***
Сяо почти официально переехал жить к Итэру. Пока отец долечивался в больнице, брюнет каждый день заглядывал к своей матери и слушал речи Бай Чжу о том, какая же она сильная. Сяо не мог с этим спорить. Состояние матери всем своим видом предсказывало её скорейший выход из комы, во что брюнет всё ещё не мог поверить. Люмин отнеслась к проживанию ещё одного человека в их с братом квартире спокойно. Сяо ей нравился своим спокойствием и заботой об Итэре, которую тот тщетно пытался скрыть. Девушка невольно замечала, что такого счастливого брата она не видела уже давно. Итэр и вправду был счастлив. Сяо стал гораздо свободнее чувствовать себя рядом с ним, даже сам попросил временно пожить у блондина. Прогресс. Избежать вопросов Кадзухи было сложно. Его намётанный жизненным опытом длиной почти в 18 лет глаз сразу заметил, что эти двое как минимум ходят везде только вместе. Разве что в туалет по отдельности. Хотя кто его знает. Итэр лишь пожимал плечами и отмахивался словами «там долго объяснять». Скарамучча, как самый адекватный, решил вообще не лезть ни к одному ни ко второму с расспросами. То, что сейчас вообще происходило между Сяо и Итэром ни один из них не хочет даже обсуждать. Всё стало нормой: то, что они часто держатся за руки, просыпаются в объятиях друг друга и всегда стараются быть рядом. В какой-то степени Сяо уже привык к этому. Итэр уделял ему всё своё внимание, и эгоистичность брюнета иной раз давала о себе знать в виде очень неприятного жжения в груди, когда блондин общался с кем-то другим. Не с ним. Брюнет в такие моменты просто утыкался в телефон и делал вид, что его совсем не беспокоит то, что Итэр смотрит на, например, Кадзуху с той же заботой, что и на него самого. Но это не значит, что этого не замечал блондин. Он то и дело ловил на себе довольно ревностные взгляды от Сяо, но никак не мог понять их природу. Да и сам брюнет, если честно, тоже. «Они ведь тоже друзья, почему я так на это реагирую?» Итэру безусловно нравилось общаться с Сяо и ощущать его присутствие рядом с собой. Единственное, что ему иногда не нравилось, — его собственные тревога и страх. Боязнь того, что его прошлые ошибки повторятся, сильно бьют блондина по голове, но он старается не подавать виду. «Всё же не так… Сяо не причинит мне вреда», — убеждал себя Итэр, а потом умилялся с того как брюнет засыпал на подоконнике, за столом или на краю кровати. Отрицать зарождающуюся симпатию было сложно. Такое уже было с Итэром, но он думал, что в этот раз всё временно. Как же он ошибался. С каждым днём находиться наедине с Сяо было сложнее из-за собственного волнения и растерянности, которые подступали к блондину как только в поле зрения появлялся брюнет. «Ну нет, не мог я опять вляпаться…», — единственное, что крутилось у длинноволосого в голове сегодня утром, когда впервые проснулся раньше брюнета. Сяо мирно спал и даже не подозревал о том, как его появление в жизни Итэра заметно добавило тому лишних проблем. «Или всё же мог?».***
Скарамучча стоял за школой на своём любимом месте и наслаждался тишиной. К этому вполне могла бы присоединиться сигарета, но парень снова решил попробовать бросить. Уже сам. Не хватало ворчащего себе под нос Сяо, который в это время обедал вместе с Итэром. Скарамучча — человек понимающий, а потому не стал отвлекать его. Видеть брюнета таким живым было в новинку. Что уж блондин с ним сделал, синеволосый тоже не станет спрашивать. Их дело. — Скарамучча? Этого только не хватало. Кто посмел нарушить такую идеальную тишину? Парень обернулся на женский голос и видит переминающуюся с ноги на ногу из-за холода младшую Камисато. «Она то что тут забыла?» — Можно поговорить? — продолжила Аяка, стараясь не нарушать личного пространства парня и держаться на расстоянии. — А если скажу, что нельзя, что-нибудь изменится? — язвит в ответ Скарамучча. Девушка делает шаг ближе и облокачивается спиной о стену, всё ещё достаточно далеко от парня. — Это касается Кадзухи. Скарамучча мычит что-то неразличимое. Ну конечно, другого он и не ожидал. Интересно, она пришла спрашивать есть ли у её любимого Кадзухи девушка? Или может советов по завоеванию его сердца? — Вы с ним встречаетесь? Такого вопроса парень ну никак не ожидал услышать. Скарамучча давится воздухом, а после поворачивается всем корпусом к Аяке. Та выглядела достаточно серьёзной, так что мысль о том, что она сейчас шутит, тут же полетела в мусорку. Точно так же как и вся невозмутимость парня. — Что? — он смог вымолвить только это. — Ну… мне просто показалось… Так, значит, не встречаетесь? — глаза девушки тут же засияли. — Нет, — выпалил Скарамучча. — Нет, — зачем-то добавил он, но уже спокойнее. — С чего ты вообще взяла, что мы встречаемся? — Вы похожи на парочку. «Что, блять?» — хочется озвучить свою мысль вслух, но вместо этого парень интересуется: — Серьёзно? И чем же? Вообще эта тема его не на шутку заинтересовала. Они что, и вправду со стороны похожи на пару? — Вы всегда вместе, плюс в отношениях с девушками вас не замечали, — отвечает Аяка. «Какая расчётливая… Вся в брата». — А ещё мне показалось, что ты ревнуешь его, — продолжила Камисато. — Ревную? А вот тут поподробнее. Когда вообще эта сопля успела заметить что-то между Скарамуччей и Кадзухой? Синеволосый бы позавидовал её способности везде укладываться во время, но сейчас не об этом. — Ну, — девушка видимо только сейчас поняла всю абсурдность ситуации, — со стороны выглядишь так, словно всех убьёшь, если кто-то подойдёт к Кадзухе. Вот это номер. Забавная ситуация, вот только почему Скарамучча вдруг задумался? Ему правда никогда не нравилось женское внимание к себе. Вспомнить хотя бы как в 8 классе его хотели поженить на однокласснице. Кажется, её звали Мона. Она тогда перевелась из другой школы, а после этого довольно шумного концерта, решила вернуться обратно. Неудивительно. В этой школе вообще мало кто выживает. А то, что Кадзуха никогда ни с кем не встречался, раньше не волновало Скарамуччу. До этого времени. — Слушай, — парень сделал вдох и прикрыл глаза, пытаясь отогнать свои мысли, которых за один недоразговор стало слишком много, — не знаю, что тебе там показалось, но это неправда. — А сейчас у Кадзухи кто-то есть? — Нет, — и почему это было неприятно произносить? Скарамучча прячет руки в карманы куртки и отворачивается от девушки, не замечая как та чуть ли не пискнула от радости. — Ты закончила с разговором? — А? Да, спасибо. Аяка убегает за угол, оставляя парня наедине со своим роем в голове. Что это вообще сейчас было? И почему это так задело Скарамуччу? Парень встряхивает головой в надежде избавиться хотя бы от половины ненужных мыслей. Не получилось. Рука инстинктивно потянулась к карману джинс, где обычно держал зажигалку, но той там не оказалось. — Сука, — отчаянно шепчет синеволосый. Так хочется закурить и всё переварить, но нет возможности. Звонок на урок прерывает судорожные попытки найти у себя в карманах хоть что-то, и Скарамучча возвращается в школу. Осталось ещё 2 урока, а затем собрать всё нужное на ночёвку к Кадзухе. «Блять, как теперь не думать об этом?».***
— Нет! — вскрикивает Скарамучча как только услышал идею Кадзухи. Они сидели у него в комнате уже как полчаса. Каэдэхара сложил руки в молитве и опустил голову, почти касаясь головой пола. Синеволосый, что в отличие от хозяина комнаты сидел на кровати, замотал головой. — Нет, ещё раз тебе говорю! — Ну Скар, — Кадзуха поднялся с пола и подошёл к другу. — Пожалуйста! Скарамучча долго всматривается в глаза Каэдэхары, но так и не решается согласиться на его очередную авантюру. Кадзуха с класса 7 заинтересовался макияжем. Этот интерес он до сих пор хранил от матери в секрете. Знал только Скарамучча. И сейчас блондин изъявил желание снова попрактиковаться на лице друга. Против макияжа на своём лице синеволосый никогда не был. Они и раньше с Кадзухой так баловались. Вот только сейчас было несколько волнительно давать Каэдэхаре добро прикасаться к себе. — Не доверяешь мне? — Кадзуха состроил максимально опечаленное лицо, чем заставил Скарамуччу чувствовать себя виноватым. — Ладно, — вздыхает парень. — Только не пихай мне своими кисточками в глаза. Блондин тут же оживился. Он усадил гостя на крутящийся стул и повернул боком к зеркалу. — Хм, тебе бы подошёл красный, — бормотал себе под нос Кадзуха перебирая свою косметичку. — Можешь посмотреть прямо на меня? Вспоминая утренний разговор с Аякой, Скарамучча смутился. Блондин смотрел так пристально, что хотелось отвести свой взгляд и отказаться от этой идеи. Но уже поздно. Кадзуха приподнимает лицо парня, медленно поворачивает его голову в одну сторону, а затем в другую, что-то прикидывая у себя в голове, а затем возвращается обратно к своему столу. Скарамучча нервно сглатывает. Какого чёрта он сейчас ведёт себя вот так? — У тебя очень чистая кожа. — Спасибо? — по правде говоря парень даже не знал как на это реагировать. Он слышит слабый смешок Кадзухи. — Издевается и ржёт надо мной. — Ничего подобного! Я хочу сделать тебе макияж глаз, не более. Так, посмотри на потолок. Скарамучча чувствует, что Каэдэхара обращается с ним нежно. Весь процесс***
Скарамучча уже и забыл, какого это вот так проводить время с Кадзухой. Парень умудрился из дома притащить приставку, так что до ночи они точно знали, чем займутся. Перед сном Каэдэхара потащил Скарамуччу умываться, ибо «нельзя засыпать с макияжем». Синеволосый на это лишь разочарованно надулся. Он успел сделать пару фото с зеркалом, но всё равно с такой красотой было жаль прощаться. Когда с этой миссией было покончено, Скарамучча тут же забрался на кровать к Кадзухе. Тот перечитывал сборник своих стихов и, как только увидел друга, отложил его в сторону. — Сочинил что-то новенькое? — Нет, — блондин грустно оглядывает обложку блокнота, а после прячет его в выдвижной ящик тумбы. — Вдохновение куда-то пропало. — Обидно, — Скарамучча стаскивает с себя толстовку. Поняв, что нужная футболка всё ещё лежит где-то в рюкзаке, парень поднимается с места и обходит кровать. Кадзуха в этот момент отвлекается от собственных мыслей и кидает взгляд на обнажённую спину Скарамуччи. Он скользит выше, к задней части шеи, где красовалась небольшая татуировка. Как так вышло, что Эи разрешила своему сыну в 15 лет набить что-то на своё тело, — Каэдэхара до сих пор без понятия. Но то, что грело сердце самого блондина, — эта татуировка была его собственным эскизом, который он набросал по очертаниям своего родимого пятна на руке, что находилось чуть ниже локтя на лицевой стороне. Когда-то это было самым настоящим комплексом, но после того, как Скарамучча сам перенёс этот же рисунок на свою кожу, Кадзухе стало очень приятно от осознания того, что ему не плевать на него. С того момента пришло окончательное осознание того, что они оба, можно сказать, связаны друг с другом. Скарамучча наконец достаёт футболку и следом ищет свои шорты. Справившись с этой задачей, он возвращается обратно и переодевается. Кадзуха уже был в пижаме, так что он просто забрался под одеяло и выключил светильник, чьё освещение было единственным в этой комнате. Теперь же здесь был полный мрак. Скарамучча оставляет джинсы с толстовкой на том самом крутящемся стуле и прыгает на кровать. Парень ещё несколько секунд пытался нащупать край одеяла, а затем наконец ныряет под него. Сна не было ни в одном глазу. Кадзуха долго ворочался, чем мешал Скарамучче заснуть. — До утра будешь возиться, — шикает синеволосый. — Я уснуть не могу, — стонет тот в ответ и откидывает свою часть одеяла на сторону Скарамуччи. — Я теперь тоже. Кадзуха усаживается на кровати и пытается в темноте разглядеть парня. Кое-как привыкнув, он наконец видит очертания Скарамуччи. — Ты меня как будто сейчас собираешься подушкой задушить, — проговаривает синеволосый, на что получает сдавленный смешок. Скарамучча поворачивается боком к Кадзухе и сгибает одну ногу для удобства. — Ты откуда мои планы на жизнь узнал? — Каэдэхара тянется к светильнику на своей тумбочке и резко включает, успев прикрыть глаза рукой. — Блять, Кадзу, — шипит парень, утыкаясь лицом в подушку. Блондин в ответ смеётся и делает яркость света меньше, чтобы было больше похоже на освещение от ночника. — Вот так уже лучше, — Скарамучча поднимает голову обратно и смотрит на Кадзуху. Странные гляделки продолжались ещё несколько секунд, а затем звучит вопрос: — Тебе нравятся парни? Каэдэхара подумал, что ему послышалось. — Ты думаешь, что я гей? — Нет, я не так сформулировал. Просто… ты когда-нибудь задумывался над тем, что тебе могли бы нравиться парни? — Парни — нет. Ты — очень даже. Скарамучча смотрит на невозмутимое лицо Кадзухи и не может понять: шутит он или нет. — Ты сейчас серьёзно? — А тебе парни нравятся? — Каэдэхара напрочь игнорирует вопрос и задаёт свой. Он выжидающе и с неким наслаждением смотрит за тем, как меняется выражение лица синеволосого. — Я… над этим не думал. Кадзуха хмыкает что-то себе под нос и говорит: — Я тоже не задумывался. Но вот ты, — блондин оглядывает Скарамуччу с ног до головы, — другое дело. Меня не интересует пол человека, я смотрю на саму личность. И по этим критериям ты подходишь как никто другой. Синеволосый чувствует как к щекам приливает жар. Нормально ли то, что они сейчас так спокойно обсуждают дали ли бы они друг другу или нет? — Я хочу устроить что-то типа небольшой вечеринки на свой день рождения, — блондин резко меняет тему. — Хочу ещё Итэра с Сяо позвать. Как думаешь, он согласится? Синеволосый в глубине души благодарен Кадзухе за то, что предыдущая тема разговора сошла на нет. Скарамучча прокашливается и отвечает: — Он за Итэром пойдёт даже пешком Землю обходить. — Это да, — Каэдэхара улыбается. — Тебе не кажется, что между ними что-то есть? — Я в это не лезу. Но в любом случае они вроде довольны. — Они как луна и солнце. — А мы как два дебила, — фыркает Скарамучча, переворачиваясь на спину. Кадзуха в ответ тихо посмеивается, а затем вдруг становится серьёзным. Он выключает светильник и забирается под одеяло. Придвигается к парню максимально близко и обнимает того за талию. Скарамучча сначала дёргается от неожиданности, а после тихо спрашивает: — Ты чего? — Прости, — шепчет куда-то в футболку. — Ты так много для меня сделал, всегда защищал и поддерживал, а я… — Боже, Кадзу. Ты опять? — Да, я опять! — голос заметно дрогнул. — Я виноват, я это признаю и не могу себе этого простить. Я, блять, запутался, но это не оправдывает меня, — Кадзуха снова поднимается, а Скарамучча следом за ним. Он отчётливо слышит, как блондин шмыгает носом. — Ты для меня не просто чел, с которым я люблю поржать. Ты для меня всё. Я не могу представить как бы я жил без тебя. Я веду себя как истеричка, но ты меня терпишь. Почему? Нет, молчи, просто слушай. Та ссора многое изменила по отношению к тебе. Я боюсь тебя потерять… Я понял, что действительно люблю тебя. Тебя целиком. Не тебя как парня, не тебя как того самого Скарамуччу. А тебя, как самого близкого мне человека. Твой тупой юмор, привычка списывать у меня литературу и ненависть ко всему, что связанно с чем-то сладким. Скар, ты по-настоящему мне дорог, — Кадзуха вытирает свои слёзы и чуть привстаёт на коленях, чтобы быть выше парня. Он обхватывает его лицо руками и оставляет на лбу быстрый поцелуй, после чего роняет голову на плечо шокированного Скарамуччи, не переставая лить слёзы. Синеволосый не знает что вообще сейчас делать. Он обнимает дрожащее тело, прижимает к себе, но Кадзуха не переставал плакать. Можно ли расценивать его слова как прямое признание в любви? Наверняка, но это Скарамучче ещё предстоит переварить у себя в голове.