***
Сначала это мелочи: это дерзость и твёрдая рука старшего по отношению ко всем, кроме своего младшего брата, и это мягкость и забота младшего о всех, прячась за своим старшим братом, если что-то идёт не так. Младший ребёнок был слаб, не только телом, но и духом, растоптанным задолго до того, как пришёл к ним (хотя они не понимают, как это возможно, когда рядом есть такой брат, как Чхон Мён). Старший ребёнок… ох, что же, Чхон Мён — это всё о силе; это человек, рождённый быть великим, созданный быть на вершине, не стараясь, но он старается, и главенствующее положение — это нечто собой разумеющееся. Если Чхон Мёна слишком много, а это бывает довольно часто, то ученики третьего поколения могут прийти к Чо Сэму: к кому-то, кто будет искренне беспокоиться об их ранах и говорить, что верит в них, чтобы придать им морального духа пережить кошмар, устроенный Чхон Мёном, сегодня. — Мне жаль, что он такой, — скажет им Чо Сэм, и его голубые глаза чище самых прозрачных рек, а улыбка мягче весеннего ветра, — но он желает вам лучшего; он бы не давал вам того, с чем бы вы не справились! — и их милейший саджэ светится, и как они могут подвести его? — Чего расселись, сопляки?! — и тогда***
Чхон Мён приносит их секте богатство, но многие всё равно тянутся к улыбкам Чо Сэма, который говорит, что они хорошо постарались сегодня, и он гордится ими. (Однако, как поймут они позже к своему стыду, единственный, кто говорит, что гордится Чо Сэмом — это Чхон Мён). Настоящее счастье в мелочах.***
Пэк Чон встречает какого-то наглого мальчишку в городе, который определённо не должен быть здесь, если он член Хуашань, он слишком молод для этого. В секте он упоминает об этом, указывая на того ребёнка, которого точно видел в городе. — Ты, — говорит Пэк Чон, и ребёнок вздрагивает, неловко улыбаясь ему; он кажется маленьким и скромным существом, и Пэк Чон чувствует себя последней тварью, но не ведётся на внешний вид, — я видел тебя в городе, — строго продолжает он. — Сасук, наверное, обознался… — отвечает ему ребёнок тонким голосом, ничего общего с тем уверенным, что он слышал ранее, но Пэк Чон решает надавить, подходя ближе. Однако, внезапно, Юн Чжон появляется перед ним, и одной его фигуры, по общему признанию, не чересчур крупной, достаточно, чтобы спрятать другого ребёнка. — Сасук, должно быть, очень устал с дороги, — говорит ему Юн Чжон, вежливо, но твёрдо, — думаю, вам всем стоит отдохнуть, перевести дух и поесть. Юн Чжон не представляет ему ученика, спрятавшегося за своим старшим, с чего бы Юн Чжон, который всегда уважал его, вдруг начинает идти ему на перекор, и Пэк Чон отступает пока что, соглашаясь: — Ты прав, нам всем явно стоит поужинать, — решает он, возвращаясь к остальной группе второго поколения. Он слышит обрывок приглушённого разговора: — Нам повезло, что этот не здесь… — замечает Чо Голь. — Чо Голь, заткнись, — критично произносит Юн Чжон. В Хуашань происходит что-то очень странное. Тогда же, на пышном ужине, который не имеет смысла, он встречает ребёнка с тем же лицом, набивающего рот так, будто завтра не наступит, и наполняющего тарелку для своего более тихого зеркального отражения, который ковыряется в еде. Дерзкий сопляк избил его так, что на следующий день не осталось и следа, скромный ребёнок приготовил ему сладкий отвар для приглушения боли. С тех пор Пэк Чон не думал, что когда-либо сможет спутать этого демона и этого ангела.***
Когда Чжуннань приходит, говоря, что желает их уничтожения, они могут только оглядываться назад, на двух братьев, которые поддерживают жизнь в том, что, казалось бы, должно было быть мёртво. Гнев Чхон Мёна — обжигающий, как и ожидалось, горячее магмы и тяжелее гор; гнев Чо Сэма, который они встречают впервые — это могильная пропасть, покрытая льдом без намёка на прежнюю робость. Какая-то часть учеников Хуашань может даже посочувствовать ученикам Чжуннаня, даже если только один из близнецов сражается с мечом.***
Чхон Мён приносит им победу, как будто это ничего не стоит; он срывает с неба звёзды и отдаёт, будто они изначально принадлежали им; он чудовище, он божество, всё разом, а Чо Сэм старается поймать тех, кто падает в обмороки. Эти дети принесли процветание почти погибшей секте так, будто это естественное природное явление. Как весна в цветах слив глаз одного брата, и чистое небо глаз другого брата.