Разлом

За столом сидела одинокая фигура. Она устало уронила голову на руки, будто бы собираясь уснуть. Человек явно был пьян, а судя по тому, как вяло его тело держалось в прямом положении, можно было легко догадаться о том, что самостоятельно мужчина встать не сумеет. Его чёрные волосы беспорядочно рассыпались по грязному и заляпанному алкоголем столу. Там всё ещё стояла рюмка сакэ, которую черноволосый мужчина так и не сумел допить просто по причине того, что руки уже не слушались его. Закрывая ими лицо, он позволил отдельным прядям струится сквозь тонкие пальцы. Голова у него болталась из стороны в сторону словно бумажная кукла-неваляшка. Он пока держался, копил силы, чтобы встать и уйти самостоятельно. Как и всегда. Этот сидящий в одиночестве пьяный человек всё время старался выносить все тяготы жизни самостоятельно. Артюр Рембо никогда не просил никого о помощи, даже в самых простых делах будь то важное задание или обычное бытовое дело. В этой жизни необходимо полагаться только на себя самого. Он понял это в тот самый момент, когда единственный друг и напарник наставил на него пистолет. Ночной ветер унёс тогда всю боль от предательства, но осадок до сих пор не растворился. Он мутил душу и по сей день. Хотя бы потому, что об этом случае свидетельствовало одно очень явное напоминание, которое никак не искоренить. Нельзя просто так взять и вычеркнуть человека из жизни, особенно, когда ты находишься с ним в одной организации. Ты всё равно будешь видеть его в кабинете, в коридоре, в столовой, когда он сидит и болтает с другими своими коллегами. Этот человек живёт, даже не осознавая, что разрушил твою жизнь. Да, может и в этом нет вины самого Чуи, но эти мысли вонзаются глубоко в твоё сердце и ты не можешь их искоренить. Как бы ни было тяжело, как бы сердце не обвивалось шипами, ты не можешь просто подойти и обвинить его в том, что из-за него вся жизнь Артюра развалилась в одно мгновение. Именно из-за этого мальчика Поль решился на предательство. Увидев в этом ребёнке нечто, чего ему не хватало, он разом перечеркнул всё, что было между ними. Рембо осознал в тот момент, что никогда не был дорог Верлену, никогда не заменит ему Чуи. Мальчик из лаборатории оказался роднее близкого друга. Судьба явно любила пошутить над Артюром. Он не мог винить никого, поэтому разрушал только себя. Услышав шаги, направляющиеся в свою сторону, Рембо даже бровью не повёл. Просто продолжил сидеть, спрятав лицо в ладони, будто бы это могло спасти его от нестерпимой боли внутри. Сверху над ним раздался строгий голос: — Э, ты чего тут сидишь? Это без сомнений Чуя. Иного и не могло быть, почему он пришёл сейчас? Почему увидел его в таком жалком состоянии? — Алё, тебе плохо что ли? Рембо, — с этими словами Накахара постучал его по плечу. Артюр покачал головой, не отнимая рук от лица. Всё его самообладание держалось на опасно тонких нитях. На столе послышалась какая-то возня. Чуя поднял рюмку и поднёс её к лицу: — Ясно, э, слышь, — он снова легонько похлопал его на этот раз по руке, — кто тебя уже набухал? — Твой друг… — пробормотал тот сквозь ладони. — Я догадываюсь, Альбатросс? Рембо пусто кивнул. Чуя всё понял. — Ясно, — он сделал небольшую паузу и потом вздохнул. — И чё расселся? Давай, поднимайся, поздно уже, — к удивлению Артюра, его осторожно взяли за руки, пытаясь приподнять. Тот заупрямился. Откинулся назад, мотая головой. Чуя закатил глаза. Не хватало ему ещё возни с пьяным Рембо. В каком он состоянии вообще? Альбатросс что, совсем попутался? Хотя…ладно, черт с ними, завтра разбираться надо, а сейчас лучше бы отвести этого пьянчужку в комнату, добы он проспался. И чего его вообще проблало? Опять небось с Верленом поцапался? Как только эти двое встречались, то Рембо становился тише воды ниже травы. Чуя с самого детства это замечал. Да и на него тоже тот смотрел неохотно, будто бы чего-то стремался. Накахара никак не мог понять, почему Артюр так его невзлюбил. Что произошло между этими двумя прежде, чем вся их компания отправилась в Йокогаму? Чуя выпрямился и взглянул на Рембо. На нём была лишь одна рубашка, а пальто аккуратно сложено в сторону. От алкоголя стало жарко? Вполне себе вероятный исход. Он вздохнул: — Я силком тащить не буду. В ответ ему снова тупо промолчали. Накахара со вздохом сел рядом, но на противоположную сторону лавки, спиной к нему. Иногда пьяным просто нужно, чтобы их выслушали. Рембо тут же отнял голову от ладоней, затуманенно взглянув на него. Его губы приоткрылись, а опущенные веки слегка распахнулись. Волосы Артюра были растрёпанны и прилипли ко лбу. Он тихо выдохнул, отводя взгляд, а потом пробормотал: — Прости… — Мне просто интересно, чего это тебе пить приспичило? — Мне…нехорошо, — сказал Рембо, всё ещё не желая взглянуть на Чую. Будто что-то скрывал. — В каком смысле? — Я не знаю. Теперь-то некоторые вещи прояснились. Рембо иногда сам её свой, особенно после крупных зачисток. — Ясно, ничего страшного, пошли спать, тогда всё пройдёт. Артюр на это только усмехнулся. С его губ срывались едва слышные слова, складываясь во что-то более-менее внятное: — Ночь заберёт твои заботы, лишь только двери ей открой. Прохладный ветер унесёт тревоги. И лишь луна, покоя колыбель, укроет с нею твой покой. Чуя моргнул пару раз, а потом стукнул указательным пальцем по своей шляпе: — Чего это ты? Рембо некоторое время молчал. Волосы закрывали его лицо. — Извини, — послышалось тихое бормотание. — Ты всегда стихи читаешь, когда пьян? Он кивнул ему в ответ. Интересно, сколько таких проз наслушался Верлен, пока они работали вместе? Что-то ему явно не договаривали. — Прости, Чуя, — внезапно раздался тихий дрожаший голос. — С ума что ли сошёл? За что… — он оборвал фразу на середине, когда увидел, что Артюр повернулся. Взгляд у него был жуткий, пробирающий прямо до костей. В нём не было угроз и прочего. Пугало другое: глубокая, тёмная печаль, заметная едва ли на самом дне его души. Он дал ему договорить: — Прости за всё то, что я думал о тебе, — боль, сжимавшая сердце Артюра стала невыносимой. Чуя нахмурился: — Что ты…? Рембо поджал губы, словно желая запечатать всё, что грозилось вырваться наружу сейчас: — Я её мог…я отвратительный человек, прости меня. Непонимание происходящего злило Накахару. Он скривил губы, наклонившись ещё больше, чтобы заглянуть в лицо Рембо: — Слушай, не пудри мне мозги, пошли спать, а. После чего раздался тихий шёпот: — И почему ты только маленьким не умер… Повисло звенящее молчание. Сердце Чуи упало вниз. Вот почему…всё это было не просто опасениями. А ведь верно, с тех пор как они нашли квартиру в Йокогаме, Верлен и Рембо почти не разговаривали. Исключительно по делу. Что же произошло? Неужели Верлен сделал что-то не то? И это гложило Рембо до этих пор? Он так долго гнобил себя и ненавидел за эти мысли, хотя по сути, ненавидеть нужно было лишь его. Неужели, Чуя мог послужить причиной их разлада? Что за дрянь? Он нахмурил брови, схватив Артюра за локоть: — И ты бы хотел этого? Тот пусто покачал головой. С его щеки сорвалась одинокая слеза. Грудь Накахары запекло. Он резко вдохнул, а потом прикусил губу. Неизвестно, кому сейчас больнее. Рембо всегда старался держатся в стороне ото всех. У него не было близких, кроме Чуи и Верлена. Сейчас всё слишком сложно. Да и потом, Артюр ещё и пьяный, может, просто так ляпнул? Эта слабая искра надежды погасла так же быстро, как и зажглась. Плеча Чуи коснулись холодные пальцы. Он вздрогнул. Тихо, без лишних слов или криков, глянул на Рембо. Тот продолжал смотреть в стол. Накахара вздохнул: — Вставай, давай помогу, — его слова всё ещё эхом звучали в голове, пока Чуя пытался их переварить. Однако раз уж предложил помочь, то не оставит эту затею. И тут на горизонте показалась знакомая фигура. Бежевый пиджак развевался от резких и размашистых шагов. Блондин направлялся к ним. Подошедший был никем иным как Верленом. Почему-то морду хотелось сейчас набить именно ему. Тот оглядел двоих человек, сидящих на скамейке. Рембо всё ещё цеплялся за Чую, будто бы отчаянно пытаясь заставить его не уходить после сказанного. Не бросать. Поль обратился к Артюру: — Рембо? Тебе плохо? Казалось бы, вполне обычный вопрос, но он усилил желание Чуи дать Верлену по лицу. Но тот, кто сидел сбоку от него лишь качнул головой. — Может, нужна моя помощь? Он уже было протянул руку к спине Рембо, но Чуя резко отбил её: — Я сам. Гуляй. Взгляд Накахары остро вперился в Верлена, словно желая проткнуть того насквозь. Ему, судя по всему, ничего было не понятно. Чуя поднял Рембо со скамейки и прихватил пальто. Он осторожно придержал его за пояс, а потом закинул руку себе через плечо. Рембо, который еле переставлял ноги мог лишь бросить на Верлена тихий прощальный взгляд. Поль ещё долго смотрел им вслед.