Любовью дружбу не испортить

      Арина поправляет пиджак тёмного брючного костюма и улыбается Лене. Кто бы мог подумать, что она по возвращении в Москву после своих «каникул» в Питере так сильно сблизится с женой чернокнижника. Она так искренне переживала и поддерживала девушку, что они за пару месяцев очень сблизились. Арина даже призналась Лене, что, кажется влюбилась в Шепса. Они долго обсуждали эту тему. Череватая советовала рассказать, а Романова объясняла, что не может, так как боится разрушить дружбу. И вот сейчас, стоя в особняке Стахеева, они поддерживают друг друга, несмотря на то, что, казалось бы, должны соперничать.       Объявляют минутную готовность. Монотонный шум от переговоров присутствующих стихает. Арина чувствует, что сердце готово вырваться из грудной клетки, так сильно оно бьётся о рёбра. Ощущение, что что-то идёт не по плану стискивает горло, отчего приходится несколько раз прокашляться. И вот, открываются двери Готического зала. Олег выходит вместе с Владом. Плечом к плечу. Арина переглядывается с Леной, не понимая, что происходит. Оба мужчины выглядят подавленными, у обоих глаза красные. Райдос идёт следом. По ней видно, что плакала. И один только Дима абсолютно спокоен.       Три процента.       Влад отдал победу.       Два победителя.       У Арины голова идёт кругом от происходящего. Всё вокруг тонет в гомоне людей. Лена сжимает её руку и немного улыбается: они обе должны быть сильными для своих экстрасенсов. Нужно больше подробностей, чтобы разобраться с происходящим. Всё, что осознаёт сейчас Романова: ни один из победителей не счастлив. Даже больше, несчастливы все четверо финалистов. То, что должно было стать праздником, стало больше похожим на поминки.       Арина не может подойти к Олегу, так как это породит множество сплетен и ненужных разговоров среди фанатов. Всё, что остаётся сейчас — просто цеплять его взгляд своим и безмолвно поддерживать. Издалека. Так, чтобы никто не заметил.       Раздражают те, кто выкрикивают, что Виктории нужно было отдать руку, особенно предвзятый Марат, который, по идее, обязан быть хладнокровным и незаинтересованным. Бесят те, кто обсуждает при всех нечестную победу Влада и Олега. Кто говорит, что всё это бред. Арину трясёт. Она не может прямо сейчас подойти к Шепсу, не может признаться ему в чувствах у всех на глазах, не может успокоить его и сказать о главном: ты победитель, плевать на остальных. От этого всего накатывает паника.       Олег касается её запястья мимолётно, когда проходит в сторону выхода. Разряд статического электричества прошибает обоих. Арина сжимает губы, как только он скрывается из поля зрения.       Нужно признаться как можно скорее.       — Поехали ко мне? Напьёмся, — вдруг предлагает она Череватой, когда та отходит от Влада.       «Мне так хуёво на душе. Вот знаешь, когда дыра и пусто», — произнёс мужчина несколько минут назад.       Картинка произошедшего в голове выстраивается по тому, о чём шепчутся экстрасенсы и ведущие. Обнародовали какие-то материалы про Череватого. Его загнобили экстрасенсы. Он победил. И отказался от победы. Негодование накатывает к горлу волной желчи. Арина прекрасно знает, как важно было выиграть Олегу. Но и Влад хотел этого не меньше. Он ставил всё на кон ради этого. Оба мужчины достойны получить эту статуэтку.       Им нужно уехать из этого места как можно скорее.       Скрыться от внимания огромной толпы получается спустя практически час. Все четверо сбегают за угол, где припаркована машина Арины. Они решают, что так будет наиболее незаметно. Они уезжают так, словно сделали что-то незаконное, как четверо преступников.       В авто висит гнетущая тишина. Шепс делает рассылку сообщения из нескольких предложений по самым важным чатам: «Занял второе место. Влад отказался от руки в мою пользу, но в итоге мы решили разделить победу. Нужно время, чтобы прийти в себя и осознать. Не теряйте». Телефон он выключает сразу же после этого. Лена пишет Насте, что они вернутся домой позднее запланированного. Сестра отвечает мгновенно, успокаивает тем, что Лев уже спит, и никаких проблем нет.       По пути они заезжают, как бы это странно не было, на кладбище. Влад, всё ещё будучи в костюме, сидит посреди заснеженного города мёртвых и делает что-то, что должно помочь прийти в себя. Лена стоит чуть поодаль, кутаясь в куртку, когда морозный ветер пробирается под одежду. Она не подходит, не говорит ничего, просто стоит рядом. Наверное, Владу от этого легче. Арина же смотрит на них из далека и сжимает ледяные пальцы Олега в своих.       — Знаешь, — хрипит Шепс после долгого молчания. Кажется, время доходит до половины второго ночи, — я сейчас понял такую штуку. Да, определённо обидно за эту недопобеду, это без вариантов. Но в моменте мне стало так плевать на это. Я изначально шёл, чтобы доказать, что сильнее Саши. Я доказал. А остальное — полная херня, пока я держу твою руку в своей. Мне не нужна ни золотая, ни какая-либо другая. Только твоя.       Ответить Арина не успевает, потому что задние дверцы машины синхронно открываются, разрушая магию момента. Она только лишь посылает лёгкую улыбку в сторону мужчины и плавно выезжает в сторону дома, попутно хорошо проморгавшись. Слёзы накатывают слишком внезапно и неожиданно. ***              — Это какой-то пиздец, — качает головой Романова, допивая первый бокал мартини. Она впервые радуется тому, что дома всегда есть несколько запечатанных бутылок алкоголя.       Влад с Олегом, дополняя друг друга, рассказывают всё о произошедшем. И о том, что редакторы устроили подляну; и о том, что экстрасенсы морально загнобили Череватого; и о том, что сказал Башаров после объявления победителя.       Оба мужчины подавлены, но за прошедшие два часа стало чуть полегче. То ли дело в любимых девушках, которые умеют поддерживать без слов, то ли в алкоголе, который притупляет все негативные мысли.       — Это так противно, — поддерживает Арину Лена. — Редакторы могли бы выложить этот чёртов разговор до финала. Опустим то, что диалог изначально был не под запись. Но так морально забить Влада, — она не договаривает. Кладёт голову на плечо мужа и резюмирует. — Пиздец, короче.       — Я даже не знаю, что сказать, если честно. Гецати этот ваш, — мужчины еле слышно хмыкают. Кто-кто, а Арина — главный хейтер Константина, — снова включил Кота Леопольда. Но хотя бы сказал по факту. Ты не ребёнок, тебя не нужно отчитывать. Да, соглашусь, для меня такие слова — табу, — рассуждает Романова, глядя в глаза чернокнижника. Она не осуждает, просто пытается поддержать, — однако нужно уметь разграничивать тебя и силы. Да, ты не прав, что не сумел сдержаться, но этот разговор должен был состояться не перед оглашением победителей, не на камеры. Это тупо слив. Не в обиду тебе, я с самого начала болела за Олега. Но чисто по-человечески мне жаль, что на тебя так надавили.       Арина тянется вперёд и несильно сжимает мужское предплечье. Влад прикрывает глаза и кивает ей. Прочищает горло, отпив виски, и тихо произносит:       — Я не жалею о том, что предложил Олегу руку. Мне обидно только, что эта ебала будет продолжаться. Что угодно ставлю: информация о двух победителях уже гуляет по сети. Наверняка после выпуска серии начнётся хейт. От этого тяжело. Забрал бы руку — получил бы хейт, что незаслуженно. Что бы не сделал — всегда будет плохо. Поганый мой язык.       Мартини с виски заканчиваются слишком быстро. На Москву обрушивается снегопад, когда Арина вытаскивает из закромов бутылку домашнего самогона. Алкоголь залечивает раны. Не по-настоящему и ненадолго, но хотя бы в моменте. А ещё развязывает язык.       — А мне было смешно с лицемерия некоторых экстрасенсов. Марьяна, которая нередко конфликтовала с Викой и топила за Влада вдруг захотела сделать фото Райдос с рукой. И так поддерживала её, — пьяно хмыкает Шепс.       Череватый поддерживает эту тему, рассуждая о лицемерии на проекте. Его было много. Ещё одно потрясение — Гецати, который написывал Астрид. Об этом рассказывает Влад, после чего осекается, замечая расплывшуюся в улыбке Арину.       — Так значит, не зря я его невзлюбила, — она победно вскидывает стопку и, чокнувшись со всеми, одним глотком осушая её. Смешки раздаются ото всех, Лена даже начинает смеяться, вспоминая, как Романова поставила аланского провидца на место несколькими месяцами ранее. — Всё-таки мой радар на мудаков работает лучше, чем экстрасенсорные способности некоторых участников Битвы. Ну серьёзно, у него же на лице написано: я двуличный чел.       Обстановка становится чуть спокойнее. Олег и Влад расслабляются, что не остаётся незамеченным девушками. Проходит больше часа, прежде чем чета Череватых вызывает такси, чтобы отправиться домой. Всё-таки их ждёт — пусть и спящий — сын. Олег прибирает на столе, пока Арина быстро принимает душ. Она помогает Шепсу снять съёмочный макияж. Он сидит на пуфике перед косметическим столом, а она стоит у него между ног. Чуть согнувшись, Арина всматривается в мужское лицо, выискивая что-то в потемневшем взгляде.       Его присутствие расслабляет.       — Я сейчас кое-что сделаю, — шёпотом произносит Олег, аккуратно располагая ладони на узкой талии, — но, пожалуйста, давай мы обсудим это завтра. Я сейчас буду не в состоянии.       — Хорошо, что угодно, — также шёпотом отвечает Романова. Сейчас должно произойти что-то важное, иначе внутренности не скручивало бы в морской узел.       Олег сжимает талию чуть сильнее и коротко касается своими губами её. Это совсем не тот дружеский чмок в щёку, который давно уже перестал быть чем-то необычным. Это что-то новое, наполненное непонятными чувствами. Пусть и до смешного целомудренный, но девушка остаётся на месте в полном ступоре, пока Шепс забирается под одеяло. В полумраке комнаты ей кажется, что он немного покраснел. Оказавшись в постели, Арина вспоминает о том, что не сказала Олегу о самом важном. Теперь, кажется, тот самый момент, когда пора.       — Олеж, спишь? — шепчет она, но ответом служит только равномерное дыхание. — Видимо, да. Ладно, я скоро соберусь с мыслями, чтобы признаться тебе, что влюбилась. Я хочу быть рядом с тобой. Поддерживать, помогать, разделять все твои эмоции. Это как помешательство. Я уже не представляю свою жизнь без тебя.       Романова легко целует его в щёку и укладывается поудобнее. Снег больше не идёт. За окном полный штиль. А вот на душе у неё все совершенно иначе. Но нужно попробовать уснуть. ***       Арина совсем не понимает, что с ней. Слишком опьяненный мозг отказывается работать в нормальном, штатном режиме. Луна с любопытством заглядывает в окно, пытаясь рассмотреть, что происходит за закрытой дверью комнаты. Очерчивает своим светом силуэт мужской фигуры. Широкие плечи равномерно вздымаются, массивные руки словно обведены серебристым контуром. Олег дышит спокойно, размеренно. А Романова, как загнанный зверь, беззвучно хватает губами воздух.       Этот недопоцелуй нарушил функционирование мыслей в голове. Уснуть не получается никак. Арина прокручивает раз за разом воспоминание о сухих губах, о терпком аромате парфюма, о своих чувствах, сконцентрировавшихся где-то под пупком.       Живот скручивается в морской узел. Запах цитруса и лаванды сводит с ума похлеще того, что они пили. Шепс лежит в полуметре. Впервые за все время спиной к ней. Непривычно. Тишина в комнате звенящая, даже несколько зловещая. Слышно только чужое дыхание и собственное сердце, которое снова выламывает ребра своим волнением.       Глупое сердце.       Арина до дрожи в пальцах хочет коснуться его тела, дотронуться до кожи. Как делала это тогда, в отеле. Но об него она в этот раз обожжётся. Тогда было просто тепло. Теперь же горячо.       Поворачивается к прикроватной тумбочке, лезет за подом. Нужно прийти в себя. Мысленно старается успокоить собственные желания. Она похерит их дружбу, если воплотит их. Закрывает глаза и делает глубокую затяжку. Несколько секунд не выдыхает. Даёт никотину проникнуть в организм. Вкупе с виски пар намного быстрее действует. Голова сильнее идёт кругом.       Сперва волны волнений нежно постукивали по стеклу души, экспериментируя с пределами мощи её эмоций. Теперь они, словно искусные гипнотики, безжалостно топят Арину в страхе, который яростно борется с возбуждением.       Тело перестает повиноваться. Будто кто-то другой берет управление её действиями на себя. Хватается за корни волос, оттягивая их. Возможно, небольшая боль приведет её в чувства? Прикусывает губу. Щипает себя за запястье.       Не работает.       Картинки, такие запретные, но манящие, мелькают перед закрытыми. Мазки красок ярким фейерверком кружатся в мыслях. Хочется сделать скриншот и создать слайд-шоу. Чтобы потом, сидя в запертой комнате, пролистывать его и знать, что ничего не будет.       Терзающие сомнения, как плети узлов, теснятся на её мыслительных тропинках, образуя гирлянды вопросов, столь запутанных, что даже самому скрупулезному уму было бы трудно пробраться сквозь них. Что он чувствует? Почему она так сильно хочет? Какая причина? Олег поменял своё отношение к ней? Или это просто усталость прошедшего дня?       Тело реагирует на друга не так, как должно. Желание не пропадает. Арина царапает острыми ногтями шею. Ей нужны прикосновения. Кожа горит, и её нужно охладить, желательно чужими руками.       Снова поворачивается. Медленно, нерешительно тянется пальцами к чужой спине, но замирает в сантиметрах. Беснующееся сердце требует сделать это. Опьяненный мозг подталкивает. И только остатки самообладания шепотом пытаются вразумить.       Одергивает руку, прижимая к груди. Пульс бьётся в горле. В ушах шумит морской прибой.       Жарко, слишком жарко. Откидывает одеяло. Прохладный воздух ласкает оголённые ноги. Но ничего не помогает. Температура словно подскакивает в одно мгновение. Будто все батареи выкрутили на максимум.       Соскакивает с кровати и, захватив сигарету, на носочках выходит из комнаты. Врезается в дверной проем на входе в кухню: заносит. Не включает свет. Лунного хватает, чтобы, держась за столешницу, добрести до холодильника.       Вытаскивает недопитый самогон. Запрыгивает на гарнитур. Гранит приятно холодит бёдра и ягодицы. Не берет стакан. Трясущимися пальцами раскручивает крышку и касается губами стекла. Выдыхает.       Какая на вкус твоя кожа?       Ледяной алкоголь обжигает гортань и пищевод. Два больших глотка заставляют поморщиться. Но так нужно. Возможно, это поможет забыться и уснуть. Это безумство. Все её мысли, желания — чистое безумство, раскаляющее кровь в венах. Рвотный позыв Арина прерывает, запихнув в рот сразу половину мандарина.       Делает ещё глоток. Контрольный. Как выстрел в голову. Снова заедает горечь фруктами. Капля алкоголя стекает с уголка губ, катится вниз, но Романова остервенело стирает её. Отставляет бутылку и безостановочно курит. Откидывает голову назад, зачарованно следит за витками пара. Появляется мысль запечатлеть это на бумаге, но позже.       Жар не проходит. Только усиливается, сжигая душу девушки. Концентрируется внизу живота. Заставляет гореть. Сгорать в собственных развратных желаниях заживо.       Она не сможет уснуть на диване. Появляется мимолетная — пьяная — мысль уйти в какой-нибудь клуб, выпить, подцепить парня, который хотя бы немного будет похож на Олега и переспать с ним в надежде, что всё пройдет. Только вот поможет ли это, если хочет она только Шепса.       Ничего не выйдет.       Да и для чего? Чтобы сбежать от непонимания чувств, как своих, так и его? Ей нужно просто дождаться утра, чтобы спокойно поговорить о произошедшем.       Ну зачем ты это сделал?       Все, что она может — смиренно вернуться в собственную комнату и лечь рядом с человеком, который сводит с ума. Сжимает бёдра в попытке облегчить возбуждение.       Щелчок.       В голове что-то перемыкает. Арина касается его. И это её главная ошибка. Словно кто-то перерезает проводок, отвечающий за тормоз. Пути назад нет. Она не думает. Просто действует, скорее даже на инстинктах. Проводит кончиками пальцев от его запястья до плеча. Олег не реагирует. Дыхание перехватывает.       Шалость удалась.       Передвигается ближе. Чувствует его всем телом. Глубоко вдыхает запах, что оседает густым туманом в легких. Тормоза нет, поэтому девушка поддаётся, аккуратно касается губами позвонков под шеей. Ведет носом по позвоночнику. Целует в лопатку.       Вспышка.       Прикусывает плечо, чувствуя, как под клыками мнётся кожа. Удовольствие растекается внутри священным блаженством. Кусает стык шеи чуть сильнее. Под ладонью, лежащей на предплечье, проносятся мурашки.       Олег громко втягивает воздух. Дыхание становится тяжелее. Арина замирает, словно заяц в свете фар. Снова метается. Продолжить или остановиться? Утянуть их в бездну неизвестности или оставить всё как есть?       — Малышка, ты чего, — она упускает момент, когда Олег просыпается и поворачивает голову к ней. Теперь она чувствует его дыхание на своих губах. Голос хриплый, слова нечёткие. И виновато в этом отнюдь не мартини.       — Останови меня, пожалуйста. Я не могу сдерживаться, — она на грани истерики. — Я, кажется, схожу с ума. Хочу тебя касаться, целовать, обнимать. Я влюблена в тебя по уши и даже больше.       Шепс раздумывает не долго. Хватает нескольких секунд, чтобы пазл в его голове с громким щелчком собрался воедино. Даже сквозь пелену опьянения он чувствует её возбуждение. Приподнимается на локтях и грубо притягивает Арину за шею.       Прикосновение губ к губам, словно ядерный взрыв, разрушает все давно выстроенные условности, стирает грань дружбы и открывает двери в бесконечный океан страсти и темперамента. Пламенное влечение, накопившееся в каждой клетке девичьего сущего вырывается на волю и манит в объятия искушения.       Его уверенные движения распаляют. В реальность происходящего совершенно не верится. Арина тихо скулит, когда он сжимает зубами нижнюю губу. Чувствует ладонями, как порхают его лопатки, как перекатываются мышцы.       Его руки везде. Но если ещё двадцать минут назад Романова думала, что они охладят, сейчас понимает, насколько ошибалась: они доводят до точки кипения. Чужие пальцы сжимают футболку на уровне талии и стягивают её.       Арина теряется, когда заглядывает в его глаза. Покрытые дымкой, они опасно сверкают в ночной темноте. Зрачки неестественно расширены, платиновую радужку практически не видно. Олег теперь тоже не спокоен. Романова знает. Каждое его движение сквозит уверенностью, повадки как у животного.       Она, пленница коварной страсти, продолжает танцевать на краю безумия, окутанная ароматом осмысленной дерзости, разврата и бергамота. Все мысли и чувства зациклены лишь на одном желании: не отпускать его, слиться в одно целое. А потом прокручивать эту ночь заново и заново. Она понимает, что происходящее здесь и сейчас никогда не сможет истлеть в памяти.       Олег, несмотря на нахлынувшее возбуждение, аккуратно пытается настроиться на её волну. Следит за каждой реакцией на то или иное движение. Страх сделать что-то неправильно бьётся в пьяном сознании. И Арина, словно чувствуя это, обхватывает его лицо руками. Глаза в глаза, губы в губы, носы соприкасаются. Максимальная близость тел и душ.       — У меня кинк на подчинение, укусы и шлепки. Люблю пожестче. Грудь не сильно чувствительная, но шея и бедра — эрогенная зона.       Она выпаливает это сбивчиво, но без капли смущения. Ни с кем в постели не хотелось быть такой раскрепощенной, как с ним. Девушка откидывает сомнение. Вероятно, помогает алкоголь. А быть может, уверенность, исходящая от Шепса.       — Не люблю, когда сдерживаются. Зациклен на доминировании, — Арина кивает, вновь утягивая его в поцелуй.       Юркий язык врывается в чужой рот. Арина проводит по зубам, аккуратно касается его языка. От привычной сдержанности Олега не остаётся ни следа. Подминает девушку под себя, устраивается меж разведённых ног.       С негромким шлепком опускает руку на бедро, ведёт ладонью по бархатной коже. Грубо сжимает ягодицу. Арина закатывает глаза, тихо поскуливает. Нужно больше. Эмоций, касаний, поцелуев, больше его.       Шепс отстраняется. Садится на колени, осматривает распластавшуюся перед ним девушку. Светлые волосы разметались по подушке, щёки, шея и часть груди покрасневшие. На горле несколько царапин, по которым мужчина проводит языком. Снова она волновалась и делала себе больно.       Под грудью татуировка: небольшая веточка с листьями. Тонкая талия, которую он сжимает. Хочется привнести больше красок на полупрозрачную кожу. Поддаётся желанию и кусает девушку за ключицу. Романова вскрикивает. И зарывается пальцами в его волосы. То, что было нужно. Зализывает след и повторяет действие на плече. А после спускается поцелуями вниз. Арина уже за гранью. Мечется по постели от чередования грубости и ласки.       Подцепляет кружевную ткань и немного стягивает её. Замечает ещё одну татуировку на тазобедренной косточке. «Unique». Она действительно уникальная. В ней безграничная доброта и нежность, но при этом стальной стержень характера. Взрывной темперамент, который она с лёгкостью умеет усмирять.       Ещё один укус приходит ровно в это место.       — Да, — её шёпот громче любого крика.       И внезапно Олег останавливается.       — Дай две минуты, сгоняю в душ, — девушка согласно кивает и прикладывает ледяные ладони к полыхающему лицу.       Это происходит в действительности? Не плод её больного воображения? Проводит по впадинкам от укусов. Не видение, правда, реальность. Их реальность. Девушка привстаёт и дотягивается до тумбочки. Открывает коробку, что лежит в самом нижнем ящике. Нащупывает нужный квадратик и бутылёк смазки.       — Стоит ли мне спрашивать, почему у тебя всё это есть? — Олег оказывается в дверях бесшумно.       Арина вздрагивает. Олег прекрасен. В одном полотенце, тело поблёскивает в свете всё той же луны.       — Ну, знаешь, парни на одну ночь — не моё. А вот резиновый член всегда спасает, — его хриплая усмешка посылает дрожь по телу.       — Никакой резиновый член, мне кажется, не сравнится с настоящим, — он как зверь, который готовится к нападению.       — Предлагаю проверить, — хитро улыбается девушка, немного приподнимаясь на локтях.