***
Солнечные лучи настойчиво били в приоткрытое окно, которое ко всему прочему ещё и не было зашторено. Сяо жмурится и поворачивает голову в другую сторону. Пару минут ещё пытается снова заснуть, но не выходит из-за какого-то шума за дверью. Брюнет обречённо вздыхает и, не разлепляя век, проводит свободной рукой по подушке в поисках телефона. Нужная вещь оказывается прямо под ней. Наконец Сяо открывает глаза и всматривается во включенный экран телефона. 11:42. «Продуктивно день начался, ничего не скажешь». Брюнет быстро проверяет сообщения, а после слегка вздрагивает: в комнату резко зашла Люмин. — Итэр, сколько можно дры… — девушка встречается глазами с Сяо и застывает в проёме, так и недоговорив. Брюнет же смотрит на неё максимально спокойно. Конечно, он ожидал такой реакции. — А… — Люмин смотрит на вторую часть кровати, где, свернувшись в одеяло с головой, спал её брат, — разбудишь его? Сяо ничего не отвечает, ограничивается простым кивком головы. Люмин тут же покидает покои своего брата. Брюнет слегка потягивается и разминает шею, избавляясь от не очень приятных последствий сна. Очевидно, кровать Итэра была удобной, но засыпать под утро — не самая лучшая идея. Парень поворачивается на всё ещё сопящего где-то там под одеялом блондина и хмыкает. Сяо пытается взглядом найти край, за который можно было схватиться, чтобы хотя бы открыть доступ на блондинистую макушку. В идеале — стащить всё одеяло разом. Брюнет решает, что обязательно так сделает, если Итэр не захочет просыпаться «по-хорошему». Сяо приподнимает одеяло и чуть стягивает вниз. Длинноволосый лежал на боку, повернувшись лицом в противоположную от брюнета сторону. Итэр, почувствовав внезапный холод, обнимает себя руками и хмурит светлые брови. Сяо цокает себе под нос и чуть трясёт парня за плечо. Тот в ответ скинул руку брюнета и вслепую потянулся за одеялом. — Дерёшься? В ответ брюнет слышит очень красноречивое бормотание, что не может не вызвать улыбку. Итэр сейчас выглядел как злой, маленький и слепой котёнок. Рукой он всё ещё пытался найти одеяло, которое Сяо уже полностью убрал на свою половину. Блондин обречённо хныкает и заваливается на кровать обратно, так и не раскрыв глаза. Итэр снова пытается согреть себя руками, но работает слабо, а потому он переворачивается на другой бок, пытаясь найти тепло уже там. Теперь Сяо видит его лицо полностью. Оно ничего, кроме желания продолжить спать, больше не выражало. Итэр придвигается к парню ближе, руками помогая себе найти несчастное одеяло. Брюнет откидывает его на матрас, но его самого тут же припечатывают обратно к постели. Сяо ошарашенно смотрит, как Итэр приобнимает его руку и закидывает на него свою ногу. Блондин всё же нашёл хоть какой-то источник тепла и жмётся к нему ближе. — Эй, я что, на подушку похож? — брюнет пытается аккуратно скинуть ногу блондина с себя, но всё безуспешно. — Итэр, — звучит без капли злости, но с явным недовольством. Блондин что-то мычит ему в плечо, но не двигается. — Доигрался. Сяо приподнимается, подхватывает парня на руки и резко встаёт с кровати. Доходит до матраса с одеялом, намереваясь кинуть туда и Итэра, но резко останавливается, словив на себе удивлённый взгляд золотых глаз. Вовремя проснулся. — Что… — блондин растерянно хлопает ресницами, не разрывая зрительного контакта. Кажется, сейчас они впервые находились настолько близко друг к другу. Сяо так и застывает на месте. Что-то не давало ему наконец опустить руки и выполнить задуманное. Итэру хочется спросить что происходит, но вместо этого позволяет себе насладиться моментом. Брюнет в его одежде, с растрёпанными волосами и наконец-то не угрюмым выражением лица выглядел мило. До этого длинноволосый не задумывался, но только сейчас он отметил, что Сяо красивый. Черты лица были не такими мягкими, как у него самого, но и чересчур грубыми их нельзя было назвать. Брюнет умудрялся сочетать в себе абсолютно не сочетаемые вещи, начиная характером и заканчивая внешностью. «Ну и дураки те, кто о нём слухи распускает». Сяо открывает рот, хочет уже что-то сказать, как его прерывают: — Вы там скоро? — в проёме снова показывается Люмин. Итэр кидает на неё испуганный взгляд и тут же спрыгивает с рук брюнета. Девушка давит в себе желание как-то пошутить и продолжает: — Обед, но для вас ещё завтрак, уже готов, — и выходит, тихо хихикая себе под нос. «Блять, влипли», — думает длинноволосый, но, кажется, что Сяо подумал о том же. От сарказма и подкалываний сестры Итэру точно не сбежать. — Эм, как спалось? — хотелось нарушить это странное и напрягающее молчание, так что блондин решает сделать это первым. — Прекрасно, — бросает Сяо. — Но лучше спроси про пробуждение, — и выходит из комнаты, оставляя озадаченного Итэра наедине со своими мыслями.***
— Прости, я очень перед тобой виноват. Ещё и напился вчера… Я был зол на себя и пытался как-то отвлечься от всего дерьма, и… Скарамучча стоял спиной к Кадзухе и уже несколько минут слушал его оправдания. Голова болела так, словно это он вчера в одно лицо втоптал приличное количество алкоголя, а не Каэдэхара. Блондин после пробуждения тут же был напоен большим количеством воды, а после отправлен в холодный душ. Кадзухе оставалось только слушаться Скарамуччу и ждать, когда тот сам расскажет о том, что случилось после того, как его привезли сюда. Пока блондин копошился в ванной, синеволосый спустился вниз и предупредил мать о внезапном госте. Эи тогда покачала головой и предложила приготовить лёгкий суп для Кадзухи. Идея оказалась хорошей, поскольку кроме жидкого Каэдэхара ничего не хотел принимать в свой желудок. От мысли о твёрдой пище его буквально выворачивало. И вот, когда ему полегчало, Скарамучча позвал Кадзуху обратно в свою комнату. Парень решил упустить некоторые подробности, дабы не пугать друга ещё больше. Но этого вполне хватило, чтобы блондин опустился на кровать и практически взвыл во весь голос от стыда. — Прости, — снова шепчет он, заканчивая таким образом свой монолог. Скарамучча так и стоял спиной к парню. Кадзуха так часто извинялся, что он уже потерял смысл слова «прости». Рука сама потянулась к пачке сигарет, что лежала на своём положенном месте — на подоконнике. Каэдэхара хочет по привычке возмутиться, но понимает, что сейчас сделает только хуже. Скарамучча наконец поворачивается к блондину и бросает: — За мной. И вот они оказываются на балконе. Кадзуха ёжится из-за холода, но терпеливо ждёт. Скарамучча встаёт чуть подальше от блондина, зажимает губами сигарету и поджигает. — Не молчи, пожалуйста, — жалобно проговаривает Каэдэхара. — Скажи сразу, что не прощаешь и всё. Я пойму и уйду. Со стороны синеволосого послышался истеричный смешок. — Ты серьёзно думаешь, что сделаешь своим уходом лучше? — он снова стоит спиной к парню. — Я тебя выслушал, теперь послушай ты. Даже если не прощу тебя, я не смогу тебя отпустить. В отличие от тебя, я ценю каждый момент, проведённый вместе. Ценю и помню. Я доверился тебе не для того, чтобы потом страдать из-за того, что позволил тебе уйти. Я не имею права ограничивать тебя в общении с кем-то, но… Пообещаешь кое-что? Кадзуха слушал внимательно и с каждым произносимым Скарамуччей словом ему становилось тяжелее и тяжелее. Чувство вины грызло его почти неделю. Сегодня выпал идеальный шанс наконец выговориться, поговорить, понять друг друга. Но речь, которую Каэдэхара репетировал эти несколько дней, вылетела из головы, как только он снова столкнулся с холодным взглядом Скарамуччи после своего пробуждения. Кадзуха не мог связать и двух слов, но синеволосый не перебивал его, что вселяло небольшую надежду на то, что они помирятся. Блондин не сразу отреагировал на вопрос. Он поднял голову и заметил, что Скарамучча уже стоял перед ним. — Что? — Пообещай, что такого больше не повторится. Глаза Кадзухи тут же засветились. — То есть… ты прощаешь меня? — Да. Но ты так и не… — договорить Скарамучче не дали внезапные объятия, в которые был заключён в порыве эмоций. Кадзуха дрожал и это не из-за холода. «Снова плачет?» — Обещаю… Клянусь! Скарамучча обнимает свободной рукой парня, поглаживает по спине и усмехается ему в ухо: — Тише ты, мать обалдеет. Кадзуха ничего не отвечает. Он лишь улыбается и жмётся к парню ближе, игнорируя даже ненавистный запах никотина. У блондина словно гора с плеч свалилась. Ценим когда теряем? Именно это и произошло с Кадзухой. Все 10 лет он не думал, что когда-то окажется в такой ситуации. Дружба со Скарамуччей казалась таким естественным процессом, что невозможно было представить, что они поругаются и больше не будут разговаривать друг с другом. А потому Каэдэхара относился к этому просто. И вот он столкнулся с угрозой исчезновения Скарамуччи в его жизни. — Ну хватит уже слёзы лить. Кадзуха делает шаг назад и опускает голову. — Я ведь и правда мог потерять тебя… Скарамучча грустно улыбается. Ему самому было тяжело эту неделю. Сяо под боком немного отвлекал от ненужных мыслей, но этого было недостаточно для того, чтобы совсем не думать о Кадзухе. Он понимал, что тот просто запутался, что его вины в этом не было, но глупая гордость мешала всё вот так забыть. — Давай лучше прогуляемся, — предлагает синеволосый. — Не могу смотреть на такого тебя.***
За[unknown number]: запомни одну вещь — ничего, кроме проекта.
Не говоря больше ни слова, Сяо выходит из квартиры, оставляя остолбеневшего блондина в коридоре одного. Но это ненадолго: — У меня есть парочка вопросов, — сестра появляется у него за спиной, опирается плечом о стену и выжидающе смотрит на Итэра. Тут и дураку понятно о чём именно хочет спросить девушка. — У меня, если честно, тоже, — тихо проговаривает блондин, по-прежнему смотря в только что закрывшуюся дверь.***
— Ты так часто пропадаешь из-за своей работы, что совсем перестал есть, — тоненький и мелодичный голос отрывает Аято от чтения книги. В зале всегда было тихо, темно и спокойно, так что юноша часто сидел здесь. Иногда даже засыпал во время перечитывания какой-либо литературы. По бокам от дивана, на котором сидел старший Камисато, стояло 2 кресла. Спереди был журнальный столик, а на противоположной стене висел телевизор. К слову, им никогда не пользовались ни Аято ни Аяка. Справа был выход на кухню, а сзади дивана с креслами была лестница, которая вела в комнаты брата и сестры. Девушка держала на подносе ещё не остывший ужин. Аккуратно поставив его на столик перед братом, она села на диван рядом с ним. — Спасибо, родная, — Аято улыбается и откладывает книгу в сторону, придвигаясь к еде ближе. — Без тебя я бы пропал. Аяка в ответ лучезарно улыбается. После смерти родителей у них остались только они сами. Брат многое сделал, чтобы его сестра не чувствовала себя недостойной хорошей жизни, за что она ему благодарна. — Кстати, как у тебя дела с геометрией идут? — Уже лучше. Кадзуха объясняет в разы понятнее, чем учитель. — Смотрю вы с ним сблизились, — Аято кидает взгляд на сестру, а та поспешно отводит свой, что вызывает у юноши смешок. — Он тебе нравится, да? — Он очень хороший, добрый и отзывчивый. Всегда на помощь приходит. Ещё он очень интересный. Я недавно узнала, что он раньше на фехтование ходил. Ещё он талантливый. Стихи пишет, правда я увидела только парочку из его сборника. — Значит нравится, — подытоживает Аято, не скрывая своей улыбки. Аяка пищит что-то неразборчивое и прячет лицо в подушку. Это снова вызывает у юноши улыбку. — Он и вправду хороший парень. Думаю, вы были бы неплохой парой. — Правда так думаешь? А вдруг у него кто-то есть? Не хочу лезть… — Родная, не загоняйся так, — Аято подсаживается ближе. — Если что-то к нему чувствуешь — не молчи об этом. Даже если будет не взаимно, ты по крайней мере будешь знать об этом, а не оставаться в неведении. — Мне нужно время… — девушка снова прикрывается подушкой. Аято успокаивающе поглаживает сестру по коленке и говорит: — Разумеется. Захочешь поговорить — я всегда рядом. — Как мило, — голос третьего жильца этой квартиры эхом проносится по всей гостиной. Аяка чуть вздрагивает и поворачивает голову назад. Аято следует её примеру. На нижних ступеньках лестницы стоял мужчина. В правой руке он держал кружку, судя по запаху — с кофе. Одет был в широкие штаны и объёмную футболку, из-за чего казался ещё больше. Он шаркает тапками по махровому ковру в гостиной и садится в кресло, в то, что справа от Аято и Аяки. — Родная, может пойдёшь отдыхать к себе? — старший Камисато обращается к сестре. Та сразу же кивает и встаёт с дивана. Проходя мимо мужчины, она даже не смотрит на него. Аято откидывается назад и смотрит на пришедшего гостя. — Не спится, я смотрю. — Тебе тоже, — мужчина одним движением руки убирает слишком настойчивые пряди своих светло-голубых волос с лица и скрещивает ноги. — Скоро на зомби будешь смахивать. Хотя, тебе эта роль подошла бы больше, чем то, что ты из себя пытаешься сделать. — Блять, Дотторе, — недовольно цокает Аято, смеряя мужчину раздражённым взглядом. — Ты не тот человек, который может мне что-либо указывать. — Скорее не тот человек, которого ты станешь слушать, — фыркают ему в ответ. — Именно. Лучше расскажи мне про параллельный класс. — Что тебя интересует? Аято подпирает голову рукой, укладывая локоть на подлокотник. Смотрит прямо в красные глаза и совершенно не боится. Не то, что половина школы. — Один ученик. Сяо. — Насколько мне известно, живёт с отцом. Мать вроде как в коме. Учится сносно, всегда ходит серой тучей и пугает своим видом всех одноклассников. Достаточно информации? — Дотторе усмехается, после чего отпивает из кружки горячего напитка. — А что про Итэра скажешь? — Учится хорошо, со всеми вроде ладит, но общается в основном только с Каэдэхарой. Ты бы лучше у Чжун Ли поспрашивал, он их всех лучше знает, чем я. — Он не расскажет, — Камисато качает головой. — Уважает своих учеников, все дела, — Аято не замечает, как закатывает глаза. — Не то что я, да? — Дотторе пускает смешок, а Камисато его подхватывает. — А Итэр с Сяо как-то общаются? — Сяо говорил, что только по поводу проекта. Аято задумывается. — Если б они общались только из-за проекта, вряд ли бы тот рванул к нему посреди ночи, верно? — Ну и Санта-Барбара у вас творится, — Дотторе осматривает юношу, акцентируя внимание на его странном поведении. Уже который день подряд Аято пытается найти больше информации обо всех, кто его окружает. — Будет нехорошо, если и Аяка узнает. — Не учи учёного, — Аято даже не смотрит в сторону мужчины. Не считает нужным вообще обращать на него какое-либо внимание. — Иди лучше формулы свои повторяй и самостоятельные проверяй, а о сестре я сам позабочусь. Дотторе поднимается с кресла, обводит напоследок взглядом напряжённую фигуру Аято и уходит на кухню, оставляя в раковине уже пустую кружку из-под кофе. — Спокойной ночи, — кидает он прежде чем зашагать в сторону лестницы, но ответом ему служит тишина.