Из моего окна // Елизавета Макарова

– ЕЛИЗАВЕТА МАКАРОВА— Меня успокаивает наблюдение за тем, как она спит. Я чувствую себя в безопасности, никогда не думала, что кто-то сможет дать мне это ощущение. Нежно провожу тыльной стороной пальцев по ее щеке, не хочу ее будить, хотя понимаю, что прикосновения недостаточно. Лия устала. Я оставила ее без сил. На моих губах появляется высокомерная улыбка, и я хочу, чтобы она увидела ее, шутила и подкалывала меня за нее. Я знаю, что она назвала бы меня «высокомерной греческой богиней». Она выглядит такой уязвимой и красивой. Ее открытость, то, с какой легкостью я могу ее прочитать, – одно из многого, что привлекло меня в ней. Мне не нужно было беспокоиться о тайных мотивах, вранье или ложных чувствах. Она настоящая, такая ясная и уверенная в своих чувствах. Это именно то, что мне всегда было нужно. Ясность, честность. Только так я могу довериться, следовать за своими чувствами, показывать их и открывать свое сердце. Целую ее лоб. – Я люблю тебя. Она немного шевелится, но продолжает спать. Наблюдая за тем, как она спит, немного чувствую себя преследователем, вспоминая о том, как все началось. Моя маленькая ведьма-преследовательница. Которая думала, что я не знаю, что она преследует меня, когда я вела себя так, будто не замечаю, что она смотрит. Стук в дверь возвращает меня к реальности. Я укрываю Лию, встаю и быстро одеваюсь, но не могу найти свою рубашку. Поэтому открываю дверь без нее. Две девушки, в которых я узнаю сестер Лии, но не могу вспомнить имена, замирают, когда видят меня. – О... – краснеет одна из них, переглядываясь с другой. – Боже, как ты хороша. – Даниэла! – ругает ее другая девушка. Даниэла прикусывает губу. – Я просто говорю правду, Камила, она знает, что она хороша, так зачем отрицать то, что она ослепительная. Я игнорирую ее комплимент. – Полагаю, вы те сестры, которые будут спать в комнате Лит. Камила кивает. – Да, прости, что помешали. Я улыбаюсь. – Все в порядке, проходите. – Я отхожу в сторону. – Я уже ухожу, мне просто нужно найти свою рубашку. Даниэла следует за мной в комнату. – Для чего? Ты прекрасно выглядишь без рубашки. Камила хватает ее. – Даниэла! – Она с извинением смотрит на меня. – Прости, Дани много выпила. – Все в порядке. Я поднимаю свою рубашку с пола и наклоняюсь, чтобы быстро поцеловать Лию в щеку, надеваю рубашку и смотрю на них. – Не будите ее, она измотана, у нее был насыщенный день. Камила кивает. – Хорошо. – Спокойной ночи. – Я выхожу в коридор и направляюсь к лестнице. – Лиза. Я останавливаюсь и поворачиваюсь, чтобы посмотреть, кто меня зовет. Даниэла медленно идет ко мне, улыбаясь. – Я... Мой голос снова холодный. – Что? – Я не понимаю... ты и она, не складывается. Эта девушка понятия не имеет, насколько холодной и прямолинейной я могу быть, она видела только мою хорошую сторону, которая проявляется исключительно с Лией и ни с кем другим. – Ты не должна понимать, это не имеет к тебе никакого отношения. – Я знаю... – Она делает еще один шаг ко мне. – Но ты такая совершенная... а она такая... – Прекрати, – обрываю ее я. – Будь осторожна с тем, что собираешься сказать о ней. – Я не хотела сказать ничего плохого. – Если честно, меня совсем не интересует, что ты скажешь. Спокойной ночи. Я затыкаю ее и ухожу. * * * – Почему ты мне не сказала? – Лия кладет руки на талию, она расстроена. – Лиза? – Не знаю. Плохие новости пришли по-разному: электронные письма и конверты с отказами. Основная причина в том, что время подачи заявки на стипендию уже истекло и эти места заняли другие студенты, которые успели подать вовремя. Лия узнала от Маши, потому что я не сказала ей, когда начала получать письма с ответами. Я не знала, как сказать ей, я уже потеряла надежду, но она – нет, и я не хотела лишать ее этого. Не могу врать, отказ меня ужасно огорчает, моим единственным утешением остается то, что я смогу учиться в одном университете с ней. Я буду страдать, изучая то, что не нравится, но зато буду страдать рядом с ней. – Ты злишься на меня? Лия вздыхает и обнимает меня за шею. – Нет. – Она быстро целует меня. – Мне очень жаль, что не получилось, но у нас все еще есть то, что мы скопили за эти месяцы, мы что-нибудь придумаем. – Лия... Ее глаза находят мои. – Нет, даже не думай сдаваться. – Думаешь, я хочу сдаться? Но мы не можем цепляться за несуществующие надежды. – Ты пыталась поговорить с дедушкой? – Для чего? Он уже сказал мне, что не будет встревать между мной и моим отцом. – Поговори с ним еще раз. Я качаю головой. – Нет. – Лиза, он – твоя последняя надежда, пожалуйста, попробуй еще раз. Вздыхаю. – Я не хочу, чтобы меня снова отвергли, – признаюсь я, опустив голову. Лия держит мое лицо, заставляя смотреть на нее. – Все будет хорошо, последняя попытка. Я нежно целую ее, мои пальцы медленно обводят ее щеки. Когда мы перестаем обниматься, я улыбаюсь ей в ответ. – Последняя попытка. Я выхожу из ее дома и направляюсь к своему. * * * Дедушка, кажется, нисколько не удивляется, увидев меня, он сидит в кабинете моего отца, в тонкой, но обычной для него одежде: брюках и хорошо выглаженной, застегнутой рубашке. Клаудия сидит рядом с ним, смеясь над тем, что он говорит. – Привет, – немного нервно здороваюсь я. – Как дела, дедушка? Он улыбается мне. – Один день краше другого, такова старость. Я сажусь в кресло по другую сторону стола, разделяющего небольшую гостиную зону в кабинете, перед ними. – Клаудия, дочка, – мягко говорит дедушка. – Ты можешь сказать моему сыну и Дарье , чтобы они зашли в кабинет на минутку? Он зовет моего отца и Дашу? Зачем? Это хорошим не кончится. Клаудия выходит, закрыв за собой дверь. – Дедушка, я... Он поднимает руку. – Я знаю, почему ты здесь. Открываю рот, чтобы сказать, но входит мой отец, в костюме, наверное, он только что пришел с работы, вслед за ним заходит Даша. – В чем дело, папа? Мы заняты. У нас видеоконференция через десять минут. – Отец бросает на меня быстрый взгляд, но ничего не говорит. Даша растерян. – Отмени, – приказывает дедушка с улыбкой. Мой отец возражает: – Папа, это важно, мы... – Отмени! – дедушка повышает голос, удивляя нас. Даша и мой отец переглядываются, и папа кивает, поэтому Даша звонит, чтобы отменить ее. Оба садятся на другой стороне, на одинаковом расстоянии от нас с дедушкой. Отец вздыхает. – Что теперь? – Вы знаете, почему Лиза здесь? Отец бросает на меня холодный взгляд. – Полагаю, чтобы снова попросить тебя о помощи. Дедушка кивает. – Так и есть. Даша говорит: – Что, по-моему, тебя расстроило, потому что ты уже отказал ей. Я встаю. – В этом нет необходимости, дедушка, я поняла. – Сядь. – Не смея перечить, я сажусь. Дедушка слегка поворачивается к моему отцу и сестре. – Этот разговор куда важнее любой глупой сделки, которую вы заключаете, семья важнее любого бизнеса, и вы, кажется, забыли об этом. Все молчат, и дедушка продолжает: – Но не волнуйтесь, я здесь, чтобы напомнить вам об этом. У Лизы всегда было все, ей не приходилось ни за что бороться, она никогда в жизни не работала, она обратилась ко мне за помощью, и я отказала ей, чтобы посмотреть, сдастся ли она, но она превзошла мои ожидания. Эта девушка работала день и ночь, вымаливая стипендии и подавая документы в течение нескольких месяцев, она боролась за то, что хочет. Даша и отец с удивлением смотрят на меня. Дедушка продолжает: – Лиза не только заслужила мою поддержку, она заслужила мое уважение. – Дедушка смотрит мне прямо в глаза. – Я так горжусь тобой, Лизонька. – Мое сердце сжимается. – Я горжусь тем, что ты носишь мою фамилию и мою кровь. Я не знаю, что сказать, дедушка перестает улыбаться, когда смотрит на моего отца. – Я глубоко разочарован в тебе, Дмитрий. Семейное наследие? Пусть я умру на этом месте, если хоть раз считал, что семейное наследие – это что-то материальное. Семейное наследие – это верность, поддержка, любовь, из поколения в поколение. Семейное наследие – это не чертова компания. Тишина мучительна, но дедушка находит, что сказать: – Ты стал трудоголиком, чтобы пережить измены своей жены, но это не дает тебе права делать своих детей такими же несчастными, как ты. Отец сжимает кулаки. – Папа. Дедушка качает головой. – Какой позор, Лима, что дочь умоляла тебя о поддержке и ты все равно отвернулся от неё. Я никогда не ожидал, что так в тебе разочаруюсь. – Дедушка смотрит на Дагу. – Ты заставила её изучать то, что она ненавидела, ты сделала все возможное, чтобы она стала похожа на тебя, и взгляни на неё. Думаешь, она счастлива? Даша открывает рот, но дедушка поднимает руку. – Помолчи, внучка, хотя ты всего лишь продукт плохого отцовского воспитания, я расстроен тем, что ты тоже отвернулась от сестры, не поддержала её. Мне жаль вас обоих, и не хочу видеть такое в нашей семье. Даша и мой отец опускают головы, мнение моего дедушки имеет для них большое значение. – Надеюсь, вы сможете чему-то научиться и стать лучше, я верю в вас. Меня поражает печаль в выражении лица моего отца и Даши, они не решаются поднять головы. Дедушка снова смотрит на меня. – Я начал процесс зачисления в медицинский университет, о котором ты рассказывала Маше. – Дедушка протягивает мне белый конверт. – Это банковский счет на твое имя, там достаточно средств на твою учебу, университетские расходы, а внутри ключ от квартиры, которую я купил тебе возле кампуса. Ты можешь полностью на меня рассчитывать, и мне жаль, что тебе пришлось увидеть, как твой отец отвернулся от тебя. Хорошо, что ты поняла, что такое не иметь ни гроша и работать ради мечты. Ты станешь отличным доктором, Лиза. Я не могу пошевелиться, я не знаю, что сказать. Из всех сценариев, которые я себе представляла, этот никогда не приходил мне в голову. Дедушка отряхивает руки и медленно встает. – Ну вот и все, пойду немного отдохну. Опустив голову, отец выходит за ним. Я все еще сижу с конвертом в руке, пытаясь осознать. Даша встает. – Прости. Я редко слышала от неё это слово. Даша проводит рукой по лицу. – Мне очень жаль, и я рада, что хотя бы ты можешь достичь чего хочешь. – Она с грустью улыбается. – Ты это заслужила, Лиза. У тебя есть сила, которой у меня не было, когда мне навязали то, что я должна делать, дедушка совершенно прав, что восхищается тобой. – Никогда не поздно изменить свою жизнь, Даша. В её грустной улыбке заметно уныние. – Мне уже поздно. Удачи, сестра. И она уходит, оставляя меня одну. Я не знаю, что чувствую – эмоции смешались, но в самой главной из них я узнаю счастье. У меня получилось. Я стану врачом. Я буду изучать то, что хочу, я буду спасать жизни. Лишь мысль о девушке с честными глазами омрачает мое счастье. Девушке, которая ждет, когда я позвоню и расскажу, как все прошло, которую я люблю и которая будет в милях от меня, когда начнется учеба. Дедушка ошибся только в одном, у меня никогда не было всего, и этот раз, похоже, не исключение.