История барда

Кирану пришла в голову мелодия, и всю дорогу до рощи он мучал спутников одним и тем же проигрышем. Неплохо для припева, задорно. Дальше она не придумывалась. Он раз за разом перебирал струны, пытаясь нащупать нужный тон, подобрать слова. Сначала со стоном отстал Астарион, за ним Лаэзель. Дольше всех продержалась Карлах, но и она через полчаса сдалась. Гейл единственный шел рядом, думая о чем-то своем. Киран надеялся, что ему понравилась мелодия. Или он был очень терпеливый. - Нам в сознании сколько осталось? Пару часов? Моя последняя песнь погибнет неоконченной вместе со мной. - По моим расчетам у нас уже должна быть лихорадка. - Что? И ты ничего не сказал? - Киран прекратил играть. - Наутилоид разбился ночью. До того он пролетел Аверно и пережил нападение гитьянок. Даже если это заняло пару часов, личинок нам подсадили еще раньше. Они успели настолько устроиться у нас в голове, что мы пришли в сознание до падения. Скорее всего, мы с ними уже вторые сутки, и с нами ничего не происходит. - И сколько ты собирался об этом молчать? - Я не уверен в точности своих подсчетов... - Это же ненормально, да? - Шедоухарт потрогала свое лицо, чтобы убедиться, что жара нет. - Да, любой эксперт признает, что это ненормально. Плут бы сказал удача, жрец поверил в божественное благословление. Но я прагматик, я вижу затишье перед бурей. - Да вы издеваетесь, - раздался голос Зевлора. - Вы заходить будете? Сколько ворота держать? - Эти ворота созданы для душевных излияний! - крикнул ему Киран и поспешил войти. Пока они выяснили дорогу до старушки, отвесили подзатыльники мелким тифлингам, пытавшимся их обокрасть, узнали, что в лагере гоблинов тоже сидит лекарь, начало темнеть. Никого не лихорадило, щупальцы не рвались наружу, мозги людей не привлекали. Зато привлекал кабанчик, которого притащила Карлах. Шедоухарт развела костер, Уилл всем помог поставить палатки в роще, Лаэзель на отшибе точила свой меч и мрачно зыркала на суету вокруг. Астарион вызвался подежурить, уверяя, что эльфам надо не так много сна. Гейл раздобыл какие-то приправы для кабанчика и увлеченно занялся готовкой. Киран думал помочь - за время странствий он худо-бедно усвоил, как не испортить последний кусок мяса, посмотрел на Уилла, отскочившего от кабана, зажимая разрезанный палец, и решил не лезть. Гейл был из тех поваров, кому лучше не мешать. Киран поболтал со всеми в лагере, пофлиртовал с Астарионом, тот явно был не прочь хорошо провести время, когда все уснут, и пошел к Альфире. В роще еще никто не спал, детишки носились по улицам, у манекенов тренировался одинокий тифлинг, на базаре продавцы только-только начали закрываться. Киран нервно оглядывался, не столкнуться бы с Вирком. - Киран! - позвала его Альфира. - Я новую песню написала! Хочешь послушать? Она пела, как всегда, безумно красиво, легко, очаровательно, всю себя вкладывала в исполнение. Потом они спели дуэтом, перемыли косточки другим бардам, посмеялись, вспомнив, как вместе выступили, спели еще пару песен. Вокруг них стали собираться тифлинги. - Кажется, мы увлеклись, - Киран настороженно поглядывал на подошедших. - Я не планировал концерт. - Я тоже, давай еще одну и расходимся. Кто знает, может, еще год не увидимся. - Я тебя где-то видел? - из-за тифлинга вылез Эдриан Вирк. - Да? - Киран нервно дернулся. - Я много выступаю, мог меня слышать в трактире... - он осекся, едва не сказав, где столкнулся с ним. Вирк напряженно всматривался в черты его лица. Киран хотел исчезнуть, раствориться в тенях. Мог на него кто-нибудь газообразность наложить? "Да-да, это я переспал с твоим тифлингом, добей меня топором, чтоб я больше не мучался, видя тебя!" - Вспомнил! Ты... - он помялся и понизил голос, - извини, не бери в голову, все нормально... Если б он мог сейчас испепелить Вирка, он бы даже пепел его не оставил. Нормально?! - У нас так бывает... было, - голос Вирка упал, он вздохнул и понуро ушел. "Он же пропал", - вспомнил Киран и выдохнул про себя. Убивать его не будут. - Кто это? - Альфира с интересом за ними следила. - Неудачное знакомство в одном трактире. Очень неудачное, - уклончиво ответил Киран. - Я пойду. Я еще загляну завтра. Он на прощание обнял ее и, увидев огненную вспышку в лагере, бросился смотреть, что произошло. Гейл убил Уилла? Гейл убил Астариона за очередную шутку? Спалил весь лагерь вместе с кабанчиком? Лаэзель решила всех убить за то, что они не пошли в ясли? - Все хорошо, - улыбнулась Карлах, на ней догорали остатки одежды, - просто Уилл в сотый раз полез к нашей еде, и я чуть вспылила. - Пора было переворачивать, - оправдывался Уилл. - Они могли сжечь наш ужин. Карлах снова вспыхнула. Киран оттащил упирающегося Уилла подальше: - Не надо спасать кабанчика, они не гоблины, но без ужина нас оставят легко. - Я смиренно отойду, но если они сожгут... - Готово, - Гейл позвал всех есть. После ужина все разошлись по палаткам, Киран один сел у костра. Шкряб лег рядом с ним и положил морду ему на колени, грустно вздохнул - у него тоже был тяжелый день. Киран медленно гладил его, глаза закрывались, но он так устал, что не мог заснуть. Вчера он хотел просто выбесить отца и смотаться выступить в Невервинтере. Последний месяц ему прекратили сниться кошмары, он строил кучу планов, можно объехать пол Фаэруна и собирать полные таверны. Его небось на севере уже подзабыли. Пора ворваться и растоптать местных бардов!.. Перед этим, видимо, придется научиться играть щупальцами, 4 пальца маловато для лютни и как-то объяснить, что он не просто мозгоед, а исключительно талантливый и обаятельный экземпляр. Он представил, как распахивает двери таверны "Перчатка", входит... Личинка в голове перерисовала образ - левитирует. Пусть будет левитирует, - мысленно согласился с ней Киран. Люди бросаются в окна, пытаются выбить ставни, скрываются на кухне, в зал вбегает перекошенный повар с тесаком. Его точно не успокоить звуками лютни. Нужно что-то другое. Выступать под магической личиной? Никто и не поймет, что он иллитид, главное не выпить лишнего и не сожрать ничью башку. Они вообще пьют? Киран мысленно потыкал личинку и подкинул ей образ иллитида, приложившегося к бутылке вина. Личинка забраковала. Даже не напиться, что у него будет за жизнь. - Ты так ловко приручил пса,- к нему подсел Гейл, похоже, ему тоже не спалось. - У тебя была собака? - У папы всегда были собаки, приходилось находить с ними общий язык. Потом появилось три кота. С ними было гораздо проще. Они не пытаются сожрать тебя и весьма благосклонны, если на них не обращать внимания. - Три кота? - Гейл был поражен. - Мне одного не дали завести, пришлось призвать трессума. Милая, милая Тара. Ее очень не хватает. И как тебе с тремя котами? - Они появились, когда я домой приезжал хорошо если раз в год, так что без понятий, - Киран пожал плечами. - И не хотелось завести кого-то своего? - Даже не думал о животных. Не с моей жизнью. Сегодня ты в Невервинтере, потом в Даггерфорде, послезавтра мчишь в Кормир, а к концу года проезжаешь все побережье и выступаешь в Тетире. Какое животное такое выдержит? Это последний год я жил в Амне. И то иногда выступал в соседних странах. - Амн? Любопытное место, чтобы задержаться, - судя по его голосу, Амн он, как и всякий волшебник, недолюбливал. - Что тебя так привлекло там? Киран помолчал, придумывая, что соврать, и не заметил, что личинка соединила из разумы. Это было почти не больно и как-то естественно. С ужасом Киран понял, что Гейл все видел. Он не успел разорвать связь. После освобождения рабов Киран уехал в Сембию. Он сидел на берегу моря Упавших Звёзд, в тишине, один, наслаждался ярким закатом и дописывал слова песни. Небо горело алым, как будто какой-то местный торговец распорядился достать из сундуков все запасы алой ткани, поджечь и раскидать их по небу. Будь он художником, не пожалел бы краски запечатлеть все переливы и всполохи. - Киран, - окликнул его знакомый голос. - Прости, - Лекри помолчал, - ты исчез, потому что понял, чем я занимаюсь? Киран выронил перо из руки, капельки чернил растеклись по тексту. По закату словно провели грязной тряпков, замарав все цвета. Когда они последний раз скандалили с Дэрвилом, было просто больно, хотелось орать от злости, теперь же его били кузнечным молотом, каждый удар попадал по сердцу, но почему-то не разбивал его в куски. Убил бы уже. - Я тебя люблю, - Лекри подошел к нему, сел рядом. Киран замер. Он боялся на него смотреть. Сейчас он повернет голову и снова утонет в его голубых глазах, улыбнется в ответ. Он не сможет сбежать от него второй раз. Да адова сера, Киран его до сих пор любил. Он умен, заботлив, обаятелен, он поддерживал любые идеи, он помог Руне найти какой-то там редкий корень не пойми чего, стоило его попросить. Почему он работорговец, чтоб гноллы его задрали? Лекри положил свою руку поверх его, поднял и коснулся губами. - Я тебя люблю, - повторил он тише. Киран ему не ответил. Хотелось просто обнять Лекри, все забыть и счастливо жить с ним дальше. Он так скучал. Он запрещал себе думать о нем все это время, запрещал вспоминать, но каждый вечер невольно возвращался к тем счастливым месяцам с ним. Лекри сидел, прижав его руку к губам. - Как ты меня нашел? - Киран наконец смог собраться с мыслями. - Ты много выступаешь, тебя не сложно найти. В Кормире до сих говорят о твоей дуэли бардов. Как ты висел кверх ногами на балке под крышей, играл на лютне и пел, не скоро забудут. Говорят, ты был великолепен. Жаль, я этого не видел, - он грустно вздохнул. - Я думал, что смогу смириться с твоим выбором, жить спокойно дальше. Не смог. - Ты работорговец, - Киран очень старался, чтобы его голос не дрожал. - Ты зарабатываешь на боли, унижении и смертях. - Я никого не унижаю и не убиваю, я только посредник. - Да как ты после этого можешь в глаза кому-то смотреть? - Киран вырвал руку. - Как ты после этого с людьми говоришь?! - Также, как тысячи людей и похуже меня! На свободе ходят убийцы, насильники, фанатики Шар, сектанты, правители, которые ни дня не проводят, чтоб кого-то не казнить. Им улыбаются, с ними заключают контракты и многих считают уважаемыми людьми... А знаешь, зачем был нужен тот корень твоей драгоценной Руне? Не знаешь. Для очень мощного заклинания любви. Красиво звучит. Кто-то не мало ей заплатил за то, что она украдет волю у человека, подавит ее и заставит полюбить. То же рабство, только без зримых оков. И чем я хуже? - Тем что ничего не делаешь, чтобы что-то изменить, - Киран заставил себя посмотреть ему в глаза. Лекри не отвел взгляд. - Ты мог бы спасти рабов, мог бы помочь, а вместо этого загоняешь мир вокруг в еще больший хаос. - Рабство не пропадет оттого, что я вдруг возьму и освобожу какую-то партию рабов, - глухо произнес Лекри. - Ты бы ведь и меня также продал, если бы я попался. - Нет, Киран. - По глупости я как-то заехал в Лускану, рассадник беззакония и пиратства. Но я был юн, считал себя гением и смельчаком. И я там пел в таверне. Каким чудом я оттуда выбрался? Мое выступление понравилось пиратам, иначе бы меня заковали в кандалы и продали бы в ближайшем порту. А ты бы меня еще и загнал подороже, - Киран слышал, как срывался его голос, и никак не мог заставить звучать его хоть немного тверже. Лекри придвинулся к нему вплотную и поцеловал. Киран не сопротивлялся, еще немного и он сдастся, закроет на все глаза и счастливо уйдет в закат, напишет сладкую песню о любви. Сколько времени он выдержит, не думая о том, чем Лекри зарабатывает? Киран оторвался от него. - Ты не сможешь ко мне вернуться, да? - Лекри медленно встал. - И ты славный законопослушный гражданин, ты в итоге меня сдашь властям. Он стоял дьявольски красивый на фоне заката, серьезный, соблазнительный. - Лекри, почему тебе не попробовать заняться чем-то другим? - Киран на что-то надеялся. - Займись поставками нормальных грузов. - Это будут совсем не те деньги. Лекри долго на него смотрел, он явно на что-то решился. На что-то давящее и никак не мог заставить себя это сделать. - С тем, сколько у тебя уже есть, ты можешь вкладывать деньги в предприятия и жить на проценты, - не успокаивался Киран. Лекри резко вытащил рапиру. - Прости меня, - и если бы Киран не откатился, Лекри распорол бы ему горло. Киран подскочил и выхватил свою рапиру. - Лекри, ты идиот! Не так он себе представлял их встречу. Он должен был убедить Лекри бросить работорговлю, заняться благородным занятием или они могли вдвоем умотать странствовать по свету. Лекри бы злился, ругался, но никак не пытался его покалечить! Киран отбил два выпада и легко ударил кончиком лезвия по его рапире. Зачем он это творит? Киран был готов подойти вырвать из его рук рапиру и поцеловать, чтобы привести в чувства. - Прекрати! Лекри покачал головой и попытался проткнуть ему плечо, Киран сделал полшага назад и серединой лезвия отвел его удар сторону. - Лекри, ты чертовски умный, образованный. Ты быстро все схватываешь, - он отражал яростные выпады один за другим, - тебе интересно все, от поэзии до судостроения! Ты мог бы заняться своим делом, и не быть каким-то посредником. Мог бы честно зарабатывать и быть успешным. Или просто уехать со мной странствовать по свету... Лезвие Лекри вошло ему в бедро, Киран вскрикнул от боли, едва успел отбить следующий удар. По ноге струкой потекла горячая кровь. - Ты не понял. Я не хочу другой жизни. Меня устраивает моя. С тобой бы она была гораздо лучше, но раз ты такой упрямый... Лекри сделал выпад ему в грудь, Киран блокировал и ответным выпадом выбил Лекри из равновесия. Раненая нога отозвалась острой болью. - Хватит, Лекри! Прошу! Лекри молча наносил удар за ударом. Киран отражал, надеясь, что Лекри выдохнется, успокоится, и они смогут нормально поговорить. Нога болела все сильнее, он чувствовал, как кровь затекает в сапог. Лекри зажал его у крутого подъема, Киран сделал выпад, вынуждая его отступить, и лезвие вошло Лекри в горло. Кровь струей брызнула Кирану на рапиру, потекла изо рта пузырями. Лекри дернулся, пытаясь сняться с лезвия, кровь хлестанула еще сильнее. Киран бросил рапиру, метнулся к своей сумке, там должно быть зелье лечения, он вытряхнул все из сумки, схватил зелье, отбил горлышко, не сумев открыть трясущимися руками, и вылил его на шею Лекри. Оно едва стянуло края раны. Рана была смертельной. Киран пытался ее зажать, тело Лекри сводило судорогой, он хрипел и вдруг замолчал. Киран не мог сдвинуться с места, он держал ладони на его ране и смотрел, как все медленнее из нее вытекает кровь. Он слишком быстро сделал выпад или Лекри специально подставился? Он успеет найти свиток воскрешения? Его можно воскресить? Он бы его не убил... Мысли проносились где-то на краю сознания. Ярко-голубые глаза Лекри превратились в безжизненно-серые. Киран уткнулся головой ему в плечо и отчаянно заорал, что было сил. Обнял его. Сколько он с ним сидел? Киран пришел в себя, когда небо уже потемнело. Попытался встать почувствовал, что весь в засохшей крови, ладонями прилип к его одежде. Он с силой оторвал их. В свете Луны казалось, что Лекри просто спит, с утра он проснется и, может, что-то изменится? Они поговорят, обсудят... Рядом валялась его рапира, на половину залитая чем-то черным. Лекри продолжал сжимать свою. Кирана передернуло, он едва встал, ноги одеревенели, не слушались, одна ужасно ныла у бедра. Он с отвращением сорвал с себя окровавленную одежду, сапоги, кое-как отмылся в озере. В голове звеняще пусто. Что ему надо делать? Что делать, адова сера?! Может, тоже себя добить? Местный городской вестник сочинит красивую историю о них, если кто-то их найдет. Какой-нибудь бард сложит песню: Два сердца бились у реки, Две шпаги у нее сошлись, Сверкали яростно клинки, Любовь с безумием сплелись... Шпаг и реки, конечно, не было, но для красного словца можно их придумать. Киран грустно улыбнулся. Делать-то что? Он бессмысленно смотрел на водную гладь. Надо бежать отсюда. Руна его убьет, пусть убивает. После этого он уехал в Амн. - Не то, что тебе хотелось бы показать, извини, я должен был сам разорвать связь, но я тоже потрясен увиденным. Киран молча уставился в костер. Он перестал чувствовать тепло огня, он снова держал Лекри в своих руках и никак не мог отпустить. Надо было взять у Руны пару зелий, после которых он спокойно спал и ни о чем не думал, она их с избытком вливала в него в первую неделю, как он приехал. Он бы хотел забыть это навсегда, но у зелий забвения куча побочек - например, можно заодно забыть, как играть на лютне, все слова своих песен. Хотя, возможно оно того стоило, чтобы больше никогда ему не снилось, как из горла Лекри хлещет кровь на его рапиру. - Киран, ты в этом не виноват, - Гейлу было неудобно, Киран понимал его - не то, что хочешь узнать о первом встречном. - Ты поступил благородно, насколько было можно в такой ужасной ситуации. - Не успокаивай. Не делай хуже. Я лучше пойду в палатку, - Киран резко встал и ушел. Мерзкая тварь в голове, что она творит? Кто ее просил?! Конечно, только этого не хватало сегодня. Почему именно это воспоминание?! Он готов был разбить свою голову о камни у палатки. Он упал на тюфяк и закрыл лицо ладонями. Даже если он выцарапает себе глаза, перед его мысленным взором Лекри будет истекать кровью. Он ничего не сделал. Хотя мог. Ночью он бы вряд ли достал свиток воскрешения, но мог бы возить с собой. Мог воскресить! Мог! "И еще раз убить?" - в его голове голос Руны звучал мягче, чем она сказала это на деле. А если бы он остановился? Пришел в себя? "Да он и был собой!" - Руна закатывала глаза во время этого бесконечного разговора чаще, чем Кирану хотелось бы. Вдруг полог его палатки отогнули: - Гейл зануда, у нас остались последние дни жизни, давай проведем их с удовольствием, - Астарион говорил максимально соблазнительно. - Уйди, пожалуйста. - Что? - Астарион растерялся. - Тебе про меня что-то наговорил наш зазнайка? - Нет, уйди. Астарион задернул полог палатки. Астарион может его считать кем угодно, последним придурком, психом, но ему надо побыть одному. Киран вертелся с боку на бок, стараясь изгнать из головы истекающего кровью Лекри. Он то впадал в забытье, то снова вспоминал разговор с Руной, то крутил в голове, как он мог все исправить. От ощущения холодных клыков на шее он подскочил. Астарион резко отстранился, ударился о перекладину палатки, и та с грохотом упала на них. Так себе Уилл ставил палатки.