Мистер Джованни Пеллегрини
Тот же день Сегодняшний день с самой первой минуты моего пробуждения начался странно и совсем не так, как я ожидал. Во-первых, по неведомой мне причине отец мог вот-вот выйти из тюрьмы, хотя должен был просидеть в ней до скончания своего века. Об этом мне сообщил Микаэль, консильери. Отца поймали на сделке с оружием, которым наша семья торговала. В тот момент, когда я узнал, хотел рвать и метать, ведь это могло стоить нам всем жизней. Конечно, не обошлось без помощи третьих лиц, и я знал, кто хотел сместить отца с его должности, но какой в этом был смысл, если на его место пришел я, как истинный преемник? Не мог сказать, что был рад встать на его место, хоть отец и готовил меня к этому всю мою жизнь, но в такое неспокойное время, как сейчас, он мог бы справиться лучше меня. Скорее всего, я принижал свои способности. Однако после того, как отца упекли в тюрьму, а он чуть ли не раскрыл все карты, — совсем потерял голову из-за своих лет, — люди перестали доверять ему так, как раньше, и присматривались ко мне. И я знал, что ни в коем случае не должен быть тем, кем был отец. Я — не он. Я должен стать лучше и должен показать всем, что только мое слово — закон. — Отец ждет тебя, Джованни, — Микаэль неожиданно появился за моей спиной, когда я готовил завтрак для Аннабеллы: ее любимые тосты с джемом и кофе с молоком. Сам же планировал позавтракать в кафе, в которое часто заходил, если выезжал в город. — Для чего? — фыркнул я и метнул на него недовольный взгляд. — Хочет поговорить о его скорейшем возвращении. — Неужели он считает, что может вновь занять свое место? — Никто ему этого не позволит, ты же знаешь, его время и правда подошло к концу, он уже слишком стар, чтобы контролировать семью, — заключил Микаэль и отвлекся на входящее сообщение, которое только что пришло на его телефон. Конечно, я поеду к отцу, иначе и быть не может, сколько бы ненависти к нему ни питал, все равно сяду в машину и поеду, — но только ради мамы, которая по какой-то причине до сих пор любила этого ублюдка. Через несколько минут Аннабелла зашла на кухню и вздрогнула из-за Микаэля, что стоял возле столешницы: видимо, не ожидала его здесь увидеть, а он умело прятался за холодильником. — Доброе утро, — сонно поприветствовала она нас и зевнула. — Доброе утро, сестренка, — я приобнял ее за плечи. — Ваш любимый завтрак, как заказывали, — улыбнулся ей, и она послала ответную улыбку. Я нечасто готовил, но, когда об этом просила Аннабелла, не мог отказать, потому что сильно любил ее и дорожил ею. Кто, если не я? Особенно в таком мире, как наш. — Ты лучший брат на свете, Джо, — только она так звала меня, только ей я разрешал так звать меня. Не могу подтвердить слова Аннабеллы, но мне каждый раз приятно было знать и слышать, что хоть в каком-то аспекте я могу привнести в ее жизнь радость. — Уже уходишь? Даже не позавтракаешь со мной? — пережевывая кусочек тоста, спросила она, усевшись на стул за большим столом. Микаэль ушел из кухни, как только почувствовал, что являлся третьим лишним, но бросил на меня взгляд «не противься и поезжай к отцу, иначе будет только хуже». — Я бы с радостью, но сегодня дел навалом, — пожал я плечами и включил воду, чтобы помыть посуду, которую использовал при приготовлении завтрака. — Ты ведь поедешь к папе? — я резко перестал делать то, что делал, и повернул голову к сестре. — Да, я подслушала ваш разговор с Микаэлем, прости, — она отпила кофе. — Я говорил тебе так не делать, — устало вздохнул я и продолжил мыть посуду. — Да, поеду, но это все, что тебе стоит знать, Белла, — а так ее звать разрешалось только мне; в общем, у нас были свои договоренности с сестрой. — Bene, — взмахнула она руками, — привыкла, что женщин в этом мире держат в неведении. Снова эта песня полилась из ее уст. Мне было жаль, что Аннабелла родилась в этом мире, жаль, что всю свою жизнь она проведет, думая о том, не умрет ли она завтра или не умрет ли завтра вся ее семья. Но… как бы грубо это ни звучало, нужно привыкать к этой жизни, нужно уметь выкручиваться, уметь находить лазейки, иначе умрешь — либо ты, либо тебя. — Для тебя так будет лучше, поверь мне, — вытерев руки, я подошел к ней и чмокнул в макушку, но она никак не отреагировала, лишь откинула волосы на спину и продолжила кусать тост. — Доменико отвезет тебя на занятия по фортепиано через два часа, — обернувшись к ней снова, уточнил я, потому что чуть было не забыл об этом. Сестра показала пальцами «окей», не смотря в мою сторону. Бывало, она вела себя совсем не так, как от нее ожидали бы, но, наверное, проблема была в нас, в тех, кто ждал. Я планировал поехать на своей машине, поэтому, быстро дойдя до своей комнаты, которая располагалась на втором этаже дома, переоделся в черную рубашку и того же цвета брюки, на запястье, как и всегда, часы, и спустился вниз, где уже в коридоре перед выходом достал черное пальто из шкафа, — сегодня было прохладно, — и вышел из дома. На своей любимой малышке доехал довольно-таки быстро до тюрьмы, в которой содержали отца, поэтому, оставив машину на парковке, отдаленной от общей, направился внутрь здания. — Алессандро Пеллегрини, — назвал имя отца мужчине, что сидел перед входом в принимающее посетителей к заключенным здание, — он должен меня ожидать. Мужчина лениво пролистал большую тетрадь, затем взглянул в компьютер и махнул рукой, мол, проходите. Как же я ненавижу медлительность! Когда я прошел вглубь здания, мне указали, куда должен сесть, чтобы встретиться с отцом. Через пару минут его ввели в общий зал, где заключенные садились напротив своих посетителей. Мы оба сверкнули глазами друг на друга, и я невольно заметил, что выглядит отец неплохо, даже, сказал бы, хорошо: видимо, здесь не так уж и плохо с ним обращались, либо он сумел подкупить тех, кто приносил ему больше еды, да и не заставляли физически работать. Не сомневался в его способностях выживать. — Выглядишь так, будто отдыхаешь на курорте, — усмехнулся я, взяв телефонную трубку в руку и прислонив ее к уху. — Не думал, что ты этому удивишься, сынок, — тошнило от того, что я был его сыном, что он был моим отцом. — Зачем ты хотел меня видеть? Неужто заскучал? — язвительно спросил я. — Хотел сообщить, что скоро выйду на свободу. — Мог бы послать письмо, — фыркнул я. — Это все? Тогда я пойду. — Джованни! — отец громко произнес мое имя, отчего некоторые посетители и заключенные обернулись на нас. — Думаешь, если ты занял мое место, то заполучил всю власть, что была у меня? Мои люди останутся со мной, несмотря ни на что, — его губы расплылись в противной ухмылке. — Значит, этих людей нужно убить, потому что они поддерживают того, кто чуть не продал всю семью, кто попался на сделке, как мальчишка, — огрызнулся я, поддавшись вперед к практически невидимому стеклу, что разделяло нас, если бы не оно, возможно, я бы набросился на собственного отца. — Никто более не поверит тебе. Так что, смирись, что теперь я Босс. Несколько минут после моих слов он смотрел на меня пустым взглядом, будто то, что я сказал, не имело ни малейшего значения, и он пропустил это мимо ушей, но потом придвинулся ближе, как это ранее сделал я, и взглянул в мои глаза. — Кажется, я слишком хорошо подготовил тебя, теперь огрызаешься на меня, будто я чужой человек, но я все еще твой отец и все еще могу заручиться поддержкой семьи, — с прищуром в глазах объяснил он. — Когда ты выходишь? — мне надоело вести с ним диалог на одну и ту же тему: знал, что переубедить отца было чем-то за гранью реальности, он слишком упертый баран. — Совсем скоро, — оскалился он. — Ждите в гости, — поднялся со стула, этим показывая, что разговор окончен. Я и сам устал сидеть в этой гребаной тюрьме, и плевать было, что здесь находился отец. Будь моя воля, я бы сделал так, чтобы он остался гнить в ней до конца своей жизни. Сев в машину, я достал телефон, который несколько раз издал звук входящего сообщения, пока был в тюрьме.Ты не забыл, что вечером мероприятие?
Микаэль.
Почти.
Джованни.
Туда пускают только со спутницей.
Можно обратиться в лучшее агентство Нью-Йорка.
Микаэль.
Черт. Только этого не хватало. Многие эскорт-агентства контролировали семья Бернарди, а мы с ними хоть и в не плохих отношениях, но, так скажем, в напряженных, а другие агентства меня смущали, ведь, кому как не мне, нужна была полная конфиденциальность.Но туда нужно направить свою анкету.
Микаэль.
Составь за меня. Мне плевать, что ты там напишешь.
Джованни.
***
Девушка с рыжими волосами и в черном длинном платье с разрезом на ноге до середины бедра стояла возле гардероба и вертела головой в поисках… меня? Я знал, как она выглядела, потому что Микаэлю прислали ее контракт, а он переслал его мне. Конечно, я его прочитал, остановившись на пункте «не сплю с клиентами». Почему-то мне он показался довольно странным, учитывая, что девушкам платили гораздо больше, если они занимались сексом с тем, кого сопровождали. Однако такая позиция была даже интересна, и мне хотелось разгадать ее — и ее, чьи голубые глаза смотрели на меня с интересом после того, как я называл ее имя; конечно, ненастоящее, всем известно, что в эскорте практически никто не использовал настоящие имена. От Николь приятно пахло. Я сразу услышал ее сладковатые духи с нотками кокоса и миндаля. Раньше и представить не мог, что мне мог понравиться такой запах, — не любил сладкое во всех его проявлениях. Кажется, она застеснялась меня и взглядов, которые то и дело падали в нашу сторону от прибывающих гостей. Это не было чем-то новым — по крайне мере, для меня. Наша семья последний год была у всех на слуху из-за отца, потому что он сел в тюрьму, и из-за меня, потому что я, как его преемник, занял место Босса. Спустя несколько минут после того, как я объяснил девушке, что это за мероприятие и что за взгляды мы ловили, прошли с ней в общий зал, который был заполнен состоятельными людьми, надевшими маски или безразличия, или счастья. Все в этом мире были приторно-сладкими. Может, поэтому меня от него тошнило. Николь с интересом разглядывала интерьер и декор внутри зала и, на мое удивление, держалась неплохо, учитывая, что в ее контракте было написано, что она сопровождала лишь нескольких клиентов, так как заключила договор с агентством недавно. Мне даже нравился тот факт, что у нее не было за спиной десятка мужчин. Увидев Витторио Денаро среди гостей, я шепнул на ухо девушке, чтобы она держалась рядом со мной, когда он подойдет, но в действительности сам не знал, зачем я это сказал. Мы встретились с Витторио взглядами, после чего он подошел к нам. Витторио Денаро был Доном самой известной мафии на Сицилии. Его семья прославилась кровожадностью и жестокостью к своим врагам. Никто до конца не знал, сколько в его семье солдат, от этого эффект неожиданности всегда присутствовал при стычках с другими семьями. Ходили слухи, что его жена была беременна вторым ребенком. Почему слухи? Потому что никто так и не удосужился узнать, правдой ли это было. Витторио тщательно оберегал жену в те времена и не выпускал из дома без надобности, что было в первую беременность, — тогда у них родился мальчик — Дрэго, если мне не изменяла память. А спустя некоторое время Витторио с женой появились на людях, но никакого живота у нее не было, да и ребенка — тоже. В общем-то, люди любили разводить сплетни, а на самом деле все было просто — его жена болела воспалением легких, довольно серьезно, поэтому многие месяцы не выходила из дома. Хотя и эта версия от самого Витторио напрягала меня. При нашем разговоре с ним, моя рука крепко сжимала талию Николь, — мне нужно было что-то или кого-то держать, чтобы не вмазать этому ублюдку по его слащавой морде. Он же, в свою очередь, скользил взглядом только по мне и только в последнюю очередь, когда собирался уходить, метнул глаза на девушку. Я буквально почувствовал, как она сжалась от его ледяного взгляда. Впрочем, ничего удивительного, многие женщины, и даже мужчины старались не смотреть Витторио в глаза, потому что в них можно увидеть, как он представлял твою смерть. После того, как мероприятие закончилось, мы вышли из здания отеля и направились в сторону моей машины. Несколько минут Николь раздумывала над моим предложением подвезти ее и все-таки сдалась, согласилась после того, как я дал ей клятву. Я никогда бы не нарушил данное слово, обещание, а уж тем более клятву. В нашем мире ты обязан быть таким, но это были и мои личные принципы. Девушка так и не сняла маску со своего лица, но все то время, что мы были вместе и в отеле, и сейчас, я знал, что это именно она, именно та, которая отказалась называть свое имя в кафе сегодня утром. Слишком хорошо запоминал лица, и маска тут никак не помогла Николь скрыть его. Она все еще сомневалась во мне, когда я снова спросил у нее, куда нам нужно свернуть, чтобы доехать до ее дома, и, опять же, я сказал, что не нарушал обещаний. Откуда в ней столько недоверия к людям? Хорошо, сейчас я сделал кое-что очень плохое, когда остановил машину возле бордового дома в районе Ист-Виллидж, — развязал бант на затылке Николь, который удерживал маску на ее лице. Любопытство сыграло со мной злую шутку. Когда ее маска оказалась у меня в руках, девушка с сердитым взглядом резко обернулась ко мне, но ничего не сказала и вышла из машины, унося с собой запах кокоса и миндаля, который, кажется, останется в машине еще на несколько дней. Я не уезжал ровно до того момента, пока она не дошла до своей квартиры. Однако я знал, что квартира — не ее, но отпустил педаль тормоза, когда девушка достала ключи, делая вид, что сейчас будет вставлять их в замочную скважину. Как жаль, что они не подойдут, потому что ты захотела обхитрить меня. Конечно, я не стал ждать где-то за углом, чтобы увидеть, где на самом деле живет Николь. Клятва. Поэтому поехал домой. Манхассет Хилс, Нью-Йорк. 10:23 PM Вместо того, чтобы ехать около часа, я ехал тридцать минут. И нет, не потому что не было пробок или дорога была совершенно пуста. Я любил скорость и риск. А моя малышка любила это еще больше, чем я. В общем, мы подходили друг другу. Возможно, когда-нибудь эта любовь обернется мне боком, но все мы надеемся на лучший исход, даже когда понимаем, что идем на неоправданный риск, а вероятность удачи равняется 00000,1%. — Привет, братец, — внезапно выглянула из-за угла Аннабелла, когда я вошел в дом; обычно в вечернее время она тусовалась у себя в комнате, а сейчас выглядела так, будто знала то, о чем я понятия не имел. — Ты чего такая загадочная? — повесив пальто в шкаф, прошел на кухню, чтобы выпить чаю. — Расскажи, — сделала паузу она и встала напротив меня у барной стойки, — о девушке, — она заиграла бровями, а руки сестра подставила под подбородок, ожидая какой-то интересной истории. — Девушке? О ком ты? — непонимающе уставился на Аннабеллу. Она устало вздохнула и взяла шоколадное печенье с тарелки, что стояла рядом с нами. — Я спросила у Микаэля, где ты, — начала она, — и он сказал, что ты на мероприятии со спутницей, — так вот, в чем тут дело. — Я слышу ее духи. Вкусные. Неужели ее запах и правда приелся ко мне за такой короткий промежуток времени? — Это лишь на мероприятие, более мы с ней не встретимся, — и почему мне казалось, что это ложь? — Я подвез ее до дома, и мы распрощались, — хотя не помню, чтобы она говорила что-то вроде «пока» или «до свидания». Аннабелла вдруг закашлялась от очередной порции печенья, и я постучал рукой по ее спине. — Стоп, что? — вопросительно задрала одну бровь. — Ты подвез девушку до ее дома? — теперь она издала нервный смешок. — Джо, я знаю тебя, ты никогда не подвозишь девушек до дома, — это не было правдой чистой воды, но чаще всего так и было. — Признайся, что где-то там, — она приложила руку к моей груди, — она зацепила тебя, раз уж на то пошло. — Белла, ты же знаешь, что в нашем мире нельзя опираться на чувство, которое «где-то там», легче жить без любви, — я убрал ее руку от себя, на секунду задержав в своей. Черт. Я снова расстроил сестру. Всегда, когда у нас заходил разговор о чем-то сокровенном, о чем-то, о чем, в принципе, нельзя говорить нам, Аннабелла опускала глаза и дулась на меня за больную правду. — Но ты не стал отрицать тот факт, что она все же оставила отпечаток, — не унималась сестра. Я закатил глаза, и мы оба рассмеялись. Люблю такие моменты всем сердцем, потому что в нашей жизни их чертовски мало. Не знал, что бы я делал, если бы был единственным ребенком в семье. Белла хорошо на меня влияла, да и мы друг друга поддерживали. — Как уроки фортепиано? — поинтересовался я. — Скучно, — пожала плечами она. — Моя преподавательница болеет, а эта — такая зануда, — последние слова Аннабелла скучающе протянула. — Думаю пойти поиграть в гостиной, можно? — Ты же знаешь, что мама в это время уже должна спать. — Да, но ее комната в другом крыле на втором этаже, — она состроила глазки, думая, что я поведусь на это. Конечно, поведусь, но только ради нее, ради любимой и единственной сестры. Я кивнул, но предупредил, чтобы в 11:30 она закончила играть. Аннабелла обогнула барную стойку, приподнялась на носочки, потому что я был выше нее на две головы точно, и чмокнула в щеку, говоря этим «спасибо», затем убежала практически на носочках, чтобы не шуметь, в большую гостиную на первом этаже, где стояло фортепиано. Она с детства любила играть, но к этому приложила руку наша мама, которая раньше каждый день сидела за инструментом, и каждый день в нашем доме лилась приятная мелодия, даже в те дни, когда семья была в ссоре. Конечно, в такие моменты мама брала ноты посерьезнее, превращая мелодию в напряженную, от которой во всем теле просыпалась тревога. Мама всегда передавала свои эмоции именно через игру на фортепиано, и это передалось моей сестре. Всегда можно было понять, что у Аннабеллы на душе, если она играла. Поднявшись на второй этаж, прошел дальше по коридору мимо своей комнаты, тихо постучался в соседнюю дверь, за которой могла уже спать мама, но все же решил проверить: может, еще бодрствует. — Входи, входи, — приглушенно пригласила она, и я открыл дверь. В нос сразу ударил запах спирта и лекарств, к которому, казалось, невозможно было привыкнуть. И эти запахи не выветривались, хотя окно здесь было приоткрыто практически всегда, но, наверное, все это въелось в мебель, ткани, стены и пол. — Не видела тебя с самого утра, Джованни, — сказала мама, когда я присел рядом с ее кроватью на стул. — Был занят, прости, — обычно захожу к ней с утра и вечером, чтобы проведать. — Как себя чувствуешь? — Не хочу врать тебе, поэтому скажу, что так же паршиво, как и все предыдущие дни, — устало произнесла мама и взглянула в потолок. — Устала все дни лежать, хочу гулять, как раньше, по нашему саду, и играть на фортепиано, — она не могла, потому что болели пальцы, болели ноги, и врач настоятельно рекомендовал отказаться от нагрузок, поберечь себя, пока симптомы сойдут на нет, если сойдут. — Обязательно будешь, мама, нужно лишь потерпеть, пережить этот период, — спокойно произнес я, дабы выразить поддержку, однако, мне было больно наблюдать за тем, как последние полгода она мучилась от болей, а раньше была той еще активисткой. Как сейчас помню, в детстве водила нас по разным выставкам, музеям, занятиям, чтобы мы могли выбрать, что нам больше нравится, что запало в душу. Отец, конечно, не одобрял такое мягкое отношение к его детям, особенно ко мне, ведь я мужчина и его преемник, поэтому, когда я более менее вырос, он не отпускал меня с сестрой и мамой на их, как он назвал позже, «девичник». — Ты был у него? — вдруг спросила мама про отца; она давно не спрашивала, но я не знал причину этому. — Был, — коротко ответил я. — Скоро он выйдет. Ты рада? — несмотря на то, что отец был жесток ко мне, к женщинам в нашем доме он относился хорошо, но только из-за этого я не мог любить его, возможно, только уважать, потому что, если бы женщины в семье страдали от его рук, я бы придушил его. — Ох, это сложный вопрос. Алессандро совершил ошибку, из-за которой мы могли пострадать, — задумчиво начала мама. — Но одно я знаю точно, — ее рука осторожно сжала мою, — ты будешь лучше, чем он; ты позаботишься о семье и сделаешь все, чтобы избегать войн, — насчет последнего не мог дать обещание. Я коротко улыбнулся и поднялся со стула, чтобы покинуть комнату матери. Кажется, рядом с ней я становился сентиментальным. А, возможно, во мне было больше качеств от нее, чем от отца, несмотря на то что именно он воспитывал меня с девяти лет. Пожелав доброй ночи маме, я закрыл входную дверь к ней и направился в кабинет. Микаэль должен был уже ждать меня там. — Так, что ты хотел обсудить? — спросил он, когда я вошел внутрь и сел за стол в кресло. — Хочу прекратить контрабанду наркотиков, — выпалил я и увидел удивленный взгляд Микаэля. — По какой причине? Они приносят нам чуть ли не половину всего дохода. — Слишком просто попасться на них, впрочем, как и с оружием, но наркотики — это то, что я не хочу поддерживать, — твердо заключил я. — Ты ведь понимаешь, что здесь не должно быть только твое «хочу» или «не хочу»? — он подался вперед и сложил руки в замок. — Да, но мы можем зарабатывать больше на мусорном бизнесе. Нью-Йорк кишит им, да и в принципе США, — мои пальцы нервно отбивали ритм по столу. — Никто ведь не занимается этим так, как нужно? — Так и есть, но будет сложно удержаться в этой «империи», сейчас многие захотят урвать кусок. Ты готов пойти на этот риск? — Я готов на все ради семьи, Микаэль, — немного грубовато ответил я, сжав в другой руке ручку. — Как думаешь, отец пожелает моей смерти? — Не сомневаюсь. Он выстраивал отношения слишком долго, чтобы потерять бизнес, связанный с наркотиками, да и семья Бернарди теперь отхватит себе наш рынок. Смею заверить, что Бернарди пришли в этот бизнес после нашей семьи, и изначально дела у них шли плохо, но мой отец любезно познакомил Рикардо — главу семейства, которого уже нет в живых, — с нужными людьми, после чего деньги посыпались на них с неба. Я не понимал эту дружбу с другим Боссом, но что-то крепко связывало тех двоих, отчего мой отец решил «поделиться» рынком. — Плевать мне на Бернарди. Последнее время они мутят воду. Слышал, что вместо войны их Босс решил объединиться с русской мафией. Кто вообще, блять, вступает в союз с русскими? — меня злил этот факт, и если он правдив, то дела плохи. — Тот, кто думает, что им можно доверять и что они могут быть полезны, — усмехнулся Микаэль. — В любом случае, я с тобой, Джованни, — он встал с кресла напротив стола, засунул руки в карманы и кивнул мне. — Спасибо. Это все, — взмахнул я руками и отпустил Микаэля. Как только я вышел из кабинета, меня оглушила тишина, которая царила во всем доме. Аннабелла закончила играть ровно в то время, в которое я сказал ей, и, скорее всего, теперь она точно направилась в свою комнату готовиться ко сну. Меня же не клонило в сон ни на грамм, хотя встал я довольно рано. Возможно, это из-за нервов, хотя не сказал бы, что сегодня был напряженный день — бывало и хуже. Недолго думая, я спустился на первый этаж, зашел на кухню и налил в бутылку прохладной воды, чтобы взять ее с собой, потому что собирался поехать туда, куда не стоило ездить. Да, я рисковал, но то было мелкой частицей моей жизни, которая помогала дышать полной грудью и чувствовать себя нормальным. Выйдя в коридор, который вел ко входной двери из дома, открыл шкаф с одеждой и взял кожаную черную куртку, но, прежде чем ее надеть, проверил кобуру с пистолетом на теле, которую практически никогда не снимал, за исключением сна. Удостоверившись, что оружие на месте, надел куртку и тихо вышел из дома, направляясь в гараж. Прохладный осенний ветерок приятно обдувал кожу лица и даже отрезвлял, а тишина ночи окутывала со всех сторон, заставляя забыть обо всех проблемах. И лишь когда я подошел к гаражу и нажал кнопку на пульте, чтобы он открылся, вспомнил, что забыл взять телефон, — оставил его на кухне на барной стойке. В очередной раз убедившись, что ничего не забыл, вернулся к гаражу и открыл водительскую дверь малышки, на которой обычно езжу в такие места — Porshe 911 Turbo S. Признаюсь, поначалу мы с ней не очень-то подружились, она казалась мне слишком резкой и резвой, хотя я и люблю быстрые машины, однако, спустя какое-то время мы привыкли друг к другу. Возможно, я был повернут на тачках, но какое-то увлечение должно же быть. Включил музыку громче, из колонок заиграл американский хип-хоп — то, что нужно для настроя. Ехать было около получаса. Все это время в дороге я подпевал под некоторые песни и в такт качал головой, — редкое зрелище, и такое я позволял увидеть только самому себе. Ночью я в принципе чувствовал себя более раскрепощенно и свободно. Резко затормозив на светофоре, что загорелся красным, услышал писк на заднем сиденье и тут же выхватил пистолет из кобуры, направив его в сторону звука. — Белла? Какого черта?! — сестра держалась за голову, видимо, когда я дал по тормозам она скатилась на пол и ударилась. — Полегче, Джо, это всего лишь я, — она испуганно посмотрела на пистолет, направленный на нее, и я тут же убрал его на место. — Я все еще жду ответа, — прищурив глаза, твердо сказал я и боковым зрением заметил, что светофор сменил цвет на зеленый, поэтому окончательно отвернулся от нее, чтобы следить за дорогой. Аннабелла ровно села и потерла в очередной раз висок. — Мне стало интересно, куда ты ездишь по ночам, вот и пробралась в твою тачку, пока ты возвращался в дом, — пожала она плечами и удивленно стала озираться по сторонам, когда нас окружила толпа людей и спортивные машины. — Охренеть, Джо! Так вот, куда ты уезжаешь. Участвуешь в гонках? Но это же незаконно. — Как будто мы живем по закону, — кинул я и остановил тачку подальше от остальных, затем повернулся к сестре. — И это не гонки, всего лишь развлечение для выброса адреналина. Аннабелла кивнула головой и стала смотреть по сторонам, рассматривая все вокруг нас. — Тебе не стоило этого делать, Белла. Здесь может быть опасно, да и вообще, какого хрена ты не в кровати была? — Я же сказала, мне стало любопытно. Я закатил глаза и мельком кинул взгляд на проезжающую Ferrari, которую часто здесь видел. — Мы едем домой, — уверенно заключил я и хотел было тронуться с места, переключив скорость, но сестра опустила руку на мою. — Пожалуйста, я хочу побыть с тобой здесь, мы и так мало времени проводим вместе, а теперь и подавно не будем, — снова ее глаза взывали к моей другой личности, и она, как всегда, поддавалась. Тяжело вздохнув, я посмотрел в зеркало заднего вида и встретился с глазами Аннабеллы, затем сказал: — Первое правило, — она цокнула языком, и я кинул на нее раздраженный взгляд, — не высовываться из машины, тебя не должны увидеть, — сестра показала пальцами «окей». — Второе правило — постарайся не кричать мне на ухо, когда мы будем ехать слишком быстро, — ехидно улыбнулся я, и Белла прыснула со смеху. — Я серьезно. Ты понятия не имеешь, как я езжу, когда со мной никого нет рядом, а высадить тебя — значит нарушить первое правило, ясно? Вопросы? — Так точно, сэр, — ее голос был похож на мужской в этот момент. — Один вопрос, пока что, — я вопросительно выгнул бровь, все еще смотря на нее через зеркало. — Здесь зарабатывают деньги? — Нет. Просто богатенькие парнишки любят испытывать судьбу. — И ты тоже, — она сложила руки под грудью. — Да, но я не парнишка, — мы оба улыбнулись. Спустя несколько минут две тачки встали на линию старта, затем девушка в обтягивающих черных джинсах и кожанке вышла к ним вперед: она будет давать команду стартовать. Здесь не было никаких препятствий или чего-то в этом духе, просто прямая длинная дорога в несколько километров, а затем финиш. Я и Белла наблюдали из моей машины за тем, как все происходило. Впрочем, ничего особенного здесь не было. В этом месте собирались, чтобы показать свою новую тачку и продемонстрировать ее способности. После того как две машины стартовали и оказались на довольно далеком расстоянии от толпы, боковым зрением заметил, как красная тачка остановилась слишком близко и повернул голову влево, чтобы разглядеть того, кто посмел сократить расстояние. Красная Ferrari, которую я приметил еще при въезде сюда. Окна были тонированы со всех сторон, как и у меня, поэтому мы не видели друг друга, но водитель машины стал опускать одно из них, а я вместе с ним — свое. — Вот же черт, мне это снится или Дон Пеллегрини собственной персоной находится прямо передо мной? — зарокотал водитель красной тачки, затем подался чуть вперед, чтобы его лицо озарилось светом. — Маттео, — лишь произнес я. — Не ожидал, честно признаюсь, — продолжил он и окинул взглядом мою машину. — Увидел тачку и захотелось узнать, что за богатенький парнишка раскошелился на такую, — усмехнулся он. — А теперь мне все предельно ясно. — Я тебя тоже раньше не видел здесь, — бросил я и мельком взглянул на сестру, которая наблюдала за нами, смотря в свое окно с заднего сиденья. — Обычно мой брат ошивается в таких местах, — пожал он плечами. — Ну так что, покажешь, на что способна твоя малышка? Я кинул на Маттео устрашающий взгляд, и он все понял. Затем мы оба закрыли окна и двинулись со своих мест, перегоняя машины на линию старта. — Пристегнись, Белла, — практически приказал я голосом Босса, готовясь к опасной скорости. — Можно я сяду вперед? Меня тут укачивает немного, — не знал, было ли это правдой или нет, но в данный момент мне не хотелось спорить с ней, поэтому коротко кивнул, и сестра аккуратно стала перелазить на пассажирское сиденье рядом со мной. — Он ведь из семьи Бернарди? — Да, он такой же Босс, как и я, но стал им два года назад. Маттео Бернарди — довольно скрытный человек, даже о его браке никто толком ничего не знал, лишь ходили слухи, что у него есть дочь и что он практически не видится с ней из-за развода. Но я бы никогда не поверил в эту чушь, потому что такой, как он, не стал бы разводиться с женой, а тем более — терять из-за этого собственного ребенка. Та же девушка, что и до нас, вышла вперед наших машин и покрутила перед нами задницей, на что Аннабелла хихикнула. Затем подала знак «готовности», я услышал, как машина Маттео заревела, и тут же нажал педаль газа, чтобы ответить ему. Толпа вокруг нас сгустилась. Наши с ним тачки были одними из самых крутых здесь, и с этим точно не поспоришь. Послышался сигнал старта, и мы одновременно рванули с мест. Одной рукой я сделал музыку громче, — она помогала мне сконцентрироваться, как бы странно это ни звучало, и задать нужное настроение. — Господи, Джо, какая уже скорость? — завопила сестра и вжалась в сиденье. — Всего лишь девяносто три мили, — ухмыльнулся я и дожал педаль газа; машина взревела и резко ускорилась. — Мы его обогнали, куда ты летишь? — Я же просил не орать мне в ухо! — грубовато ответил я и взглянул в зеркало заднего вида; Маттео приближался со стремительной скоростью. Этот засранец поступил ровно так, как я и думал: сначала сделал вид, что ехал медленно, чтобы я поверил в свою победу, а теперь жал на газ, как в последний раз. Через несколько секунд Маттео поравнялся со мной, но решил поиграть в опасные игры и стал ближе подъезжать к моей машине, совсем как на парковке. — Какого хрена он делает? — возмутилась сестра, наблюдая за всем этим и хватаясь за ручку наверху. — Не выражайся, — кинул я и увел машину чуть в сторону, потому что этот ублюдок приблизился на непристойное расстояние, и если он не удержит его, то столкновение на такой скорости может означать одно — смерть, а я не собирался сегодня умирать, тем более, когда в машине сидела Аннабелла, и в первую очередь я думал о ней. Сукин сын! Мои руки крепче обхватили руль, а челюсть стало сводить от злости, с которой я сжимал зубы, но продолжал уверенно вести машину вперед, пытаясь обогнать Маттео. Я не привык проигрывать во всех аспектах жизни, но если уж победа поворачивалась ко мне задницей, я с легкостью принимал поражение — умел и это делать. Но за такие выкрутасы не намерен был терпеть поражение, поэтому переключил на режим Sport+, и машина буквально полетела над асфальтом. Губы скривились в злобной гримасе, когда я стал понимать, что красная Ferrari наконец-то осталась позади, а мы приближались к финишной прямой. — Джо, осторожнее! — закричала Белла, указывая на летящую в нас горящую бутылку. Я резко повернул руль вправо, чтобы увернуться от нее и не влететь в машину Маттео, которая ехала слева. Машина съехала с дороги на неровную поверхность, отчего нас знатно тряхнуло, но бутылка пролетела мимо и взорвалась на том месте, где только что ехали мы. Ублюдки каких еще поискать! Маттео видел, что я побеждал, поэтому, возможно, тот, кто сделал это, был из его людей, а может быть и такое, что он заранее подготовился, потому что знал, что я слишком хорош в таких играх. — Белла, ты в порядке? — повернувшись к ней, стал глазами бегать по ее телу, пытаясь найти повреждения. — В норме, — она кивнула, — просто испугалась, — резко выдохнула и прижала ладонь к своему лбу. Они должны заплатить за то, что сделали! С этой мыслью я вновь завел машину и вырулил с неровности на асфальт, который практически догорел, затем осторожно подъехал к финишу, где несколько парней поздравляли Маттео, пожимая ему руки. Он выиграл, но нечестно. — Ты должна сидеть здесь и не высовываться, что бы ни произошло, ты поняла меня? — рыкнул я, закипая от злости. — Они того не стоят, Джо, — начала успокаивать меня сестра. — Ты поняла меня?! — грубее спросил и приказал я, доставая пистолет из кобуры. Аннабелла вскинула руки и кивнула. Я бросил на нее последний предостерегающий взгляд, но она лишь отвернулась от меня, не желая спорить, — знала, что в такие моменты какие-либо аргументы бесполезны. Выйдя из машины и закрыв ее, чтобы сестра точно не вышла оттуда, если решит геройствовать, поймал хитрый взгляд Маттео, который, кажется, только и ждал момента, когда мы встретимся с ним лоб в лоб. — Твои люди это сделали? — громко спросил я, указывая на дорогу рукой, в которой был пистолет. — Джо… — Джованни. — грубо осек его. Он издал противный смешок и поднял свою задницу с капота машины. — Джованни, хоть я и не бываю здесь так часто, но мне сказали, что без таких опасных игр довольно скучно, — он активно жестикулировал руками, явно хотел этим отвлечь меня. — Да и кто останавливал тебя? Ты мог бы поднажать, и, может, удача была бы на твоей стороне. — Я не чокнутый ублюдок, — Маттео засмеялся от моих слов; какой же псих! Он ближе подошел ко мне и остановился напротив меня, после тихо заговорил, чтобы услышал только я: — Quella bottiglietta ti rende pronto a distruggere ciò che i nostri padri hanno costruito tra le nostre famiglie? Обстановка вокруг нас явно накалялась, но это не волновало и не пугало меня, потому что какого черта этот засранец решил, что может править и тут? — Me ne frega un cazzo di quello che hanno costruito, — прошипел я, сжимая одну руку в кулак, а другой сдавливая пистолет; мои нервы оказались не такими стальными, как я думал. — Non puoi presentarti qui e dettare le tue fottute regole, — ближе подойдя к нему, произнес я, — e nemmeno io, perché non è il nostro territorio, Matteo. — Успокойся, Джованни, это была всего лишь шутка, а вот твой пистолет и действия могут спровоцировать конфликт или даже войну. Ты хочешь этого? — ехидно улыбнулся он и немного отошел от меня. Возможно, я перегибал палку, но точно знал одно — не собирался терпеть к себе такое отношение под предлогом того, что наши семьи находятся в подобии союза. — Марко! — вдруг заорал Маттео, и я почувствовал, как мой бок пронзила боль от острого предмета, что вошел в него. Повернувшись, увидел брата Маттео, который, покачиваясь, стоял позади меня с окровавленным ножом в руках. — Мудак! — взревел Маттео снова и подлетел к брату, хватая его за горло, но ему было плевать, он был пьян в стельку и явно не понимал, что делал. Меня больше удивил тот факт, что Маттео был против того, чтобы всадить нож мне в спину. Протянув руку к боку, ощутил на ней кровь, много крови, затем резкую боль, и направился к машине, не обращая больше никакого внимания на семью Бернарди. Сейчас точно не тот момент, чтобы продолжить разборки. — О, Господи, Джо! Я видела, как он подходил к тебе со спины, я стучала по окнам, орала, но… — кричала сестра, когда я буквально упал на водительское место, прижимая руку к боку. — Прекрати паниковать, все нормально, — попытался как можно спокойнее ответить я, но чувствовал себя с каждой минутой хуже, а перед глазами плыло. Заведя машину, вырулил одной рукой со стоянки и резким нажатием на газ сдвинул машину с места, чтобы поскорее убраться отсюда. — Давай я поведу, тебе плохо, я же вижу! — Белла нашла какие-то тряпки в бардачке и стала прикладывать к ране, из которой текла кровь. — Упертый баран ты, Джо! Останови гребаную тачку! — никогда я не слышал от нее таких фраз, да еще и в таком приказном тоне, это явно от меня взяла.