Неизлечимо

Леон точно знал, когда это началось.        Самый важный день в его новой жизни. Солнечный, шумный и ослепительно яркий. День, когда Крис предложил переехать к нему. Он молчит, теряясь на мгновение в ощущениях — радость и страх. Ему тепло и уютно рядом, но он боится, что это — иллюзия. Он все потеряет снова. Но он побеждает страх, пересиливая себя. Убеждает себя, что в этот раз все получится. Соглашается и видит, как в карих глазах напротив отражается луч солнца. Крис улыбается ему. Он видит, что Крис искренне рад, и удивляется, что много значит для него. Крис сжимает его ладонь в своей. И страх уходит. Они сидят на траве в парке, слушают музыку и смех людей рядом. Без Криса он чувствовал бы себя чужим здесь, но сейчас они вместе. Все хорошо. Крис тянет его к себе. Его движения аккуратные и легкие. Он не требует — просит. Это непривычно для него. Леон не хочет отказывать. Они целуются. Потом просто молчат. Гуляют мимо ярких лавочек, продавцов сахарной ваты и аттракционов. Ему улыбается маленькая девочка с десятком разноцветных шариков в руках, и Леон улыбается в ответ. Вдруг он чувствует на себе пристальный взгляд и улыбка застывает у него на губах. Он прищуривается и видит знакомый силуэт. Лишь мгновение. Мираж в этот солнечный день. Он думает, что это — лишь тень прошлого. Он думает, что давно свободен от нее.        Леон замирает посередине комнаты. Он живет у Криса уже две недели, но все еще забывает, куда сложил свои вещи. Крис подходит к нему и обнимает. — Опять потерялся? Леон смущается и признается в своем бессилии, и они вместе ищут его одежду. Крис шутит, что подпишет полки в шкафу: «Леон К.» и «Крис Р.» Через месяц порядок нарушается окончательно и бесповоротно. Леон смотрит, как Крис стоит около шкафа с футболками в руках и пытается разобраться. — Это твоя — поменьше. Это моя — побольше. Но путается и втискивается в футболку Леона. Раздается тихий треск. Леон улыбается — растерянный Крис выглядит забавно и трогательно. А на следующий день Крис дарит ему новую футболку. Теперь — это его любимая вещь. Леон удивляется, что у него вроде бы получается совместная жизнь. Ему спокойно. Редко, но Леон чувствует, что ему не место рядом с Крисом. Но он старается.        Утром Крис уезжает на работу, а Леон выходит на задний двор. Он удивляется себе — ведь он серьезно раздумывает о том, не посадить ли ему здесь небольшой сад — просто несколько неприхотливых кустов. Вчера Крис заговорил о том, что они могли бы завести собаку. — Котенок-то у меня уже есть, — Крис обнимает его и трется щекой о волосы. — Такой пушистый и светленький. Леон никогда не думал, что Крис может быть таким. Он стесняется и даже краснеет. — Если дома не будет обоих, спихнем пса на Клэр. Она прикроет. Леон сомневается в своих силах. Собака — это ответственность. Говорит, что у Клэр свои дела и это неудобно. Окружающих нельзя грузить своими проблемами. Видит удивление в глазах напротив. Крис говорит, что Леон — слишком серьезный. Что сестры и братья помогают друг другу. И это нормально. — Поворчит на меня и успокоится. Она любит животных. И тебе уж точно не откажет, красавчик. Странно. Леону даже кажется, что он — часть семьи. Он одергивает себя. Он знает, что это может быть хрупким. Разбиться за секунду на тысячу осколков. Он старается ничего не испортить и дорожит каждой минутой.        Он поднимает глаза и снова видит огромную тень среди деревьев. Он делает шаг вперед, не понимая, зачем. Он просто должен. Его тянет в эту темноту среди солнечного дня. Но тень исчезает. Он думает, что это — лишь отражение прошлого. Ему становится неуютно в доме одному, и он сбегает в город, к людям — в бассейн, в спортзал, заглядывает на работу. Он возвращается вечером, за полчаса до приезда Криса и почему-то говорит, что почти весь день был дома.        Их выходные часто не совпадают. Теперь в свой выходной он старается уходить чуть позже и приходить чуть раньше Криса. Так, чтобы он не заметил его постоянного отсутствия дома в такие дни. Он не хочет волновать Криса. Он боится оставаться наедине с собой. Ведь он видит тень все чаще, и ему кажется, что с каждым днем она все ближе.        Скоро этот способ перестает работать. Он видит отражение в витринах. Силуэт среди толпы. Он думает, что это — мираж, но чувствует, что это — реальность. Теперь в выходной ему легче быть дома, закрыв дверь на замок и занавесив окна. Он просто ждет Криса. Крис удивляется опущенным жалюзи и занавескам, бросает на него удивленные взгляды, но молчит. Наверное, не хочет задевать вопросами. Леон чувствует себя в его глазах ненормальным и стыдится самого себя.        Эта миссия дается ему тяжело. Как и предыдущая. Он устал и вымотался. Он хочет домой, к Крису. Но вдруг он замечает, что кто-то ему помогает. Он видит убитых врагов. Приглядывается — и узнает этот почерк — рационально, эффективно, местами — игриво. Словно хищник играл с жертвой перед убийством. Ему становится страшно. Он боится столкнуться с тенью лицом к лицу. И ждет этой встречи. Наконец они встречаются лицом к лицу в мрачном подземном комплексе. Леон не может сдвинуться с места. Он может только шептать. — Ты умер. — Я похоронил тебя. — Тебя нет. Джек улыбается ему. Джек достает нож. Джек предлагает вспомнить. Леон не хочет. У него новая жизнь. Джек сделал ему слишком больно своей смертью. Джек прижимает его к стене. Леон чувствует, как лезвие режет его кожу. Порез. Еще порез. Джек никогда не боялся причинять ему боль. Усмехался и говорил, что это отвлекает. Это — во благо. Потом ласкал его и успокаивал. Это помогало. Джек проводит лезвием по горлу. — Ты живешь чужой жизнью. Леон чувствует, как по ключице вниз течет кровь. Порез. — Я знаю, какой ты на самом деле. Джек грубо тянет его к себе. Он требует, не просит. Это привычно для него. Леон не может отказать. Они целуются, и Леон со стыдом понимает, что это также страстно и жарко, как раньше. — В твоей душе до сих пор та дождливая ночь, Леон. Джек проводит рукой по волосам. — Эта ночь с тобой навсегда. Леон вырывается из его рук, проклиная себя за слабость. Они дерутся. Джек не жалеет его, а он — Джека. Как всегда. Кровь, боль и инстинкт. Притяжение. Его кровь полыхает в венах, он горит в этой схватке. Чувствует себя живым. Он может быть каким угодно сейчас. Он может ненавидеть и быть жестоким. Быть ненормальным. Быть настоящим. Джек видит это и говорит, что Леон — принадлежит ему. — Твое место — рядом со мной. Джек снова улыбается и эта улыбка похожа на оскал. — Ты сам знаешь это. Леон чувствует кровь, сочащуюся из десятка порезов. Скалит в ответ зубы и ощущает медный вкус во рту. Под военную куртку он надел свою любимую футболку, ту, что подарил Крис, и к концу боя от нее остаются лохмотья. Он говорит, что сделал свой выбор. Что Джек его бросил, а теперь воскрес и вернулся в его жизнь без приглашения. Упрекает и обвиняет. — Возвращайся в могилу, из которой вылез. От тебя воняет трупом. Джек смеется над ним. Говорит, что был занят — он готовил будущее для них обоих. Каждое слово — яд, растекающийся по его венам. Джек отравляет его душу. Он все решил за них обоих и не примет отказ. К финалу они оба покрыты потом и кровью и никто не хочет уступать. Джек разворачивается и уходит первым. Леон знает, что тень вернется за ним. Это страшно и отвратительно, томительно и сладко.        Он возвращается ночью и не может заставить себя подняться наверх. Он пьет виски. Стакан. Еще один. И не пьянеет. Он чувствует себя грязным и недостойным их общей кровати.        Он долго жил один и боялся, что помешает Крису. Он иногда видит кошмарные сны. Он просыпается в поту и может просидеть полночи у окна. Крис смеется и говорит, что Леон спит так тихо, что хочется проверить, дышит ли он вообще. Ходит бесшумно. Словно тень. Обнимает его со спины и учит: — Это мое место. Я — большая ложка. А ты — маленькая. Ложись на бочок. Леон фыркает — ложка-поварешка. Говорит, что он ненамного меньше Криса. Говорит, что Крис просто много ест. Крис смеется и прижимает к себе, прикасаясь осторожно и мягко. Леон старается и в итоге привыкает.        Сегодня он не может заставить себя пойти в их спальню. Ему кажется, что он пропитан этим ядом — и отравит Криса. Сделает его несчастным. Он вспоминает слова Джека. — Не обманывай себя, Леон. Ты живешь иллюзиями. Леон говорит себе, что это — не игра и все по-настоящему. Но чувствует, что эти слова зародили в нем сомнения в себе. Приходит Крис. Леон видит в глазах напротив тревогу и чувствует вину. Позже кажется, что встреча с Джеком — просто дурной сон. Очередной кошмар, один из многих. Страх на минуты отступает, но Леон не может сомкнуть глаз этой ночью. И следующей тоже.        Леон всегда чувствует Джека. Этой ночью он тихо поднимается с кровати и спускается вниз. Встает у открытого окна. Он раздет, но не чувствует холода. Он просто ждет. Он всегда был настроен на Джека — болезненно и чутко. Тогда ему казалось, что он — музыкальный инструмент, что не может звучать верно и точно. А Джек починил его — но настроил только на себя и для себя. Он думал, что тот инстинкт синхронности их пары умер в нем, но он не ошибается и действительно видит огромную тень через минуту. — Тебе нужно помочь, Леон. Он видит в полутьме, как Джек улыбается. Его зубы острые, как у хищника. — Выбор всегда легче, когда остается лишь один вариант. Джек наклоняет голову и пристально рассматривает его. Леон чувствует, что его сердце замирает, а тело покрывается холодным потом. Он знает, это — не просто угроза. Он знает, что Джек практичен и расчетлив. Он знает, что Джек уверен — это действительно будет помощью. Леон хочет защитить Криса. Он не даст причинить ему вред. Он шипит в ночь: — Не смей. И снова видит острозубую улыбку. — Ты не сможешь спасти его, Леон. Леон видит блеск стальных глаз в темноте. — Если только… Джек замолкает, но Леон понимает этот намек. Требует не угрожать ему. Обещает убить. Разорвать горло зубами. Нет. Поправляет себя. Он скорее умрет сам. Джек довольно усмехается и насмешливо просит успокоиться. Ведь он и так знает, какой его Леон. Леон хочет сказать, что изменился. Что он полюбил солнечные теплые дни. Что та дождливая ночь осталась в прошлом. Ему больше не нужна тень, чтобы проходить через эту ночь снова и снова. Ему больше не нужен Джек. Но не может сказать ни слова. Лишь зябко обнимает себя. Но понимает, что его взгляд не отрывается от мощных рук, смутно белеющих в темноте за окном. Он помнит эти прикосновения. Грубые и жесткие. Настойчивые и не оставляющие выбора. Джек говорит ему, что борьба с собой — бесполезна. — Смирись, Леон. Иначе будет хуже. Это не угроза. Это утверждение. Позже Леон понимает, что это — пророчество. Джек исчезает за мгновение до появления Криса. Леон видит, как расстроил его. Просит прощения, с ужасом понимая, что этот яд все-таки распространяется и отравляет их. Крис повышает на него голос, упрекает, а Леон думает, что заслуживает большего наказания. Позже они занимаются сексом, и Леон борется с собой, пытаясь оттолкнуть тени прошлого от себя.        Леон чувствует себя предателем. Он видит, что портит Крису жизнь. Крис видит, что он что-то скрывает. Леон пытается успокоить его, отвечая на вопросы — сначала обеспокоенные, потом настороженные, потом — с нотками злости и явного недоверия. — Я в порядке, Крис. — Прости меня, Крис. — Это пройдет. Просит не переживать за него. Он справится. Оставляет свои проблемы при себе.        Он старается защитить и оградить Криса от этой темноты, в которую соскальзывает. Это падение необратимо.        Леон пытается. Старается быть ближе к Крису. Обнимает его, прижимается, ласкается — словно это может исправить хоть что-то. Но тому нужно больше. Той ночью Леон отказывается от близости — он чувствует себя грязным и больным. Но Крис настаивает. Применяет силу. Он груб и нетерпелив, унизительно небрежен сейчас. И Леон сдается — и тонет в воспоминаниях. Джек тоже был с ним груб. В нем мало нежности. Но много силы. Он теряет контроль и ныряет в прошлое. Леон чувствует, что заслужил эту грубость и боль. Шепчет чужое имя в их постели. Позже проклинает себя. Но потом думает, что для него это имя — не чужое. Впервые за долгое время он крепко засыпает.        Он боится за Криса. Он помнит слова Джека про выбор и его накрывает животный ужас. Он не может допустить, чтобы Крис пострадал из-за него. Не может выйти с ним за пределы дома. Ему кажется, что находясь рядом с Крисом вне дома, он подвергает его опасности, хотя знает, что стены не защитят их — это иллюзия. Он находит свое старое фото на подушке, читает надпись: «Я жду». Сжимает кулаки, рвет фото в клочья и сжигает в пепельнице. Он обжигает пальцы, не замечая опаляющего жара. Но позже ожоги видит Крис — он злится, хмурится, хватает за руку, разглядывая кончики пальцев. Вопросительно смотрит в глаза. Леон молчит. Крис уходит в комнату со словами: — Что опять с тобой не так, Кеннеди?        Леон соглашается, что с ним действительно что-то не так. Он думает, что не оправдал ожиданий.        Он сидит на скамейке в том самом парке, где Крис предложил ему жить вместе. Сейчас здесь зябко, ветрено и бесцветно. Моросит мелкий дождь, аттракционы закрыты и нет людей. Не сезон. Его измотали три вылазки в поле подряд. Крис был дома и смотрел спорт по тв. Леон решил не мешать и попробовать прийти в себя вне дома. Он чувствует, как его плечи сжимают крепкие ладони. — Почему ты не расскажешь ему, Леон? — хрипло шепчет ему Джек. — Вместе вы бы справились. Или ты не уверен? Леон чувствует иронию в низком голосе Леон рычит, что не хочет расстраивать близкого человека. Причинять боль. — Тебе этого не понять, Джек. Ты не церемонился со мной. И чувствует, что действительно не уверен. Слышит низкий голос без единого сомнения в своей правоте: — Мне ты рассказывал все. Даже когда не хотел. Джек склоняется к нему ближе. — Я заставлял тебя. И сжимает его плечи до острой боли, до синяков. Напоминая. Леон помнит все. — А он — не может и не хочет. Он не подходит тебе. Леон вырывается. Требует заткнуться. Цедит сквозь зубы, что сам способен решить, кто ему подходит, а кто — нет. — Мнение живого трупа меня не интересует. Джек снисходительно улыбается и не перебивает. Леон требует оставить его в покое. — Иначе… Он не договаривает — Джек просто протягивает руку и гладит по голове. Медленно обводит пальцами губы. Его пальцы теплые, грубые, но аккуратные сейчас с ним. Пахнут, как раньше — немного дыма, пороха и парфюм, который так нравился Леону, что-то легкое и древесно-пряное. Он не делает ничего, чтобы избавиться от этих слишком интимных прикосновений. Сейчас они кажутся естественными — какими были раньше. — Иначе — что? — спрашивает Джек тихо и странно ласково. Он не знает, что ответить. В глубине души он понимает, что Джек — прав. Только это не Крис не подходит ему. Это сам Леон не подходит Крису. Леон делает его несчастным, раздражает и портит жизнь. Просто он сам — испорчен. Джек внимательно смотрит ему в глаза. Он доволен тем, что видит. Вдруг становится серьезным и заботливым. Приказывает: — Иди домой. Ты замерз. Простудишься. Леон слушается. Но перед уходом просит дать ему время. Видит, что Джек снова доволен. Он получает отсрочку и слышит в спину: — Все, что угодно, для моего мальчика… Леон возвращается домой с мыслью, что действительно чувствует себя его. Снова.        Крис перестает задавать вопросы. Леон видит, что он избегает его. Лишний раз старается не встречаться глазами. Леон знает, что Крис проверяет его телефон, видит, он обыскивает его сумку. Надеется, что хотя бы сейчас Крис задаст вопрос. Но тот молчит. Сейчас Леон готов говорить. Ему нужна помощь. Он запутался. Но понимает, что Крису уже не нужен ответ. Винит себя. Ждет, что Крис попросит его с вещами на выход и выпнет из своей жизни как ненужный балласт. Как разочарование. Но Крис молчит. Он больше не вспоминает о желании завести собаку, а Леон забыл, что когда-то хотел заняться садом на заднем дворе дома. Они мало общаются. Леону кажется, что каждое его движение раздражает Криса. Крис часто повышает на него голос. Леон понимает, что все испортил, старается лишний раз не попадаться на глаза и отмалчивается.        Леон одевается и проходит мимо, к двери. Он ждет хотя бы вопроса, куда он идет, но Крис снова молчит, не отрывая взгляд от экрана. Леон тихо закрывает дверь и идет в первый попавшийся бар. Он давно не видел Джека, но именно сегодня он появляется и усаживается напротив. Леон говорит, что ненавидит его. Пьет. Оскорбляет, стараясь задеть побольнее. Позволяет себе слишком многое. Джек накрывает его холодную руку горячей ладонью. Леон видит забитые костяшки и мелкие шрамы. Он знает, что эти руки могут причинять боль и удовольствие, защищать и наказывать. — Я рад, что ты не церемонишься со мной, как и я с тобой, — Джек тонко улыбается, — Ты знаешь, что это нам никогда не мешало. Леон вырывает руку из цепкой хватки, молчит и пьет дальше. Он смотрит на телефон, мечтая, чтобы Крис позвонил или написал, ведь уже поздно. Но телефон молчит. Джек ловит его взгляды на телефон на столе и прищуривается. Склоняет голову ближе, разглядывая его. Вдруг вспоминает забавный случай из их общего прошлого. И еще один. Как они ругались и мирились. Как выживали и сражались. Как дрались и трахались. Леон слушает и слабо улыбается, опустив глаза. Они были действительно отличной парой. — Мы сумасшедшие, — шепчет он, качая головой, забыв, что «мы» закончилось. Или нет. Теперь он уже не знает. Он напивается, встает, шатнувшись и выходит из бара. Джек идет за ним. Ловит под локоть и удерживает от падения. Леон шепчет «Спасибо, Джек» и «Убери от меня свои руки, Джек». Леон говорит, что Крис не дал бы ему так напиться. Джек с ним согласен. — Уверен, он бы сказал завязать с этим дерьмом, вывел бы тебя под руки и прочитал лекцию. Леон говорит, что Крис был бы абсолютно прав, так как он нормальный человек. Спрашивает, а что сделал бы Джек в этом случае. Джек говорит, что Леон уже в курсе. Говорит легко и тепло, словно между ними не было этих лет разлуки. Словно он не заставил Леона страдать и оплакивать свою смерть. — Дал бы тебе нажраться всласть. Притащил бы домой. Выебал бы хорошенько… — Джек окидывает его знакомым властным взглядом. Леон помнит эту манеру и все, что следовало за таким взглядом. — А с утра наказал бы, как подобает. Усмешка снова искривляет шрам на губе. — Закрепил бы причинно-следственные связи в голове. Коротко смеется: — С помощью живительных пиздюлей. Замолкает на долю секунды и добавляет: — С любовью. Напоминает: — Как тогда, в Южной Каролине. Леон вспоминает свой срыв в Южной Каролине после той особо дерьмовой миссии, и осознает, что его сегодняшняя скотская пьянка — первая с того раза. Он смеется, искренне и без злобы. Джек всегда был отличным учителем. Мастером закрепления автоматических рефлексов и реакций в голове своего ученика. Он идет в супермаркет, покупает зубную пасту, щетку и бутылку воды. Заходит за угол и чистит зубы. Джек держит в руках бутылку воды и помогает ему умыться. Леон шепчет, что не может позволить себе прийти домой в таком состоянии и с таким амбре. В глазах напротив он видит усмешку и понимает, что с Джеком он не прятал свои недостатки и не скрывал ошибки. Был слишком молод. Не умел и не хотел. Джек разбирался с ним быстро и беспощадно, без лишних слов. Леон пытался защищаться и отвечать, и слышал насмешливое: — Ах, ты еще огрызаешься? Это мило, Кеннеди. Заканчивалось все кровью и болью, довольно часто — сексом. Без обид и недомолвок.        Сейчас Джек интересуется, когда Леон и Крис трахались в последний раз. Леон отбрасывает влажные волосы с лица. Выпрямляется и одергивает куртку. Надменно поднимает подбородок и сует руки в карманы. Говорит медленно, с расстановкой, с чувством собственного достоинства. — А не пойти ли вам на хер с вашими вопросами, майор Краузер? Вас это ебать не должно. Джек приподнимает бровь и склоняет перед ним голову. — Я восхищен вами, Леон Кеннеди. Когда-то отчаянный новичок послал сурового инструктора на хер на тренировке, в десятый раз оказавшись на земле, и получил то же восхищение. И живительные пиздюли в довесок. Сейчас Джек шутливо извиняется. Говорит, что как джентльмен должен проводить Леона до дома, но сейчас это неуместно. Но он очень хотел бы это сделать. Леон милостиво его прощает и ставит в известность, что уже большой мальчик и дойдет до дома сам. Но он благодарен за внимание к своей персоне. За заботу. Замечает, что действительно благодарен — это приятно и лестно. Ругает себя, понимая, что стреляет глазами и взмахивает ресницами перед Джеком, как подвыпившая школьница на выпускном вечере — перед учителем, в которого стыдливо и наивно влюблена который год. А теперь она считает себя взрослой, осмелела и готова… И Джек это явно видит. Леон разворачивается и уходит. Слышит в спину холодное и требовательное. С угрозой и предупреждением: — Следующий разговор будет последним, Леон.        Леон идет домой, сжимая в руке молчащий телефон. Он возвращается, стараясь быть тише, осторожно ложится рядом и еще час смотрит в потолок. Понимает, что Крис не спит, и не спит из-за него. Кладет руку на плечо, хочет извиниться, возможно — рассказать все, но Крис недовольно дергается. — Я устал, Леон. Леон понимает, что мешает и раздражает. Убирает руку. Отворачивается и засыпает уже под утро.        Крис собирается на работу и Леон видит, что он забыл телефон. Догоняет уже в дверях. На самом задании Крис, конечно, будет без связи, но после сможет позвонить или написать, что с ним все хорошо. Приятно узнать об этом на несколько часов раньше. Они так всегда делали. Правда, последние несколько раз Крис ему не звонит и не пишет, а приезжает внезапно, но это неважно. Крис молча берет телефон, а Леон тихо желает ему удачи и просит быть осторожнее. В последнее время Крис раздражается и ворчит на него за это, но сегодня Леон видит тепло в его глазах, как раньше. Сегодня приятная погода на исходе лета и солнечный луч снова отражается в карих глазах. Крис молчит секунду, потом коротко обнимает и обещает беречь себя. Уезжает. Он ходит по дому и пытается навести порядок. Раньше они разбирали накопившийся бардак вместе, но последние пару месяцев настроения на это не было.        Леон развешивает их тряпье по вешалкам, кидает грязные вещи в стирку. На долю секунды прижимается лицом к футболке Криса, сам не понимая, зачем. Чувствует запах туалетной воды, которую дарил на Рождество. Это приятно. Он уже собирается закрыть шкаф, как вдруг ощущает другой запах — что-то неуловимое, едва читаемое. Или думает, что ощущает. Древесно-пряный запах. И немного пороха и крови. Он закрывает шкаф и решает, что сегодня вечером поговорит с Крисом и все расскажет. Крис его выслушает — а дальше будь что будет. Так будет честно и правильно. Возможно, у Леона получится исправить хоть что-то. Он разбирает бардак в кухне и в ванной. В оставшихся комнатах. Вспоминает, как спросил у Криса, зачем ему одному такой большой, по меркам Леона, дом. — Я всегда хотел такой дом. Для моей семьи, — просто сказал Крис. И посмотрел ему прямо в глаза. Леон не помнит, что он ответил, скорее всего — смешался, отвел взгляд, но почувствовал тепло и волнующее стеснение в груди. И страх.        Наконец он выходит во дворик перевести дух и просто посмотреть на солнечный день. И видит тень меж деревьев. Он сжимает кулаки до боли в ладонях, царапая себя ногтями. И идет — он помнит, что предстоит последний разговор.        Он ждет главного вопроса — и старается не растерять решимость. Но Джек молчит, разглядывая его. Потом едва заметно улыбается и вдруг просит: — Расскажи мне что-нибудь, Леон. Он не понимает, уточняет и слышит спокойным тоном: — Что хочешь. Просто поговори со мной. Леон теряется — он давно ни с кем просто так не разговаривал. Начало дается с трудом, он говорит о какой-то ерунде, а потом не может себя остановить. Что все это — нелепый любовный треугольник, а самая негодная, глупая и нестоящая часть этого треугольника — сам Леон. Рассказывает, как ему было больно, когда пришло сообщение, что майор Джек Краузер погиб. Что он сидел в машине, сжимая до белеющих костяшек руль, два часа, или три часа, он не помнит, потому что боялся выехать на трассу — думал, что разобьется сам, но это неважно, а может, было бы к лучшему. Он боялся, что убьет кого-нибудь в аварии. Говорит, что никому ничего не сказал — некому, никто не знал и не знает о них двоих, а если бы кто-то и знал, то Леон не уверен, что смог бы выговориться. Как после настойчивых звонков поехал на работу, сидел на брифинге, получал инструкции и что-то говорил спустя какие-то часы после известия о том, что его единственный близкий человек погиб. Делал вид, что он в порядке, хотя он был совсем, совсем не в порядке, как и сейчас. Как старается найти себя в работе, но иногда теряет смысл того, что он делает, и отрабатывает повинность, обещание, данное несколько лет назад ради ребенка, которого сейчас вряд ли узнает в толпе. А потом ругает себя за несознательность, эгоизм и равнодушие к высоким целям и долгу. Что Крис — очень важен для него. Очень. Это сложно. А Леон все испортил, потому что не мог ответить на простой вопрос с самого начала. — Что со мной не так, Джек? — спрашивает Леон. Он забывает, что Джек — сам часть этой уничтожающей его ситуации. Говорит с ним не как с врагом или с бывшим любовником, который сделал ему так больно. А как с наставником, командиром, который всегда его понимал и научил всему. Говорит, что разучился или никогда не умел нормально жить, как все… Он старается заткнуть себя, но не может.        Джек внимательно его слушает. В его глазах Леон не видит осуждения, ревности, злости или жалости. Только внимание и понимание. Когда Леон начинает путаться и теряет мысль, Джек тихо договаривает за него фразу: — Я запутался… — И думаешь, что каждый выбор — нехорош. Ты потерялся. — Я устал… — Хочешь отдохнуть, но не можешь расслабиться ни на минуту. — Я виноват… — Хочешь все исправить, но не знаешь, как, и не уверен, что сможешь. Джек ни разу не ошибается, даже в том, о чем не может догадаться или знать наверняка, договаривая за него истории про мелкие бытовые проблемы в совместной мирной жизни с Крисом, которые волновали Леона поначалу.        Наконец Леон замолкает. Он опустошен и вымотан до костей. Но ему становится легче. Джек спокойно говорит ему, что все будет хорошо. И Леон ему верит. Говорит, что в его поведении или мыслях нет ничего постыдного или неправильного. Да, сейчас он не в порядке — но это исправимо. Это пройдет. И Леон снова ему верит.        Джек не извиняется перед ним за то, что заставил страдать и оплакивать свою смерть. Они никогда не просили прощения друг у друга. Их ссоры были просто мгновенной вспышкой ярости. Просто кратким бешеным штормом. А потом наступало затишье и идеальная синхронность в мыслях и чувствах. Они очень разные, но идеально подходили друг другу. Сейчас Джек говорит, что так было нужно. Звучат ровные слова про «эффективное решение» и «оптимальное планирование». — Прими это как должное, Леон, — Джек смотрит ему прямо в глаза и поправляет себя. — Ты уже это принял. И улыбается ему. Леон слушает размеренную четкую речь человека, привыкшего отдавать приказы, без неуверенности или сожаления. Почему-то сейчас это звучит гипнотически и маняще. Леон просыпается от этого дурмана, когда видит то, чего не заметил бы любой другой.        Видит, как зрачки стальных глаз расширяются. Кажется, что Джек смотрит ему прямо в глаза, но Леон знает, что в поле зрения Джека сейчас есть еще кое-что. Вернее, кое-кто. Он видит едва заметное напряжение скул и изменившуюся линию губ, хотя Джек даже не сбился с темпа и тона речи. Видит, как мускулы напрягаются под футболкой, наливаются смертельной силой. Наконец он чувствует волну опаляющей ненависти, то, что было так хорошо скрыто. В то же время — холодную сосредоточенность на цели, без лишних эмоций. Леон не оборачивается, просто понимает, что потерял счет времени, а Крис вернулся домой чуть раньше. Леон понимает, что может сейчас случится. Он мгновенно забывает о своем решении с утра. Сейчас он видит Джека и понимает, что он — не отступит. И не оставит его. Что он уничтожит всех и все, что посчитает препятствием на пути к его цели. А потом скажет холодно и уверенно: — Прими это как должное, Леон.        Леон принимает решение за долю секунды. Это не ложь во спасение, не попытка тянуть время. Не импульсивный порыв. — Я пойду с тобой, Джек. Следующую секунду он продолжает тонуть в потоке ненависти, а потом буря успокаивается. Джек делает неслышный шаг назад и исчезает даже для Леона, что стоит совсем рядом. Он слышит лишь уверенный приказ: — Жди. Оборачивается, и видит Криса. Он идет быстрым шагом к нему, почти бежит. Леон смотрит ему прямо в глаза. — Ты рано, — говорит едва слышно. — Пойдем в дом. Видит, что напряженный цепкий взгляд наконец теряет фокус на чем-то позади его плеча, на темноте среди деревьев. Крис вроде бы хочет что-то сказать, но меняет решение, и они молча идут в дом. Леон старается идти ровно и выдерживать размеренное дыхание. Позже Крис смотрит какой-то фильм, а Леон закрывается в ванной. Его трясет и колотит, он слышит в ушах оглушающий шум крови. Задыхается. Ему кажется, что так больно и страшно ему не было никогда — даже той дождливой ночью в Раккун-сити. Ему кажется, что он тонет в темноте и никогда больше не увидит свет.        Он собирается на очередную миссию. Форс-мажор. Он еще не знает всех подробностей. Они с Крисом почти не разговаривают друг с другом. Крис часто злится на него, а Леон думает, что это — к лучшему. Возможно, если он не вернется, Крис почувствует облегчение. Так бывает, когда у тебя долго болеет родственник и наконец умирает. Освобождает тебя от ответственности, напряжения и волнения. Ты ходишь с грустным лицом, чувствуешь пустоту, но понимаешь, что стало лучше. Свободнее. Лишь перед отъездом Леон подходит к Крису и обнимает так крепко, как может. Смотрит в глаза, уже без вины или горечи. Хочет запечатлеть в памяти каждую мелочь — выражение глаз, морщинки, густую тень щетины на подбородке и скулах, короткий ежик темных волос. Частью сознания малодушно ждет, что Крис его остановит, надеется и боится этого. Он не знает точно, чего ждать, но чувствует, что уже не вернется. Крис быстро целует его в лоб и уходит в комнату. Крис не идет его провожать. Леон говорит себе, что это тоже к лучшему. Тихо закрывает дверь, услышав короткое «До встречи!» Через несколько часов он уже в Европе. В Испании.