стань моим солнцем

— Я надеюсь, что вы хорошо отдохнули на этих каникулах, — голос учителя Чжун Ли разлился по всей аудитории. Его тембр всегда успокаивал. И это только один из его плюсов. — У вас немного поменялось расписание, но проблемой это не станет. Если у кого-то есть вопросы — подойдёте ко мне после урока. Ближе к концу этой четверти вы должны заполнить бланк с выбранными предметами для сдачи экзаменов. Советую заняться этим сейчас и хорошо всё продумать. Итэр впервые за все уроки и классные часы с этим преподавателем пропускал его слова мимо ушей. Сам он был где-то не здесь. Сегодня похороны матери Сяо, так что брюнета в школе не было. После сообщений от того скрытого номера блондин не мог перестать думать о том, что оставил парня одного. Он знает, что Сяо сильный, однако глубоко засевшая тревога давала о себе знать: Итэр не заметил, как уже несколько минут сверлил нечитаемым взглядом край парты и вертел в руке карандаш. — Иль Дотторе заболел, так что на этой неделе уроков химии и биологии у вас не будет, но он просил передать, что будет проверять ваши домашние задания. Так что будьте готовы. По всему классу прошлись облегчённые выдохи, которых Чжун Ли даже не пытался игнорировать: это поведение его позабавило. Не только ученики не могут выносить присутствия этого химика. Итэр скучающим взглядом обводит простой карандаш в своей руке, скользит им к своей ладони, замечая на костяшке засохшую зубную пасту. Н-да, кто-то сегодня до сих пор не проснулся. Блондин полез в рюкзак за влажными салфетками, чтобы убрать это недоразумение с кожи. За всеми своими поползновениями под парту он не услышал, как его уже 2 раза окликает преподаватель. — Итэр! — Кадзуха ударяет тетрадкой по чужой макушке, после чего последовала волна смеха от одноклассников. Итэр тут же отвлекается от рюкзака и непонимающе смотрит на Каэдэхару. В ещё больший ступор его ввёл смех в аудитории. — Спасибо, Кадзуха, — Чжун Ли мягко улыбается и смотрит на Итэра, наконец словив его внимание на себе. — Я хотел подробнее рассказать про конкурс проектов, в котором участвуете вы с Сяо. Подойди на перемене. Длинноволосый чувствует стыд вперемешку с неловкостью. Этот преподаватель с первого учебного дня в новой школе стал для него самым любимым. Чжун Ли никогда не кричал, обращался со своими учениками как с друзьями и всегда старался им помочь. И чаще всего не по теме учёбы. Достойно уважения. И вот сейчас блондин, по собственным внутренним меркам, поступил по-настоящему грубо по отношению к классному преподавателю. Стыд и позор. Итэр на слова учителя молча кивает и прячется обратно под парту, не сдаваясь добыть пачку с салфетками и наконец побороть это пятно. — Прошу прощения за опоздание, — в класс забегает парень. — Можно зайти? Блондин узнаёт этот голос с первых произнесённых букв. «Сяо!». Длинноволосый слишком спешно пытается выглянуть из-под парты и удостовериться в своей правоте, вследствие чего больно ударяется головой о край столешницы. Хорошо, что он сидел сзади и никто этого не увидел, а иначе Итэр точно назвал бы этот день «позорным позором и без того позорной жизни». Сяо глазами тут же зацепился за золотые и слабо улыбнулся. Однако даже так Итэр заметил главное: он снова плакал. Глаза — зеркало души, вот и сейчас эти слова подтвердились. Чжун Ли не ожидал сегодня увидеть этого старшеклассника. Разумеется, новость о его потере была известна всем в этой школе. Мужчина обеспокоенно рассматривает парня в дверях и кивает головой: — Конечно. Чжун Ли знал всё об этом замкнутом мальчике. Даже то, что тот в этом учебном году пару раз подделывал медицинские справки. Докладывать об этом директору он не стал. Знал, что у Сяо всегда были причины отсутствовать на занятиях. Сяо по дороге к парте Итэра сдерживался, чтобы не улыбнуться ещё шире. Наконец преодолев это расстояние, он падает на стул и шепчет блондину: — Я перенял твою привычку опаздывать. Длинноволосый отзеркаливает улыбку, чувствуя, что заметно расслабляется. Утром он даже не смог увидеть Сяо: тот проснулся раньше него и поехал на кладбище. За сборами в школу Итэр не раз порывался написать парню, но вовремя осекался. Брюнету не до того, чтобы отвечать кому-то на сообщения во время похорон самого близкого человека. Итэр пододвигается на стуле к Сяо поближе и, незаметно для всего класса, переплетает с ним пальцы под партой. Кожа брюнета была холодной, так что длинноволосый накрыл его ладонь своей второй рукой, пытаясь согреть. Сяо прячет улыбку в изгибе локтя, пока Итэр внимательно следит за его реакцией. Ему определённо нравилось, что парень сейчас смущался, а не рыдал. И всё же игнорировать красные глаза Сяо было сложно. Блондин грустно улыбается и шепчет: — Ты молодец. Брюнет ведь мог вообще не прийти. Залечь на дно глубокой ванны, накидаться успокоительным и уснуть на полдня. Или же снова взяться за лезвие, что пугало ещё больше. Сяо перехватывает одну ладонь Итэра и подносит к губам, оставляя на тёплой коже осторожный поцелуй. Брюнет тут же улыбается, когда видит, как длинноволосый безуспешно пытается скрыть своё горящее лицо свободной рукой. И плевать, если их сейчас кто-то видел.

***

Было сложно не замечать на себе жалостливые взгляды от большей половины школы. К середине дня Сяо всё же адаптировался. Пришёл к решению смотреть только на Итэра и не думать о плохом. Хотя рядом с блондином и так слишком сложно не начать думать о хорошем. Даже за обеденным столом в школьной столовой брюнет концентрировал своё внимание на мелодичном голосе длинноволосого и ни на чём больше. К ним присоединились и Скарамучча с Кадзухой. Правда, у них двоих тоже была своя атмосфера. Каэдэхара на шутки синеволосого несильно пинал его под столом, на что получал лишь звонкий смех. Итэр оглядывает друзей и тоже тихо смеётся, замечая как Скарамучча прячется за подносом и уворачивается от нападения Кадзухи. «...и начни искать ответ на вопрос: достаточно ли себя знает Скарамучча?» Что имел в виду этот незнакомец? Есть что-то, чего синеволосый не знает о себе? Тогда как Итэр, который знает Скарамуччу гораздо хуже его самого, должен ответить на этот вопрос? Итэр мотает головой, решая переключить свои мысли на что-то более позитивное, и подключается к диалогу. — Лично я чувствую настоящее облечение, что Додик на больничном, — синеволосый блаженно улыбается. — Хоть недельку отдохнём от него. — Это, конечно, хорошо, но… — Кадзуха бегает глазами по лицу Итэра, а затем и Сяо, — как тогда с вашим проектом быть? — Чжун Ли сказал, что к этому времени Дотторе уже выйдет с больничного, — поясняет длинноволосый. — Я представляю, как параллельный класс сейчас радуется, что их классного руководителя не будет в школе аж неделю, — подаёт голос Сяо. — Кстати о них, — Скарамучча наклоняется к столу ниже, чтобы его слышали только друзья. — Я ведь не один сегодня не видел Аято? — Не один, — кивает Итэр, а Кадзуха лишь вздыхает. Сегодня он снова идёт домой к Камисато, чтобы помочь Аяке с ещё несколькими типами задач по геометрии. Скарамучча знал и особо не лез в это, говорил, что ему всё равно с кем Каэдэхара общается, но сам блондин теперь не хочет связываться с ними. Возможно, сегодня он объяснит всё Аяке и откажется давать ей уроки. Скарамучча бы добавил: «Причём бесплатные!». Кадзуха улыбается своим мыслям. «Прости Аяка, но у меня тоже есть свои принципы».

***

Каэдэхара уже не первый раз бывает в гостях у Камисато. По сравнению со своим домом, их квартира была раза в 2 больше. Интерьер был светлым, несильно выделяющимся, но от того не менее внушительным. Кадзуха разувается и проходит за девушкой в гостиную. Чаще всего они занимались именно здесь. — Аято сегодня занят на работе, — заранее предупреждает Аяка. Каэдэхара усаживается на диван и лезет в портфель за пеналом. — Ты помнишь, на чём мы тогда остановились? Девушка садится рядом и берёт со стола свои наработанные вместе с Кадзухой задачи. Много зачёркнутых решений, формулы по периметру всех страниц — всё это показывало, что Аяка действительно старалась учиться. Каэдэхара рассматривает черновики и показывает на номер, с которого они сегодня начнут. Большую часть времени девушка старалась просчитать ход решения самостоятельно, лишь изредка уточняя что-то у парня. [scaramouche]: вот ты сейчас сидишь там с этой соплёй, объясняешь свои задачки, а мог бы сейчас валяться со мной и пересматривать Сумерки Сообщения парня заставили Кадзуху рассмеяться. Блондин отвлекается на черновик Аяки, следит за тем, как она достраивает рисунок, а после уходит в чат со Скарамуччей. [kazuha]: сумерки? серьёзно? [scaramouche]: имеешь что-то против??? как ты посмел… а я думал, мы с тобой никогда не встанем по разные стороны… [kazuha]: павхзахрзхав вижу у тебя прекрасное настроение [scaramouche]: оно было бы просто идеальным, если бы ты был сейчас рядом [kazuha]: через часик я приеду к тебе, не переживай [scaramouche]: вот и ладушки и мы будем смотреть сумерки! Кадзуха уже не сдерживает хохота, попутно извиняясь перед девушкой. [kazuha]: хорошо-хорошо но только не пародируй потом беллу, ладно? [scaramouche]: скорее эдварда лев влюбился в овечку))) [kazuha]: СКАР БЛЯТЬ Я НЕ МОГУ УЖЕ РЖАТЬ [scaramouche]: ЭТО КОЖА УБИЙЦЫ, БЕЛЛА [kazuha]: СКАР, ИДИ ТЫ В СРАКУ РХАРПХХАХХРППХ Каэдэхара за собой стал чаще замечать, что Скарамучче не нужно прилагать особых усилий, чтобы рассмешить его. Синеволосого сложно назвать юмористом, однако именно он может запросто поднять Кадзухе настроение. — Кажется, всё, — девушка неловко прокашливается и протягивает лист парню. Каэдэхара строчка за строчкой глазами бегает по бумаге, одновременно решая задачу в голове. Всё же в технических науках сильнее был Скарамучча, а не он, но подобные задачи не вызывали у него сложностей. — Тут всё правильно, — Кадзуха наконец принимает серьёзное выражение лица. — Но у тебя бывают проблемы с формулами. Нужно повторить все формулы площадей треугольников и перестать их путать между собой. Аяка вздыхает и открывает учебник. Ею сейчас руководствовалась одна фраза: учение — свет, а неучение — тьма.

***

Сегодняшнее занятие прошло быстрее, чем Кадзуха мог себе представить. Аяка перед уходом парня решила угостить его чаем и чем-то сладким, так что сейчас они сидели на всё том же диване и вели разговоры об учёбе. Говорить о чём-то ещё девушка боялась. Ей всегда хотелось быть гораздо смелее, как её брат, но до этого ей ещё нужно дорасти. — Кадзуха, а ты… у тебя есть девушка? — она всё же решилась спросить. Вопрос ввёл Каэдэхару в лёгкий ступор. Как-то они слишком быстро с окружностей перешли на обсуждение личной жизни. — Нет. «Но есть недопарень-передруг», — это он уже не озвучивает. — А у тебя есть какой-то типаж? «Да, Скарамучча». — Нет. Я об этом особо не задумывался. Сначала смотрю на человека. Если он мне интересен, то тогда присматриваюсь ближе. В целом он и не соврал. Аяка вздыхает и опускает чашку себе на колени, придерживая руками. Сейчас срочно нужно было унять дрожь во всём теле, но как на зло оно совершенно не хотело слушаться свою хозяйку. — А тебе кто-то сейчас нравится? — Да, — здесь Каэдэхара решил ничего не скрывать. — Зачем интересуешься? Кадзуха не был слепым, отнюдь. Он прекрасно видел заинтересованность девушки в нём как в парне, но надеялся, что ему всё это просто кажется. — Просто… — Аяка, — парень поворачивается корпусом к девушке. — Я тебе нравлюсь, да? Девушка ошарашенно смотрит на блондина. «Неужели всё настолько очевидно?». Кадзуха тяжело вздыхает и ставит чашку на стол. Не думал он, что ему придётся разбивать чьё-то сердце. Тем более в такой обстановке. Тем более сейчас. — Мне жаль, что ты сейчас услышишь следующее, но это невзаимно. Не хочу, чтобы ты жила иллюзиями, так что просто прими это. Есть человек, которого я люблю, и я уверен, что и ты найдёшь себе достойного парня, — девушка опустила глаза на свои руки и прикусила губу. — Я думаю, что как репетитор я смог научить тебя главному, но дальше ты сама. Каэдэхара поднимается на ноги, закидывает портфель себе на плечи и проверяет на месте ли телефон. — Это Скарамучча, да? — Кадзуха застывает на месте. — Я не буду лезть, обещаю. Просто ответь: это он, да? — Да, это он. И я рад, что ты меня поняла. Девушка поднимается следом за парнем и натягивает улыбку. По лицу было понятно, что она еле держится, чтобы не заплакать. Теперь блондин чувствует себя отвратительно. Возможно, из всевозможных вежливых отказов за всю историю человечества его вариант был самым последним в списке. Ну кто вообще так в лоб говорит о невзаимности? Да ещё и отказывается продолжать сотрудничество? Правильно, Каэдэхара Кадзуха. Кадзуха обувается под опечаленный взгляд девушки и до сих пор чувствует себя мерзко. «Н-да, просмотр «Сумерек» тут был бы в тему». — Я должен был сказать это всё как-то помягче, прости, — Каэдэхара посчитал нужным немного сгладить ситуацию. — Ты хорошая девушка, Аяка, но просто… нет. — Эй, мне всего 15. Жизнь же не останавливается, — она чуть улыбается. — Верно, и спасибо за… — Кадзуха заглядывает за спину Аяки и осекается на половине фразы. — Это сейчас Дотторе там прошёл, или мне показалось? — шепчет он. Аяка оборачивается, ловит взглядом слоняющуюся по гостиной фигуру мужчины и усмехается: — Да, — озадаченное и немного потерянное лицо блондина вызывает у девушки новую волну смеха. — Он наш старший брат. По маме. — Вот это… конечно неожиданно… Кадзуха всё ещё пытается принять эту информацию. Внешнее сходство между Аято и Дотторе было и так заметно, но чтобы они на самом деле оказались братьями? Это уже слишком. — Я тогда пойду, — парень неловко чешет затылок. — До завтра. — До завтра. Как только закрылась входная дверь, Кадзуха тут же достаёт телефон и принимается печатать сообщение. [kazuha]: бля, Скар… я только что вышел от камисато, через минут 20 буду у тебя готовь попкорн, я тебе такое расскажу… [scaramouche]: заинтриговал… жду)