Из моего окна // Елизавета Макарова

– ЕЛИЗАВЕТА МАКАРОВА — Сотвращением наблюдаю, как Лия блюет. Держу ее голову, потому что она, видимо, больше не может держать свое тело ни стоя, ни сидя, ни как-либо иначе. Беру ее лицо в свои руки и дую, чтобы освежить ее. Ее глаза полузакрыты, и она одаривает меня глупой улыбкой. – Пахнет сигаретой и мятной жвачкой, – замечает она и хихикает. – Ты такая... Убираю с ее лица несколько прядей волос, которые прилипли от пота. Она пытается шлепнуть меня по руке, но у нее ничего не получается, руки ей не подчиняются. – Ты не обязана мне помогать, греческая богиня, я в порядке. Я поднимаю бровь. – Да? Вставай. – Просто уходи и оставь меня здесь, я разберусь. Я не могу оставить ее здесь, даже после того, как она поцеловала этого ботаника. Не думай об этом, Лиза. Вздыхаю от усталости, помогаю ей подняться, а когда она встает, присаживаюсь и перекидываю ее на плечо, чтобы нести. Она только бормочет, когда я выхожу с балкона. Нести ее по коридору несложно, она легкая, я привыкла таскать тяжести на групповых тренировках. Вхожу в единственную комнату, которая сегодня не превратилась в отель на час. Откуда я знаю? Потому что там мои друзья, пьют и играют в приставку. Первым меня видит Марк. – Дай угадаю. – Марк будто размышляет. – Лия? Брюнетка, которую я недавно привела, сидит на коленках Дани и говорит: – Кто это? Софи разводит руками. – У Лизы спроси, я не понимаю, во что играют эти двое. Окидываю всех серьезным взглядом и говорю: – Все на выход, сейчас же. Когда все выходят, несу Лию в ванную, опускаю, и она садится, опершись головой о стену. – У тебя рвота на одежде, – говорю я и начинаю снимать с нее белую футболку в цветочек через голову. Она сопротивляется, но мне удается ее раздеть. Ее обнаженная грудь выглядит так же совершенно, как в моей памяти: ни большая, ни маленькая – идеальная для ее тела. Не сейчас, Лиза. Спускаю юбку до пяток, и мои глаза скользят по ее ногам. Черное нижнее белье выделяется на коже. Я сглатываю и сосредотачиваюсь на том, что делаю. Открываю кран, и она вскрикивает, когда холодная вода попадает ей на голову. – Х-холод-дно, – заикается она, мокрые волосы прилипают к лицу. Не глядя на нее, провожу мылом по ее телу, глазами упираясь в стену. Плоть слаба, а ее я всегда желала больше, чем могу в этом признаться. После того как ей удается неуклюже почистить зубы, заворачиваю ее в полотенце и несу на кровать. – Лиза... – Что? – Мне холодно. Неудивительно, кондиционер включен на полную мощность, чтобы охлаждать дом с таким количеством людей внутри. Лия, похоже, набралась сил после ванной, по крайней мере, она может сама сидеть. Помогаю ей вытереться и бросаю мокрое полотенце на пол. Мои глаза блуждают по ее обнаженному телу, и приходится сдерживаться, чтобы не обнять ее, мне так ее не хватало. Она пьяна, Лиза, – вспоминаю я и борюсь с собой. Быстро расстегиваю рубашку, Лия смеется. – Что ты делаешь? Я снимаю рубашку и надеваю на нее, застегиваю, сдерживая искушение. Моя рубашка так ей идет. – Ложись, поспи. – Нет, я не хочу спать. – Она складывает руки на груди, как избалованная девочка. – Расскажи мне что-нибудь. – Просто ложись. – Нет. Она настроена решительно, я заставляю ее лечь и сажусь рядом с ней, откинувшись на изголовье кровати. – Расскажи мне историю. – Она прижимается ко мне, проводит рукой по моему животу, обнимая, и я не сопротивляюсь, потому что так чертовски приятно чувствовать ее рядом после разлуки. Глажу ее волосы и думаю, о чем рассказать. Она не вспомнит об этом завтра, я могу рассказать ей что угодно. – Жила-была девочка, которая считала, что её родители – идеальная пара, что её дом – лучший в мире. – Я улыбаюсь про себя. – Очень наивный ребенок. Что я говорю? Почему мне так легко с ней разговаривать? Она сильнее прижимается ко мне, носом касаясь моих ребер. – И что случилось с девочкой? – Девочка восхищалась отцом, он был её опорой, примером для подражания. Сильный, успешный человек. Все было идеально, наверное, даже слишком. Отец часто ездил в командировки, оставляя детей и жену одних. – Я закрываю глаза и глубоко дышу. – Однажды девочка рано вернулась из школы с пятеркой, которую получила на сложном экзамене по математике. Она побежала наверх в поисках матери, хотела, чтобы она гордилась ей. Когда она вошла в ее комнату... Белые простыни, обнаженные тела. Я гоню эти образы из головы. – Мать девочки была с другим мужчиной, который не был её отцом. После этого все превратилось в бессмысленные объяснения, мольбы и слезы, но девочка слышала это все издалека, она была где-то в другом месте, перестала понимать, что такое дом, идеальная семья, что бы ни говорила её мать. Я останавливаюсь в надежде, что Лия уже уснула, но это не так. – Продолжай, я хочу узнать, что дальше. – Девочка рассказала об этом старшей сестре, и они обе ждали, когда вернется отец, чтобы рассказать ему. После долгих споров и пустых угроз отец простил ее. Дети видели, как их сломленный отец забыл о своей гордости, безутешно плача в темноте кабинета. Такой сильный человек, опора для своих детей, теперь выглядел слабым и ранимым. С тех пор отец неустанно напоминает им, что чувства делают человека слабым. Девочка научилась никому не доверять, никого не любить, не позволять никому делать её слабой, такой она выросла и, скорее всего, останется одной до конца дней. Всё. Я смотрю на девушку рядом со мной, ее глаза закрыты, но она все еще не уснула. – Какой печальный конец. – Жизнь может быть печальнее, чем кажется. – Мне не нравится этот конец, – ворчит она. – Я бы рассказала, что в конце концов она встретила кого-то, они влюбились и жили долго и счастливо. Я смеюсь. – Ну конечно, ведьма. – Я хочу спать. – Спи. – Лиза? – Да? – Ты думаешь, что любовь – это слабость? Ее вопрос меня не удивляет. – Да. – Поэтому ты никогда не влюблялась? – Кто сказал, что я не влюблялась. – Ты влюбилась. Вздыхаю и смотрю на нее. – Думаю, да. Ее дыхание становится легче, глаза закрыты. Она наконец засыпает, и я улыбаюсь, как идиотка, наблюдая за ней, это меня успокаивает. Что ты делаешь со мной, ведьма-преследовательница?