Условие выхода из цикла

- Я надеюсь вы там поняли, что я шутить не буду? Я этого момента 27 лет ждал. - Вышло на удивление спокойно. Ведь Паша и все остальные уже успели набить оскомину, приесться. - Отдай прибор! В ответ послушался голос: - Ты нас отпустишь? Ага, Паша. Узнаём. Смотрели по камерам и как бухает и как плачет и как трогает себя тихо постанывая в пол голоса, думая, что никто его не видит. Ну разумеется, глупые подростки, что их ещё интересует: тут на кону судьба его самого, судьба целого города а они трясутся от страха, потому что он пристрелил одного из них, пристрелил - просто потому что мог. Просто потому что лучше исключить то, что может помешать. Не дать какой-то нелепой случайности помешать ему. Повторил вслух, крича, чтобы услышали: - Ну разумеется! Слова из него шли сами по себе, рассказ о том, как тогда его обвинили в измене Родины, его - честно служившему Советскому Союзу, как дальше сломалась жизнь. А потом он увидел прибор. Он ведь не собирался их всех убивать специально. Но в него шмальнули а дальше было привычное: стреляй, пока не застрелили тебя. Затем была погоня. Он стрелял по Паше, в основном в ноги, но не попал. *** Нагнал только в бассейне, достал нож. Приплыли. Всё. Теперь точно никуда не денется. Теперь - мой. Но вот - они падают в бассейн. Наполненный водой. Бассейн Припяти 1986 года. *** Паша истерил и мысль изуродовать его лицо ножом (не тем, который лежал на дне бассейна, а любым который под руку попадется) или каким-нибудь ещё острым предметом, чтобы не опознали что за труп, да кинуть в канаве уже не раз всплывала в голове. Но упустив два раза не хотелось упускать третий. Моё. Собственное. Выпестованное и своими собственными руками куда надо препровожденное. Только теперь надо донести до Российского себялюбца Советсткую идею: что общее преобладает над частным, и что теперь они своими руками создадут другую историю и всех спасут (в первую очередь его, Сергея, жизнь спасут). И всё станет прекрасно. Он же себя всегда героем видел. Ну хотел напугать, пострелять, зачем ему смерть подростков, они же ничего не сделают без прибора. Первое что было нужно - база, чтобы переконтоваться. Потому Пашу повел в собственную квартиру. *** В квартире всё было как тогда. Ностальгия, как будто всё ещё впереди и счастье махнуть готово белым крылом. А Паша... Как будто он привел друга к себе домой, хотя какие друзья? Не приводил он к себе никаких друзей, ни с кем особо близко не общался тогда. Всё работа. В Москву думал обратно уехать. Указал мальчишке куда садиться и направился к холодильнику. Негусто, но кое-что нашлось. Сейчас колбаски... Но трепет от юношеских воспоминаний спугнул вопрос от подростка о том, кто он сейчас. Кем он стал. Благодаря его, Пашиной, самодеятельности. Паше наглости было не занимать: - А чего так смотришь? - Ничего. - Буркнул Сергей проходя к столу с едой. А потом в голову пришла мысль. Время ещё есть. Мальчишка вот теперь уже никуда не денется. Можно и душу отвести. Только вот он ещё в операции пригодиться. Так что резать и ломать нельзя. Вслух же Сергей вспоминал про то, как не мог понять, как же так, что за паспорта, техника а потом как развал союза увидел, так всё встало на места. Путешествие во времени, как в такое можно было поверить. Ну и запахом еды наслаждался, сейчас всё пахло по другому, всё было другим. Сейчас... Нет, не сейчас. Сейчас - 1986 год. Он в своей квартире. Со своей жертвой. Окученной. Загнанной. Пойманной. *** Ножик в руке подростка не стал сюрпризом. Сергей что-то такое и ожидал. Когда выкрутил руку и опрокинул на диван болевым, прошипев: - Тише, не ори! - Захотелось быть как-то с ним помягче, ну как-никак всех друзей потерять, видеть своими глазами их смерть, бежать под пулями... Но в штанах тянуло и хотелось на чувства Паши откровенно наплевать и разрядиться перед делом. Из его ЧОПа бандиты часто рассказывали про тюремные утехи, Сергею это было даже мерзко, но этот человек был особенным, его хотелось резать долго и умело, но было нельзя. А взять его? Как бы глупостей не наделал после, но обстоятельства так замечательно складывались. Паша пыхтел и пытался выбраться из захвата. - Тихо, тихо. - Повторил Сергей. - Вот ты представь если бы мы тогда разговорились у той бочки кваса да я тебя в гости пригласил. А ты тут по собственному желанию, а? Что бы мы с тобой тут тогда делали? - Да ты конченный псих, отпусти меня сейчас же! - Если будешь орать, то заткну тебе рот. - Как ему казалось, нежно, сообщил Костенко. Паша заткнулся. Очень хотелось отвести душу. Сергей провел носом по волосам парня, ослабив хватку, вдыхая запах, почти с тем же наслаждением, когда принюхивался к еде, и тут же получил головой в нос. Это только распалило. Давай, потрепыхайся, посопротивляйся. Задорно смеясь Сергей стал связывать руки Паше, заблокировав его ноги своими. Тот дышал как выброшенная на берег рыба, испуганно и затравленно глядя в глаза. А потом перевел взгляд на выпирающий из штанов стояк. Кажется догадался. - Не надо... - Прошептал Паша и это распалило ещё больше, он там что-то смеет говорить, просить? Да его ничего не остановит. Сергей схватил подростка за лицо. - Не надо, да? А ломать мою жизнь было надо? - Я не хотел! Не хо-хотел. - Из глаз полились слезы и это было совсем вкусно, внутри было так легко и приятно и снова засмеясь Сергей наклонился и слизал их с лица уже не сопротивляющегося подростка. А тот продолжал плакать и азарт ушел, куда-то испарился, Костенко обнял его, переместив в свои объятия на диване и стал сцеловывать слезы, поглаживая по спине. В паху ныло, требуя разрядки, но Костенко игнорировал это, вылизывая мокрые щеки. Паша всхлипывал, кажется потихоньку приходя в себя, убрал лицо, отстранился, выполз из объятий на пол и Сергей позволил. Наблюдал, как подросток сжался на полу, сидя к нему спиной. Погладил по волосам: Паша дернулся и зло, ненавидя посмотрел на него. Костенко не собирался продолжать, да и пора было скоро собираться. Он встал и подошел к шкафу с одеждой. В дверь постучали.