Аффинаж - Сотовый
Красивая сказка становится жутью. Не проходит и недели прежде чем он звонит Трафальгару: тот уже должен был быть уже дома, там, куда успела перекочевать едва не половина вещей младшего, но Санджи всё равно набирает его номер, потому что боится больше не услышать его голос. - Я... Тебя попрошу... - сипит он слабым голосом, прикрывая ладонью хлещущую из груди кровь. Отец решил, что момент настал. Он решил, что сейчас, именно сегодня и в этот момент он уничтожит и Дофламинго и всю "Дресс Розу", и вся эта безумная армия маньяков с совершенно нечеловеческими силами сейчас противостоит им, таким же нелюдям, куклам, созданным быть оружием. Темноволосая девчонка, превращающая себя в оружие - Санджи просто не мог ударить девушку, она, в свою очередь, не постыдилась выстрелить в человека, не пожелавшего атаковать его и в ушах до сих пор гудело от выстрелов и надрывных криков. - Тебя... Попрошу... - захлёбываясь кровью повторяет он. Он не умрет, нет, и мало того, что он не человек, лучшие врачи, которых только можно было найти находятся в подчинении его отца, он наверняка не умрет. Не умрёт ни в коем случае его отец, наматывающий сильной рукой тончайшие нитки созданные чужой силой, но не способный за них притянуть для удара коварно улыбающегося противника. Не умрёт Ичиджи, всю жизнь безропотно выполнявший приказы Джаджа, и сейчас с лицом совершенно безэмоциональным рассекающий противников на куски. Не умрёт Ниджи, хотя бы потому что уже в эти выходные идёт на концерт любимой группы по переданному через Санджи вокалистом билету, а ведь это даже единственная причина. Не умрет Ёнджи, не умрёт Рейджу, и Санджи тоже не умрёт - никто из них, сейчас они рискуют только тем, что их противник останется в живых и зайдёт с другой стороны - этого, только этого боится блондин. - Поговори... Со мной... - продолжает булькающе блондин, не прекращая сражение. - Санджи? Я сейчас немного занят, не закончил на работе. - младший почти не слышит его голоса сквозь шум в ушах. - Это срочно? Можешь повисеть немного? - Винсмок невольно улыбается его голосу, торопливому тону. - У тебя странный голос, где ты? Почему мне кажется, что там стреляют? - Ничего страшного, конечно я подожду. - хрипит Санджи. Телефон затихает, только сейчас Санджи понимает, что казалось ему таким пугающим, знакомое лицо, растерянно-серьёзный взгляд карих глаз. Там, где секунду назад рухнул, проломив асфальт, его младший брат. Дофламинго промахнулся, патроны кончились, но ни капли внимания к пострадавшим, а блондин не способен двинуться с места в бесконечной мешанине из людей, камня и пуль. Небо треснуло, мир рухнул, Донкихот Росинант бездвижно лежит на земле, Его брат поднимает руки с приставленным к виску пистолетом, Трафальгар Ди Ватер Ло остался один на один с чудовищем в чёрном костюме, до того страшным, что приводит само себя в ужас. - Ло! - орёт он булькающе в трубку, оседая на корточки в переулке, когда кончаются гудки. - Ло, Кора-сан, он... - сипит он, успевший переодеться и через силу и боль разгрести остывающий труп, пронзённый насквозь дважды, добитый в голову безжалостно, "чтобы не мучился" собственным братом. Санджи чувствует свою вину несмотря на то, что в его руках не было оружия, смотрит на бледное лицо, залитое кровью, пробитое во лбу, прямо посередине. Он смотрит на алое пятно на чужой груди, зажимая такое же на своей и жалеет, что умрёт сегодня не он. Блондин в истерике объясняется, и о начале, и об окончании беспощадной бойни, масштабами лишь каплю не дотянувшей до войны, сжимает пальцами лямку рюкзака. Он всё решил. Он не хочет больше жертв и не хочет, чтобы среди них оказался Трафальгар, а он окажется, если Джадж узнает об их привязанности друг к другу, потому что оружию любовь не нужна, оружие живёт ненавистью, оно существует ради неё, оно живет ей. А Санджи не более чем оружие. - Мне так жаль. - скулит он с опухшим от слёз лицом, булькающим слабым голосом, Ло собирается подойти к нему, но блондин отступает и вытягивает перед собой свободную руку. - Мне жаль правда, ты должен знать, это моя вина... - Не ты убил его! Я знаю, что ты не мог, кончай винить себя и дай мне помочь! - огрызается раздраженно и испуганно старший. - Просто послушай меня! - перебивает его крик своим Винсмок, он поднимает полные слёз глаза на испуганного и растерянного брюнета, и тот смотрит в упор и глаза его тоже на мокром месте. Санджи тянется к так и не застёгнутому рюкзаку, сегодня всё идет наперекосяк, сегодня он прищимил застёжкой рейдового костюма губу и с самого утра вещи валились из рук и рюкзак сейчас чуть не свалился в сырую от крови пыль под его ногами как это уже несколько раз сделал его сотовый. - Я был бы рад, если бы всё это было шуткой. - сипит он в ответ на непонимающий взгляд Трафальгара. - Винсмок - моя фамилия, Ло, ты спрашивал на днях, почему я не говорю и я так устал врать тебе, я устал бояться каждодневно за твою жизнь, потому что по мнению моего отца я не больше, чем оружие, я не имею права... - Заткнись! - огрызается старший рычаще. - Заткнись и проваливай, выродок! Ты должен был сказать это раньше! Санджи вздрагивает, поджимает губы, опускает лицо и разворачивается спиной и молча, послушнее дрессированного щенка, уходит, хотя в глубине души наивно надеялся, что Трафальгар скажет как Рейджу. Скажет, что вопреки существованию этого костюма он спас десятки, если не сотни жизней уже после того, как участвовал в безжалостных убийствах. Лицо опухло от слез, во рту противно от железного густого кровавого месива, вышедшего из пробитого легкого, которому, увы, не суждено стать причиной его смерти.Глава 2. Красивая сказка.
9 октября 2023 г. в 17:10
Это было похоже на сказку. Медленно, но верно жизнь Винсмока Санджи налаживалась и с каждым днём становилась всё прекраснее и менялась тем стремительнее, чем чаще он видел Ло.
Всё встало с ног на голову примерно тогда, когда Трафальгар познакомил его с Луффи.
С Луффи - это с ним и с целой оравой его друзей, начиная странным зеленоволосым мастером спорта по кидо, заканчивая тремя прелестными леди, одна из которых - замужем, а две других находятся в отношениях. Именно эти четверо: Робин с Френки, Нами и Виви заставили его задуматься о том, что он, двадцатилетний парень, хочет так же, ходить под руку и счастливо улыбаться при взгляде в чужие глаза. Именно тогда, когда его посетила эта мысль в очередной раз, когда он готовил ужин в квартире Ло, когда Кора-сан, как с улыбкой называл его брюнет, снова задерживался на работе, хирург, знакомый с ним лишь парой дней больше месяца, предложил ему это. Отношения.
Санджи никогда не думал, что человек вроде него может любить мужчину, что в него может влюбиться мужчина , что в него в целом кто-то может влюбиться. А ещё Санджи не думал, когда согласился, и виной тому была выпитая пополам с Трафальгаром бутылка вина или его собственные чувства к первому постороннему, заговорившему с ним - он не знал, но когда рассказывал об этом Рейджу перед первым - официально - свиданием, она визжала.
- Привет. - неловко улыбается блондин.
Парк стал привычным местом для встреч и с Ло, и с толпой его знакомых, которых он упорно отказывался называть друзьями. Октябрь оказался дождливым, холодным, но Трафиальгара, кажется, устраивал блондин и закутанным зябко в пальто и шарф, пока он сам впервые пришел первым и ждал его в распахнутой потёртой кожанке и свитере под ней.
Санджи поражало количество старой одежды у брюнета - он сам объяснял это нелюбовью к покупкам и привязанностью к знакомым вещам.
Хирург вообще был странноватым: брезгливо и даже с ненавистью относился к хлебу и консервированным фруктам, любил общаться с людьми много старше себя и не любил обновлять гардероб, ловил кайф от своей работы несмотря на необходимость потрошить людей, а ещё, видимо, действительно был искренен с Санджи.
Ло поджимает губы несколько стыдливо и показывает пару билетов. На концерт. Его соседа. Винсмок смешливо фыркает - сюда бы Ниджи, а не его, он бы кипятком описался.
- Начало в девять, прогуляемся пока? - предлагает брюнет, неуверенно улыбнувшись.
- Наша первая встреча выглядела романтичнее, чем наше первое свидание. - растерянно смеётся младший и Трафальгар пожимает плечами.
- Я начал слушать их после того, как ты мне дал послушать, так что в какой-то мере в этом есть романтика. - замечает он и Санджи закатывает, смеясь глаза.
- Убедил. - отмахивается блондин, закуривая.
У Трафальгара вошло в привычку стрелять у него сигареты и сейчас история повторялась. Говорили о чём придется: обсуждали прошедшую неделю и планы на грядущие выходные, растрёпанную на фотографии в общей беседе утром Робин с положительным тестом и долгое голосовое от Френки пришедшее после, и фотографию Зевса - белого кота, которого на днях завели Нами и Виви - после всего этого, даже то, что Кора-сан снова чуть не сжег себе пальцы, пока прикуривал утром на балконе, просто чтобы слышать голоса, видеть улыбки, чувствовать друг друга в вечерней прохладе.
Санджи успел подружиться с Киллером - за столько лет жизни со своими братьями он научился искать темы для сближения на ходу, нуждающийся в общении. Блондин любил готовить, очень, правда, чуть меньше, чем Кида, который всё ещё бесконечно сильно раздражал Ло. Эти двое узнали о переходе их отношений на новый уровень первыми - Санджи в тот вечер показывал старшему, как готовил лазанью - от туда и вино, взятое в количестве более чем необходимом, хотя Юстасс долго отнекивался, заявляя, что к этому мажорскому компоту не притронется.
Он уснул пьяным на диване, из-за чего Киллеру пришлось выносить его огромную тушу на себе.
- Это вы так к концерту готовитесь? - вскидывает бровь Санджи, наблюдая за тем, как блондин лениво листает ленту соцсетей в телефоне с банкой пива, усевшись на лестнице.
- Это он так расслабляется. - вместо старшего отзывается рыжий. - Боится сцены. - отвечает он на непонимающий взгляд Винсмока. - Значит, этот хер тебя все таки привёл. - довольно скалится Юстасс, щурясь, переводит взгляд на недовольного хирурга.
Их игра в гляделки выглядит слишком многозначительной и Санджи хватало ума это заметить, но понять, в чем причина он так и не смог, зато был абсолютно уверен, что этот день запомнится ему лучше всего из многих других. И дело не только в первом в его жизни концерте, и горячем в тесноте гудящей неустанно толпы, кусачем поцелуе, тоже первом для него.
Винсмок не совсем понимает, что происходит, голова мутная, ноги ватные, губы искусаны в кровь от странного, такого приятного чувства, завладевшего всем его телом. Он на автомате кивает, когда рыжий сует ему в руки конверт и, скалясь в улыбке, предлагает передать брату, он добирается с Ло до такси будто пьяный, едва ли осознавая себя, растерянный и лишь кажущийся трезвым, потому что от смешавшихся чувств мутится рассудок, потому что когда он вжимает Трафальгара в только закрывшуюся дверь его квартиры, вцепившись пальцами в куртку - он не думает. Он целует чужие губы, рдея до самых ушей, опьяненный разливающейся в теле эйфорией от чужих прикосновений.
Губы хирурга в крови, его мягкие смуглые пальцы ведут по губам блондина и немного выше. У Санджи часто скакало давление в детстве, когда его тщедушное детское тело не было способно принять его силу, у него постоянно текла кровь носом, и теперь снова. Старший наклоняется к его лицу, мокро слизывает и целует снова, скидывает с себя кожанку и распутывает на Винсмоке шарф.
Санджи не помнит момент, в который они разуваются, не замечает, как скидывают с него пальто и едва ли успевает понять, когда чужие руки распахивают ворот его рубашки, чтобы губы мокро обласкали бледную шею. Он не знает, как оказался на постели, упускает из виду полетевшие на пол штаны и трафальгаров свитер, потому что слишком увлечён стаскиванием надетой под ним водолазки, чтобы замереть восхищенно в последствии, увидев чужое тело обнажённым. Грудь, руки от плеча и до ладони, и спина - всё расписано черными узорами и Санджи ведёт по ним пальцами, тяжело дыша, любуется, позволяя старшему любоваться собой в ответ. Секунды спокойствия прерываются новым поцелуем, кусачим, мокрым и грязным, с горячим языком во рту, с зубами, вгрызающимися страстно в губы, прогрызающими путь к самому сердцу, колотящемуся подобно загнанной в клетку рёбер мыши.
Когда Ло наклоняется к его шее, блондин подрывается с постели, садится, коротко целуя его губы снова, стискивает пальцами острые плечи, и ладони потом опускает ниже, по крепким мышцам смуглых рук. Он целует шею, плечи, наклоняется, языком ведет по черной линии татуировки, ладонями сжав чужую талию, кончиком языка обводит сосок, осторожно сжимает зубами, прежде чем лицо поднимает смуглая рука, а губы снова накрывают поцелуем. Санджи плавится, он чувствует, как растекается по простыни под чужими руками, обнявшими в ответ, под горячими поцелуями, лёгшими на плечи и падает на матрас снова, блаженно стонет от ощущения горячих рук промеж своих ног, там, где под бельём горячо и уже мокро.
Их не отвлекает далекий грохот из чужой квартиры, и безразличны громкие и грязные ругательства из неё же, и отголоски так и не стихшей этим вечером громкой музыки, потому что даже когда Ло отстраняется, чтобы порыться в прикроватной тумбочке, блондин поднимается следом, обняв его талию, покрывает поцелуями расписанную чернотой смуглую спину. Трафальгар тянет его грубовато и резко за руку, роняя на постель и целует снова, стаскивая с него бельё, пока младший мстительно кусается, пытаясь справиться с ремнём его джинсов. Брюнет отстраняется, смотрит в глаза, тяжело дышащий, зардевшийся и вспотевший, избавляет себя поспешно от остатков одежды и это самое сексуально, что видел когда либо Винсмок. Порно, стриптиз - всё не то, это всё - ничто в сравнении с ним в пьяном от страсти мозгу младшего.
Его смуглое тело прижимается всем своим весом к его, Санджи крепко обнимает чужие плечи и стонет в жадные до поцелуев губы, чувствуя чужое возбуждение бедром, упираясь своим чуть выше, вскидывает невольно бёдра, прежде чем между ног вклинивается чужое острое колено, заставляя развести их в стороны так открыто, так пошло, как никогда в жизни блондина не было.
Ло целует его его висок, разливая на пальцы смазку, коротко касается губ своими снова, мокро лижет.
В голове Трафальгара - так же, как и у блондина - ни единой мысли, по этому мокрыми от смазки ладонями он разводит крепкие бёдра, ведет прохладными кончиками узловатых длинных пальцев по внутренней стороне, добиваясь чужой томной дрожи, тяжело дышащий от нетерпения, и ведет всё ниже, обходя вниманием напряженный до предела член, спускается ниже, кончиками пальцев обводит, едва надавливая, расслабленное в совершенной эйфории всего бледного тела отверстие. Он наклоняется, чтобы поцелуями обласкать чужой торс, блаженно и как-то хищно мурчит под сжавшими его плечи ладонями, смявшими сухие крепкие мышцы, разминающими их в попытке доставить удовольствие.
Санджи вздрагивает и сжимается весь напряженно от осторожного проникновения одним смуглым тонким пальцем, приподнимается на локтях, вперившись ошарашенно и испуганно взглядом в чужое лицо, и старший поднимается в ответ, не вынимая пальца, целует его губы, осторожными поступательными движениями проталкивая глубже, пальцами свободной руки разминая чувствительные мышцы снаружи, наклоняется поцелуями к шее, пока блондин кусает растерянно губы, вздрагивая от каждого прикосновения и дыша тяжело.
- Скажи мне, если будет больно. - Трафальгар не узнаёт свой голос, хриплый и будто глухой, от него тело младшего заходится дрожью и с почти беззвучным хнычущим стоном он кончает от мимолетного прикосновения к напряжённому члену, хватаясь пальцами за простынь и взмокшие черные волосы старшего, тянет к себе за очередным поцелуем.
Ло плавным, осторожным движением протолкнул внутрь второй палец и поднял взгляд обеспокоенно на растерянное шипение блондина, но тот улыбнулся, качая в ответ головой. Всё в порядке, не стоит беспокойства, хотя весь он - натянутая струна, оголенный, гиперчувствительный к его прикосновениям нерв. Хирург накрывает ладонью обмякший было член и Санджи вздрагивает, захлебнувшись стоном, а потом выгибается, упавший на спину снова в попытке соскочить с его пальцев, мягкие подушечки которых задели внутри нечто, от чего током прошибло всё тело до щёлкающих звуков в голове, до занемевших рук и поджавшихся пальцев на ногах.
Брюнет опускается поцелуями к груди, неуверенно раскрывает внутри пальцы на манер ножниц, осторожно прокручивает и младший снова вскидывает невольно бёдра, невнятно пыхтя что-то, растрёпанный, зардевшийся и потный.
Он зовет его совершенно разбитым голосом по имени, когда внутри оказываются уже три пальца и этот замученный удовольствием вид сводит Трафальгара с ума. Старший кусает губы, старается терпеть невыносимое, давящее на мозги возбуждение и вынимает пальцы несколько торопливо, от чего Санджи снова вздрагивает, и снова пугает брюнета возможностью причинить ему боль.
Винсмок смотрит снизу вверх помутневшими от возбуждения, этими невыносимыми голубыми глазами. В глазах Ло он - ангел, снизошедший до него, он - невыносимо чистое создание, которое ему предстоит сейчас запятнать, он - недостижимый идеал красоты, произведение искусства, доставшееся ему этой ночью и на всю жизнь.
- Так будет легче. - хрипит он на ухо задрожавшему от его голоса блондину, поворачивая его на живот после долгого и кусачего поцелуя, и младший искренне расстроен.
Он хотел бы видеть чужое лицо, как напряжётся смуглое тело перед оргазмом, хотел бы обнять, коснуться снова губами его губ или расцарапать спину в кровь, если потребуется, но думает Санджи об этом слишком, непозволительно долго.
Он вздрагивает, вцепившись пальцами в подушку и хрипит невнятно от горячего, распирающего чувства там, внизу, где медленно, сантиметр за сантиметром в него проникает Трафальгар, где они становятся медленно единым целым и пошло хлюпает смазка. Младший не хочет опускать взгляд на подушку, потому что, кажется, у него снова пошла кровь, вместо него туда смотрит старший и, повернув его лицо, мокро лижет, затем целует его губы, прижавшийся к его спине грудью и заполнивший блондина настолько, насколько это было для него возможно. Он сипло, голосом каким-то неожиданно высоким, стонет в поцелуй, когда Санджи ведёт на пробу бёдрами, чтобы устроиться удобнее. Винсмок замирает, неуверенный в том, кто издал этот звук, а Трафальгар дышит тяжело над ухом, вцепившись ладонью в его поясницу.
- Это был ты? - растерянно сипит младший и получив утвердительный ответ, осторожно двигается снова, чтобы добиться нового, куда более сдержанного стона. - Блядь, в следующий раз ты будешь стонать так подо мной. - уверенно заявляет он, а Трафальгар в ответ, отдышавшись, тихо смеётся.
- У нас уже назначен следующий раз? - интересуется сипло он, освободив руки, чтобы сжать чужую талию. - Я двигаюсь. - предупреждает он.
Речь возвращает рассудок, слова приводят мозг в рабочее состояние, но это становится совершенно бессмысленным, бесполезным жалкой секундой позже, когда старший плавно отстраняется, чтобы таким же ленивым и медленным движением оказаться внутри. Санджи закусывает губу, но всё равно ни то стонет, ни то скулит от разлившейся в теле горячим и мокрым чувством эйфории, смешавшихся в голове мыслей и странного чувства чего-то правильного, совершенно искреннего именно между ними двумя. Блондину вдруг показалось, он никогда и ни за что не смог бы сделать нечто подобное с другим человеком, что это должно быть именно с ним: с его ласковыми поцелуями, порхающими по вспотевшей спине от самого затылка и до лопаток, с его горячими и влажными от волнения руками, давящими почти всем чужим весом на поясницу, вдавливающими в постель, в мягкий матрас, его горячим, таранящим, кажется, до самого сердца членом.
Вжавшись в него всем телом, Ло стонет куда-то ему в лопатки, заставляя вздрогнуть в очередной раз и заскулить позорно от собственного неудовлетворённого возбуждения, тёршегося всё это время о простынь. Трафальгар просит тихо повернуться, целует его губы, подсовывая под них обоих ладонь и движений его уверенных смуглых пальцев хватает блондину, чтобы кончить следом.
- Надо в душ. - сипит старший, уткнувшись в чужую шею лениво лицом.
- И поменять бельё. - продолжает за него блондин. - Мы в комнате твоего отчима. - то, каким становится лицо брюнета вызывает у Санджи искренний несдержанный смех.
- Чего ты ржёшь!? Он вернётся через час! - шипит Трафальгар, с трудом разглядев время на слишком ярком после полумрака комнаты экране телефона.
- Успеем мы поменять, не ссы. - смеется младший, с трудом поднимаясь с кровати. - Давай, снимай сразу постельное, в стирку кину и наберу ванну.
Ло выдыхает. Он наблюдает с довольной улыбкой за тем, как младший подбирает с пола их раскиданные вещи, неловко переминаясь с ноги на ногу, как мокро течет по его бледному бедру и щелкает лениво пальцами.