История барда

Киран, бард с Побережья Мечей звучит лучше, чем младший сын мелкого барона, у которого душа не лежала ни к рыцарству, ни к карьере священника. Зато на слово розы он мог найти больше одной рифмы. - Ты бездельник! - орал на Кирана отец. Он-то мечтал пристроить его в хотя бы в Огненный Кулак. Там и звонкая монета и почет и при деле. И во время застолья с родственниками не стыдно вспомнить о младшем сыне. - Пап, я тут проездом, не переживай, - Киран упал в кресло, закинул лютню на колени и начал перебирать струны, - позвали выступить в "Пятнистых лапках". Отец презрительно скривился. Кажется, он еще не понял. Вот мама побледнела, она сразу догадалась, перед кем он там будет выступать. Аарон, старший брат, подавился вином и закашлялся. - После своего, - голос отца вдруг стал ядовито-елейным, - выступления, надеюсь, ты свалишь из города? Если только ты не решил заняться чем-то боле... - он вдруг замер. - Стоп, где ты будешь выступать?! Перед этой тварью?! Ты?! - он схватил стул и с размаху швырнул в Кирана. Стул с грохотом упал на пол. Будь он немного полегче, долетел бы. Отец схватил нож со стола, Аарон подскочил, не давая ему броситься на брата, едва увернулся от лезвия, толкнул другой стул ему под ноги и закрылся тарелкой от удара. - Киран, беги, - закричала мама и принялась звать слуг. Киран подхватил лютню, рванул к окну и под вопли отца и грохот мебели выскочил в сад. Так быстро он не бегал, даже когда за ним гонялись с топором по двору. 3 года назад Было у него неудачное знакомство после выступления в одном трактире. К Кирану подошел восторженный поклонник, засыпал его комплиментами. Они проболтали пару бутылок вина, после чего поднялись в номер и продолжили наслаждаться обществом друг друга в более интимной атмосфере. Кто знал, что у того окажется ревнивый партнер? Киран кончить не успел, как к ним вломились с рыком глубинного ротэ и топором. - Ты ублюдочный выкормыш! - топор просвистел мимо лица барда и глубоко вошел в стену. - Орочье отродье, гноллий высерок! - он в два прыжка оказался у топора и рывком вытащил его из стены. Киран схватил плащ, лежавший у его ног, швырнул в этот комок ярости и пустился на утек. Под хохот подпитых посетителей в зале он нагишом слетел с лестницы и пронесся во двор. За ним бежали, матерясь и грохоча сапогами все слуги Баала, Миркула и пары дьяволов. Киран спрятался за повозкой, попытался отдышаться, но рев над ухом заставил бежать дальше. Он дал круг по двору, повозка его снова спасла от брошенного топора, и заскочил в трактир, захлопнув за собой дверь и подперев ее стулом. Зрители в трактире рыдали от хохота. Хозяйка трактира, всхлипывая, пыталась что-то сказать. Киран рванул за своими вещами, хоть лютню-то он успеет вытащить! Ручная работа, он такую нигде больше не сопрет! Хозяйка его остановила и спрятала за стойкой. - У меня там лютня... - Заткнись, - цыкнула она на него. - Господин Вирк, - обратилась она к ворвавшемуся, - если вы не прекратите сейчас же, вся разрушенная за ночь мебель будет на вашем счете. И вы еще не заплатили за бутылки вина, которые выпил ваш молодой человек, - под конец ее голос аж звенел от злости, хохот в трактире затих. Рядом со стойкой послышалось тяжелое мрачное дыхание, звякнули монеты. Киран молился всем богам, чтобы Вирк не заглянул за стойку. Он старался дышать через раз, сжался в комочек и надеялся, что Вирк не услышит, с каким грохотом бьется его сердце. Каждый удар звонко отдавался в ушах. Да Вирк точно знает, что он здесь, просто тянет, наслаждается его страхом и беспомощностью. Сейчас он взмахнет топором, куда ему бежать? Орк бы побрал его желание трахать все, что движется! Больше никаких случайных связей, пора остепениться. Если он сейчас выживет, ни один случайный член его больше ни приманит! Топот сапог удалился, раздался на ступенях, Киран выдохнул. Может, с остепениться он и погорячился, рано ему. Он осторожно выглянул оценить своего врага. Полурослик! За ним серьезно бегал полурослик с топором?! Хозяйка таверны резким движением руки убрала Кирана под стойку. Наверху громко хлопнула дверь, в трактире снова смеялись, пили, стучали кружками и громко требовали добавки. - Свою лютню и одежду завтра заберешь, - улыбнулась ему хозяйка. - У них до утра бурный примирительный секс. - Что это было, гнолл меня дери?! - Киран продолжал на всякий случай сидеть под стойкой. - О, ты не представляешь, они такие романтики! Раз в месяц, у них ужасная измена в объятиях незнакомца, а потом... ммм, пройдешь мимо их двери, услышишь! Некоторые специально снимают номера рядом, можно даже вдвое за них задирать цену, нет отбоя от желающих. Киран скептично на нее посмотрел. - Они поддерживают огонь в отношениях! Настоящая животная страсть, - с завистью вздохнула она. - А нельзя было наивного проезжего барда как-то предупредить? Знак подать, подмигнуть там, что не твоего куста этот сокол? - Я ж не думала, что ты поведешься! Да и после того, как ты посверкал своими прелестями, каждый тебе даст! Кстати, вдруг будешь еще в наших местах, заходи, выступай. Нет, не из-за этого, - она ткнула в сторону его члена, - мне правда понравилось, как ты пел. Киран остановился у ворот родного дома, за ним бежала сестра. - Стой, стой, - она вся раскраснелась, задыхалась, - погоди. Я соскучилась, мы с мамой придем на твоё выступление, может, Ари с нами будет, - она его крепко обняла. - Лучше приходи завтра в наше любимое место, я там тоже буду петь, повеселимся вместе, - он поцеловал сестру в щеку. - За "Пятнистые лапки" папа вас прибьет. - Здорово ты его выбесил, - рассмеялась она, - ты совсем бесстрашный. Киран надеялся позлить отца и разругаться с ним, как в старые добрые времена, он не ожидал, что тот его захочет прибить. С возрастом он стал совсем бешеным. - Надеюсь, Ари не очень влетит, они не на шутку сцепились. - Не переживай, не первый раз, - поморщилась сестра. - В смысле не первый? Мне об этом никто не написал даже! - Мы не хотели расстраивать... Завтра поговорим, иди, а то вдруг папа вырвется. Киран растерянно посмотрел на нее, поправил ремень лютни на плече. - Иди, - она его еще раз обняла и пошла домой. Киран любил "Пятнистые лапки". Здесь они с братом проиграли в кости отличные кожаные сапоги, вон за тем столом у окна. Ох и отхватили они леща от родителей, когда вернулись босиком. Здесь он первый раз напился так, что себя не помнил. Ари рассказывал, как он отобрал лютню у местного барда и пел, пока не отрубился. Пел, видимо, неплохо - на следующий день хозяин "Лапок" позвал его выступить. Публика была, не очень трезва, зато задорно подпевала и хлопала. Первый раз он играл не где-то под отцовской яблоней для птичек и сестры... Киран улыбнулся воспоминаниям и продолжил настраивать лютню. Сегодня в "Лапках" праздновала день рождения Аврора, "любимая соседка" отца Кирана. За их войной следила вся округа. Аврора на старости лет решила, что ее призвание - разводить сладкоголосых птичек, услаждать ими слух, радовать гостей, создавать атмосферу гармонии и тепла. Птички свободно порхали с куста на дерево и добрались до соседских кустов, любовно выращенных отцом Кирана. Какие-то ягоды из Рашемена, обладавшие, наверно, исключительным вкусом. Отец заплатил за них полугодовой доход с поместья, не подпускал никого, кроме самого доверенного садовника. Попробовать их смогли только птички. Отец вломился к Авроре, устроил такой скандал, что разнимали их всей округой и разговаривали они через суд. Судья постановил держать птиц в клетках, Аврора в ужасе лишилась чувств, как так ограничить своих пернатых деток. Птички продолжили летать к кустам из Рашемена. Отец в ярости нашел трех котов и радовался каждой пойманной птахе, принесенной к нему. Аврора не сдавалась. Она привесила к ножкам птичек мешочки с отравой. Коты вернулись с очередной охоты на трясущихся лапах, их жутко тошнило. Отец сам побежал за лекарем, угрозами заставил исцелить котов, пусть как хочет, так и лечит, они должны и дальше его радовать. Оказалось, к котам он привязался гораздо больше, чем к ягодам, и перестал выпускать их в сад. - Эй, Киран, ты готов? Люди ждут! - окрикнули его. Он провел рукой по струнам и, спускаясь в основной зал, заиграл "Танец бардов", любимый всеми, от лордов до оборванцев. Ему в такт народ застучал сапогами под столами, веселее зашевелил вилками над тарелками с жарким, звонче ударил стаканами. Киран прибавил темп, а после стал исполнять свои песни. Вечер был прекрасным, ему подпевали, наливали, засунули в карманы пару записок фривольного содержания. Одна девушка, каждый раз, как он проходил мимо ее стола, многозначительно одергивала вырез на груди. - Следующая песня посвящается нашей прекрасной имениннице! Киран с лихим разворотом приблизился к столу Авроры, оперся на него. Красивая свеча на столе покачнулась, замерла наклонившись, облила воском стол, огонек свечи задрожал, оплавил края. Киран запел и словно зачарованная его голосом свеча упала на Аврору. Она не успела вскрикнуть, Киран подхватил свечу, плеснул на нее вином, чтобы потушить. Ни на секунду он не прекращал петь. Первое правило барда - не прекращай петь. Рукав Кирана вспыхнул ярче, чем платье Авроры. Из-за соседнего столика на него вылили бутылку чего-то крепкого, пламя перекинулось с рукава на спину, но он не переставал петь, пытаясь сорвать с себя горящую одежду. Ошарашенная Аврора забыла, что хотела закричать, так и сидела с открытым ртом, глядя на Кирана. Наконец прибежал кто-то с ведром воды и потушил его. Киран допел песню, раскланялся и поспешил с лютней на улицу, не скоро он вернется в родной город. Хорошо, Аврора заживо не сгорела. Который раз себе говорил, не пить, когда поешь, вообще, ни грамма. Он облокотился о ворота трактира, вздохнул, грустно посмотрел на небо, где завис гигантский корабль с длинными щупальцами осьминога. Что на пьяную голову ни привидится. Одно щупальце обвило городскую колокольню и сломало пополам, как детскую игрушку. Корабль снизился, запустил щупальцы на улицы города, будто потерял обручальное кольцо и отчаянно искал, пока супруга не заметила. Киран тряхнул головой, вряд ли он столько выпил. Корабль не исчезал, он быстро приближался, по улицам с криком бежали люди. Если бы сейчас появился великий герой и уничтожил корабль в неравном бою, Киран сложил бы о нем балладу и прославился. Две баллады и одну поэму, распевал бы их по трактирам, может, его пригласили бы ко двору. Пошла бы ему роль придворного певца? Когда щупальце потянулось к нему, бежать было поздно. Последнее, чему порадовался Киран, - корабль летел не в сторону его дома. Больше он ничего не помнил.