I wanna f☆ck the government hooker!

       Работая на полставки в детективном агентстве, мне практически ничего делать не надо было — только информацию по базе по просьбам искать да сайт их программировать. Взламывать чужие базы данных и личные аккаунты меня никто не просил (только если в шутку от одного детектива). Платили сносно за те крохотные объемы работы, что от меня требовали. Поначалу мне даже подумалось, что я мошенничаю: прихожу с утра, ни с кем не здороваясь, сажусь в дальний кабинет со своим ноутбуком, трачу от силы час на основную волокиту с кодом и потом заполняю отчет о выполненной работе, чтобы оставшиеся несколько часов гонять их запасы кофе и сплетничать обо всем с их докторкой в ее медкабинете. Но до этого стратегично отмалчивалась, делая вид, словно я работаю все эти часы, пока как на ноутбуке старательно раскладывала пасьянс и смотрела втихую сериалы, но с видом таким умным, что казалось, будто я проектирую траекторию падения водородной бомбы. Или строю чертеж самой бомбы.        Шутить про бомбы в Японии стоит аккуратно — так, себе на будущее.        Однако спустя месяц моей крайне продуктивной деятельности их главный детектив как бы невзначай мне кинул: — Даже мои коллеги уже поняли, что ты по три часа «‎Игру престолов» смотришь, а не работу делаешь.        Еще с таким расслабленным и непринужденным видом, суя руку в пачку с мармеладом и как обычно прикрыв ленно глаза.        С тех пор я обнаглела, половину своей смены пропадая с Йосано или Наоми за чашкой чая, обсуждая всех и все на свете. Дамы доверяли мне настолько (видимо, считая меня чересчур ветреной и глупой), что рассказывали каждую мелочь, происходящую в их личной жизни или на работе. Страстные рассказы про брата или то, как случайно ампутируют конечность, в мои представления о чем-то повседневном не вписывались.        В агентстве мне работать не нравилось. Атмосфера тяжелая, энергия какая-то негативная и истощающая, а воздух у них вечно спертый и сухой настолько, что я прихожу в свою квартиру после рабочего дня как сушеная вобла.        Для них я бы не сказала, что была полезной. Учитывая детективные способности их работников, я нужды в информаторе и программисте никак не видела — зря только деньги тратили и налоги платили. А учитывая, что все работники с технологиями были на очень формальное «Вы‎», становилось даже... смешно?        Тем более их сброд словно бы бездомных людей, половина из которых еще и сироты, я не принимала с радушием. Особенно того лохматого пройдоху, который без глупого подката на уровне «А с неба такому ангелу больно было падать?‎» мимо меня не пройдет. Впрочем, официантка в кафе под нашим местом работы тоже успела мне нажаловаться на этого казанову, у которого денег даже за чай заплатить никогда не было.        Один раз я даже Дазаю умудрилась денег занять, которые он мне не вернул. Возвращал потом Куникида.        Отработаю еще полгода, закончу учебный год и вернусь домой к родителям. Но пока я жила в своей холодной съемной однокомнатной квартире и проводила дни за партой в аудитории, буднично слушая лекции по IT-технологиям.        Семестр заканчивался.        Я с небывалым облегчением шла на последний экзамен по линейной алгебре и аналитической геометрии. Несмотря на эмоциональную усталость и легкий недосып вперемешку с похмельем, я сдала все успешно, тяжело вздыхая при выходе из аудитории вместе с двумя другими однокурсниками.        Эти же одногруппники с подтянувшейся компанией пригласили меня отметить начало летних каникул в ближнем кафе, и я не отказалась. Хотелось бы уже хоть почувствовать что-то в желудке и отвлечься от похмелья.        В следующий раз буду знать: перед экзаменом «‎расслабляющая бутылка рисовой водки» вовсе не расслабляет, а наутро еще и дарит расстройство желудка вместе с мигренью.        Сидели мы уютно и достаточно долго. Через два часа мне нужно было уже отправиться на работу в ВДА, и от одной только мысли об этом у меня свернуло голову от боли. Представлю этот спертый запах пыли, тесное рабочее пространство, вечные доставания и надоедания Осаму, крики Куникиды и волокиту с отчетами — и все, голова ходит кругом, тошнит. Хоть у меня было уже целых два дня выходных, меня они не расслабили и не воодушевили вообще никак.        Нет, все, надоело! Завтра же оформлю заявление об увольнении, отработаю до конца месяца, а потом буду работать на дому... если бы это было возможно. Я бы с великим удовольствием оформила ИП и брала себе своих клиентов, но без гражданства или хотя бы вида на жительство мне никто не разрешит такую привилегию. Придется снова устраиваться в компанию и работать на дядю. На полставки (спасибо, студенческая виза).        Хотя любая компанию по производству инди-игр будет куда лучше, чем этот проклятый офис детективов.        Попрощавшись со своими однокурсниками, я собралась и ушла по направлению к месту работы. По дороге я зашла в супермаркет, бродя между стеллажами и думая, что из этого способно вылечить меня от головной боли.        Уже намереваясь подходить к кассе, я тяжко вздохнула, протирая свои глаза. Тупое осознание, что я размажу тушь на ресницах, ударило меня резко, и я рыкнула на саму себя. День совсем не задался, а всю удачу я растратила на удачный билет на экзамене. — Вчера, я так понимаю, была веселая ночка, мисс?        Голос незнакомого мужчины врезался мне в уши, слегка напугав, и я тут же повернулась в его сторону.        Улыбается, глаза прикрыв, но словно бы мне в душу смотрит. Я прочистила горло, но вместо этого перешла на кашель. — Ох, уж извините. Не хотел напугать. Совсем забываю, что люди обычно вовсе не внимательны к своему окружению, — он довольно хмыкнул. — Я так плохо выгляжу? — спросила я, выгнув бровь, а голос все еще хриплый. — Хах, — усмехнулся, ухмылка стала еще шире. — Увы, я не судья внешних данных. Я рассудил по звуку пульсации в ваших висках. Это, верно, очень неприятное чувство. Такой надоедливый ритм, тошнота, головокружение...        Все им сказанное не имело для меня никакого смысла. На минуту перестав дышать, я пыталась прислушаться к звуку из моих пульсирующих вен, сосудов, но не слышала я ничего. Если я собственную голову не слышу, то он как смог? — Чего же вы так напряглись? Не пытайтесь прочувствовать, все равно ничего не услышите. Ваше зрение вас отвлекает от самого главного — ощущений.        Он не смотрел на меня, но я ощущала почти что физически его пристальное наблюдение — как он внимательно слушал, внимал каждому моему движению. До меня медленно доходило осознание.        Он слепой. — Вы что-то хотели? — спросила я наконец, оглядывая его с той же пристальностью.        Но, как я понимала, меня он читал гораздо лучше, чем могла бы я, рассматривая его с широко раскрытыми глазами. — Да. Мне нужны вы. Позвольте наконец представиться.        Сердцебиение я почувствовала в ушах. Мужчина вытащил напоказ мне свой военный шеврон вместе с и... ордером на мой арест. — Мое имя — Сайгику Дзено, специальное международное элитное подразделение военной полиции, нас также называют «‎Ищейками». Так-так-так... ах, точно, не зря же личное досье каждого из вас проштудировал. Вы Амелия Войнич, девятнадцать лет от роду, уроженка Польши, мигрировавшая чуть более семи лет назад в США, Нью-Джерси, а в Японии пребывающая по студенческой визе, будучи студенткой Принстонского Университета с альма-матер по компьютерным наукам и IT, на втором году обучения. В текущее же время обучаетесь по программе обмена студентов в Йокогамском Государственном Университете... ох, какое же интересное личное дело! — мужчина довольно хихикнул, наклоняясь к моему лицу и выставляя указательный палец передо мной. — Обожаю американских преступников, такие хрупкие и чувствительные. Вас допрашивать — сущее удовольствие, вы всегда через пять минут уже плакать начинаете. Вы, дорогая мисс Войнич, задержаны по приказу правительства Японского Государства о поимке террористов за соучастие и пособничество террористической преступной организации и ее деятельности, более известной как «Вооруженное Детективное Агентство‎». Вы имеете право хранить молчание, любые сказанные слова будут использованы против вас в суде. Что же до этого события...        Я не успела даже моргнуть, как его рука за секунду оказалась закована в наручники с моей. Не поверив всему сказанному и своим глазам, я помотала головой, отдернула руку, но нет — я прикована к нему, а он все еще стоит вплотную ко мне со своей непринужденной ухмылкой, словно бы не он сейчас меня арестовал. — Будем вдвоем неразлучны аж до самого участка.        Террористы?.. Детективы?.. Да как такое возможно?! Они же сотрудничают с полицией и правительством! И вообще, а я тут причем?! Я же просто несчастная программистка, которую даже ни на какие миссии не брали! В голове кружилась вереница мыслей, и похмелье как рукой сняло; сердце мое в любой момент готово было остановиться от паники.        Полицейский это заметил. Точнее, услышал. — Ой, Амелия, успокойтесь, что же вы так паниковать-то сразу начинаете? Глубокий вдох, глубокий выдох... — его тон, дотоле спокойный и расслабляющий, резко окрасился ярким цветом издевательства и поддразнивания. Словно бы он наслаждался моей реакцией и моей неконтролируемой тревогой. — Уже лучше? Пойдёмте со мной, поедем в участок... — Нет, стоп! — я потянула свою прикованную руку к себе, а он от неожиданности чуть не потерял равновесие. — Вы... вы не имеете права! Я гражданка США! — Хм? — он наклонил голову вбок с вопросительным выражением. — А я что, неясно выразился, мисс? Я из международного отдела по борьбе с опасными эсперами, а значит, мне не важно, откуда вы, кто вы, где вы... я вас поймаю в любой точке земного шара, будь у вас хоть американское гражданство, хоть польское. Не испытывайте мое терпение, я и так сегодня на сверхурочных по вине вашей организации.        И с этими словами он силой потащил меня из супермаркета под удивленные и любопытные взгляды зевак. После — прямо в машину с затонированными окнами.        Кажется, мама была права, когда сказала, что за границей меня ждут лишь одни неприятности.

***

— Она же ребенок, Дзено, — двое мужчин в военной форме переговаривались в комнате допроса друг с другом у двери, пока я сидела прикованная к столу в центре. Одного из них я уже имела счастье встретить — слепой и беловласый офицер, Дзено, который меня и арестовал. Рядом с ним стоял другой, темноволосый и спокойный-спокойный, как камень.        Я вся тряслась, меня бросало то в жар, то в холод. Кажется, я даже не заметила, как по щекам заструились слезы, оставляя темные дорожки от туши и подводки. Черт, черт, черт... я даже не понимаю, за что меня сюда посадили! Конец! Что мне делать?! — Ты не забывай, что мы одну из террористок поймали. Еще раз пойдем и посмотрим на фото- и видеоотчеты по терактам ее группировки, Тэтте? — Дзено недовольно воскликнул, начиная раздражаться. — К ней теперь по-доброму, потому что она, видите ли, еще совсем юная?        Тот, которого назвали Тэтте, промолчал, оглядев мою трясущуюся фигуру. Затем снова повернулся к своему напарнику, качая головой. — Она выглядит напуганной. И... плачет. — Ну разумеется! Мы же ее с поличным поймали и будем пытать. — Ты ее пытать собрался? В этом нет нужды. Я ее допрошу. Она будет сотрудничать. — Ты хоть один раз нормально-то допрос провел? Тебе скажут, что ничего не знают, и ты так и запишешь, а потом уйдешь, думая, что допросил! Иди лучше через окно на нас смотри, не буду я американку пытать, ладно, так и быть. Но если откажется сотрудничать, то знай, я был любезен. — ...Ладно, — после недолгой паузы сказал Тэтте, выходя из комнаты и закрывая дверь. Однако через несколько секунд он вернулся, ставя стакан с водой на стол возле меня. — Не плачьте, мисс, мой напарник не станет использовать насилие. Просто сотрудничайте и, может быть, вам смягчат срок. — Тэтте, хватит любезничать с преступницей! — Я слежу, — кинул он Дзено и наконец вышел. — О, боже, ну что за день! — недовольно вздохнул полицейский, садясь на стул передо мной и складывая руки на стол. — Не слушай моего коллегу, он совсем не смыслит в допросах. И нет, мисси, я не обещаю сдерживаться, если ты продолжишь вот так громко рыдать навзрыд. У меня уши сейчас завянут...        Я всхлипнула, делая глубокий вдох и пытаясь унять приступ паники. Все в груди сжимает, и мне так трудно концентрироваться хоть на чем-либо, что, кажется, я готова упасть в обморок в любую секунду. — Выпей воды и успокойся, — махнул он. — Успокойся, кому говорю!        Но всхлипы и плач с моей стороны не прекращались. — Ты хочешь тут весь день просидеть? Даю тебе пять минут, а потом начинаю принимать более убедительные меры. Я ясно выразился?        Я что есть силы начала кивать, вытирая слезы и роняя голову на руки, собирая последние силы на то, чтобы перестать плакать. Выходило пока плохо. — Даже допрос не начал, а уже льет крокодильи слезы... кого ты пытаешься обмануть, преступница? — он цокнул языком, подтянув к себе папку с, видимо, моим личным делом и информацией по агентству.        Я сначала не поняла, как он будет читать, но он пальцем начал проводить по бумаге, таким образом «читая‎». Специально ему все документы переводят на шрифт Брайля? Или он настолько овладел всеми чувствами, что теперь интуитивно текст распознает? Оставалось загадкой. — О, интересно... условное осуждение за хранение и распространение наркотиков в возрасте пятнадцати лет... — он усмехнулся. — Мелкая кража, нарушение комендантского часа, незаконное хранение огнестрельного оружия... это у всех подростков в Штатах так принято или ты особенная, Амели? О-о, вождение в нетрезвом виде, порча чужого имущества... Родители, должно быть, тобой очень гордятся.        Я молча всхлипнула, пепеля его взглядом и унимая дрожь по всему телу. — Это только зафиксированное. Должны быть и другие мелкие нарушения, не так ли? — он быстро прошелся пальцем по тексту, внимательно изучая информацию. — Хм-м... И вот поразительно, что несмотря ни на что, академическая успеваемость у тебя вполне хороша. Еще и информационные технологии... даже приняли в «Лигу Плюща‎»! Расскажи, почему не MIT, м? Гораздо же удобнее изучать технические специальности в узконаправленном учреждении, не думаешь? — Ближе к дому, — наконец подала голос я с заметной дрожью. Я сделала глоток из стакана, и смогла проглотить. — О, успокоилась, отлично.        Дзено прочистил горло, воодушевляясь. — Представлюсь еще раз, если ты вдруг забыла. Сайгику Дзено, специальное... — ...Международное элитное подразделение военной полиции под названием «‎Ищейки», не тупая, запомнила.        Дзено замолк, а улыбка сползла с его лица. Теперь в его выражении читалось легкое раздражение. — Хм, так полагаю, слова моего напарника вселили в тебя храбрости? Отлично, перейдем тогда ближе к делу. — Я ничего не сделала и ничего не знаю. И я имею право на адвоката.        Мой охрипший от плача голос осип, и я старалась наконец прийти в себя.        Блефуют! Врут! Проверяют! У них на меня ничего нет, я невиновна! За все время проживания в Йокогаме я даже не украла ничего, мухи не обидела! Вообще ничего! Чисто! — О, полагаешься на американское законодательство? Спешу огорчить, во-первых, ты на территории Японии, и будешь осуждена по японским законам. Во-вторых, тебя не в мошенничестве или грабеже обвиняют, а в терроризме. Понимаешь, к чему я клоню, Амели? — Расскажите сначала, в чем вы меня хоть обвиняете. В каком еще терроризме?        Я взглянула в его лицо, и тремор тела слегка унимался. Давай, все будет хорошо. Просто скажешь все, что знаешь, и тебя отпустят. Ошибка в системе. Перепутали. Подставили. Да что угодно! — Дурочку из себя теперь строишь? Тебе не идет, — Дзено вновь цокнул языком со вздохом. — Тебе повезло, что с тобой веду диалог я, а не кто-либо другой из моих коллег... я очень терпеливый и понимающий, как видишь. Даю тебе еще один шанс на исправление, преступница. — Я-я... — мой голос дрогнул со всхлипом, но я собрала в себе последние силы, чтобы сдержаться от позыва расплакаться. — Давайте с самого начала? Пожалуйста... я ничего не понимаю... я все вам расскажу...        Звонкое отчаяние в моем голосе то ли обезоружило, то ли сбило его с толку, но он промолчал несколько секунд. — В документах написано, что ты работаешь на них уже три месяца. Ровно столько же, сколько ты и учишься по обмену. — Все так. — Каким образом вышла на них? — Рекомендации на стажировку для практики. Они мне сами написали. — Как... удобно. — Можете позвонить в университет. — Умничаешь? — вздохнул раздраженно он. — И что ты делала для них? — По мелочи искала доступную информацию для расследований, программировала их сайт, отвечала на электронные письма... — Проектировала им планы терактов, подчищала базы данных, не?        Я устало глянула вверх, протирая веки. — Даже не было и близко. — Незадача.        Мой взгляд опустился на его лицо, и я вопросительно выгнула бровь. — Ты либо слишком хорошо управляешь своим телом, в чем я сомневаюсь, либо же не врешь, — Дзено вздохнул. — Ты всю стратегию пошатнула. Придется по-новому. — Я не понимаю. — И не надо. Продолжим в следующий раз.        После этого, Дзено встал из-за стола и вышел из комнаты. Немного погодя, зашел в комнату второй мой надзиратель. — Пойдемте, мисс, на сегодня хватит с вас допросов.        Мне смутно казалось, что дневного света я еще пока долгое время не увижу. Особенно после того, как меня посадили в маленькую комнату, больше похожую на тюремную камеру, и оставили там без средств связи и объяснений.        Больше не полечу никогда в Японию.