
А над его головой тут же раздаётся щелчок — на пистолете взвели курок.
— Не рыпайся, малыш, если не хочешь залить траву своими мозгами.
Февраль, тем временем отпрыгнувшая в другую сторону, быстро засеменила ногами по траве. Она залетела за какое-то дерево, и автоматная очередь тут же прошлась над её головой, из-за чего она чуть не выругалась вслух.
Но было поздно — уйти далеко девушка не успела, перед ней стояли на открытой местности двое неизвестных мужчин, направив на неё дуло винтовок.
— Поднимайся медленно с поднятыми руками! Без шуток.
Выбора уже не оставалось, от огнестрела в упор — не убежать, пришлось подчиниться.
— Так, так! Кто тут у нас? — через минуту сказал самый первый, очевидно главный, когда к нему подтащили девушку.
Один из бандитов, как называла их про себя Февраль, приставил к её затылку пистолет, а винтовку сложил за спину. Для такой, как она, они посчитали, что хватит одного надзорного, да и самого менее крупного.
Два других бугая схватили Сана и парой ударов повалили его на колени, заломив руки ему за спину.
— Эй! — воскликнула в ужасе Февраль, видя, как её напарник скривился от боли, но не проронил ни слова.
— Т-ш-ш! — тут же наигранно прошептал самый первый мужчина, с короткой стрижкой, оказавшись возле девушки. — Не кипятись, моя красавица, сейчас просто поговорим. Показываем твоёму парнишке, на всякий случай, что не стоит просто так рыпаться — бесполезно.
— Мы ничего вам не сделали! И денег у нас с собой нет, мы просто разведывательная группа! — она старалась не выказывать никакой агрессии, чтобы ненароком не спровоцировать этого психопата.
А в то, что он им является, она особо не сомневалась. Девушка ощущала его дикое ликование, какой-то спортивный интерес. У неё закралось жуткое чувство, что ему не так важна информация, как последующий процесс её получения.
— Да? — мужчина улыбнулся, смотря на неё. Февраль же совсем не нравились его глаза, но она понять не могла, почему. — Косишь под дурочку, но не очень на неё похожа. Но давай ты сократишь мне время и скажешь, что вы здесь делаете? Вы не знаете, что нельзя просто так шнырять по Проклятым землям?
В этом вопросе не то, чтобы был подвох, здесь звучал повод — лишний повод, чтобы уцепиться за что-то.
Ситуация вообще была плачевная. Огнестрел у них отобрали, как и ножи. Дуло пистолета упирается девушке в спину, позади один противник. Двое огромных мужчин держат Сана. Четвертый, главный, с насмешкой ходит между ними с винтовкой в руках.
— Мы шныряем просто так, а вас — испугались, — упорно возразила Февраль, стараясь изображать лёгкое взволнованное негодование-испуг. — Мы студенты из Академии «Утопия», и у нас с собой официальные разрешения, вы и так можете их проверить. Мы из разведкорпуса, добровольцы для исследовательской экспедиции. Это просто разведывательная вылазка! Вы можете посмотреть наши пропуска! Лучше сами представьтесь, пожалуйста! Вы ведь из патруля Инсомнии?
Февраль прекрасно понимала, что нет, явно кто-то… не из представителей власти, на них не было никаких опознавательных нашивок или эмблем.
— Да, восточный патруль, — ответил мужчина, уже роясь в её кармане брюк.
Он солгал.
— Февраль Бертраш… — медленно, по слогам произнёс странный мужчина, всматриваясь в её пропуск.
— Чхве Сан! — тут же откликнулся другой человек в форме, доставая разрешение у пленника на коленях.
Сан лишь раздражённо повернул голову, смерив того ненавистным взглядом. Но затем впился глазами в главного.
— А вы кто такие? — процедил он сквозь зубы. — Командир любого патруля должен представиться.
Мужчина странно хмыкнул ему, и остальные тут же подхватили его смешок. Но на удивление первый всё же вдруг ответил:
— Рэндалл «Рэнди» Боггс, — короткостриженный отвесил шутливый поклон. — Честь имею! Капитан этого скромного отряда.
— Почему вы на нас напали, следили? Легко мне было принять вас за бандитов! — шипел Сан, глядя на насмешливую физиономию того снизу вверх. — Мы сейчас не оказываем сопротивление. Или вы что-то, кого-то ищете? Мы не в курсе, мы просто разведывали лес!
— А зачем вам лес? Что здесь такого? — тут же перебивает его некий Рэндалл Боггс.
— Мы собирали скороцель, редкую медицинскую траву, — выпаливает Февраль быстро, и ведь особо не врёт. — За неё нас неплохо наградят в Академии. Вдобавок, чуть ниже здоровое озеро, мы остановились провести тест, насколько эта вода подходит для человека. И тесты получились неплохими, она не заражена! Это все можно найти в нашей дорожной сумке.
— Боже, как складно ты чешешь, прям вылетает пулей такая милая блажь из прекрасного ротика, — мужчина притворно ласково улыбается, медленно шагая к девушке.
Краем глаза Февраль видит, как напрягается Чхве Сан, как меняется в лице, и невольно подаётся вперёд. Двое громил в чёрной спецформе крепче сжимают в тисках его вскинутые назад руки в своей стальной хватке. Парень дёргается, но безрезультатно.
Девушке хочется крикнуть, чтобы он не поддавался на данную провокацию, хотя Сан это и так прекрасно понимает. Он, стиснув зубы, злобно следит исподлобья, как главарь неизвестных, этот Рэндалл, подходит вплотную к Февраль.
Мужчина насмешливо берёт её за подбородок, резко дёрнув к своему лицу. Девушка на автомате дёргает в ответ головой, освобождаясь от неприятного прикосновения. Но Рэндалл хватает её вновь за подбородок, на этот раз так сильно, что у неё невольно трещать кости, судя по ощущениям.
Февраль же со спокойным вызовом смотрит в глаза этому ублюдку.
— Не трогай дев… — злой окрик Сана тонет в его глухом выдохе, когда один из мужчин тут же бьёт его коленом под дых, заставляя заткнуться и согнуться пополам чуть ли не до земли.
— Сан! — в ужасе восклицает девушка, не сдержав эмоции. — Что вы делаете?!
— Тсс! — Рэндалл заставляет её посмотреть на себя, с силой повернув лицо к себе. Хватка в чёрных перчатках становится невероятно сильной — как в тисках.
Февраль бесится, стараясь унять эмоции, сохранить трезвость мысли в катастрофичной ситуации. Она чувствует, как этот подонок веселится, ему смешно и радостно, он как охотник, загнавший добычу. Нет, судя по его эмоциям, договориться тут не получится.
Но девушка вдруг замирает, столкнувшись с ним взглядом. Она развивала в себе эту способность, замечать движение частиц, видеть последствия применения Силы. И этот Рэндалл её применял — его кристально голубые радужки выглядят неестественно, словно в них мерцает калейдоскоп кристаллов, переливаясь едва уловимым светом.
«Что за…?», — едва не вырывается у неё изо рта. Она впервые видит такое.
Но мужчина прекрасно замечает, на что она вдруг засмотрелась, на миг застынув.
— Нравятся мои красивые глазки? — насмешливо вопрошает он.
Мужчина резко одной рукой обхватил её за талию, дёрнув к себе в объятия.
Февраль автоматом упёрлась руками в его грудь, но вместо гневной тирады тут же вопросила:
— Что с ними?! В них… сила вращается?!
Сан тяжело дышал, нервно смотря на эту картину, громилы над ним только и ждали от него бездумного действии.
— Какая любопытная! — рассмеялся Рэндалл, но затем быстро убрал искусственную ухмылку со своего лица, став чем-то похож на безумного садиста. — Но так и быть, я тебе расскажу. Я очень. Очень. Очень крутой парень. И таких глаз ты не встретишь нигде, я раритет, я — Святой Грааль из книжек, — хохотнул он. А затем одним пальцем оттянул нижнее веко, показывая девушке глаз на выкате. Голубой, он слегка заискрился тысячей частичек Силы. — Благодаря им, я могу использовать уникальную способность — искажать пространство и время для кого-то в его голове, если он встретится со мной взглядом. Чужие атаки просто замедляются, как и реакции, и противник зависает, не успевая сообразить, что я уже двигаюсь к нему. Так твой белобрысый малыш и попался, он просто всмотрелся в мои глаза, зависнув.
Февраль видит краем глаза, как лицо Сана становится темнее тучи.
— Это… восхитительно и невероятно, — говорит она с придыханием, нарочито искажая голос.
Рэндалл смеётся.
— Я знал, что ты оценишь. Поэтому я и настолько уважаем, правда, ребятки?
Они как-то молча кивают ему, но девушка вдруг ощущает странную подавленность. Она понимает, что на самом деле они тоже побаиваются его.
— Но мы отвлеклись, — взгляд мужчины холоднеет. — Мне кажется странным, что разнополая парочка вдруг оказывается за очень много километров от основного пункта. Ещё и с другой стороны отравленного каньона. Знаете, сюда не забредают обычные исследователи. Только очень… специфичные люди. И часто такие мешают нам, потому что помогают тем, кого мы ищем…
— Мы…
— Т-ш-ш! — тут же перерывает её короткостриженный, положив палец на рот. Февраль мгновенно замолкает.
— Давайте я сразу обозначу проблему, — продолжает капитан неизвестных. И на неё смотрят пустые глаза, в которых не было давно ничего человеческого. — Мы нашли неподалёку к северу отсюда в лесу шесть трупов наших ребят. И мне это очень не понравилось. Я бы хотел побыстрее найти тех, кто это сделал.
Февраль хмурится, но её опережает Сан, быстро говоря:
— И это не мы уж точно! Впервые слышу, мы никого здесь не видели!
— И как мне тебе поверить? — Рэндалл толкает Февраль от себя, и та невольно шмякается спиной о другого мужчину, стоящего позади неё. Её руки быстро заламывают в стальной хватке. — Чем ты докажешь, что не вы это сделали? Парочка, что внезапно оказалась так удачно рядом?
— Я? Я ничем не докажу, так же как и вы не можете это утверждать, — спокойно возразил Сан. — Мы похожи на диких убийц? Ладно ещё я, но она? Ты думаешь, что моя коллега-учёная завалит пару мужчин?
Рэндалл безэмоционально смотрит на него исподлобья, на его губах едва заметная издёвка-улыбка.
— А ещё мы кое-кого ищем, — говорит он. — Одного рыжего полубезумного учёного, доктора. Сон Минги. Слыхали о таком?
Февраль сохраняет невозмутимое выражение лица, хоть внутри вся напрягается от неудачного стечения обстоятельств. Сан тоже актёр хоть куда — на его лице ничего не проскальзывает — невозмутим и непоколебим.
— В первый раз слышу, — спокойно говорит Сан. — Я повторяю, это недоразумение, мы…
— Ну а если подумать, вспомнить? — прерывает его Рэндалл. — Разве никто не припоминается? Советую хорошенько ещё раз попытаться. Вдруг что-то всплывёт в памяти?
— Не может всплыть то, чего нет! — фыркает Сан.
Главарь неизвестных стремглав оборачивается к замершей Февраль.
— А ты что притихла, красавица? Ничего не помнишь? Я понимаю, этого человека тяжело было обнаружить. Но с ним часто ходит очень заметная фигура — такого амбала вряд ли не заметишь. Думается нам, он и мог положить наших ребят. Ну, или вы вместе с ним.
— В чём вы пытаетесь нас обвинить? — Февраль изрядно напряглась, пытаясь понять, почему он и весел, и раздражён одновременно. — Мы ничего не сделали! Отпустите нас! Или хотя бы проводите на выход из леса! — что-то на ходу сочиняла она.
Мужчина раздражённо облизал десна под губами.
— Разговор что-то совсем не клеится, — холодно молвил он. И посмотрел на девушку так, что у неё мурашки пошли по спине. — Давай по старому методу: я подожду, пока ты что-то вспомнишь. А мы пока тем временем поговорим с твоим другом, — он резко развернулся и кивнул мужчинам, удерживающим Чхве Сана на коленях. — Ребята, пожалуйста, покажите, как мы находим общий язык на примере этого молодого человека.
Февраль не успела и пикнуть, как мужчины резко вывернули руки Сана под неудобным углом, заставляя его упасть лицом в траву. И тут же принялись бить коленями по корпусу.
— Что вы делаете?! Прекратите!!! — в ужасе закричала девушка и рефлекторно дёрнулась вперёд, но её сразу поймали и скрутили. Неизвестный мужчина тряхнул её со всей силы, а потом прижал к себе одной рукой за шею, второй до боли вывернул одну руку за спину, заставляя изогнуться назад в неудобной позе, чтобы её кость не треснула.
В этот момент Рэндалл оказался над Саном на земле, удерживаемом двумя громилами. Он слегка развернулся к девушке лицом и глумливо-холодно произнес:
— Давай освежим твою память, может, так ты что-то вспомнишь?
Он размахнулся винтовкой и с силой ударил Сана по лицу.
Февраль аж вздрогнула, видя, как ужасно качнулась голова парня. А Рэндалл продолжил — снова размахнулся и принялся бить прикладом по спине, по бокам Сана. Тот упал на землю, но один из мужчин навалился на него, придавив коленом его за шею и за нижнюю часть лица к земле.
Град ударов просто посыпался на Чхве Сана в тот же миг.
Его банально избивали. Молча, но жестоко — по бокам, спине, по ушам.
— Прекратите! — Февраль дёрнулась, но мужчина позади лишь усилил хватку. Девушка злилась от бессилия и слабости, не в силах ничего предпринять. Всё что она могла, это в ужасе смотреть, как бесчеловечно бьют её напарника, а он, стиснув зубы, рычит на земле, сгибаясь вдвое от шквала ударов. Его лицо уже было в крови, но никто и не думал останавливаться.
— Ничего не припоминается? — сквозь немного сбившееся дыхание просипел Рэндалл. — А ты стойкий орешек, малышка! Молчишь? Не жалко тебе парнишку? Видишь… как тебя там, Сан? Бабы они не такие — им нас не жалко!
Февраль прикусила губу, когда Сана снова огрели винтовкой по лицу. Она даже не сразу поняла, что не так с её глазами, пока не сообразила, что они слезятся от ужаса происходящей картины. Она так давно не плакала, заперев в себе эти эмоции, что они сейчас сбили её с толку, поразили до глубины души.
Но что делать?!
Девушка понимала, что скажи они хоть что — этим людям будет безразлично. Но сдать Минги? И не то, что проблема отдать человека-информацию в лапы неизвестных, нет, не в этом даже дело. Придётся ведь сказать, где он находится, где связан. А там трое их парней, два конкретно раненных, да и Сонхва не так твёрдо стоит на ногах. Сдать Минги — это отдать своих соседей-напарников на такие же пытки! И тех без разбору сочтут соучастниками, как и их сейчас!
— Не вспоминаешь? — Рэндалл развернулся и с разворота ударил носком ботинка Сана прямо в живот. Того аж тряхануло над землей, а изо рта вылетела струйка крови.
— Да в чём смысл?! — воскликнула Февраль от нервов. — Пытать людей?! Несомненно, вскоре он возьмёт на себя любую вину, лишь бы это прекратилось! В том числе и чужую!
Ей ничем не ответили, со смешком продолжая бить парня по бокам.
Но Рэндалл вдруг остановился, запыханный, и, пытаясь восстановить дыхание, обезумевшим взглядом уставился на избитое тело под собой.
Он нагнулся, резко хватаясь своей пятерней за белые волосы, вскидывая голову Сана к себе.
На удивление, тот был ещё в сознании, хотя без слёз на него не взглянешь — лицо опухло, всё в кровоподтёках и уже набухших гематомах. Но Чхве посмотрел на Рэндалла с вызовом, с таким холодом в глазах, словно не он тут стоял на коленях, а все остальные перед ним.
Короткостриженный аж скривился, неотрывно глядя в эти карие глаза.
— Знаешь, всегда бесит, когда вот такие сопляки так смотрят, словно что-то из себя представляют, — процедил он сквозь зубы. — Ты ещё улыбнись мне.
И Сан улыбнулся. С трудом, но растянул губы в кровавой усмешке.
— Ах, ты ж, маленький поц, — улыбаясь в ответ, хмыкнул Рэндалл. — Мне кажется, у тебя пару лишних зубов. А я всегда хотел попробовать выдернуть их на живую.
— У меня их много, хватит надолго тебе развлечения, — выплюнули ему в лицо быстрый ответ.
Губы Рэндалла пренебрежительно скривились.
— Но твой этот ехидный взгляд в такой ситуации меня бесит больше! Не научить ли тебя манерам, что нельзя с таким вызовом смотреть на старших? — тихо просипел он, а затем поднял взгляд на мужчин перед собой. — Хайдаген, Малек, придержите-ка ему голову.
На Сана просто налегли всем телом, скручивая в бараний рог, зажав коленями. Один схватил его за волосы, вскидывая голову вверх, а второй разбойник обхватил его за шею, не давая опустить лицо. Чхве зашипел, отчаянно брыкаясь, но вырваться не мог.
— Что вы делаете?! Прекратите!!! — завизжала Февраль, глядя, как Рэндалл вдруг достает совсем маленький, складной ножик, но всё же сталь. Жуткое осознание последующего, казалось, парализовало её. — Нет! Пожалуйста!
Крепкая рука мужчина на её шее впилась с неистовой силой, заставляя девушку хрипеть от удушья. Но она даже не обращала на это внимание. Февраль застыла, смотря в ужасе, словно со стороны наблюдая страшную картину. Трое мужчин обхватили Чхве Сана, не давая шанса на малейшее движение, и последний из них медленно и плавно вонзил коротенький нож в правый глаз пленника.
Крик стоял такой, что Февраль просто поплохело в секунду, захотелось вырвать, но почему-то не получилось.
— Не рыпайся, я же аккуратненько! — радостно зашипел Рэндалл, стараясь тупой стороной ножика выковырять остатки глаза.
Первый страшный вопль Сана перерос в утихающий, но всё такой же пронзительный вой.
Девушка с силой зажмурилась, закрыв глаза. Главарь бандитов, не маленький бугай, закрывал своим телом большую часть обзора, и в чём-то это даже было хорошо. Увидеть цельную картину, отчётливо и досконально, как Сану выкалывают глаза, Февраль бы не перенесла. Это снилось бы ей ночами всю жизнь. Так она и думала. Но даже видя частично всё со спины противника… эти звуки, эти вопли… эти проклятия, вылетавшие из горла в порыве боли… Всё это оставило в ней неизгладимое впечатление.
Но сквозь собственный ужас Февраль вдруг чувствует, как мужчина позади неё, что держит её одну руку заломленной за спину, на какое-то мгновение отвлекается. Он со злорадством и маньяческим восторгом следит за пытками молодого человека.
И девушка пользуется моментом — адреналин в крови взлетает, гонимый нарастающей истерией за напарника.
У неё забрали пистолет и вытащили большой нож, но изгибаясь, она чувствует, что бандит беспечно пропустил несчастную походную открывашку с короткими приборами в маленьком кармашке под поясом.
Одна рука её заломлена за спину, но вторую она выдирает из-под под локтя мужчины, тут же ныряя ладонью за пояс. Всё происходит в секунду, и пальцы наспех щелчком вытаскивают что-то из зажима конструкции для походов. Февраль даже не успевает сообразить, что стремглав выдвигает короткую вилку. Она просто бьёт наотмашь назад, вскидывая руку, сжимая предмет до боли в своей же ладони. И попадает куда-то противнику в лицо или шею.
Мужчина вскрикивает, издавая странный звук, но внезапный удар заставляет его автоматически раскрыть свою хватку — и девушка мгновенно выдёргивает следом свою вторую руку. Противник позади неё странно качается, и Февраль спешит его резко отшвырнуть от себя. Каким-то чудом она выхватывает чужой охотничий нож на кобуре мужчины, и просто с дикой скоростью мчится на впереди стоящих головорезов.
Клинок в её руке уже заносится для удара. И чёртов Рэндалл удачно стоял спиной, нависая над Саном. Она бы успела, воспользовавшись секундой внезапности. И мужчина развернулся к ней не так быстро. И Февраль даже умудрилась почувствовать его нарастающий шок от удивления.
Но голубые глаза тут же вспыхивают калейдоскопом мерцающих огоньков.
Девушка вздрагивает, не совсем понимая, как она так тормозит в полёте. Или этот высокий мужчина так быстр? Он уже ведь перед ней, развернувшись всем корпусом.
Глаза Февраль широко раскрылись от удивления: либо она стала такая медленная, либо его рука с невероятной, необъяснимой скоростью схватила её летящую руку за запястье, резко дёрнула в сторону, выкрутив полностью кисть. И тут же раздался резкий хруст сломанной кости.
Девушка не смогла сдержать моментальный крик, заорав от дикой боли. Рэндалл, не отпуская её, резко крутанулся, и Февраль лишь успела увидеть, как в развороте его нога неожиданно гибко метнулась ей прямо в живот.
Удар пришёлся прямо по печени. Девушку отнесло в сторону: в полёте она прилично ударилась спиной об землю.
Февраль на эмоциях попыталась быстро вскочить, но голова, не оправившаяся от удара, от резких движений закружилась: она упала на колени. И тут же харкнула кровью: красные капли из её рта упали на траву — удар в живот дал о себе знать. Девушка резко ощутила дикую, чудовищную боль и повернула голову, смотря на левую руку. Он действительно сломал ей запястье — оно неестественно было выгнуто в другую сторону.
В следующую секунду перед её глазами внезапно появилась пары чёрных сапог.
— Охренеть!
Удар ногой по спине опрокинул её наземь. Девушка невольно вскрикнула, когда сильные пальцы резко вцепились ей в волосы, диким рывком откинув её голову назад.
Она полулежала на земле на животе, а Рэндалл сидел возле неё на корточках. Подняв за волосы её голову, немного запрокинув её назад, мужчина с искренним удивлением посмотрел в лицо Февраль, в уголках губ которой запеклась свежая кровь. А затем его взгляд метнулся на своего парня в спецкостюме, что отвечал за пленную.
Мужчина ещё дёргался на траве в уже угасающих конвульсиях. Под его подбородком торчала маленькая железная вилка из походного наборчика, которой ему и вспороли горло — вся шея залилась кровью, глаза человека закатились и дёргались, являя только белки. Он ещё пару раз дрогнул, хрипя, прежде чем застыть в неподвижной позе.
— Охренеть! — то ли фыркнул, то ли хохотнул Рэндалл. — Джона закололи дешёвой вилкой для похода! Тренированного мужика! Баба, меньшая его в два раза!
Сан с трудом поднял окровавленную голову, являя лицо с одной зияющей дырой вместо глаза, и в ужасе уставился на представшую картину. В секунду он осознал произошедшее, и дикая паника накрыла его мгновенно.
— Даже не смей! — едва разборчиво сумел прохрипеть парень.
— Не сметь что? — Рэндалл повернул к нему лицо, раздражённо уставившись. — Но если честно, я самую малость даже восхищён!
Он врал. Даже сквозь сильную боль Февраль почувствовала, что он взбешён и старается унять страх. Страх от того, что только что чуть не получил нож в спину от той, в ком даже не видел угрозы. А он — опытный боец!
Капелька пота, стекающая по его лбу, явно говорила о том, что мужчина от неожиданности испугался.
Но он силён и крупнее в разы.
— Я решил поменять тактику, — процедил Рэндалл сквозь зубы. — Мне кажется, бабёнка твоя неразговорчивая. А вот ты? Сколько ты продержишься?
Единственный глаз Сана в ужасе расширился, когда вторая свободная рука мужчины аккуратно взяла Февраль за сломанное запястье, слегка приподняла, а потом с силой дёрнула. На этот раз девушка сдержала дикий крик, но не сдержала низкого, нарастающего воя, не размыкая губ. Лицо её перекосила гримаса боли.
— Сука! Я тебе всё брюхо вспорю! — зашипел в неистовой ярости Сан, чуть ли не плюя слюной. Но изо рта все же разлетелись тёмные брызги из-под окровавленных зубов.
— Вот, уже начал говорить! — лёгкое подобие улыбки промелькнуло на лице главаря банды. Его пальцы с силой сжались в очередной раз, вывернув запястье и ломая один палец на руке. Февраль тут же завыла, невольно затарабанив лбом об землю.
Чхве с такой силой сжал челюсть, что, казалось, его зубы сейчас сами треснут.
— Еще одна сломанная кость! — холодно улыбнулся мучитель. — Еще двенадцать целых фаланг в четырёх тонких пальцах. Еще больше пары сотен целых костей в теле. Красота! Что это за злой взгляд, мальчик? Тебе не нравится? А я уже возбуждён!
Он не ждал следующей брани от Сана, а просто развернул девушку на спину и нанёс удар.
Февраль не смогла сдержаться: истошный вопль дикой боли вырвался из её горла, когда лезвие чужого ножа полностью вошло в её правое плечо, туда, где была свежая рана. Не понимая, что вообще делает, она взмахнула сломанной рукой для удара по лицу мучителя. Однако Рэндалл тут же с силой отшвырнул её взметнувшуюся ладонь и кулаком прижал к земле с силой. Раздался хруст и до того сломанной кости, сопровождающийся яростным воплем девушки.
Короткостриженный наклонился и первой рукой вдавил сильнее лезвие в плечо, чуть ли не пригвождая её тело к земле. Глаза Февраль расширились, от невероятной боли, и новый крик застрял в горле, будто разрывая его.
Рэндалл снова склонился, вытаскивая из-за пояса новый, очень длинный нож и, взмахнув клинком, с размаху вонзил его в бедро девушки, отчаянно вращая и ковыряя лезвие.
Февраль просто верещала в диком исступлении, извивалась и корчилась, когда нестерпимая боль с каждой секундой отдавала новой волной. В голове всё смешалось, и она даже не различала вопли окровавленного Сана, который тщетно дёргался в ужасе под двумя мужчинами.
Сколько времени прошло? Казалось, вечность, хотя в реальности не больше пары секунд.
— Прекрати! Прекрати! Я всё скажу! — послышалось, задыхающееся и взволнованное позади.
Рэндалл с нескрываемым восторгом повернул голову, смотря на скорчившегося на полу парня под двумя его бойцами.
— Что ты сказал? — наигранно вопросил он.
— Сказал… — слова давались Сану тяжело, он хрипел от боли… — Всё скажу… отпусти её…
— Видишь? — Рэндалл развернул своё лицо к Февраль, глаза которой уже закатывались от боли. — Он стал сговорчивее! Только я ещё не успел насладиться! Знаешь, что меня возбуждает, больше всего? Кровь!
Рука мужчины обхватила длинный нож в её бедре, сильнее вжимая в плоть. Февраль заорала протяжно, тщетно дёрнувшись, от чего боль стала ещё невыносимее.
Сан захрипел, а потом умолк, уронив голову на землю и сощурив глаза, лишь бы это не видеть.
— Ну почему же ты не смотришь? — усмехнулся Рэндалл Боггс. — Смотри, сколько она теряет крови! Так можно ногу и не спасти! Знаешь, моё самое любимое воспоминание? Мы как-то пытали одну стерву, крепкий орешек была! Но когда ей отрезали ноги, вырубилась мгновенно. Но, бляха, я никогда не знал, что секс с обрубочным телом способен меня так возбудить! И теперь я питаю странную слабость к искалеченным девицам! Хочешь посмотреть?
Сан лежал неподвижно, едва дыша. Кажется, он пытался совладать с дыханием. И лишь закусил до боли губу, слыша тяжёлое, прерывистое дыхание девушки и её отчаянные стоны боли.
— Подними голову, посмотри! — рычит Рэндалл. Его руки смещаются, переходя на тело девушки под собой, мнут буквально всё. Задирают частично водолазку, сминают нежную, мягкую кожу на животе, боках. — Посмотри! Посмотри на свою милую напарницу, пока она цела! Такая мягкая, нежная, великолепная, ух!
Сан так и лежит, уткнувшись лбом в землю.
— Посмотри, я сказал! — рыкнул мужчина, из его рта вылетала слюна от злобы.
— Не смотри… — с трудом пропищала Февраль.
Едва слышный вздох, но Сан не шевельнулся.
— Сука, — выругался Рэндалл, — Поднимите ему голову! Пусть смотрит!
Один из громил чуть разворачивается, меняя позу. Он хватает Сана за волосы, приподнимая его голову вверх, сам становясь на колено и склоняясь к его лицу. И в этой позе он меняет положение своей руки, лишь на долю секунду ослабевая хватку.
Лишь на долю секунды, и это становится ошибкой.
Когда их лица склоняются вплотную, Сан резко и с силой разворачивает голову, игнорируя, как рвутся следом его волосы в хватке противника. Он просто раскрывает широко рот, словно дикий зверь распахивает свою пасть, и вгрызается в лицо первого мужчины.
Жуткий ор сотрясает округу. Бандит отшатывается рефлекторно от жуткой боли, откидывая руки в стороны, когда его нос просто откусывают в мгновение ока. Мужчина орёт, машинально хватаясь за окровавленный огрызок на лице, и освобожденная рука Сана стремительно летит к его поясу, выхватывая чужой нож на бедре.
Сила Рошеви растёт в его руке, проходя лёгким мерцанием по клинку. Чхве, игнорируя последующую боль в выгибаемой другой руке в хватке второго бандита, выкручивается на земле в жуткой позе.
Сан просто размахивается усиленным частицами ножом и бьёт второго противника по ноге, разрезая сухожилия. Тот успевает лишь резко вскрикнуть, заваливаясь на землю, и из порванной связки фонтаном хлестнула алая кровь.
В следующую секунду происходит всё слишком быстро. Чхве тут же перекатывается, и вонзает нож в горло первому противнику в шею, разрывая кожу в полёте — струя крови забрызгивает его самого, делая похожим на мифического демона.
Противник с рассечённой ногой рычит, но вскидывает руку, выхватывая из кобуры пистолет. Однако Сан ударом пятки выбивает из его рук оружие. Молниеносный перекат, и второй страшный удар приходится в шею громиле.
Сан подрывается в секунду, вырывая окровавленный нож из тела убитого, и несётся вперёд.
Но раненный, он гораздо медленнее, и уже прошло пару драгоценных секунд. Ошарашенный Рэндалл успевает подскочить и выхватить свой пистолет, делая мгновенный выстрел.
Пуля в считанный миг влетает в тело Сана, опрокидывая его набегу на землю.
Крик Февраль гасится где-то глубоко в горле, она действительно хочет кричать и орать — от боли, от злости, от паники, но ничего не получается. Сознание уже мутится — слишком много крови вытекло и вытекает из плеча и бедра. Она лишь безвольно, с широко раскрытыми глазами смотрит, как Сан завалился на траву на спину, раскинув руки, а Рэндалл стремглав шагает к нему и тут же садится сверху, как наездник на свою лошадь.
— Ах, ты ж сука ёбаная! — шипит мужчина, за грудки приподнимая ослабевшее тело к себе одной рукой.
Окровавленная голова Сана с зияющей дырой вместо глаза слабо покачивается на весу, он лишь всхрипывает, и что-то булькает внутри его горла. По его нателке на туловище медленно растекается кровавое пятно от пулевого ранения.
Руки Сана взлетают вверх, к шее главаря, но тот резко швыряет его об землю, а потом приставляет пистолет ко лбу парня.
— Я уже жалею, что сразу не пустил тебе пулю в лоб! — шипит Рэндалл. — Лучше бы ты лежал и не двигался, да и просто говорил сразу!
Сан издал хрипящий звук, кажется, он кашлянул кровью и чуть сам не захлебнулся жидкостью во рту, с трудом сплюнув. Кровавая жижа растеклась по его подбородку, заливая шею.
— Как будто это что-то изменило бы, тебе просто не хватало острых ощущений, — неразборчиво пророкотал он, но сарказм в его голосе уловить смог бы любой.
— Я смотрю, ты крепкий орешек, — хмыкнул мужчина, — Для начала могу снести тебе пол челюсти, как считаешь? — пистолет плавно сместился со лба на щеку блондина.
Чувства мешаются, и слабеющая Февраль плохо соображает от боли и потери крови. Но всё же ощущает сильную негативную эмоцию — жажду крови, сумасшедшую радость и истерику, что пленный оказался проворнее. Всё это мешается в проклятом Рэндалле Боггсе. Он чокнутый головорез, одичавший от вседозволенности. И сейчас просто хочет прикончить их просто потому… да просто так, просто потому что хочется чьей-то крови, а не выполнить задание.
Превозмогая страшную боль, здоровая рука девушки взлетает вверх, хватаясь за длинный нож в своём плече. Лезвие такое огромное, что практически пригвоздило её тело к земле. Пальцы обхватывают рукоять и, сцепив зубы до жуткого скрежета, Февраль со всей дури потянула оружие вверх, стараясь вытащить его из своей плоти.
Это было не то, что нелегко — от этой пытки сознание пошло ходуном, но девушка заставила себя это сделать мгновенно, усилием воли, пока чудовищная боль не отключила инстинкты и решимость.
Всё происходит в считанные секунды. Рэндалл резко разворачивается, слыша, как позади нарастает отчаянный девичий вопль, который она не в силах погасить. Но мужчина разворачивается слишком поздно, потому что Февраль вырывает из плеча длинный нож и в отчаянном рывке швыряет его прямо в главаря.
О, да, она не так хороша была в ножевом бое, проигрывая на общих тренировках в «Утопии», зато метать научилась превосходно. Сил ей, конечно, уже не хватило, и лезвие летит слабее, чем она способна была швырнуть. Но всё равно влетает в плечо мужчины, вонзаясь острым концом.
Её самый первый учитель по метанию, тренер Басуен, был бы сейчас в невероятном восторге от увиденного!
Рэндалл же мгновение вскрикивает от резкой боли, пошатнувшись. Его рука дёргается, но сжимает курок. И Сан каким-то чудом уклоняет голову в бок, когда раздаётся выстрел. Пуля не пробивает ему щеку, лишь оглушает, обжигая ухо.
Февраль вздрагивает, парализованная звуком выстрела, тщетно пытается перевалиться на бок. Но тут же сама хрипит — нож в её теле служил пробкой для раны, и теперь из неё, открытой, ручьём хлестала кровь.
Истошный, дикий, звериный вопль прозвучал стремительно, заставляя девушку на мгновение вернуться в трезвое сознание, и она в ужасе вскинула голову.
Это кричал Сан в неистовой ярости, как сумасшедший берсерк, своим криком словно заставляя себя впасть в неистовство, становясь невосприимчивым к боли и ошеломлению.
Он просто взлетает в какой-то неестественной прыти, обхватывает в железных объятиях Рэндалла, стискивая до жуткого хруста, и тут же заваливает того на спину.
— Сука!!! — верещит главарь бандитов, потому что при падении нож вылетает из его плеча, но успевает вспороть рану ещё больше. — Я вскрою тебе брюхо! Отрежу яйца!
Февраль в ужасе замечает, как голубые глаза мужчины сверкают мерцающей вспышкой, применяя Силу.
Только вот… Сан не видит. Одного глаза нет, второй практически весь залит собственной кровью. Чхве просто истошно орёт от бешенства, его лицо перекосилось в гримасе безумства, рот исказился в кривом оскале.
Он складывает руки в замок и со всей дури бьёт кулаками по лицу противника на земле. Боггс брыкается под ним и тянется к новому оружию на бедре. Но Сан падает сверху, мгновенно тянется за валяющемся на траве ножом — единственным предметом, что он успевает рассмотреть сквозь пелену крови на лице, и стремглав хватает его за рукоять.
— Ах ты, ублюдок!!! — верещит Рэндалл, но не успевает ударить, потому что ударяют его: Сан заносит руку, проводя Силу по телу, а потом по клинку, и стремглав вонзает нож в левый глаз мужчины.
Теперь уже тот верещит от дикой боли.
— Старая поговорка — око за око! — шипит Сан, стиснув зубы, а потом замахивается другой рукой и ладонью лупит по рукояти вонзенного ножа. Словно молотком вбивает гвоздь.
Рэндалл издает странный, глухой звук, а Сан лупит и лупит, вгоняя нож глубже, по самую рукоять, пока лезвие окончательно не входит в головной мозг.
Сан орал и шипел, вращая нож в раздолбанной глазнице. Тело под ним уже не шевелилось, безжизненно замерев, но адреналин не отпускал.
Замереть его самого наконец-то заставила боль. Она привела в какое-то подобие чувств, и парень захрипел, весь затрясся, наконец-то вскидывая голову.
Ничего не было видно, всё лицо залито кровью, всё потемнело в единственном глазу. И жуткая боль сковала все конечности, ломая наизнанку.
— Февраль? — просипел Сан, а потом покачнулся, и его тело медленно завалилось на землю, на траву.
— Сан! — захрипела в ответ девушка, силясь развернуться, но она была словно мешок картошки без мышц — ничего не слушалось, будто отключилось.
Звук её голоса заставил его дёрнуться, парень пытался не потерять сознание. Попытка перевернуться не увенчалась успехом — он захрипел от боли. Ранение от пули уже давало о себе знать — сознание покидало его.
— Ты… где? — хрипел он, дёргаясь в странной конвульсии. — Жив…а…?
— Я жива, я здесь, — Февраль с трудом перевернулась частично на живот, частично на бок — нож в одной ноге не давал лечь на бедро, а вытащить его она уже была не в состоянии.
Февраль стиснула до скрежета зубы, чтобы отчаянно и люто не завыть, когда из последних сил поползла, карабкаясь к парню по земле. И даже не нога, а плечо отдавало при мимолетном движении такой адской болью, что она понимала, что ей недолго осталось пробыть в сознании. Но она ползла и ползла к нему эти несчастные пару метров, надеясь, что болевой шок не убьёт её раньше.
— Фев… — снова прохрипел Сан, и уже ничего не видел.
— Я здесь… — девушка каким-то чудом смогла добраться до него, оставляя гигантскую дорожку крови за собой на траве. Она протянула руку, едва не скуля от боли, кладя ладонь на грязное, окровавленное лицо Сана. — Я здесь.
Он едва заметно вздрогнул, ощутив прикосновение, и странно вздохнул. Но даже сейчас Февраль почувствовала, что это был мимолетный вздох облегчения и радости. Которые, впрочем, тут же сменились чувством горького сожаления и стыда.
— Прости… — в горле его что-то клокотало, он тяжело дышал. — Прости… не защитил… как глупо…
— Молчи! Ты ни в чём не виноват, — Февраль подтянулась в последний раз, утыкаясь в него своим лбом, но всё же позорно заскулила от боли.
Даже сквозь угасающее сознание Сана, он всё равно испугался. Испугался, что она умирает и смертельно ранена.
— Вставай… борись… — прошептал он, не в силах и шевельнуться. Лишь брови его нервно подёргивались, ощущая чужое дыхание на своём носу. — Пожалуйста… живи…
— Всё хорошо, лежи, молчи, — прошептала девушка. Язык отчаянно заплетался.
Она почувствовала, как Сан боится, что она умрёт, и он в ужасе, что оказался так слаб. Поэтому она из последних сил гладила его пальцами по кровавой щеке, размазывая всё больше грязь.
Но этот лживый жест успокоения действительно помогает, она дарит ему надежду, что всё хорошо, и Чхве наконец-то сдаётся, проваливаясь в темноту.
— Сан? — с трудом зовёт Февраль, всё еще едва ощутимо поглаживая его подушечками по скуле и щеке. — Сан?
Он не отвечает, не двигается. И она не чувствует ничего, никаких эмоций. Пустота чужих чувств.
— Сан? — едва слышно зовёт Февраль, паникуя, не зная, что делать. Ибо подняться она уже не может — под ней огромная кровавая лужа, и её собственные глаза закатываются.
Рука замирает на чужом лице, а потом медленно скатывается по щеке, подбородку парня, падая на траву.
Они лежат оба — неподвижные, бесчувственные, окровавленные, упёршись лбами. А вокруг них ещё четыре трупа.
…
— Всё в порядке?
— А? — Таша, зависшая, словно опомнилась и посмотрела на парня перед собой.
— Ты как будто нервничаешь, — Чхве Чонхо смотрел на неё как-то слишком внимательно. — Что-то случилось?
После стандартных вечерних тренировок она осталась дежурной — убирать зал для рукопашного боя. А этот парнишка попросился сегодня отдежурить вместо своей среды с ней, сказал, что ненавидит быть в команде по уборке с Пакс Джимом — он тот ещё дебил. В целом, он был прав — Джим всегда отличался мерзким характером.
Сама Таша не возражала — она плохо знала этого Чонхо, они раньше особо как-то не общались. Но он был вежлив, немногословен, ненавязчив, мог хорошо пошутить, но не лез с сомнительными намёками. Ей было с ним комфортно.
— Прости, я не специально отлынивала, просто задумалась, — виновато сказала она, видя, как он уже сделал за неё большую часть работы.
— Да ничего страшного. Всё в порядке?
— В целом, да… Моя подруга убежала на какое-то новое свидание. И мне почему-то не по себе.
— Там кто-то опасный? — тут же деловито уточнил Чонхо.
— Да я не знаю, кто там, если честно, — Таша со слабой улыбкой пожала плечами. — Она по наивному любвеобильна, но плохого с ней не случалось. Но с утра мы встретились со странным парнем, и я подозреваю, что она на него имеет виды.
— А что с ним?
— Я… не знаю, — честно призналась Таша. — Я не могу здраво объяснить. Красивый, высокий, милый и с очень обаятельной улыбкой. Но в его взгляде было что-то такое пустое и отстранённое, что мне стало как-то не по себе. Но, наверное, я себя зря накручиваю…
Таша вскинула голову, смотря в окно. Где-то далеко длинной полосой горел яркий оранжевый свет.
Это Нижний город жил уже своей жизнью.
На улице давно было темно: молодой бледный месяц высоко висел над ночной Файной. Осенний ветер успокоился, и вокруг стояла ночная тишина, прерываемая лишь писком ночных птиц, стрекотом сверчка и ленивым пением пьяных людей в бойцовском клубе Нижнего города на первом этаже. Хотя в целом всем было наплевать, и никто даже не обратил внимания на звук со второго этажа, где как бешеная скрипела старая кровать.
Прерывисто дыша, Брин Уриэль откидывалась назад, выгибаясь дугой, пытаясь ускользнуть от грубых и диких мужских ласк, которые становились всё горячее и пошлее, но ей это абсолютно нравилось. Алкоголь в крови мутил разум, и, кажется, она давно плохо соображала, но сейчас её это не волновало, было слишком хорошо.
Этот Юнхо выглядел таким милашкой с обаятельной улыбкой, а сейчас с непроницаемым лицом демона вколачивал её в матрас с такой силой, словно разъярённый медведь добрался до маленькой добычи. Аккуратные девичьи груди вращались с дикой скоростью, даже причиняя лёгкую боль, но в этом было даже что-то приятное.
Брин зависла в этих чувствах, покоренная чужой доминирующей аурой. Её парни были либо слишком робкие и нежные, либо недостаточно «мужественные». Либо она совершенно не разбиралась в мужчинах. Но то, как её сейчас быстро и сильно имели, вызывало в ней все постыдные низменные инстинкты. А на контрасте её маленького роста и его огромного, это вызывало странное ощущение — мурашки шли по телу, заставляя чувствовать себя такой трепетной песчинкой под сильным мужчиной.
Юнхо набирал темп, пробираясь все глубже, чуть ли не заставляя девушку скулить и плакать. Стоны сами срывались с её губ, пока слёзы от разрядки текли по щекам. Брин даже пропустила момент, когда её взяли за шею, не позволяя вырваться.
— Будешь послушной девочкой? — вдруг прошептал Юнхо, глядя прямо в её глаза. Он широко раскрыл свои собственные, и было в них что-то дикое, первобытное, но она абсолютно не придала этому значения.
— Что? — её затуманенный взор пьяно бродил по его склонившемуся лицу.
Брин потянулась, чтобы его поцеловать, впилась губами в чужие мягкие губы, утопая в блаженстве, и даже не замечая, что мужчина не закрыл веки от наслаждения, как она, а его взгляд безэмоционально блуждает по стене.
— Я хочу, чтобы ты всегда была моей, — томно прошептал Юнхо, вопреки своему равнодушному лицу, но девушка не заметила этого диссонанса. — Будь моей, раскрывай мне душу, поведай все секреты и мысли.
— Да… Да! — лишь простонала Брин, отбросив всякую стыдливость, отдаваясь самой смелой ласке. — Ох.да…да, пожалуйста…
Юнхо утыкается носом ей в висок, вжимаясь бёдрами меж её ног, рукой накрывая её губы, заставляя молчать — очевидно, она уже слишком громкая.
— Можешь кончить. Я наполню тебя, не волнуйся.
Дрожа всем телом, Брин подчиняется, всхлипывая в ладонь, прижатую ко рту. Она вся выжата, конечности трясутся, слюни текут, волосы спутаны, но ей очень, очень хорошо.
Юнхо толкается ещё глубже и дёргается в ней, сжимая её талию достаточно сильно, чтобы оставить синяки. Девушка вздрагивает, чувствуя тёплое ощущение от его спермы, впивается зубами в нижнюю губу, растворяясь в своём удовольствии. И даже плохо соображает, когда молодой человек отстраняется от неё, и чужой вес исчезает с её тела.
В голове летят сказочные вертолёты, и Брин не понимает, сколько она так лежит, ибо слишком пьяна.
Наконец-то она с улыбкой поворачивается на бок и расфокусированным взглядом видит обнажённую сгорбленную спину перед собой.
Юнхо сидит на краю кровати, что-то рассматривая перед собой в руках. У него такая белая кожа, что в затемнённой комнате он кажется изломанным призраком. Его тело худоватое, но сильное — на спине отчётливо видны развитые мышцы. Впрочем, низкий вес не скрывал внушительные плечи, из-за чего талия казалось узкой — сумасшедший контраст.
Нетрезвая Брин лучезарно улыбнулась, с трудом передвигая своё неподъёмное уже тело к парню. Она протянула руку, касаясь голой спины, обводя пальцами какие-то шрамы на коже. Он даже не шелохнулся.
— Не холодно тебе? — она сама кутается в одеяло, ёжится от мурашек.
— Нет, — молодой мужчина так и сидит в чём мать родила, широко расставив длинные ноги.
Девушка вдруг смутно замечает сигарету в его рту — Юнхо медленно двумя пальцами обхватывает её, делает затяжку, а потом вытаскивает изо рта, выпуская дым из красивых губ. Его глаза меланхолично рассматривают какие-то фото в другой руке.
— Не думала, что такой милашка курит, — Брин сонно зевает, физическая активность и неизвестно сколько выпитых бутылок спиртного здорово разморили её. — К сигаретам только в Нижнем городе не придираются.
Отчасти это правда. Табак — дорогой, облагаемый налогами и многочисленными штрафами, курить просто так было нельзя во многих местах. И уж тем более в Академиях молодым рошеви — влететь можно было на хорошенькую административную сумму. Правительство всячески не поощряло всё, что может навредить как-то репродуктивному здоровью рошеви. Стоило ли говорить, что это все эти ограничения были бесполезны?
— Не люблю вообще, и даже не планировал, — Юнхо делает очередную затяжку уже практически догорающей сигареты. — Но ещё больше не люблю, когда что-то запрещают с детства, сразу стараюсь назло делать вопреки. Вот и пристрастился к плохой привычке.
— Да ты бунтарь! — хихикает Брин, съеживаясь под одеялом.
Молодой человек слегка наклоняется, туша окурок об ножку кровати и отбрасывает его куда подальше на пол — какой-то совсем не культурный жест, учитывая его вежливый тон поведения. Однако Брин чертовски нравится эта двойственность.
— Хм… меня так ведёт, что под личиной хорошего мальчика проглядывает настоящий «плохиш»!
Но тут она вдруг замечает странные шрамы на его коленях и голенях, когда Юнхо чуть сгибается.
— Что это с твоими ногами? — девушка видит, как его взгляд медленно замирает на собственных коленных чашечках. Он чего-то усмехается.
— Любил убегать от настоящих плохишей, стараясь уйти на свободу. За что мне как-то в детстве переломали ноги в назидание другим, чтобы не удирал.
Брин зависает, странно смотря на его профиль, чуть повёрнутый к ней. Его тон был такой спокойный и меланхоличный, что её нетрезвое сознание не может понять, серьёзно он это или нет.
— Да пошутил я, — Юнхо разворачивается к ней всем корпусом со своей привычной обаятельной улыбкой до ушей. — Не бери в голову.
Его рука тянется к её одеялу, чуть стаскивая его. Огромная ладонь полностью накрывает маленькую грудь, тут же сминая. Брин невольно вздыхает, когда её сосок чувственно оттягивают.
— Слушай, я говорил, что не могу друга найти для брата. Он дружил с этим парнем, а он точно был знаком с этой вашей Февраль. Знаешь что-нибудь о нём?
Одурманенная девушка не сразу понимает, что в её лицо тычут кое-то фото, ибо она слишком поглощена ощущениями на своей груди.
— Я… не помню, — что-то невпопад шепчет она.
— Посмотри ещё раз, может, вспомнишь.
Его рука, к недовольному писку Брин, исчезает с мягкого полушария. Но лишь для того, чтобы залезть под одеяло с другой стороны, снизу. И теперь тёплая ладонь скользит между её ног, и толкается в неё умелым пальцем. Девушка давится резким стоном.
— Подумай, не помнишь его с Февраль? Мне так важно его найти, это лучший друг детства моего брата.
Добавив второй палец, он небрежно трахает её, вытягивая собственную сперму и размазывая жидкость по бёдрам Брин. Широко раскрыв глаза, она моргает, боясь издать хоть какой-то звук, но ничего не может с собой поделать. Но всё пытается рассмотреть какое-то знакомое лицо на фото.
— Я… я не помню, как его зовут, Вён… Уён… Вонён, — она выгибается на матрасе от нового нарастающего чувства. — Я слабо помню его, он куда-то делся. Но красавчиком был.
— А что ты помнишь? — рука Юнхо двигается настойчивее, он не сводит с неё странного прикованного взгляда, второй рукой держа фото перед лицом.
Брин выдыхает, слегка шатко, и ей кажется, что она дрожит. Длинные пальцы ритмично двигаются в ней, с каждым разом проникая чуточку глубже. Выгибаясь на постели, девушка подносит руку к лицу и вгрызается в основание ладони, пытаясь абстрагироваться от влажных звуков. Неловко, как сильно она этого хочет. Того, что позволяет этому мужчине делать с собой.
— Так что помнишь?
— Он вроде бегал за Февраль, — невнятно хнычет Брин, с трудом сосредотачиваясь. — Постоянно бегал, поэтому я его запомнила. Но она не хотела с ним гулять.
— Он что был в неё влюблён? — тут же вопрошает Юнхо.
— Скорее всего… ох! — девушка вся уже дрожит. — Кто в неё не был влюблён? Симпатичная, крутая, загадочная и, главное, недоступная — она легко будоражила чужие фантазии своим недосягаемым и независимым образом. У неё было много поклонников. Но этот выглядел таким пристойным…ох…ох…
Юнхо сгибает запястье и крутит им, пока не появляется место для третьего пальца, а затем он едва-едва и целомудренно целует внутреннюю сторону её бедра. Отчего дыхание Брин становится более глубоким, прерывистым и слишком шумным.
— Кажется, — мягко говорит он, глядя ей между бёдер. — Что, возможно, ты была создана специально для меня, — он снова улыбается этой обворожительной улыбкой. — По крайней мере, пахнешь ты именно так. И входит всё идеально.
Всхлипнув, она закрывает глаза.
— Так что, малыш, расскажи ещё что-то, что знаешь. Мне так нравится слушать твой голос…
Через двадцать минут Юнхо закуривает вторую сигарету, отстранённо рассматривая студенческие фото, которые удалось достать у другой наивной девчонки — старосты потока. Красноволосая же Брин рядом быстро провалилась в сон, посапывая и свернувшись в калачик. Как и большинство женщин — не умеет пить вообще, но не смогла ему отказать в бутылочке крепкого спиртного, постеснялась.
Молодой человек находит самую важную фотографию, которая бы любому другому показалось банальной: слегка размытое групповое фото большого потока первокурсников пару лет назад. Чон Уён на ней плохо различим, но узнаваем, хотя людей там под полсотни. Стоит он себе сбоку между двумя бугаями, и его голова повернута куда-то в сторону. Из-за плохого качества непонятно, на кого конкретно он смотрит. Но теперь Юнхо ясно, на что обращён взгляд его добычи — в третьем ряду неприметно затаилась черноволосая девушка. Бледная, хорошенькая, но несколько отстранённая. Та самая Февраль из подворотни, которая стала невольным свидетелем расправы над тупицей Вэнсом. И на фото взгляд парня явно обращён на неё, уж это он понимает.
— Два года скрывался и теперь так тупо попался! — хмыкнул Юнхо, делая очередную затяжку. — Какой дурачок. Сентиментальность тебя и погубила. Любовь ещё ни одного мужчину не делала сильным.
Он обернулся на звук — девушка за ним во сне забавно фыркнула что-то себе под нос, переворачиваясь на другой бок и обнажая идеально чистую ровную спинку. Без единой царапинки, шрамика, даже рубца. Так непривычно, что аж захотелось оставить след от сигареты возле позвоночника, как ему когда-то, тогда ведь станет привычнее?
Юнхо аж передёрнуло от своей мысли — что за желания? Снова детские воспоминания. Он хочет их забыть, а не вспоминать зачем-то.
На мгновение также вспомнилась его рыжеволосая коллега. Они боялись друг друга оба, хоть и скрывали. И иногда он призадумывался: знал хоть кто-то другой, каково это — быть таким одержимым невольной ненавистью?
Молодой человек вновь потушил окурок о ножку кровати и поднялся, распрямляя плечи. Шлёпая босыми ступнями, прошёлся к стулу, зависая над своей одеждой.
В голове созрел банальный план, хотя такое его особо не прельщало. Может, сраному Рэндаллу и понравилось бы, но не ему. Впрочем, чего уж перебирать.
Чтобы поймать мышку, ведь используют сыр в мышеловке. Всё просто.
…
— Ах… Почему у меня так болит шея, когда я просто иду? Не на шею же я опираюсь?
Сползши с повозки, Минги двигался бочком, словно краб: сначала трость, затем левая нога, после правая. Морфин уже не действовал, а применять новую дозу не хотелось, чтобы окончательно не потерять здравость мысли.
Просто ходить было куда мучительнее, когда левая нога принимала на себя вес тела. Ведь сейчас добавлялась еще и настойчивая пронзительная боль в шее.
Резкая судорога прошла. Минги произвел несколько осторожных движений, проверяя своё тело. Раненая нога горела огнём, ступня онемела, шея щёлкала при каждом повороте головы, стреляя вниз по позвоночнику злобными маленькими уколами.
— Сраный мальчишка Чон Уён, будь он не ладен! — вздохнул мужчина, подходя к трупам, к неподвижным телам. — Не уверен, что пощажу этого Уёна, как обратно поймаем.
Но он тут же забывает про своё детское скуление, когда вдруг видит и узнает одно из тел.
— Мать честная! — присвистнул Минги. Тростью он ткнул в щеку убитого, разворачивая к себе его окровавленное лицо — в глазу мужчины торчал нож. — Билли! Глянь! Это же, мать его, Рэндалл «Рэнди» Боггс! Помнишь его? Акротомофил и некрофил, но один из сильнейших воинов Семьи! Помнишь?
Он повернулся к своему громиле. Тот стоял, возвышаясь как гигантская стена в паре метров от него, всё ещё держа в руках поручни длинной повозки. Мужчина лишь глянул в ответ безэмоционально своими пустыми глазами, раздувая ноздри, и помотал зелёной головой, отгоняя лезущих в нос надоедливых мух.
— Ты ж помнишь, кто это, зайчик, а? — с сомнением вопросил Минги. — Это ж явно ты раскидал его людей неподалёку от сюда.
— Я.та…м…бевл…на пути…быль… — нечленораздельно промычал здоровенный увалень.
— Мой ты хороший, дырявая голова, — вздохнул рыжий доктор-учёный. Он вновь повернулся, глядя на тело под собой. — Твою ж налево! Нож в глазу! Пиздец и сюр какой-то! Билли, знаешь, сколько бабла ушло на эксперимент с его глазами? Знаешь? Я тебе скажу — дохуя! Дохуииищааа! — Минги глухо рассмеялся. — Годы неудачных экспериментов, десятки ослеплённых и изувеченных подопытных, прежде чем удачно применить усилители на чьих-то глазах. И что в итоге? Идиот-безумец, всё больше и больше не умеющий сопротивляться своему садизму. А теперь лежит и гниёт на травке в неизвестном лесу, с похеренным опытом многолетней работы! Вот тебе и универсальные солдаты.
Минги осторожно потыкал его тело тростью, но других следов ранений не нашёл.
— Похоже, только мозгу досталось, — продолжал он разговаривать то ли с Билли, то ли с самим собой. — Это хорошо. Мужик здоровый и сильный. Его органы ещё пригодятся. Он ведь вечно грозился отрезать и запечь мои яйца. Что ж, пожалуй, для начала, мне придётся показать на его яйцах, как это делается.
Минги с трудом наклонился, приседая на здоровое колено. Но боль всё равно отдалась в раненной второй ноге. Мучение было невыразимым — раздирающая тело судорога вдоль всего левого бока, от ступни до челюсти. Мужчина плотно зажмурил наполнившиеся слезами глаза, прижал правую руку ко рту с такой силой, что хрустнули костяшки, сомкнул челюсти так, что заскрежетали друг о друга, однако всё равно не смог удержать рвущееся изнутри шипение.
— Ублюдский Чон Уён! — едва слышно просипел Минги. Но затем бегло осмотрел два других тела, лежащих и соприкасающихся лбами друг о друга.
— Ничего себе! — присвистнул рыжеволосый. — Ещё живые. Услышав выстрелы, я понял, что Рэндалл таки вышел на мой след и явно повстречал ту парочку. Я не просто отправил изначально их к озеру, а и в надежде оттянуть время, чтобы ты пришёл. И ты не оплошал, мой зайчик. Слышь, Билли? Хвалю тебя!
Он посмотрел на того через плечо, но громила ответил лишь едва заметным кивком, выказав не больше эмоций, чем каменный валун.
— Ты такой скромный Билли, это придаёт тебе шарма, — мягко улыбнулся Минги, а затем не с первой попытки попытался встать. Это было чертовски больно, снова опереться на больную ногу.
Рыжий выпрямился, вытер сопли и слёзы тыльной стороной ладони.
— Но, честно говоря, я думал, этих двоих порешают здесь быстрее. И Рэндалл надолго затормозит в лесу, увлечённый пытками. Мучить девушку ему бы точно понравилось. Судя по их ранениям — он меня не подвёл, так и поступил, его поведение предсказать — проще простого. Но вот тут я в шоке — эти двое устранили всех, и пока ещё дышат. Пока. Но всё равно, счёт один-ноль в их пользу!
Глаза Минги быстро бегали по неподвижным телам, оценивая степень летальности травм.
— Одно понять не могу, — он склонил голову, странно зависая. — Они сказали, что их сюда отправил Уён. Зачем? Он был одиночка и никого не хотел впутывать. В каком же он отчаянии, что отправил сюда других? Бедное уродливое творение! Несмотря на то, что я зол и хочу его прибить, как же я от него балдею — стихийный бриллиант среди логики и хаоса. Аххх! — мужчина скривился, когда в ноге что-то стрельнуло. Но на его лице все еще играла слабая улыбка от предвкушения предстоящего вечера.
— Билли, львёночек! — сквозь зубы процедил Минги. Он исподлобья глянул на одно из тел, лежащее чуть поодаль. — Принеси мне того мужика! Надо подкрепиться, он умер только недавно. Ибо от твоей крови меня чуть подташнивает уже. А этого на полмесяца хватит.
Его взгляд медленно переместился обратно, на лежащую парочку под ним. Рот Минги медленно расплылся в улыбке.
— И давай, грузи тела в повозку, быстро возвращаемся. Быстро! На меня напало неожиданное вдохновение! Срочно хочу провести один эксперимент! Идём в дом, пока все органы свеженькие. И дай морфина, хочу нормально всё-таки работать, ночка будет долгая. Аххх! Моя нога, сучий ты сын, Уён!
